Анафема

Ана́фема (греч. ἀνάθεμα — «отлучение» от ἀνατίθημι — «возлагать, накладывать») — изначально — жертва богам по данному обету, посвящение божеству; позже — отделение (кого-либо от общины), изгнание, проклятие.

В русском языке имеет несколько значений:

1. Отлучение христианина от общения с верными и от таинств, применяемое в качестве высшего церковного наказания за тяжкие прегрешения (прежде всего за измену православию и уклонение в ересь или раскол) и соборно провозглашаемое.

Торжественное публичное отречение от своих прежних религиозных заблуждений в Чинопоследовании соединяемых из иноверных к Православной церкви.

1. Проклятие (устаревшее).

В русском просторечии употреблялось как бранное слово; имеет производное прилагательное анафемский, в современной речи практически не употребимое.Согласно «Православной энциклопедии» (2000), «церковную анафему (или великое отлучение) не следует смешивать с „отлучением“ (ἀφορισμός), которое представляет собой временное исключение христианина из церковной общины с запретом участвовать в таинствах и (для духовных лиц) занимать церковные должности. Называемое иногда также „малым отлучением“, оно в отличие от анафемы служит наказанием за меньшие проступки, например: воровство, блуд, участие в получении церковной должности с помощью взятки и т. п., не требует соборного решения и не нуждается в соборном провозглашении для вступления в силу».

Церковное право рассматривает анафему как форму наказания в виде лишения «прав и благ, находящихся в исключительном распоряжении Церкви», применимого лишь к членам церкви.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Желая водворить в стаде Христовом мир, потрясенный ересью Ариева учения, равноапостольный император, по совету Александра, епископа Александрийского, разослал окружные послания ко всем епископам своей всемирной епархии, приглашая их на Первый Вселенский Собор. Этот Собор состоялся в 325 году в Никее, главном городе Вифинии. Здесь, под председательством самого императора, собрались 318 епископов, между которыми первые места занимали Осия Кордубский[3], Евстафий Антиохийский[4] и Макарий Иерусалимский[5]. На этом Соборе, продолжавшемся около двух месяцев, введен во всеобщее церковное употребление Символ веры, впоследствии дополненный и законченный на Втором (Константинопольском) Вселенском Соборе (381). Подвергнут был осуждению Мелетий, который присвоил себе права епископа, будучи сам нарушителем церковных правил. Наконец, на этом же соборе отвергнуто и предано анафеме учение Ария и его последователей. В опровержении богопротивного ариева учения наиболее отличились святой Афанасий Александрийский, бывший тогда еще диаконом и за ревностное противоборство еретикам страдавший от них целую жизнь свою, и святитель Николай. «Святитель Николай, – по словам высокопреосвященного Иннокентия, одного из составителей его жития, – несмотря на все злоухищрения еретиков, остался тверд, как та вера, которую он исповедовал. Прочие святители защищали Православие с помощью своего просвещения; Николай защищал веру самой верой – тем, что все христиане, начиная от апостолов, постоянно веровали в Божество Иисуса Христа. Святость его жизни, всем известная, чистота намерений, признаваемая самими врагами, дар чудес, свидетельствовавший о непосредственном общении с Духом Божиим, сделали то, что святитель Николай был украшением Никейского Собора и заслужил, чтобы Церковь нарекла его правилом веры».

Группа авторов, Святитель Николай Чудотворец, 2013

В первоначальной Христовой Церкви отлучение происходило без всяких особых обрядов. Оно совершалось, так сказать, самим делом. Епископ с клиром или Собор составлял определение, которым отлучал от Церкви известное лицо и об этом сообщал другим Церквам, т. е. епископам, клиру и мирянам, чтобы и они не допускали отлученного до богослужения и Таинств и не имели общения с ним и в житейском быту. Затем исключали отлученного из диптихов и по смерти его лишали погребения по христианскому обряду. На Вселенских Соборах отлучение совершалось особым, хотя и кратким, но торжественным обрядом. Там в общем собрании членов произносилась анафема отлученным. На Седьмом Вселенском Соборе на заседаниях совершилось отлучение – анафематствование – с некоторыми особенностями. На середину собрания были вынесены св. иконы, и присутствующие на Соборе лобызали их; затем воздали благодарение Богу за торжество Церкви над еретиками, выразили свое послушание Церкви и произнесли исповедание веры[14]. После того возгласили анафематствование еретикам[15] и многолетие царствующим лицам – покровителям Церкви, а отшедшим из мира поборникам Православия – вечную память. Такой, так сказать, естественный ход мыслей и воззваний отцов Седьмого Вселенского Собора, исторгшихся как бы сами собою из уст их по тщательном исследовании ими предмета об иконопочитании, потом послужил основанием для составления богослужебного чина Православия. В чине Православия при всех его изменениях в разные времена указывалось: 1) выносить для поклонения и целования иконы на середину храма или вне его, если чин совершается не в храме; 2) возносить благодарение Богу за торжество Церкви над ересями; 3) изъявлять послушание Церкви и произносить исповедание истинной веры; 4) еретикам произносить анафему; 5) защитникам и покровителям Церкви: живым – возглашать многолетие, а умершим – вечную память.

Сборник, Что такое анафема, 2006

Важно подчеркнуть, что снятие анафемы было сделано за спиной всей полноты Православной церкви. Лишь небольшой телеграммой предстоятели поместных Православных церквей были уведомлены о свершившемся факте. Патриарх Афинагор представлял только 1% православных верующих, так что совершенный им акт был неканоническим и не обязывал православных принимать его. О его неканоничности и незаконности тогда говорили все видные богословы, канонисты и иерархи. Абсолютно все подчеркивали, что снятие анафем 1054 г. было бы возможно только после отказа Рима от своих заблуждений и только на Вселенском Православном Соборе. Но эти два обязательных условия не были выполнены. Наиболее жесткая и принципиальная позиция среди православных была в то время занята Архиепископом Афинским Хризостомом II, который назвал действия патриарха Афинагора дерзким вызовом православию. Не признал этот шаг и Святейший Патриарх Московский Алексий (Симанский), который в своей ответной телеграмме предстоятелю Элладской Церкви указал на невозможность даже говорить о каком-то соединении с Римом по причине многочисленных догматических отступлений католицизма[80].

Ольга Четверикова, Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства, 2011

После победы над несторианством в Церкви наступило затишье, и епископ Кирский, вернувшись на свою кафедру, продолжил архипастырское попечение о вверенной пастве и церковно-писательские труды. Но затишье оказалось всего лишь затишьем перед бурей новой ереси, на сей раз более грозной – монофизитства, так как после кончины свт. Кирилла Александрийского в 444 году на кафедру Александрии вступил его фанатичный племянник Диоскор. Пользуясь покровительством императора Феодосия II и видя в блж. Феодорите одного из главных идейных врагов, он повел против него интриги. Сначала указом императора в 448 году епископ Кирский был фактически заключен под домашний арест с запретом покидать епархию, а в 449 году Диоскор провел в Ефесе так называемый Разбойничий собор, на котором блж. Феодорита, даже не пригласив для ответа, заочно низложили по разным надуманным обвинениям. Он был отправлен в ссылку в один из монастырей в Апамее. Но после кончины Феодосия II и вступления в 450 году на трон православного императора Маркиана был созван Халкидонский IV Вселенский Собор 451 года, утвердивший учение о двух природах во Христе и низложивший Диоскора и Евтихия. На нем блж. Феодорит был восстановлен в епископском сане, а затем после произнесения анафемы на Нестория (произнесенной, правда, не без колебаний) здесь же, на Соборе, был принят в церковное общение как православный архиерей. После этого практически никаких сведений о жизни престарелого Кирского епископа мы не имеем и можем лишь предположить, что он вернулся на кафедру в Кир и закончил свои дни в служении Богу и народу Божиему. Кончина его приходится, по разным предположениям, на 457–466 годы.

Блаженный Феодорит Кирский, Толкование на четырнадцать Посланий святого апостола Павла, 2003

После победы над несторианством в Церкви наступило затишье, и епископ Кирский, вернувшись на свою кафедру, продолжил архипастырское попечение о вверенной пастве и церковно-писательские труды. Но затишье оказалось всего лишь затишьем перед бурей новой ереси, на сей раз более грозной – монофизитства, так как после кончины свт. Кирилла Александрийского в 444 году на кафедру Александрии вступил его фанатичный племянник Диоскор. Пользуясь покровительством императора Феодосия II и видя в блж. Феодорите одного из главных идейных врагов, он начал плести вокруг него интриги. Сначала указом императора в 448 году епископ Кирский был фактически заключен под домашний арест с запретом покидать епархию, а в 449 году Диоскор провел в Ефесе так называемый Разбойничий собор, на котором блж. Феодорита, даже не пригласив для ответа, заочно низложили по разным надуманным обвинениям. Он был отправлен в ссылку в один из монастырей в Апамее. Но после кончины Феодосия II и вступления в 450 году на трон православного императора Маркиана был созван Халкидонский IV Вселенский Собор 451 года, утвердивший учение о двух природах во Христе и в свою очередь низложивший Диоскора и Евтихия. На нем блж. Феодорит был восстановлен в епископском сане, а затем после произнесения анафемы на Нестория (произнесенной, правда, не без колебаний) здесь же, на Соборе, был принят в церковное общение как православный архиерей. После этого практически никаких сведений о жизни престарелого кирского епископа мы не имеем и можем лишь предположить, что он вернулся на кафедру в Кир и закончил свои дни в служении Богу и народу Божиему. Кончина его приходится, по разным предположениям, на 457–466 годы.

Блаженный Феодорит Кирский, Сокращенное изложение Божественных догматов, 2014

Летом 1928 года произошло, однако, событие, которое поставило Св. Синод нашей Церкви в необходимость решительно отвергнуть вышесказанные стремления Мариавитского Епископата. Епископат Мариавитской Церкви не только вступил в общение, но даже допустил к совершению богослужения у себя некоего Сергия Шведко, выдающего себя за православного священника, в действительности же являющегося бывшим диаконом нашей Церкви, которого наш Синод лишил диаконского сана за многообразные проступки, предусмотренные 25, 42 и 55 Апостольскими правилами, 32, 51, 56 и 57 Правилами Святого Василия Великого, 36 и 49 Правилами Карфагенского Собора, 9 правилом VI Вселенского Собора и 185 ст. действующего у нас Устава Духовных Консисторий. За свое новое преступление – за совершение Литургии в Мариавитской общине, не состоящей в каноническом общении со Св. Православной Церковью, при том же когда он не имел священнического сана и лишен был даже диаконского сана, названный Шведко Варшавской епархиальной властью отлучен от Св. Православной Церкви с преданием анафеме.

Д. В. Хмыров, Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века, 2016

Последний был совершенно аморальною личностью и послушным орудием бояр в их стремлении низложить патриарха. Он отличался крайним двуличием и вымогательством денег у царя Алексея Михайловича и бояр. Его книга «История Иерусалимских патриархов» была направлена против православной Церкви в целях возвышения папской власти. Патриархи Мелетий Константинопольский и Нектарий Иерусалимский на основании этой книги предали Паисия Лигарида анафеме и отлучили его от Церкви. Царь Алексей Михайлович, весьма расположенный к Лигариду и благодарный ему за проведение дела против Никона, видел в осуждении Лигарида осуждение всего подъятого им никоновского дела. Поэтому он усердно просил о восстановлении Паисия в сан особой грамотой к патриарху Нектарию. Но так как на Иерусалимской кафедре оказался уже с 1669 г. патриарх Досифей, то последним и послан был ответ. Досифей, уступая крайней мольбе Алексея Михайловича, снял с Лигарида запрещение, но через два месяца опять его запретил, зная, что он тайный католик и содомит.

К. А. Фролов, Сакральные смыслы Новороссии. Церковные и цивилизационные расколы в Новороссии, на Подкарпатской Руси и Украине, 2015

Но противоборство указанных двух тенденций не утихало даже тогда, когда соборные правила в соответствии с правилами Апостольскими канонически узаконили отсутствие необходимости безбрачия для священника. Это противоборство носило не только доктринальный характер в среде ученых богословов и иерархов, но и характер вульгарно-практический – так, церковные историки приводят свидетельства о случаях, когда оглашенные не хотели принимать крещение из рук женатого («оскверненного») священника, а крестившиеся отказывались принимать причастие от таких священников. Соборное право вынуждено было отреагировать, подвергнув анафеме тех, кто отказывался принимать таинства от женатых священников{Канон 4 поместного Собора в Гангре.}.

А. А. Вишневский, Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция, 2006

Анафема применялась православной церковью как средство борьбы с передовой общественной мыслью, с прогрессивным демократическим движением, с материалистической наукой, с атеизмом. «Отрицающим бытие божие и утверждающим, яко мир сей есть самобытен и вся в нем без промысла божия и по случаю бывает, – анафема!» Так возглашали священники ежегодно во всех соборных церквах в неделю православия. «Чин православия» был вновь пересмотрен в 1869 г. Из «Чина православия», по которому совершалась анафема по политическим и религиозным преступлениям, исключены были имена церковных и государственных противников, которых церковь проклинала каждый год, и оставлена была лишь общая анафема всем борцам за политическую и религиозную свободу.

Е. Ф. Грекулов, Церковь и государство. Две головы власти в России, 2017

Интересно было бы узнать, как ухитрится владыка установить согласие между новыми канонами и теми, какие он считает мертвыми, а особенно между взаимно противоречивыми канонами. Считая некоторые каноны такими, которые «не могут быть изменены при каких бы то ни было условиях», Высокопреосвященный Димитрий в их ряду на первом месте, разумеется, ставит «иерархическое подчинение пресвитеров епископу. Они ничего не могут делать без воли епископов». Наши смиренные архипастыри, более всего отстаивая свою деспотическую власть над духовенством и мирянами, ‹…› должны видеть, что именно такая их власть парализует жизнь Русской Церкви. Насколько известно из газет, херсонский владыка жестоко наказывал подчиненных ему священников даже за мнимое нарушение канонов. А что сделал бы он, если бы кто-нибудь из них осмелился по примеру своего архипастыря защищать нарушение церковных канонов? Вероятно ‹…› предал бы такого либерала анафеме или, по крайней мере, лишил бы места. Но, Высокопреосвященнейшие и Преосвященнейшие владыки, поймите же, ради Бога, что никакие драконовские законы, никакие кары не убедят ни духовенство, ни народ, будто все каноны, неприятные епископам, должны считаться мертвыми, а приятные – живыми и обязательными для всех христиан. Право, если бы в общее собрание Предсоборного Присутствия явился бы Христос, то думается мне, почти буквально повторил бы Свою грозную речь, изложенную в 23 главе от Матфея[142].

Е. В. Белякова, Церковный суд и проблемы церковной жизни, 2004

По смерти Льва Исаврянина гонение икон было приостановлено захватившим престол его зятем, Артабардом, но возобновилось еще с большей силой при сыне Льва, Константине Копрониме, который в 743 году свергнул Артабарда с престола. В 754 году он собрал в Константинополе собор, который назвал Вселенским. На соборе было 338 епископов. Он постановил, что иконопочитание есть идолопоклонство и предал анафеме всех его защитников, в том числе особенно Иоанна Дамаскина. Определения собора приводились в исполнение с необыкновенной жестокостью. Преследование простиралось на домашнее иконопочитание, на почитание святых и их мощей и на монашескую жизнь; монахи были изгоняемы, а некоторые из них, открыто порицавшие действия императора, были предаваемы мучительной смерти. Воля императора исполнялась везде, кроме Рима[12].

П. А. Валуев, Религиозные смуты и гонения. От V в. до XVII в., -1

Устрашенный многочисленностью еретиков, Лючий открыл собор и, подтвердив прежние постановления и отлучения, повелел в виде новой меры, чтобы епископы по крайней мере один раз в год объезжали епархии, зараженные ересью, и присягою обязывали зажиточных граждан, числом от трех до четырех и более, высматривать и выдавать еретиков суду епископов. Светские власти приглашались при этом оказывать содействие розыску, короли, князья, графы и бароны – под страхом отлучения и лишения земель, города – под страхом отнятия привилегий и той же анафемы. Назначение епископов, специальных ведателей ереси, заставило некоторых историков считать 1185 год годом возникновения инквизиции, но это мнение справедливо оспаривается на том основании, что в эту пору не было еще речи об инквизиции как постоянном судилище. Возникновению этого судилища должна была предшествовать кровавая драма на юге Франции, падение Лангедока и покровителей ереси графов Тулузских.

М. В. Барро, Томас Торквемада (“Великий Инквизитор”). Его жизнь и деятельность в связи с историей инквизиции, -1

Во-вторых, указанные попытки и на деле сопровождаются нарушениями канонов, ведущими за собою извержение, то есть весьма часто – подкупами, особенно при сманивании священников и архиереев, как было с Амвросием белокриницким, – а за это не только на мзде поставленные и ставящие лишаются благодати, но и пособники их – миряне и монахи – предаются анафеме (см.: IV Вселенский Собор, [правило] 2), – и почти всегда обманом в том или другом виде, что равноценно подкупу и равно лишает благодати (ер.: VII Вселенский Собор, [правило] 8).

Коллектив авторов, Хрестоматия по сравнительному богословию, 2005

На два основных направления, католичество и православие, христианство разделилось в средние века. Отношения «латинян» и «греков» дали первые трещины в богословских спорах 1054 года, когда легаты папы Льва IX отлучили от церкви патриарха Константинопольского, а патриарх в ответ предал анафеме легатов. Положение стало непоправимым после того, как в 1204 году католические армии захватили Константинополь. В институциональном отношении трения возникли из-за полномочий папы, или, в более широком контексте, из-за вопроса о том, какой должна быть церковная власть – централизованной (позиция католиков) или децентрализованной (позиция православных). В богословском отношении причиной разногласий между греческим Востоком и латинским Западом стал вопрос о Троице, который теперь выглядит подобием пресловутой проблемы «сколько ангелов умещается на булавочной головке?» Исходит ли Святой Дух только от Бога Отца, как утверждают православные? Или же и от Отца, и от Сына, на чем настаивают католики?

Стивен Протеро, Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях, 2010

В разгар этой яростной полемики как-то незаметно и буднично произошло событие, имевшее огромное значение для всей последующей эпохи. В 1054 году папский легат[8] в Константинополе, а им был, по странному совпадению, все тот же Гумберт, предал анафеме[9] и отлучил от церкви константинопольского патриарха Михаила Керулария и отбыл из восточной столицы. В ответ на это срочно собранный византийским императором церковный собор, в свою очередь, предал анафеме папских легатов, а в их лице и самого римского папу. Так началась Великая схизма (раскол), навсегда разделившая восточную и западную ветви христианства. Обе церкви продолжали претендовать на звание вселенской (католической – по латинскому произношению, кафолической – по греческому). Впоследствии, видимо, чтобы избежать путаницы, за восточной церковью закрепилось наименование «православная» (ортодоксальная).

А. А. Доманин, Крестовые походы. Под сенью креста, 2010

Гумберт в присутствии императора и его вельмож произнес: «“Кто упорно станет противиться вере святого римского и апостольского престола… да будет анафема, да будет анафема, маранафа,[4] и да не считается христианином католическим, но еретиком-прозимитом.[5] Да будет, да будет, да будет! ” Наглость папских легатов возбудила против них все население столицы. Только благодаря императору, который уважал в них звание послов, они могли свободно выехать… Патриарх же в заседании “постоянного” своего синода из 12 митрополитов и двух архиепископов, в присутствии и других семи архиереев, находившихся тогда в столице, 20 июля составил соборное определение, которым осудил действия послов папских и составителей отлучительской грамоты предал проклятию, о чем известил и прочих восточных патриархов. В известительной об этом грамоте говорилось, между прочим, что легаты были ложные и действовали без ведома и уполномочия папского. Так как, действительно, пап Лев IX еще с сентября 1053 г. по март 1054 г. находился в Беневенте, как пленник норманнов, затем, освободившись, умер 19 апреля 1054 года, т. е. за два месяца до окончательного разрыва, то не без основания можно заключить, что легаты были исполнителями воли сильной партии кардиналов римских и других недоброжелателей греческой власти в Италии южной и в своих действиях опирались на живших в Греческой империи латинян, о коих и упомянул патриарх».[6]

А. Б. Широкорад, Италия. Враг поневоле, 2010

Патриарх Гермоген видел причину бед России в предательстве ее законных правителей со стороны бояр и всего народа. Именно он освободил народ от Патриаршей анафемы, от всех клятв и обетов, которые он дал Лжедмитрию I. Торжественный обряд прощения состоялся в 1607 году в кремлевском Успенском соборе. Из Старицкого монастыря был привезен опальный, почти полностью ослепший, патриарх Иов, которому была передана покаянная челобитная от всех русских людей, в которой они умоляли простить их за все вольные и невольные грехи. Затем архидиакон зачитал всенародную челобитную и разрешительную патриаршую грамоту патриарха Иова, который прощал народ и сам просил у народа прощение, в том числе и за то, что в 1591 году не открыл правды об убийстве царевича Дмитрия. Через четыре месяца после принятия всенародного покаяния 77-летний патриарх Иов отошел в мир иной. Его рака находится у южной стены собора, недалеко от захоронения патриарха Гермогена.

И. Г. Сергиевская, Пантеоны Кремля, 2013

III Вселенский Собор был при царе Феодосии Малом в 431 году, когда в Ефесе собрались 200 отцов против Нестория, патриарха Константинопольского, который называл Христа простым человеком и учил, что Сын Божий соединился с Ним по благоволению к Нему. Потому он не допускал Святую Деву называть Богородицей, но называл Христородицей. Святые отцы подвергли его извержению из сана и анафеме. Приняли 8 правил и послание к священному Собору Памфлийскому.

Н. С. Посадский, Краткое изложение избранных правил святых апостолов, Вселенских и Поместных Соборов и святых отцов, 2016

[С. 63] Феофан, как сказали мы выше, имел в Москве в лице келаря Иоанникия безусловно преданного ему человека, который являлся всегда ходатаем и представителем интересов Иерусалимского патриарха перед царем и Филаретом Никитичем. Но с появлением в Москве Веррийского митрополита Аверкия авторитет и влияние Иоанникия значительно пали; Аверкий враждебно столкнулся с Иоанникием, одержал над ним победу и тем самым необходимо возбудил против себя Феофана. Последний скоро увидел, что в Москве пользуется влиянием уже не его креатура – Иоанникий, а другой человек, который не имел причин направлять русскую милостыню в Иерусалим или на лиц, рекомендуемых главным образом Иерусалимским патриархом. Когда поэтому отправленный Феофаном в 1629 году в Москву вифлеемский митрополит Афанасий привез ему милостыни только 100 рублей, то Феофан увидел в этом следствие пагубного влияния при московском дворе Аверкия и решился действовать. В письме к Селунскому митрополиту Паисию в 1630 году Феофан просит его словом и делом ходатайствовать за просителей монастыря св. Анастасии, благодарит его, «что прислал нам икону и не забываешь Святаго Гроба», а про Аверкия говорит, что слышал, будто он отсек милостыню от Святого Гроба, за что грозит ему наказанием в будущем веке и анафемою от Седми Соборов св. отец.

Н. Ф. Каптерев, Собрание сочинений. Том 2, 2008

В Новом Завете ни о какой священной войне, ни о заклятии врагов не может быть и речи. Но слово сохраняется со значением проклятия. В устах иудеев в клятвенных формулах (см. Мк. 14, 71; Деян. 23, 12) оно имеет значение призыва проклятия против самого себя в случае нарушения клятвы. У апостола Павла это формула, которая выражает суд Божий над неверными (см. Гал. 1, 8; 1 Кор. 16, 22). Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа (1 Кор. 16, 22), – говорит Павел. Когда он же говорит: Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования (Рим. 9, 3–4), он уточняет, что анафема для христианина – это отлучение от Христа.

Н. М. Терехова, Православие. Словарь-справочник, 2007

Собор 1504 года определил внести анафему еретикам в чин Торжества Православия. В чиноположении Недели Православия Троицкой книги из Кремлевского Успенского собора (XV–XVIII вв.) имеется такое проклятие: «Новии еретицы, не верующие в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, и в Пречистую Богородицу, и похулившеи всю седмь Соборов святых отец, Касьян архимандрит Юрьева монастыря, Ивашко Максимов, Некрас Рукавов, Волк Курицын, Митя Коноплев и их ересеначальствовавшии в русстей земли, и вси их поборници и единомысленници, и развратници православной вере христианстей, да будут прокляты».

И. П. Волоцкий, Просветитель, -1

Наконец, истинность иконопочитания подтверждается соборными определениями. Так, Собор Трулльский постановил, чтобы впредь вместо древнего агнца изображался на иконах по человеческому образу Агнец, вземлющий грех мира, Христос Бог наш (Трул. 82)[213]. А Седьмой Вселенский Собор (787 г.) определил, чтобы святые и честные иконы предлагались для поклонения точно так же, как изображение Честного и Животворящего Креста, – будут ли они написаны красками или сделаны из мозаики или какого-либо другого вещества, будут ли находиться в святых церквах Божиих на священных сосудах или одеждах, на стенах и на дощечках или в домах и при дорогах, а равно будут ли это иконы Господа Иисуса Христа, или Владычицы Богородицы, или честных Ангелов и всех святых и праведных мужей. Чем чаще при помощи икон Господь Иисус Христос, Владычица Богородица или честные Ангелы и все святые и праведные мужи делаются предметами нашего созерцания, тем чаще взирающие на эти иконы вспоминают о самих первообразах, приобретают более любви к ним, воздают им лобзание, почитание и поклонение, но никак не то истинное служение, которое, по вере нашей, приличествует только Божественному естеству. Определения того и другого Соборов приняты всеми пятью патриархами, тогда как из соборов иконоборческих один (754 г.) предан анафеме четырьмя патриархами как христоборный, а другой (815 г.) и совсем отвергнут[214]. Такова в кратких чертах сущность учения преп. Феодора об иконопочитании[215].

Преподобный Феодор Студит, Творения. Том 1: Нравственно-аскетические творения, 2010

Его положение также было немало усилено в 732 году решением Льва III передать Южную Италию, Грецию и Иллирию из-под контроля Рима под контроль Константинополя. Эта перемена вызвала возмущение папы. Неприязнь между лидерами двух церквей росла в результате иконоборческих противоречий. Вражда достигла апогея в конце VIII столетия, когда Карл Великий воспользовался размолвкой и заставил папу короновать его императором Запада. Этот шаг очень разозлил императора Византии, поскольку не только наносил оскорбление его достоинству, но и бросал вызов претензиям православной церкви на то, чтобы ее признали верховной властью. Отношения между ними все ухудшались и были окончательно испорчены в 1054 году, когда взбешенный папский легат, кардинал Гумберт, бросил буллу об анафеме на серебряный алтарь собора Святой Софии и в гневе удалился. Мануил I (1143–1180) пытался, правда безуспешно, провести примирение, что привело к последней размолвке между православием на Востоке и католичеством. Эта рана по-прежнему остается неизлеченной.

Т. Т. Райс, Византия. Быт, религия, культура, -1

Папа Григорий VII сознавал падение духовенства и ослабление его влияния, видел растущее зло ересей и пытался с ними бороться Церковь предает еретиков анафеме, сажает их в тюрьмы, отнимает имущество и изгоняет из пределов стран. Напрасно св. Бернард протестует против религиозных насилий и убеждает предоставить борьбу мирным проповедникам и кротким монахам. Папа борется и с ересью, и с победами ума и логики, врывающейся в область незыблемых канонических узаконений.

Н. Я. Кадмин, Философия убийства, 2005

Патриархи Макарий и Паисий «дали толкование на обряды», а все противоречащие толкования были преданы анафеме.

А. Б. Широкорад, Битва за Сирию. От Вавилона до ИГИЛ, 2016

Самосожжения, как утверждали авторы «Жалобницы», вовсе не вызваны преследованиями со стороны власти. Перед самосожжением, по их словам, происходят трогательные сцены кротких увещеваний: «вей же людие – и воины и поселяне – мирными словесы и жалостными гласы довольно увещевают и всячески молят, дабы отнюд самогубительныя смерти не предавалися, и от судей милостивное прощение получили». Но миролюбивое поведение представителей власти резко контрастирует с высказываниями готовящихся к смерти старообрядцев: они яростно «всех анафеме предают», «скважнею клятвенныя глаголы отрыгают». В ответ на новые смиренные просьбы всех собравшихся у «згорелого дома» «насмертники» высокомерно заявляют: «Яко вы хощете жити на земли и служили антихристу, а мы ныне восходим от вас на небо». Эти сцены завершаются ужасной «самоубийственной смертью»: собравшиеся в «храмине» «предаются свирепству огненному и немилостивно на смерть»[244].

М. В. Пулькин, Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.), 2013