Цитаты со словом «камер-лакей»
Похожие цитаты:
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
Чтобы войти в хорошее общество, нужно носить фрак, мундир или ливрею.
Ни один человек не может быть героем для своего лакея. Не потому, что герой — не герой, а потому что лакей — только лакей.
Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены.
Милостивый государь, у меня создалось такое впечатление, будто вам предложили выбор: сочинять музыку или идти на виселицу.
Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.
Что такое министерская добродетель? — Сие необъяснимо, ибо никто никогда таковой не видал.
Мою Бахрузу взяли в плен, и потом, несмотря на все мои просьбы, Селим так и не вернул ее - отдал невольницей какому-то придворному поэту. Это было для меня хуже смерти.
Невелика честь быть императором.
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Двери дворцов не так высоки, как думают: пройти в них можно только нагибаясь.
Наполеон или я, я или он, но вместе мы не можем царствовать.
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Широко шагает, пора и унять молодца. — О Наполеоне.
Что ж, умереть, так умереть! Потеря для мира небольшая, да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что ещё нет его кареты. Но карета готова — прощайте!
Кто входит в дом счастья через дверь удовольствий, тот обыкновенно выходит через дверь страданий.
Кто входит в дом счастья через дверь удовольствий, тот обыкновенно выходит через дверь страданий.
Если вы можете представить себе общество, где лакеями будут роботы, вы можете представить все, что угодно.
Какое бы высокое положение ни занимал честолюбец, он желает подняться ещё выше.
Когда о каком-нибудь короле говорят, что он был добр, значит царствование его не удалось.
Много ли вы, граф, знаете господ, достойных быть цирюльниками?
Временно советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты.
Идя вперед, знай, как воротиться.
Если, войдя в комнату, вы не можете сразу сказать, кто из присутствующих за вас, а кто против, значит, вам не стоит заниматься политикой.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Надо не сидеть сложа руки, надо действовать, идите из села в село, бывайте всюду, не пропускайте ни одной крестьянской квартиры, напомните, что существует Бог.
Учтивый способ не отказывать прямо — переменить разговор.
И у Эйнштейна были начальники, и у Фарадея, и у Попова… Но о них почему-то никто не помнит. Это есть нарушение субординации!
Музыка во время обеда — это оскорбление и для повара, и для скрипача.
Поэзия — не аристократический салон, куда являются только напомаженным и в блестящих сапогах, а храм, в который можно войти в лаптях и даже босиком.
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
— А всё-таки быть царём так же плохо, как и не быть царём!
Штука не в том, чтобы тебя при входе приветствовала толпа — приятно войти всякий сумеет, — но чтобы о твоем уходе жалели. Счастье редко сопутствует уходящим: оно радушно встречает и равнодушно провожает.
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Я так люблю Францию, что предпочел бы иметь в ней шесть государей вместо одного.
Вы всегда хотите меня учить, но я император, и я желаю этого и ничего другого! (Г. Р. Державину)
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов, что "солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой".
Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики.
Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. … Гоголь писал, стоя за конторкой.
Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».