Цитаты со словом «съедение»
Дивная старая Англия. Да поразит тебя сифилис, старая сука, ты нас отдала на
съедение червям (мы сами отдали себя на
съедение червям). А всё же — дай, оглянусь на тебя. Тимон Афинский видел тебя насквозь.
Похожие цитаты:
Человек один убивает, уничтожает живых существ больше, нежели пожирают их все плотоядные животные, вместе взятые.
Будет больше пользы, если вы уступите дорогу собаке, чем если она вас укусит. Даже убив собаку, вы останетесь укушенным.
Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие - это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше ее.
Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.
Из всех зверей дикий человек есть самое страшное животное.
Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха.
Кабан опасней медведя, после тигра самый опасный зверь. Кабан, если свалил сам, то изрубит до конца, а с медведем можно еще и побороться.
Дорого искупается — быть бессмертным: за это умираешь не раз живьём.
Съел бобра — спас дерево.
Кто живет надеждой, рискует умереть голодной смертью.
Когда я не умираю от любви, когда мне не от чего умирать, - вот тогда я готова издохнуть!
Когда людоед проглатывает свои жертвы, не грызя их, — это гуманизм?
Кошка — крошечный лев, который любит мышей, ненавидит собак и покровительствует человеку.
У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.
Вы, желающие держать народ в невежестве, берегитесь — вам больше всего грозит опасность! Разве вы не видите, как легко сделать из грубого животного жестокого зверя?
Вот жизнь человека: в двадцать лет — павлин, в тридцать — лев, в сорок — верблюд, в пятьдесят — змея, в шестьдесят — собака, в семьдесят — обезьяна, в восемьдесят — ничто.
— Никто не умирает добровольно. Нас всегда подталкивает к этому кто-то живой и кто-то мёртвый. Вот почему мы нуждаемся в мёртвых и храним их в ящиках.
Если нападаешь на короля, тебе остаётся только убить его.
Зачем нападать на Бога? Возможно, он так же несчастен, как мы.
Бегущие по следам людоеды считают, что изрядно пропотевшая человечина — непревзойдённое лакомство. Гурманы!
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Тот не человек, кто не боролся с жизнью и не оставил в ее логове клочьев своей шерсти.
Нет, что ни говори, а это мгновение прекрасно — когда все крысы уже убежали, а корабль еще не утонул!
Чем крупнее бык, тем больше мяса для бедных.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Людоед! Сколько в тебе человеческого!
Человек — самый страшный хищник на свете, ибо только человеку свойственно охотиться на себе подобных.
Если поставить баранов во главе львов, то львы баранеют, а наоборот — то даже баран будет иметь львиное сердце.
Представьте, что у вас на руках только и есть что собственная судьба. Сидя на пороге материнской утробы, вы убиваете время — или время убивает вас. А вы все сидите и славословите то, что вне вашей досягаемости. Вне. Навеки.
Крысы, бежавшие с корабля, в обиде на него за то, что он не тонет.
Хищника надо ласкать по оружию — тогда он не боится.
Всё очень просто. Мёртвые почуяли живого.
Человек хуже зверя, когда он зверь.
Дано и отдано? Подарено и взято? Все погашается возвратом? Торгаши! Вы выдумали благодарность, чтобы поймать в зародыше И удушить добро!
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Живут, как боги, палачи, И хуже пса — бедняк живёт.
Убей одного человека — и ты станешь убийцей. Убей миллионы — и станешь завоевателем. Убей всех — и ты станешь Богом.
Дядя Стёпа: Заправка тиной отдаёт последний долг утопленнице Лизе, почившей в бозе, а не в обозе военном пленном здоровенном, как венский лес, кишащий лесбиянками.
Есть мертвецы, в которых больше жизни, чем в живых. Но есть и живые, которые мертвее всяких мертвецов.
Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...