Вторжение (шахматы)

Вторже́ние — проникновение фигур атакующей стороны в расположение сил соперника.

Нередко сопровождается внезапными пешечными ударами, позиционными жертвами фигур. Подготовка вторжения ведётся путём определения главного участка вторжения, сосредоточения на нём атакующих сил, разобщения сил и ослабления позиции соперника, лишения его контригры.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Следующее столетие было свидетелем еще одного доказательства нормандского военного гения, проявившегося в одном из наиболее выдающихся кампаний в истории. В этой кампании была завоевана большая часть Ирландии, а также отражено вторжение крупных норвежских сил под командованием графа Стронгбоу и нескольких сотен рыцарей из пограничных графств Уэльса. Этот успех замечателен тем, что он был достигнут незначительными силами в условиях неблагоприятной лесисто-болотистой местности. Здесь же завоеватели продемонстрировали умение изменять и переделывать традиционные методы ведения войны в условиях феодализма. Завоеватели неоднократно искусно выманивали противника сражаться на открытой местности, где можно было эффективно использовать атаки конницы; они применяли ложные отходы, совершали диверсии, наносили удары с тыла с целью нарушить боевой порядок противника; с помощью неожиданных стратегических действий, ночных атак и навесной стрельбы из луков они преодолевали сопротивление противника в тех случаях, когда его не удавалось выманить из защищенных мест.

Генри Бэзил Лиддел Гарт, Стратегия непрямых действий

Именно Б.М.Шапошников готовил документы для заседания Совета Обороны осенью 1940 года, где К. А. Мерецков излагал основные задачи армии на начальный период войны и, надо сказать, сделал это крайне плохо, обнаружив на момент доклада отсутствие перспективного мышления, необходимого начальнику Генштаба, что вызвало острое раздражение Сталина и большое разочарование Б. М. Шапошникова, огорчённого явным провалом своего ведомства при новом начальнике. В завершение военного совета состоялась крупная штабная игра, где не вскрывая всего замысла Пограничного сражения присутствующим отрабатывалась его начальная часть – вторжение германских войск из Восточной Пруссии и Польши на охват Белостокского выступа. Вопреки домыслам о якобы «провале» Павлова и «триумфе» провидчества Жукова (первый руководил «красной» обороняющейся, второй «синей» наступающей стороной) игра имела иной характер нежели гимнастическая демонстрация военачальниками своих способностей – ещё раз оценивались возможные последствия этой угрозы и методы её пресечения: игра показала, что подобное действие весьма перспективно и заманчиво для противника, но в тоже время мощный удар ПрибОВО под основание дуги Сувалкского выступа с Северо-Востока решительно изменяет всю обстановку на театре военных действий, разрушает взаимодействие Восточно-Прусской и Центрально-Польской группировок противника (БУДУЩИХ ГРУПП АРМИЙ «СЕВЕР» И «ЦЕНТР» ГРЯДУЩЕЙ СХВАТКИ), приковывая внимание германской стороны к району севернее Пинских болот и очевидной угрозе русского удара от Белостока-Бреста на юго-запад в направлении Висла-Варшава, открывая перспективы стратегического наступления в Южной Польше.

Лев Алексеевич Исаков, Русская война: дилемма Кутузова-Сталина, 2014

План, который престарелый племянник великого Мольтке, Мольтке-младший, проводил в жизнь в 1914 году и к которому приложил свою руку Людендорф, отличался от плана графа Шлиффена своей половинчатостью. Шлиффен, становясь на точку зрения наполеоновской стратегии, все приносил в жертву для того, чтобы сосредоточить на обходящем правом фланге германцев решительный перевес сил. Чтобы сокрушить Францию одним ударом, в район обходящего движения германцев должен был попасть и Париж. Чтобы добиться этой грандиозной цели, нужно было отказаться от всех других задач. Уголь Саарского бассейна, богатые области Эльзаса и Лотарингии, территория Восточной Пруссии, имеющая столь важное значение для прокормления Германии во время войны, – все это было чрезвычайно важно с точки зрения стратегии измора, борьбы на выдержку, и все это было ничтожно, если бы удалось в 40 дней раздавить Францию и принудить ее к миру. Шлиффен отказывался от защиты этих интересов, а Мольтке-младший и Людендорф стремились и осуществить план Шлиффена, и уберечь каждую пядь германской земли от неприятельского вторжения. Они являлись в одно и то же время представителями идеи стратегии сокрушения и стратегии измора, несовместимых по самой природе своей; чтобы обеспечить Лотарингию от французского вторжения, в ней пришлось оставить три лишних корпуса и два корпуса пришлось перебросить в Восточную Пруссию из числа вступивших уже в Бельгию войск. Правое крыло немцев, от силы которого зависел весь успех наступления, было ослаблено на 5 корпусов. Наличность их, без сомнения, изменила бы ход мировой истории – есть основания предполагать, что мир мог быть заключен французами уже в сентябре 1914 года.

Сборник, Россия в Первой Мировой. Великая забытая война, 2014

Следует отметить, что целью византийцев, как правило, была оборона территории, а не ее захват. Их противники обычно были всадниками, поэтому, совершенно естественно, обороняющимся был необходим прежде всего тот род войск, который позволял быстрейшую его концентрацию в минимально возможное время. Нельзя сказать, чтобы роль пехоты недооценивалась, но в качестве защитника протяженных границ старой империи на Западе тяжеловооруженная пехота не могла достаточно быстро реагировать на вторжения, поскольку нападающие армии состояли преимущественно или по большей части из всадников.

Джек Коггинс, Эволюция вооружения Европы. От викингов до Наполеоновских войн

К одной из причин неудачного начала войны относят неправильное определение советским командованием направления главного удара противника. Он ожидался на юго-западе, а реально наносился на западном (московском) направлении. Но это не имело столь решающего значения, как изображается, ибо и на юго-западном направлении, где были сосредоточены основные силы Красной Армии и где противник наносил не главный удар, наши войска все-таки потерпели поражение. К тому же направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах обороны: таковая просто не предусматривалась, и в этом состояла одна из серьезных ошибок, а применительно совершенно к другой обстановке, когда планировалось, что западные военные округа, быстро отразив вторжение противника после завершения отмобилизования армии, идут в наступление.

Группа авторов, Горькое лето 1941 года, 2011

Менее всего вероятным было бы китайское признание американского присутствия на границе, являвшейся традиционным путем вторжения в Китай и ставшей именно тем районом, из которого Япония предприняла оккупацию Маньчжурии и вторжение в Северный Китай. Точно так же Китай не обирался оставаться пассивным, когда подобный расклад сил предполагал стратегические потери на двух фронтах: в Тайваньском проливе и в Корее – частично потому, что Мао Цзэдун до некоторой степени потерял контроль над развитием событий в Корее. Ошибки в расчетах с обеих сторон компенсировали друг друга. Соединенные Штаты не ожидали вторжения, Китай не ожидал ответной реакции. Каждая сторона подкрепила ошибки другой стороны своими собственными действиями. В итоге всего этого процесса – два года войны и 20 лет отчуждения.

Генри Киссинджер, О Китае, 2011

Чтобы встретить вторжение Деметрия с его 57-тысячной армией в Фессалию, Кассандр оставил в своем распоряжении всего 31 тысячу воинов из имевшихся у него 57 тысяч, передав остальную часть своей армии Лисимаху. Последний переправился через Дарданеллы и направился на восток, в то время как Селевк двинулся на запад, в Малую Азию, причем в его армии было 500 боевых слонов, полученных в Индии (в обмен на уступленные территории и дочь, отданную в жены за индийского царя Чандрагупту, объединившего большую часть Индии). Птолемей двинулся на север, в Сирию, но, получив ложное известие о смерти Лисимаха, возвратился в Египет. Тем не менее наступление противника сразу с двух сторон к центру его владений заставило Антигона срочно отозвать Деметрия из Фессалии, где Кассандру удалось остановить Деметрия, а затем угроза стратегическому тылу Деметрия и Антигона в Малой Азии не заставила Деметрия отойти точно так же, как позже подобный маневр Сципиона заставил Ганнибала вернуться в Африку. В сражении при Ипсе во Фригии стратегия Кассандра завершилась решительной тактической победой, приведя к гибели Антигона и бегству Деметрия. Стоит заметить, что в этом сражении боевые слоны оказались решающим оружием, и, к слову, тактика победителей была основана на главным образом непрямых действиях. В начале войны обе чаши весов были тяжело нагружены и сильно склонялись в сторону Антигона. Однако редко фортуна когда-либо так драматически резко менялась. Безошибочным объяснением этого будет сказать, что равновесие армии Антигона было нарушено Кассандром путем применения непрямых действий. Такие действия Кассандра поколебали ментальное равновесие Антигона, подорвали моральное состояние его войск и подданных и физическое равновесие его военных планов.

Г. Б. Лиддел Гарт, Решающие войны в истории, -1

В своей книге «Их звездный час» Черчилль утверждает, что Англия вынуждена была считаться с угрозой вторжения. Из этого можно сделать вывод, будто Германия явно склонялась к тому, чтобы пойти на этот риск. Однако, если верить Черчиллю, проведению операции воспрепятствовало то, что «немцы не смогли добиться господства в воздухе». Я согласен с Черчиллем в том, что основное противодействие идее вторжения исходило от немецких военно-морских сил, командование которых очень ясно осознавало оперативные сложности, которые возникли бы у него, если бы операция «Морской лев» состоялась. «…Безраздельное господство в воздухе над проливом, являвшееся необходимым оперативным условием вторжения, не было достигнуто». То, как Редер умудрился представить Гитлеру все аргументы против операции, добиваясь, чтобы она была отложена, а то и вовсе отменена, просто поразительно. Коротко говоря, выходило, что во всем виноваты ВВС. Между тем я лично целыми днями вел наблюдение за зоной пролива с моего командного пункта на мысе Гри-Не и при этом не видел никаких признаков того, что господство в воздухе принадлежало противнику. Я не видел явной и постоянной угрозы ни со стороны его военно-морских сил, ни с какой-либо другой. Это же подтверждали и мои летчики. (Здесь, возможно, имеет смысл упомянуть о том, что наши потери от воздушных атак англичан против наших небольших конвоев – понтонов и барж – между Сицилией и Тунисом, имевших место несколько позднее, были минимальными благодаря мощи нашей противовоздушной обороны.)

Альбрехт Кессельринг, Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947, 1953

Итак, нападение на Россию, казавшееся многим в то время безумием, с точки зрения Гитлера, – наилучший способ раскола складывающейся против него глобальной коалиции. Поворот на Восток на самом деле – на круглом глобусе Гитлера – поворот на Запад. В конце концов, считал фюрер, оккупация России устранит угрозу его тылу, когда он снова обратится против Англии, и обеспечит широкие поставки сырья германской экономике. Он понимал, что время для вторжения в Россию созрело. Перевооружались все страны, включая Россию, но эти процессы шли медленно. Если он не начнет быстро действовать в соответствии со своей стратегией, приступят к действиям его противники. Разве Москва и Лондон уже не плетут против него заговоры?

Д. М. Бернс, Франклин Рузвельт. Человек и политик, 2004

Военное планирование подкрепляло противостояние. После Венского конгресса в Европе произошла всего одна общая война – Крымская (Франко-прусская представляла собой конфликт двух противников). Эта война велась из-за конкретного повода и преследовала ограниченные цели. На рубеже двадцатого века военные теоретики – основываясь на достижениях механизации и новых методах мобилизации, – стали рассуждать о полной победе в тотальной войне. Железные дороги теперь обеспечивали быструю переброску войск. При наличии крупных резервов у всех сторон оперативность мобилизации стала вопросом критической важности. Стратегия Германии, знаменитый план Шлиффена, сводилась к следующему: Германии необходимо разгромить кого-либо из своих соседей, прежде чем тот успеет объединиться с другими и нанести удар с востока или с запада[58]. Тем самым в военное планирование вводилось понятие упреждающего удара. Соседи Германии оказались в ситуации постоянного напряжения, вынужденные ускорять собственную мобилизацию и договариваться о совместных действиях для предотвращения угрозы германского вторжения. Мобилизационные планы превратились в основу дипломатии; однако, если политические лидеры желают управлять устремлениями военных, все должно быть ровно наоборот.

Генри Киссинджер, Мировой порядок, 2014

Можно было ожидать, что германцы постараются развить эту внушительную победу, которая, возможно, оказалась неожиданной для них самих, и вторгнуться на территорию России – в первую очередь потому, что для защиты именно этого пункта у нас почти совсем не было войск. Тем не менее в данном случае германцы, всегда твердо верившие в необходимость доведения любого предприятия до логического завершения, не пожелали, как видно, соблазниться своим легким, но, возможно, временным успехом. Дальнейшие события показали, что их план был всесторонне продуман и в точности выполнен. Можно предположить, что в момент, когда победное наступление генерала Самсонова привлекло внимание неприятельского командования и германцы сняли с Западного фронта несколько армейских корпусов, чтобы остановить продвижение русских войск, они опасались скоординированного вторжения в Восточную Пруссию двух армий, двигающихся по сходящимся направлениям. Германцам предстояло решить, должны ли они с помощью прибывших с Западного фронта подкреплений немедленно остановить обе русские армии или же сконцентрировать крупные силы против одной из них, чтобы атаковать эти армии по очереди.

В. И. Гурко, Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917, -1

С падением Франции военная карьера Гитлера достигла зенита. Следующие пять лет были скольжением вниз по наклонной плоскости. Гитлер совершал одну ошибку за другой, но, как проигрывающий игрок, продолжал отчаянно швырять кости в надежде на выигрышный номер. Выигрышный номер все не выпадал, однако Гитлер так и не поверил в то, что удача покинула его. Отказ от плана вторжения в Англию в 1940 году, объявление войны СССР, разгром под Сталинградом, инфантильная стратегия во Франции – все это единоличные решения фюрера. Зачастую он принимал их несмотря на энергичнейшее сопротивление непосредственного полевого командующего и вопреки военной логике.

Милтон Шульман, Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте, -1

Наступательные действия славян вынуждали Восточную Римскую империю переходить к стратегической обороне и создавать несколько оборонительных линий, наличие которых не обеспечивало безопасности границ империи. Не достигали поставленных целей и походы византийской армии за Дунай, в глубь славянских территорий. Эти походы обычно заканчивались поражением византийцев. Когда же славяне, даже при своих наступательных действиях, встречали превосходящие силы противника, они обычно уклонялись от боя, добивались изменения обстановки в свою пользу и лишь тогда снова переходили в наступление. Для дальних походов, для переправ через реки и для овладения приморскими крепостями славяне пользовались ладейным флотом, который он» строили очень быстро. Большим походам и глубоким вторжениям обычно предшествовала разведка боем силами значительных отрядов, проверявших способность противника к сопротивлению.

Е. А. Разин, Войны Древней Руси. От походов Святослава до сражения Александра Невского, -1

Вторжение Конрада в Польшу привело его к Люблину, что предоставило ему блестящую возможность окружить русскую 5-ю армию. Конрад горел желанием использовать эту возможность; его левый фланг и центр начали продолжительное сражение под Комаровой, которое принесло австрийцам великолепные результаты. Но в это время в бой вступил «паровой каток» Иванова, приведя его к быстрой победе над правым флангом и центром армии Конрада при Злочеве. Из-за натиска сербов правый фланг австрийцев был слабым и уязвимым. Но Конрад игнорировал эту опасность, приказав вести решительные действия на левом фланге. Эта игра выглядела обещающей, если учесть, что германская 8-я армия передислоцировалась против Самсонова к Танненбергу. Русские сначала сопротивлялись решительно, что вызвало волнение в штаб-квартире Гинденбурга; но агрессивный и решительный генерал фон Франсуа, командир I германского корпуса, создал угрозу для русских флангов. Самсонов начал отход к югу, открывая блестящие перспективы для центральных сил Конрада, ждавших этого момента на своем северном участке. Весь центр русской линии – три из шести армий – мог оказаться в «мешке». Это казалось сладким сном. Далеко, на другом конце Европы, где располагалась штаб-квартира германского Верховного командования, видели другой «сон», предвещавший унизительное поражение на востоке. Поэтому два армейских корпуса, освободившиеся после падения Намюра, были направлены 26 августа на Россию. Но ко времени их прибытия критический момент уже миновал, а на Западном фронте их отсутствие вызвало ужасные последствия.

Джон Террейн, Великая война. Первая мировая – предпосылки и развитие, -1

Приоритетной целью ставился удар по австрийцам, наряду с мощным вторжением в германские пределы. Таким образом, русские военачальники преследовали сразу обе цели: и разгром австрийцев, и оказание помощи французам посредством сильного удара по немцам. Силы распылялись, но, так или иначе, все равно русская западная граница разделяла Российскую империю сразу с двумя врагами – великими державами.

М. В. Оськин, Первая мировая война, 2010

План немецкого командования на лето 1942 года, как явствует из директивы № 41 от 5 апреля, заключался в том, чтобы «снова овладеть инициативой», утраченной в результате поражения под Москвой, «окончательно уничтожить живую силу, остающуюся еще в распоряжении Советов, лишить русских возможно большего количества военно-экономических центров». Однако немецкое командование не могло в то время развернуть наступление на всех стратегических направлениях советско-германского фронта, как это было летом 1941 года. Возможностей для наступления на широком фронте уже недоставало. Поэтому реализовать намеченный план противник решил путем проведения последовательных наступательных операций в соответствии с имеющимися силами и складывающейся обстановкой. План предусматривал первоначально «сосредоточить все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее Дона и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет». С прорывом на Кавказ гитлеровская клика связывала вовлечение Турции, занимавшей далеко не добрососедскую позицию по отношению к Советскому Союзу, в войну на стороне Германии, а также подготовку к вторжению на Ближний Восток.

А. М. Василевский, Жуков. Маршал жестокой войны, 2013

Германцы должны были учитывать, что их силы и силы Австрии вместе значительно уступают совместным силам Франции и России. Чтобы противостоять этому невыгодному соотношению сил, надо было извлечь пользу из своего центрального положения, а также из предположения о такой медленности русской мобилизации, при которой Россия в первые недели войны едва ли сможет оказать на своих противников серьезное давление. Это предположение означало выгоды нанесения решающего удара по России, пока она не будет еще готова, вместе с тем оно говорило о вероятности того, что Россия сосредоточит главные силы в глубине своей территории и что удар Германии по ним вряд ли окажется действенным. К тому же горький опыт Наполеона не мог служить примером, воодушевлявшим на глубокое вторжение в Россию при ее необъятных просторах и бедной сети дорог.

Г. Б. Лиддел Гарт, Правда о Первой мировой, -1

Гитлер отчетливо понимал все связанные с вторжением в Англию трудности. Во время совещания в рейхсканцелярии с главнокомандующими видами вооруженных сил вермахта, имевшего место 21 июля, он сказал, что вторжение на Британские острова – крайне рискованное предприятие, поскольку речь идет не о переправе через реку, а о пересечении водного пути, в котором господствует противник, готовый к обороне и настроенный крайне решительно. На фактор внезапности рассчитывать тоже нельзя. Армейская операция требует использования 40 дивизий, и самая сложная часть операции – обеспечение бесперебойного снабжения продовольствием и всевозможными военными материалами, поскольку вряд ли стоит рассчитывать на захват в Англии каких-либо запасов. Предварительным условием является обеспечение полного господства в воздухе, применение сильной артиллерии в Дуврском проливе и защита минными полями. Важным фактором является время года. В Северном море и на Канале погода во второй половине сентября обычно плохая, а в середине октября начинается туман. Поэтому основная операция должна быть завершена до 15 сентября. Командование военно-морского флота должно сообщить, к какому времени может быть подготовлен необходимый грузовой флот и гарантирована надежная фланговая защита. В завершение Гитлер объяснил, что считает вторжение в Англию большим риском, на который можно идти, только если нет другой возможности принудить Великобританию к миру.

Хельмут Грайнер, Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939-1943, -1

Однако, вследствие организованной англичанами устойчивой обороны и чрезмерного риска операции по вторжению, «поставить на колени» Англию в кратчайшие сроки, как планировал Берлин, не удалось. Существует, впрочем, и иная версия, высказанная генерал-фельдмаршалом Г. фон Рундштедтом: «Мне кажется, что фюрер, по сути дела, не хотел вторжения в Англию… Настоящая причина, почему Германия не форсировала Ла-Манш, заключается в том, что Гитлер весьма сильно рассчитывал, что он сумеет добиться политического соглашения с Англией»[180]. Важное свидетельство принадлежит также генерал-фельдмаршалу Ф. Паулюсу, хорошо осведомленному о происходящем: «При ретроспективном рассмотрении событий мне представляется, что для последовавшего отказа от этой операции («Морской лев» – Авт.) существовали следующие причины: риск и боязнь потери престижа в случае неудачи операции; надежда заставить Англию пойти на мир под простой угрозой вторжения в сочетании с подводной войной и воздушными налетами; намерение не слишком ущемлять Англию, так как Гитлер издавна надеялся достичь с ней взаимопонимания; сформировавшееся уже летом 1940 г. намерение Гитлера напасть на Россию»[181].

Коллектив авторов, Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны, 2015

В апреле 1920 г. последний становится, таким образом, «правителем юга России» и главнокомандующим всеми вооруженными силами. Начинается новый, но в то же время и последний и заключительный аккорд долгой и кровавой борьбы труда с капиталом в России. К этому моменту в руках белогвардейцев оставался только ничтожный клочок российской территории – Крымский полуостров. Сюда в конце декабря 1919 г. и в начале января 1920 г., под прикрытием судов Черноморского флота, сумели отойти войска средней группы Деникина, находившиеся под командой генерала Слащова. После использования всех стратегических и тактических возможностей, создаваемых фактом господства на море и трудностью вторжения в Крым с суши, генералу Слащову удается в результате упорных сражений в течение января, февраля и марта 1920 г. удержаться на Перекопском и Сивашском перешейках. Это дало возможность перевести весной 1920 г. в Крым остатки белых войск из Кубани и Одесского района и обеспечить сохранение и развитие нового центра активной контрреволюции. Нет сомнения, что этому в значительной мере помогла недостаточная оценка нами оперативно-политической важности крымского направления. Для действий на подступах к Крыму первоначально были выделены совершенно недостаточные силы, что и привело вместо быстрого овладения им сначала к длительному беспомощному топтанию на месте у перешейка, а впоследствии к отходу на север и необходимости нового, огромного напряжения наших сил.

М. В. Фрунзе, Военная доктрина Красной Армии, 2018

Соответственно, по мнению известного английского военного специалиста генерала Джона Фуллера (John Fuller)[156], в марте 1943 года Гитлеру уже стало ясно, что предотвратить поражение в войне можно только политическими средствами (действительно, вовремя не использовав политические средства для обеспечения успеха стратегии молниеносной войны на Восточном фронте, затем понадобилось прибегнуть к ним, чтобы попытаться избежать разгрома на этом театре военных действий. – П. Б.). Теперь руководству Германии следовало противопоставить русским их англо-американских союзников, используя, прежде всего, страх европейцев и американцев перед вторжением Красной Армии и одновременно недоверие, подозрения и опасения коммунистического руководства СССР по поводу действительных намерений правящей элиты капиталистических стран. Свое мнение Фуллер обосновывает изменениями в характере немецкой пропаганды, которая летом 1943 года вместо лозунга завоевания жизненного пространства для немцев (нем. Lebensraum)[157], выдвинула лозунг защиты общеевропейского дома от азиатско-еврейского большевизма СССР и агрессии великих внеевропейских держав США и Великобритании – превращение Европы в крепость («Крепость-Европа», нем. «Festung Europa»)[158]. В связи с этим от немецкой армии в дальнейшем требовалось максимально затянуть военные действия, чтобы выиграть время для искусственного и естественного развития противоречий между русскими и их англо-американскими союзниками. Вермахт должен был оставить стратегию «сокрушения» (нем. «Niederwerfungstrategie») и перейти к стратегии «истощения» (нем. «Ermattungstrategie»).

П. Е. Букейханов, Курская битва, которую мы начали, 2013

Соответственно, по мнению известного английского военного специалиста генерала Джона Фуллера (John Fuller)[154], в марте 1943 года Гитлеру уже стало ясно, что предотвратить поражение в войне можно только политическими средствами (действительно, вовремя не использовав политические средства для обеспечения успеха стратегии молниеносной войны на Восточном фронте, затем понадобилось прибегнуть к ним, чтобы попытаться избежать разгрома на этом театре военных действий. – П.Б.). Теперь руководству Германии следовало противопоставить русским их англо-американских союзников, используя, прежде всего, страх европейцев и американцев перед вторжением Красной армии и одновременно недоверие, подозрения и опасения коммунистического руководства СССР по поводу действительных намерений правящей элиты капиталистических стран. Свое мнение Фуллер обосновывает изменениями в характере немецкой пропаганды, которая летом 1943 года вместо лозунга завоевания жизненного пространства для немцев (нем. Lebensraum)[155] выдвинула лозунг защиты общеевропейского дома от азиатско-еврейского большевизма СССР и агрессии великих внеевропейских держав США и Великобритании – превращение Европы в крепость («Крепость-Европа», нем. Festung Europa)[156]. В связи с этим от немецкой армии в дальнейшем требовалось максимально затянуть военные действия, чтобы выиграть время для искусственного и естественного развития противоречий между русскими и их англо-американскими союзниками. Вермахт должен был оставить стратегию «сокрушения» (нем. Niederwerfungstrategie) и перейти к стратегии «истощения» (нем. Ermattungstrategie).

П. Е. Букейханов, Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943, 2011

Также вполне возможно, что немцы могли бы достичь воздушного превосходства в месте вторжения – единственном, имевшем тогда значение. Как замечает Кессельринг в своей книге «A Soldier's Record» («Записки солдата»): «При вторжении боевые воздушные силы могли бы выполнить свою работу, если бы разработчики плана вторжения предприняли необходимые шаги, чтобы достичь только качественного превосходства в воздухе, если бы удалось избежать рассеяния всей мощи и если бы все имеющиеся на день «зеро» военно – воздушные силы были полностью приведены в порядок. Эти условия могли бы быть прекрасно выполнены» [31].

Хэнсон Болдуин, Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны, 1966

Вторжение на Кубу янки готовили куда более усердно, нежели интервенцию в Гватемалу, однако потерпели позорный провал, ибо ни малейших условий для успеха десанта на Плайя-Хирон в 1961 г. не было. Во главе страны стоял сильный лидер Фидель Кастро; армия, хоть и слабо вооруженная, обладала потрясающей моральной упругостью; «пятая колонна» не могла высунуть носа из глухого подполья и оказать эффективную поддержку силам вторжения. Но самое главное, американцам не удалось деморализовать Кубу в ходе пропагандистской атаки (всякого рода «голоса свободы» вещали с Флориды весьма интенсивно), что и предопределило крах авантюры.

А. А. Кунгуров, Будет ли революция в России?, 2012

Эта любопытная серия стратегических перемещений флота завершилась 14 августа, когда Вильнев, отчаявшись попасть в Брест, отправился в Кадис, где его эскадра встала на якорь 20 августа. Как только Наполеон узнал об этом, он, после вспышки гнева, направленного против адмирала, распорядился произвести ряд передвижений войск на суше, приведших к сражениям при Ульме и Аустерлице. Он забросил свои планы в отношении Англии. Битву у Трафальгара, состоявшуюся 21 октября, отделяли два месяца от перемещений флотов на широком пространстве, которые тем не менее повлияли на ее исход. Отделенная от этих передвижений промежутком времени, эта битва была, в не меньшей степени, и отпечатком гения Нельсона, увеличившего достижения, которых он добился в недавнем прошлом. Будет справедливо сказать также, что Трафальгар спас Англию, хотя французский император и отказался от задуманного вторжения. Поражение там подчеркнуло и закрепило триумфальную стратегию, которая потихоньку расстроила планы Наполеона. (Планы Наполеона были расстроены не «потихоньку», а в кровавых сражениях – прежде всего войны 1812 года в России, а затем в ходе кампаний 1813 и 1814 годов, где решающую роль сыграли русские войска, которые после ожесточенного боя 18 марта 1814 года вошли вместе с союзниками в капитулировавший Париж. – Ред.)

А. Т. Мэхэн, Роль морских сил в мировой истории, -1

Как выяснилось, желание венгров захватить у слабой Румынии Трансильванию дало Гитлеру хороший повод для германского вмешательства. 28 августа он разъяснил графу Чиано, что война между Венгрией и Румынией обязательно скажется на импорте странами оси румынского бензина. Более того, такой конфликт может спровоцировать советское нападение на Балканы, «если позволят обстоятельства». Учитывая такие возможности, фюрер уже укрепил гарнизон в Польше двенадцатью новыми немецкими дивизиями, включая две бронетанковые дивизии на юге, удобно расположенные для быстрой переброски в Румынию в случае советского наступления в этом направлении. Серьезность намерений Гитлера помешать любым действиям СССР видна и из его приказа, отданного в это же время, который избавил силы для якобы неминуемого вторжения в Великобританию от нескольких сотен самолетов, чтобы быстрее укрепить войска для румынской операции, если таковая потребуется. Гитлер считал, что «Морской лев» вполне может подождать.

Трумбулл Хиггинс, Гитлер и стратегия блицкрига. Третий рейх в войне на два фронта. 1937-1943, -1

суверенитет Польши. (Она была основой так называемого «санитарного кордона», отделявшего СССР от Центральной Европы.) Но к 1939 году почти все в мире были уверены, что основная опасность исходит от Германии. Гитлер весной 1939 года, только что удачно проведя захват Чехии, отдал приказ разработать план вторжения в Польшу (первоначально было намечено на конец августа 1939 года). Притом агрессию он хотел прикрыть дипломатической ширмой и лозунгами о притеснении немцев. В случае дипломатического успеха предполагалось отторгнуть от Польши часть земель, не прибегая к военной силе (подобная акция была в конце 1938 года проведена в отношении Чехословакии). Но поляки не согласились на требования фюрера. Гитлер был уверен, что Вермахт легко разобьёт Войско Польское: немцы имели подавляющее преимущество в технике. Однако войны с Великобританией, Францией или СССР он не хотел. Таким образом, полномасштабную войну могли предотвратить только дружные дипломатические действия этих стран.

Сборник статей, Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев», 2008

Париж и Лондон в течение восьми месяцев ведения «странной» войны ничего не предпринимали, чтобы обезвредить Италию, чего можно было достичь, предложив ей выбор между угрозой вторжения на ее территорию с одновременной блокадой с моря и рядом уступок за ее нейтралитет. Перед Первой мировой войной такая угроза со стороны Франции и Англии заставила итальянское правительство придерживаться нейтралитета и заявить германскому послу, «что война, начатая Австро-Венгрией… носит агрессивный характер, который не соответствует оборонительному характеру Тройственного союза, и Италия не может участвовать в этой войне»[129]. Надо сказать, что влиятельные круги во Франции и Англии «усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России».[130]

В. И. Устинов, Политические тайны Второй мировой, 2012

Когда в военных целях стали использовать парусные суда, объем требующихся морских знаний и умений стал таким, что уже не позволял сухопутным полководцам и воинам вести боевые действия на море. А тот факт, что ветер заставлял суда двигаться по курсу, который был жестко связан с его направлением, в добавление к тому, что направление и сила ветра сильно менялись – иногда внезапно, делал тактику кораблей отличной от тактики армий и привносил неопределенность, особенно в отношении времени, когда можно было ожидать действий флота, чтобы армии и флоты могли выступить вместе, за исключением случаев, когда они действовали порознь. Это условие было самым очевидным и важным в период XIV–XIX вв., начиная, в сущности, с попытки вторжения испанской Непобедимой армады в Англию в 1588 г. В это время флоты использовались для поддержки политики, проводимой правительством соответствующей страны, но главным образом в качестве вспомогательного и второстепенного средства. Единственным государством, про которое можно сказать, что оно с успехом применяло флот, была Великобритания. Отчасти случайно, отчасти благодаря дальновидности и отчасти – мудрой гибкости Великобритания развила и свой торговый флот, и военный не только в направлении их размеров, но и в отношении навигацких умений до такой степени, что она постепенно овладела островами и морским побережьем и варварскими странами, которые занимают четверть поверхности Земли.

Б. А. Фиске, Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии, 1920

Как может человек принять это решение, а затем отменить его через несколько часов – особенно если отмена в военном смысле ставит в чрезвычайно невыгодное положение? Как я указывал выше, описывая совещание в Оберзальцберге, все шаги в военной сфере были рассчитаны на то, чтобы застать врага врасплох. Официально общая мобилизация не объявлялась, а первый день призыва был назначен на 26 августа, то есть день только что остановленного наступления. В результате этого мы должны были наступать на Польшу – всего лишь – всеми бронетанковыми и моторизованными соединениями и вдобавок ограниченным количеством пехотных дивизий, уже находившихся либо в приграничных районах, либо в процессе приведения в полную боевую готовность. Теперь о том, чтобы захватить противника врасплох, не могло быть и речи. Ибо, даже если выдвижение войск в районы сосредоточения в пограничной зоне происходило ночью, враг не мог не заметить этого, тем более что моторизованные части в районах сосредоточения западнее Одера должны были выступить днем, чтобы форсировать реку. Вследствие этого, если война действительно предполагалась, должен был вступить в силу другой вариант: вторжение всеми мобилизованными силами. Во всяком случае, элемент неожиданности, внезапности был потерян.

Э. ф. Манштейн, Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта, 1955

Взамен вторжения в Восточную Пруссию Жоффр предлагал осуществить вторжение в Силезию или Померанию. Доводы французского генерала подтверждались и расчетами, доказывавшими, что сосредоточение русских армий западнее Варшавы ускорит готовность русских армий к войне на несколько дней, так как в том районе была сильно развита сеть железных и шоссейных дорог, и еще лучше она была развита в направлении на Познань и Берлин, куда и должны были наступать русские армии. В передовых военных кругах прекрасно сознавали отрицательные стороны наступления в Восточную Пруссию. В документе, составленном перед войной, «Записке о силах и вероятных планах наших западных противников», отмечалось, что Восточная Пруссия по своим географическим свойствам не способствует действиям большими силами и вместе с тем не заключает в себе важных предметов для таких сил»152. Отмечалось также, что Восточная Пруссия является прекрасно оборудованным плацдармом, удобным для развертывания немецких войск и приспособленным для удержания его сравнительно небольшими силами. Положение представлялось тем более сложным, что русская армия должна была перейти в наступление до полной концентрации сил. Франции можно было оказать быструю помощь путем перенесения районов развертывания русских армий на запад, в частности в район Варшавы.

В. И. Устинов, Великая Армия, поверженная изменой и предательством. К итогам участия России в 1-й мировой войне, 2017

Взамен вторжения в Восточную Пруссию, Жоффр предлагал осуществить вторжение в Силезию, или Померанию. Доводы французского генерала подтверждались и расчетами, доказывавшими, что сосредоточение русских армий западнее Варшавы ускорит готовность русских армий к войне на несколько дней, так как в том районе была сильно развита сеть железных и шоссейных дорог, и еще лучше она была развита в направлении Познань и Берлин, куда и должны были наступать русские армии. В передовых военных кругах прекрасно сознавали отрицательные стороны наступления в Восточную Пруссию. В документе, составленном перед войной «Записке о силах и вероятных планах наших западных противников» отмечалось, что Восточная Пруссия по своим географическим свойствам не способствует действиям больших сила и, вместе с тем, не заключает в себе важных предметов для таких сил»[153]. Отмечалось также, что Восточная Пруссия является прекрасно оборудованным плацдармом, удобным для развертывания немецких войск и приспособленным для удержания его сравнительно небольшими силами. Положение представлялось тем более сложным, что русская армия должна была перейти в наступление до полной концентрации сил. Франции можно было оказать быструю помощь путем перенесения районов развертывания русских армий на запад, в частности, в район Варшавы.

В. И. Устинов, Украденная победа 14-го года. Где предали русскую армию?, 2014

Понимая, что договор с Германией – это лишь временная мера, Сталин стремился создать буферную зону на пути возможного немецкого вторжения. В июне 1940 г. он под угрозой силы вынудил Эстонию, Латвию и Литву заключить договоры о сотрудничестве с Советским Союзом, после чего быстро последовала аннексия этих государств. Однако Финляндия не поддалась советским требованиям и предпочла сражаться. 105-дневная Зимняя война началась 30 ноября 1939 г. нападением России на Финляндию. СССР, ожидавший легкой победы, подобной той, которую немцы одержали над поляками, быстро лишился иллюзий, столкнувшись с мужеством и стойкостью финских солдат, мастерски владеющих тактикой партизанской борьбы.

Руперт Колли, Вторая мировая война, 2011

Французский император действовал по принципу Бурсе, «разработав план с несколькими вариантами», принимая действия противника впоследствии как коррективы к плану. Подтверждение этому мы находим в переписке Наполеона с маршалами. Он считал, что когда суть его движений будет обнаружена, то противник примет одно из решений: «…или сосредоточиться внутри государства, чтобы собрать силы и дать бой, или перейдет в наступление». Из всех предвоенных инструкций маршалам ясно, что Бонапарт, прогнозируя вероятные действия русских, считал более вероятным вторжение в начале войны армии Багратиона в Польшу, поддержанное частью сил 1-й Западной армии. Он не торопился с открытием военных действий, желая дать возможность подняться траве, чтобы обеспечить корм своей многочисленной коннице.

Сборник статей, Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты, 2012

Русские войска показали свои высокие боевые качества, нанеся крупное поражение немцам (вторая крупная русская победа после Галицийской битвы), расквитались за поражение самсоновской армии в Восточной Пруссии. Был развеян миф о «непобедимости» немцев. «Теперь, – по словам Людендорфа, – казалось, должно произойти то, чему помешало в конце сентября наше (то есть – германское. – И.П.) развертывание в Верхней Силезии и последовавшее за ним наступление: вторжение превосходящих сил русских в Познань, Силезию и Моравию». Это вторжение угрожало не только потерей и разрушением промышленности в этих провинциях Германии, но и составляло угрозу Кракову и тылу австрийских войск, действовавших в Галиции. Для парирования такого наступления русских их надо было задержать во что бы то ни стало.

И. В. Песков, Первая Мировая война. Самая полная энциклопедия, 2014

Вторжение на Сицилию началось 9 июля. Вопрос о том, что делать дальше, был пока не решен. После проведения консультаций в Алжире, желая сохранить условия, установленные для операции «Оверлорд», Эйзенхауэр должен был действовать осмотрительно: его армии предстояло попытаться захватить Сардинию или высадиться в Калабрии, неподалеку от «носка сапога», западной оконечности Апеннинского полуострова. По мнению Черчилля, стоило действовать более энергично; ведь сражение на Сицилии доказало, что даже на собственной территории итальянцы показали себя слабыми противниками. Ему казалось, что достаточно одного мощного удара, чтобы вывести Италию из войны и тем самым отрезать Германию от Средиземноморья. Черчилль не собирался позволить русским запугать себя или американцев и заставить его отказаться от рассмотрения столь блестящей возможности. Премьер-министр поставил в известность, что в 1943 году будет заниматься исключительно захватом Рима. Как говорится в письме от 16 июля, отправленном Черчиллем генералу Смиту, «мы не только должны взять Рим и продвинуться как можно дальше на север Италии, но должны протянуть правую руку помощи патриотам на Балканах… Я уверен в благополучном исходе и не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться согласия наших союзников. Если это не удастся, у нас вполне достаточно сил, чтобы действовать самостоятельно».

Герберт Фейс, Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились, -1

Рузвельт, Черчилль и Чан Кайши в ноябре 1943 года в Каире договорились развернуть кампанию на Балканах с двоякой целью: разгромить Германию и не допустить Красную армию в Центральную Европу. Однако на Тегеранской конференции 1 декабря 1943 года Рузвельт и Черчилль уступили пожеланиям Иосифа Сталина. Они согласились открыть «второй фронт» не на Балканах, а вторжением во Францию, в качестве необходимой прелюдии к решающим операциям по проникновению в «сердце» Германии. Пока еще не ясно, то ли американские военные лидеры не смогли оценить политическую значимость балканской операции, то ли поддались, чтобы ослабить недоверие Советского Союза в отношении намерений Великобритании. В любом случае, отказавшись от своих планов на Балканах, союзники существенно изменили исход войны и обусловили расклад политических сил в послевоенные годы. С помощью англосаксонских держав Сталин предъявил свои притязания на «наследие Габсбургов».

Ганс Шпейдель, Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха, -1

Важное значение для определения дальнейших планов имела долгая беседа Гитлера с адмиралом Редером, состоявшаяся еще 21 июля 1940 года. Всего пять дней прошло с подписания директивы о вторжении на Британские острова, но у Гитлера уже появились немалые сомнения. Он больше не верил в фактор неожиданности. Перед ним находился «в высшей степени исполненный решимости противник», который в борьбе на островах не остановится ни перед чем. Гитлер сказал Редеру: «Мы не можем рассчитывать на получение каких-либо важных запасов в Англии». Подразумевалось, что англичане во главе с Черчиллем сожгут и уничтожат все, что могло бы представить интерес для немцев. Условием успеха высадки должно быть полное превосходство над противником в воздухе, а его нет. Для захвата Англии нужно переправить не менее сорока дивизий, но Редер был в этом отношении скептичен. Позднее он сообщил армейскому командованию, что максимум возможного для него – переправка тринадцати дивизий на довольно узком фронте. Генерал Гальдер остался неумолим: для захвата плацдарма необходимо не менее сорока дивизий. Первые сомнения охватили фюрера.

А. И. Уткин, Русские во Второй мировой войне, 2017

Остается только строить догадки, как бы повернулся ход войны, если бы войскам под командованием фон Бока удалось захватить Москву. Совершенно ясно, что советское правительство продолжило бы и дальше сражаться с германскими захватчиками в глубине территории СССР. Конечно, изначальный план вторжения – операция «Барбаросса» – допускал и такую возможность, предполагая тогда организовать громаднейший военный заслон в 60 дивизий, то есть около миллиона человек, который должен был растянуться от берегов Баренцева моря на севере до границ Афганистана на юге. Все-таки германское завоевание Москвы в августе, или сентябре, или октябре 1941 года, когда войска фон Бока еще имели достаточно сил, чтобы захватить город, принесло бы психологическую и военную победу над русскими, значение которой было бы трудно представить.

Альфред Тёрни, Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942, 1971

Армия вторжения насчитывала 30 тысяч пехоты и 5 тысяч конницы. Кроме македонской регулярной армии, в нее вошел сильный контингент войск Лиги из традиционных греческих гоплитов и отряда фессалийской конницы. Во всех предыдущих войнах основной целью было обнаружить армию врага, разбить ее и после этого захватить вражеские города; Александр внес в свои действия такое же невиданное, как введенное Филиппом объединение родов войск, – стратегический план. Для двадцатиоднолетнего юноши, который от нетерпения не мог усидеть на месте, это был удивительный план: очистить все западное побережье Азии и лишить баз находящиеся на службе у Персии флоты, предотвратить таким образом контрнаступление на македонские коммуникации или в глубь Греции. Александру была прекрасно известна слабость уз, связывавших персидские провинции с центром, причиной которой была система местной автономии; он полагал, что провинции с готовностью перейдут на сторону сильного, а также что Дарию понадобится немалое время, чтобы собрать армию на борьбу с Александром.

Флетчер Прэтт, Битвы, изменившие историю, 2010

Отдала должное действиям талантливого полководца и отечественная военно-историческая наука. Г. К. Корольков отмечал: «Плеве удивительно верно оценил обстановку и стремился оттеснить противника дальше на запад, так как только этим в полной мере обеспечивался фланг 2-й армии… Получавшиеся разрывы фронта не пугали, так как подвижность войск гарантировала своевременность противодействия вторжения в такой прорыв…» Д. Н. Рыбин также подчеркивает: «5-я русская армия, как железный клин, врезалась между заходящими флангами немцев и не позволила им сомкнуться». А. А. Керсновский писал: «Стойкость войск и энергия командовавшего 5-й армией генерала Плеве предотвратили катастрофу, и немцы из обходящих сами оказались обойденными».

М. Ю. Мягков, Полководцы Первой мировой. Павел Плеве, Алексей Брусилов, Дмитрий Щербачёв, Михаил Алексеев, Василий Гурко, Владимир Селивачёв, 2014