Его привычно называют «римлянином
старого закала».
Картинки эти напоминают скорее жизнь семьи какого-нибудь педагога, более всего озабоченного свободным и всесторонним развитием способностей детей, чем быт дома купца
старого закала, считавшего, что прежде всего дело, лавка, затем церковь, а гимназия и тем более посторонние занятия подождут.
Бережливая и опрятная, как большинство старых дев, обречённая болезнями на сидячий образ жизни, окружённая слугами
старого закала, из тех, что благоговейно почитают даже собачек своей госпожи, канонисса с годами становилась всё суше и меньше и наконец незаметно угасла, достигнув весьма преклонного возраста; тем не менее на пожелтевшем от времени персидском шёлке, которым была обтянута гостиная, не образовалось ни единого пятнышка, из инкрустации на этажерках не выпало ни кусочка перламутра.
Некоторые утверждают, что это араб
старого закала.
Он был англичанином
старого закала во многих отношениях и ненавидел иностранцев только за то, что они иностранцы.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: психопрофилактический — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Человек, складывающий заработок в кубышку подобно крестьянину
старого закала, очевидно никого работой не обеспечивает.
Это не нравилось людям
старого закала; они предвидели, что этим может быть подорвано ненасытное хищничество госпитальной администрации.
Происходила она из старинного дворянского рода и представляла собой типичную помещицу
старого закала, привыкшую притом высказывать всякому в лицо правду, хотя бы самую горькую.
Это был
старого закала русский купец, крутой нравом, но не чуждый духу времени.
Это была женщина
старого закала, но отсутствие мелочности и такт помогали ей жить и в новых условиях, никого не угнетая своей особой.
Квириты
старого закала тоже опешили, не зная, что им подумать про такой фокус, несвойственный их грубым понятиям об отношениях к чужеземцам, а народ возликовал, перестав страдать от опасений грабежей извне и осады внутри города.
Родители его стояли вдалеке от умственного движения своей эпохи: это было довольно заурядное помещичье семейство
старого закала – скромное, честное, благочестивое, с весьма ограниченным кругом интересов.
Случалось мне, в молодости, иногда встречать турка
старого закала, отличающегося благородной простотой, природной правдой слова, суждений, даже поступков и тем сочувствием к низшим и слабым вообще, а особенно к детям, которое вообще выражает человечность.
Большевики (и социалисты
старого закала) хотели упразднить частную собственность и рыночные отношения.
Люди, глубоко понимавшие всю цену просвещения, не думали устроивать школ и обучать грамоте мужиков, посреди которых жили; к местной, губернской и уездной администрации, наполненной невеждами, земскими ерышками и подъячими
старого закала, грабившей живых и мёртвых, возмутительно притеснявшей простой народ, люди, проникнутые идеями правды и гуманности, относились с очень понятным омерзением и гадливостью; но они ничего не делали, чтобы поддержать лучших людей в этой печальной среде, чтоб помочь им выбраться из грязной действительности, чтобы пролить хоть какой-то луч света в это царство мрака.
Ташкентские узбеки
старого закала чётко разделяли русскую общину на две основные категории.
Устрица
старого закала, раковины которой никто не может открыть.
А это – мой хозяин, казак
старого закала, но сейчас пребывающий в колхозе завхозом…
К счастью, гувернантку послали
старого закала.
На что уж наш дом был старинный и строгий: дед-генерал из «гатчинцев», бабушка –
старого закала барыня, воспитанная ещё в конце XVIII века!
Революционер
старого закала, он не то дважды, не то трижды убегал из гиблой верхоянской ссылки через сотни километров нехоженой тайги, где не было ни угрёва, ни укрытия.
От соседнего столика, услышав столь резкое высказывание и шум, к ним подошёл председатель собрания – хитрющий промышленник
старого закала, занимающийся всем на свете – от строительства гостиниц до производства ракетных компонентов.
Он пишет: «3ная эту женщину, как типичную поморку
старого закала, я позволю себе привести выдержку из этой интересной заметки».
Рожавшим осьминогам
старого закала такое нравиться не могло.
Намаз читали только деды и старушки
старого закала.
Он был убеждённым врагом церкви и атеистом
старого закала.
Закалённый опытом старый юрист
старого закала в тускло-черных коротких штанах, завязанных лентами у колен, в просторном чёрном жилете, в чёрном фраке со слишком длинными рукавами, в шейном платке, слабо свёрнутом мягким жгутом и завязанном узлом того особенного фасона, который так хорошо знаком всей знати, стоит на том же самом месте и в той же самой позе.
Двое из них являлись мужчинами, один из которых был гладко выбрит и коротко подстрижен подобно римлянам
старого закала, а другой носил короткую аккуратную тёмную бородку, и волосы чуть длиннее, чем первый.
Дед его был человеком
старого закала, сухим, чёрствым и крепкоголовым, который ничего так не боялся, как новшеств, и особенно косо посматривал на греческие веяния, в ту пору всё более и более распространявшиеся в италийской атмосфере.
Римляне
старого закала из себя вышли при этом событии.
Без чашки чаю, без рюмки вина, без закуски от русского купца
старого закала никому не уйти.
– Нет. И совершенно сознательно. Родители люди
старого закала, они не поймут, испугаются… Они…
По выучке это был слуга
старого закала, перебывавший во многих семьях, а по повадкам…
К счастью, сельская учительница – женщина
старого закала, твёрдо усвоившая ещё с 1937 года, что бдительность не есть всеобщая подозрительность, – заприметила непонятную сцену и на всякий случай прокралась по пятам за странной парочкой.