Только чистые созерцания или
чистые понятия могут быть априорными, эмпирические же могут быть только апостериорными.
Всё существующее истинно и значительно лишь в силу своей логичности, как разумно-мыслимое, или как объективное выражение
чистого понятия на той или другой степени его внутреннего развития.
Таков перечень всех первоначальных
чистых понятий синтеза, которые рассудок содержит в себе a priori и благодаря которым он именно и называется чистым, так как только через них он может что-то понимать в многообразном [содержании] созерцания, то есть мыслить объект созерцания.
Треугольник, наглядно демонстрирующий абстрактное понятие, не является геометрической фигурой, он служит геометру в качестве простого символа, типичный образец которого обладает в его душе привычной связью с соответствующим
чистым понятием и его идеальным или лишь «мыслимым» предметом.
Паук – это образ рационалиста: рационалист строит своё знание на основе
чистых понятий, не прибегая к опыту, подобно тому, как паук создаёт паутину из своей собственной жидкости, выделяемой из брюшка.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ловецкий — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Предпочтение это, может быть, достаточно оправдывается общей для всех наук, находящихся в младенческом возрасте, склонностью к словесным объяснениям и к анализу
чистых понятий, но оно опирается на два более глубоких основания, соответствующих двум великим функциям всякой эстетики – объяснительной и нормативной.
Итак, мы проследим
чистые понятия в человеческом рассудке вплоть до их первых зародышей и задатков, в которых они предуготовлены, пока наконец не разовьются при наличии опыта и не будут представлены затем во всей своей ясности тем же рассудком, освобождённые от связанных с ними эмпирических условий.
Это деление систематически развито из одного общего принципа, а именно из способности суждения (которая есть не что иное, как способность мышления); оно не возникло из отрывочных, наудачу предпринятых поисков
чистых понятий, в полноте состава которых никогда нельзя быть уверенным, так как о них заключают только на основе индукции, не говоря уже о том, что при помощи индукции никогда нельзя усмотреть, почему чистому рассудку присущи именно эти, а не другие понятия.
Чтобы стать знанием в собственном смысле или создать стихию науки, составляющую само
чистое понятие науки, знание должно совершить длинный путь.
Решение этой проблемы, однако, является главной задачей критики, и делается это посредством дедукции
чистых понятий понимания.
После нескольких бессвязных и очень неясных замечаний о схемах и схематизме вообще и о совпадении схем с трансцендентальными временными определениями он переходит, заметив, что не хочет останавливаться на сухом и скучном расчленении того, что требуется для трансцендентальных схем
чистых понятий рассудка, к «изложению их в соответствии с порядком категорий и в связи с ними».
Все
чистые понятия метаразума вообще имеют дело с синтетическим единством представлений метаразума.
Итак, пространственность для сознания есть фактически абстракция от опыта и, как
чистое понятие формы, в то же время понятие; но единое пространство есть даже понятие комбинации или построения интеллекта.
Рассматриваемая с математической точки зрения и, следовательно, в сфере
чистых понятий логистика характеризовалась как чистый релятивизм.
Задача трансцендентальной дедукции
чистых понятий рассудка состоит, очевидно, в том, чтобы показать, что все явления, данные нам в наблюдении, обязательно не только наблюдаются нами, но и переживаются, ибо из наблюдаемого явления, которое не просто является таковым, но и предметом опыта, само собой вытекает, что оно соответствует категориям, поскольку опытом называется только то представление о явлениях, которое возникает благодаря тому, что рассудок связывает данное многообразие в соответствии с категориями.
История философии не есть процесс диалектического развития отвлечённой мысли и не определяется одним движением
чистых понятий; в ней развивается конкретный разум человечества, в совокупности своих познавательных функций и в творческой деятельности отдельных индивидуальных умов.
Теоретический и метафизический рационализм, даже несмотря на то, что он является продуктом просвещения, должен скрыть союз двух форм материи в той форме философского гуманизма, в которой не существует постижимости вселенной и отношения между объект и субъект, следовательно, с необходимостью определяться своей возможностью априорного определения в терминах отношения
чистого понятия к природе.
То есть медицина имеет дело в большинстве случаев не только с
чистым понятием существования, но и, наряду с этим, с медицинским понятием ценности.
Если же нет, если эти принципы можно найти совершенно a priori, свободными от всего эмпирического, просто в
чистых понятиях разума и ни в чём другом, то уж лучше решить совершенно отделить это исследование как чистую практическую философию или (если можно употребить название, пользующееся столь дурной славой) как метафизику нравственности, довести его для него самого до всей его полноты, а публику, которая требует популярности, уговорить подождать до окончания этого предприятия.
Если допустить, таким образом, что пространство и время принадлежат к тому, что интеллектуальная функция не несёт в себе готового, но что вызывается чувственными впечатлениями, то, согласно его взгляду, эти формы действительно составляли бы априорную составную часть того, что воспринимается, но мы не только не смогли бы представить их самих по себе, очищенными от всего, что в них воспринимается, но и не смогли бы абстрагироваться от эмпирического в них и таким образом сформировать
чистые понятия пространства и времени.
Речь идёт о самодвижении
чистых понятий, в которых осмысливает свою сущность дух, что и является предметом феноменологии.
Поэтому, для того чтобы довести, если возможно, единство рассудка метаразума до безусловного, эти
чистые понятия целокупности метаразума, в синтезе условий необходимы и основаны в метаразуме, по крайней мере, как задачи.
Народ, потерявший
чистые понятия, нераздельные с чистотою нравов, бродил в глубокой ночи заблуждений.
Несомненно, что это понятие во всех других областях философии могло бы быть без всякого колебания принято необъясненным, как и в обыденном словоупотреблении, за исключением одного вопроса – вопроса об абсолютно необходимом и случайном существовании, ибо здесь более утончённое исследование, исходящее из злополучно вычурного, хотя в других отношениях и весьма
чистого понятия, повело уже к ошибочным заключениям, распространившимся на одну из самых возвышенных областей философии.
Сначала рассмотрим в обстановке реальности эту выведенную из
чистого понятия цель; действительность даёт нам много приближающихся к ней случаев.
Пока они утверждают, что вещи обладают субстанциальностью, причинностью, величиной, объективностью и т.д., они могут называть эти понятия
чистыми понятиями, которые априорны в нас; тем самым они ничего не различают и не могут избежать нападок скептика, упрекающего их в собственной непостижимости в вопросе о связи идей с их объектами.
Причинная связь как
чистое понятие требует только того, чтобы что-то произошло; чтобы знать, что произойдёт, мы должны были бы обладать достаточно полным знанием всех условий, которые преобладают.
Однако дальше всего от эмпирической реальности находится трансцендентальный идеал, под которым понимается
чистое понятие рассудка не просто in concreto, но inäivitiuo, как единая вещь, определяемая одной только идеей.
Чистое понятие заставляет нас делать что-то совершенно независимо от внешних целей, только чтобы это было сделано, и воздерживаться от чего-то столь же независимо от внешних целей, только чтобы этого не делать, или же оно заставляет нас действовать ради самодеятельности, но таким образом, что именно в силу этой свободы у нас есть выбор следовать либо этому принуждению понятия, либо желанию противоположного побуждения.
Действие из
чистого понятия всегда объявляет себя действием по убеждению.
– Настоящее использование интеллекта само по себе даёт понятия о вещах или об отношениях вещей, то есть это способность производить
чистые понятия, благодаря которым становится возможным знание, независимое от всякого опыта, чистое знание разума, которое показывает нам вещи такими, какие они есть сами по себе.
По сути, аналогия между двумя концепциями этих высших способностей состоит лишь в том, что они выполняют функцию производства
чистых понятий.
Так, в науке юриспруденции, в системе прямого и косвенного налогообложения часто требуется точное и окончательное решение некоторых вопросов, а такое решение не входит в компетенцию абсолютной и определённой фиксированности
чистого понятия.
Если она применяется к восприятию, то формирует опыт как единство его эмпирического и интеллектуального компонентов, добавляя к восприятию
чистые понятия понимания как интеллектуальный компонент.
Только в применении к временным процессам
чистые понятия понимания или формы мышления приобретают значение содержания, которое пока также остаётся относительно пустой формой, т. е. схемой для будущего дальнейшего наполнения пространственным и чувственным содержанием.
Но тогда различие между исходными и производными
чистыми понятиями понимания, предикатов и предикаций уже не может поддерживаться как фиксированная граница, а становится текучим и лишь постепенным.
На третьем этапе
чистые понятия превращаются в идеи.
Даже если бы то, что определено a priori, было доказуемо, из этого не следовало бы, даже согласно догматическим рассуждениям, что какое-либо
чистое понятие или принцип объективно всеобщи и необходимы, а лишь субъективное расположение нашего так называемого факультета знания, что никогда не отрицается скептиками.
Ведь если роды, виды и т. п. суть только
чистые понятия ума, не имеющего под собой никакого реального подлежащего, то такие понятия следовало бы признать ложными или пустыми, т. е. понятиями ни о чём.
Применение
чистого понятия к материалу опыта с необходимостью влечёт за собой конкретизацию или визуализацию этого понятия, вследствие чего возникает ощущение, будто постулируется некая субстанция.
В конкретных обстоятельствах нам никогда не придётся оперировать
чистыми понятиями, если только мы не изыщем возможность дать явлению математическое выражение.
Несмотря на очевидные эпистемологические различия, выраженные предельно чётко, оба способа наблюдения неизбежно комбинируются в понятии силы: каузальный взгляд преображает собственное незамутненное восприятие действующего качества в динамику, а финалистский взгляд позволяет своему
чистому понятию конкретизироваться посредством применения.
Далее, если категории выводятся из форм суждения, а те – из понятий рефлексии, то категории не являются первоначальными
чистыми понятиями рассудка, а косвенно выводятся из понятий рефлексии; но тогда они являются первоначальными категориями.
Ибо его интерес обращён преимущественно к исследованию того, что, как он сам признаёт, является и должно оставаться случайным для разума, многообразия вещей, до которых дедуктивная процедура чистого разума, ограниченная сферой
чистых понятий, не может опуститься, которые доступны только опыту и поэтому могут быть только предметом мнения, даже если в таких исследованиях он не упускает из виду умопостигаемое бытие, универсально необходимое и вечное.
Следовательно,
чистые понятия метаразума сутьтрансцендентальные идеи.
Чувственность, воображение и понимание, чистые априорные формы восприятия,
чистые понятия понимания, трансцендентальные схемы и принципы чистого понимания, постижения, воспроизведения, познания и т.д., наконец, или прежде всего трансцендентальная апперцепция, представлены как условия возможности всякого знания и его объекта.
Таким образом, в качестве понятия болезни в психиатрии остаётся только
чистое понятие существования.