Время здесь, как это часто бывало в ранней
советской поэзии, как бы сливается с пространством.
Следующие шесть разворотов журнала были посвящены
советской поэзии, театру и современной классической музыке.
Именно тогда завершился выпуск библиотеки русской
советской поэзии из 50 книг.
Фактически с ничего, с каких-то трёх-четырёх стихотворений, понравившихся тогдашним корифеям
советской поэзии.
Его творчество оказало существенное влияние на развитие
советской поэзии.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: выставка-ярмарка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
О себе: Миниатюрная, привлекательная блондинка, люблю
советскую поэзию.
Народные песни – это горные родники, откуда берут начало ручейки и реки, сливающиеся в бурном море
советской поэзии.
Советская поэзия росла на голой почве – и гордилась этим.
Его лекции по русской и
советской поэзии начала двадцатого века у студентов также пользовались огромным успехом.
Чем нас смущала
советская поэзия в ее худших образцах?
И сотни, тысячи этих отдельных читателей (но не будем преувеличивать, не миллионы – миллионы питались жвачкой того, что называлось
советской поэзией), желая читать то, что хотят, и другим подарить эту свободу чтения, создали чудо, известное под названием самиздат.
В
советской поэзии мысль была наконечником копья, но афористичным, ярким элементом, часто завершающим стихотворение.
Вот вам, скажем, не придёт в голову говорить сегодня о единой
советской поэзии.
Если остальные темы
советской поэзии этого года – о «зверствах захватчиков», о «разрушенных городах и сожжённых сёлах», о предстоящем «возрождении страны» и т. д. – отошли на задний план, будучи связанными ещё с военным временем, то элементы послевоенного сознания аккумулировались именно в теме возвращения: интенсивное осмысление увиденного по ту сторону ранее наглухо закрытой границы, активное переживание своей «инаковости» в чужом и агрессивном пространстве, переработка пережитого в 1941–1945 годах – всё это было реальностью, которая во многом определила строй художественного сознания в основном моменте – в напряжённом поиске новой опоры для корректировки советской идентичности, которая могла бы вместить в себя опыт войны.
Прежде всего, это означало отказ от изображения того, из чего состояли
советская поэзия и проза, драматургия и журналистика, кино и документалистика периода войны: описание «зверств немецко-фашистских извергов» и страданий их жертв.
Автор говорит о господстве в дореволюционной стихотворной речи двустрочной строфы, объединяющей 11-сложные строки, и именно эту форму унаследовала из того времени туркменская
советская поэзия (стр. 3).
Постепенно пастернаковский язык вошёл в плоть и кровь
советской поэзии.
Я не оговорился – именно
советской поэзии, в которой «теснота стихового ряда» даже не считалась «модернизмом».
У них он получил бесценные уроки поэтического и педагогического мастерства и благодаря им впоследствии сыграл в культурной жизни своей страны особую и значительную роль – оставил после себя несколько поколений учеников, которых сегодняшние историки литературы справедливо называют «цветом
советской поэзии».
Я спросил знакомого, куда они несут гордость
советской поэзии?
Кедрин заявил, что “Ледовое побоище” чуть ли не лучшее произведение за всё двадцатилетие
советской поэзии.
А может, тебе будет достаточно прочитать последнюю «Антологию
советской поэзии», чтобы уморить себя скукой.
Исключительно в целях проведения тематических вечеров
советской поэзии, передачи передового опыта по организации рабочего места, исполнения песен советских композиторов и, иной раз, танцев под пластинку.
Советская поэзия посему вычисляется по концентрации пошлости.
Не касаюсь сейчас вопроса, насколько
советская поэзия удачна, жива, талантлива.
Советская поэзия подхватывает эту тему преодоления смерти, – но, конечно, без религиозных оттенков.
Вместо красивой русской поэзии – нужна уродливая
советская поэзия.
Знаешь, почему в первой публикации стихов из романа – помнишь, коричневенькая такая, маленькая книжка, в серии «Библиотека
советской поэзии» года три назад изданная…
Не преминул также прихватить в свою коллекцию «Три века русской поэзии» и «Русскую
советскую поэзию 50—70 годов».
Я знал, но не особенно любил
советскую поэзию.