Гласные

Гла́сные — тип речевых звуков, при артикуляции которых потоку воздуха не создаётся существенных препятствий, соответственно, нигде над гортанью не создаётся сколько-нибудь существенного воздушного давления.

Артикуляция гласных звуков акустически отражается как периодические колебания по всему спектру, поэтому гласные звуки являются музыкальными звуками. Различия в артикуляции гласных достигаются изменением формы резонатора: это может осуществляться изменением в положении тела или корня языка, а также губ. Кроме того, гласные могут иметь дополнительные артикуляции (например, носовую) и фонации.

Под гласными зачастую понимают также буквы, передающие такие звуки. Иногда во избежание путаницы употребляют термин «гласные звуки».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В отношении фонетическом чуждыми для чувашина звуками являются русские звуки ы, ф. Согласные ц и ч передаются вообще правильно. В произношении русских слов отражается гармония гласных, причем определяющим гласным русского слова является гласный ударяемый, как наиболее характерный, и с ним гармонируют даже гласные предшествующих слогов (ср. кенчелярь), хотя в иных случаях определяющим является начальный слог (казят). Прогрессивное направление ассимиляций согласных, столь характерное для турецко-татарских языков, можно видеть в смягчающем влиянии палятального гласного на следующий согласный (Хведерь). Такому направлению ассимиляции соответствует и та особенность в чувашской фонетике фразы, что начальный согласный в слове находится в зависимости от конца предшествующего слова (вообще наиболее варьирует первый согласный суффиксального и, во фразе, корневого слога в противоположность арио-европейской фонетике)[63]. Подобным способом изменения звука в фразе можно объяснить в некоторых случаях колебание между начальными глухими и звонкими согласными в одном и том же слове, напр. в частице да, ср., напр., 36 и 40. Нужно еще указать на частый пропуск слабых неударяемых гласных (ср. аналогичные случаи в детской речи) и на упрощение некоторых согласных групп.

Коллектив авторов, Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения, 2014

Т. Цунода пришел к выводу, что причина указанных выше различий заключается в общем для японского и полинезийского языков свойстве: присутствии в них большого количества слов, состоящих только из гласных, и слов из двух или более гласных и согласных. В этих богатых гласными языках сами гласные столь же важны в узнавании слов и предложений, как и согласные. В результате гласные звуки «обрабатываются» в левом, или «речевом», полушарии.

А. И. Филюшкин, История и теория наций и национализма, 2016

Рассматривая проблему слогоделения, Л. В. Щерба уделяет главное внимание характеристике согласных с точки зрения мускульного напряжения, необходимого для их произнесения и их примыкания к гласному звуку. Автор предлагает определять три типа согласных: сильноначальные согласные, при которых напряжение в начале сильное, затем постепенно ослабляется, то есть конец согласного слабее его начала (образуют конец слога: ус, рад, боб и другие); сильноконечные, при которых конец согласного сильнее его начала, то есть согласный начинается со слабым напряжением, постепенно усиливающимся к концу звучания (образуют начало слога: ссора, ввоз и другие); двухвершинные, которые представляют собой сочетание сильноначального с сильноконечным при ослаблении силы напряжения между ними; такие звуки всегда находятся в интервокальном положении и определяют границу слога в момент наибольшего ослабления (ван-на, вил-ла, труп-па, а также сочетания – «кот такой», «вкус соли» и другие). Двухвершинный согласный звук является долгим, свойственен итальянскому языку и нетипичен для русского языка.

Г. В. Бабина, Структурно-слоговая организация речи дошкольников. Онтогенез и дизонтогенез, 2013

В принципе нарушаться может произношение всех без исключения речевых звуков, как гласных, так и согласных. Однако чаще всего ребенок не овладевает правильным произношением тех из них, которые более сложны по артикуляции, то есть требуют особенно дифференцированных движений речевых органов. К таким звукам относятся прежде всего «р», «л», а также шипящие и свистящие, не случайно появляющиеся в речи детей позднее всех прочих. Другие звуки страдают значительно реже. В основном можно говорить о семи основных видах неправильного звукопроизношения.

Людмила Парамонова, Логопедия для всех, 2009

Третий способ («при помощи чередования звуков») также является характерным для существительных и глаголов, образованных от одного корня. Слова этих частей речи различаются чередованием последнего согласного звука, который является глухим в существительном и звонким в глаголе. При этом в ряде случаев чередование последнего согласного звука сопровождается чередованием корневого гласного звука и изменением написания: choice (выбор) – to choose (выбирать).

И. Ю. Пашкеева, Сложные слова в англоязычных художественных текстах и их перевод на русский язык, 2014

В примере (1) два «слова» сливаются при произношении в одно «фонетическое слово»; в примере (2) приведено одно «слово» с точки зрения словарного представления, но с учетом двойного ударения и отсутствия редукции гласного в первом слоге «однословная» интерпретация становится менее очевидной; в примере (3) «однословность» нарушается морфологическими (словоизменительными) свойствами сложного слова; в примере (4) одно «слово» разделяется на две части, если оно употребляется с предлогом. Спрашивается, имеем ли мы дело во всех этих случаях с одним «словом» – с одной языковой единицей?

М. В. Копотев, Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре, 2016

Специально для французов, изучающих русский язык, М. И. Матусевич в соавторстве с Н. А. Шигаревской написала пособие «Comment on prononce le russe» («Как произносить по-русски») (М., 1962). Артикуляция русских гласных и согласных описывается при постоянном сравнении их с французскими звуками, приводятся схемы положения языка (для гласных – после твёрдых и после мягких согласных) и фотографии положения губ (фас и профиль), а небольшие, но очень удачно подобранные упражнения предназначены для тренировки произношения гласных аллофонов всех фонем. Специально рассматриваются чуждые французскому языку фонетические явления: фонетические чередования гласных и согласных, произношение некоторых групп согласных. Пособие заканчивается небольшой подборкой поэтических и прозаических текстов, содержащих наибольшие фонетические трудности для французов. Методика подачи материала, применённая в этой книжке, может служить образцом при создании подобных учебников для носителей других языков.

Сборник, Памяти Маргариты Ивановны Матусевич (1895-1979). К 120-летию со дня рождения, 2017

Предельно простая фонетическая структура многих таких элементов – а они состоят либо из одного гласного (V), либо из комплекса: консонант + вокал (CV)[2] – может привести к мысли о их таксономическом соответствии слогам языка. Но и это неверно, так как существуют слоги, не имеющие аналога среди фонда таких частичек, однако знаменательные слова распадаются на них легко, например: хо-ро-шо.

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

Примерами, характеризующими носовые, по-видимому, могут быть следующие: менж – II, IV строки, грендеме или гренде – VI при гредехўм – VIII в том же корне, слвен – IX, пршен, дщен – X (если здесь действительное причастие глаголов IV класса), жену – III, млбоу или млвоу – V (понимание слова зависит от того, как читать дигамму), се – VII, VIII, моля – IV, наша – VIII строка (если это винительный падеж множественного числа). Вряд ли этот материал показывает, что писавший текст не умел обозначать носовые. Скорее, можно полагать, что он вообще не имел их в своей речи. Ни один из славянских языков в указанное время не мог иметь подобный комплекс черт, характеризующих этимологические носовые. Картина здесь представлена следующая: 1) уже начался процесс деназализации, в ходе которого о совпадало с у, a ? – с е (т. е. как позднее в сербском); 2) в положениях, где носовые сохранялись, они акустически и артикуляционно близки; ср. менж и гренде (т. е. как позднее в польском); 3) процесс деназализации начался с отдельных слов, корней и форм, причем в других корнях и глагольных формах носовые гласные задерживались.

Сборник статей, Влесова книга. Троянский конь норманнизма, 2013

В заключение настоящего параграфа сошлемся еще на два места из скальдических поэтик. В самом начале «Перечня размеров» Снорри связывает аллитерацию с «делением речи» (stafasetning greinir mál allt), а хендинги – со «звуковым делением» (ok ?at er setning hljóðsgreina, er vér k?llum hendingar). Видимо, следует понимать это замечание в том смысле, что аллитерация воспринималась как «синтезирующий» признак, относящийся к целому слову (по этой причине, в частности, второй компонент сложных слов никогда не участвовал в скальдической аллитерации), в то время как рифма служила инструментом фономорфологического анализа слова (о фонологической основе рифмы см. [Матюшина 1989]). Направленность скальдических приемов на анализ звукового состава отдельного слова хорошо видна из следующего высказывания автора «Второго грамматического трактата». Сведения, извлеченные из грамматики Присциана, подтверждаются в нем ссылкой на практику скальдов. «В латинском языке перед гласной буквой стоят самое большее две согласных, а после нее – три. А в северном языке перед гласной буквой могут стоять три согласных и до пяти после нее, как это видно из имен, приведенных раньше (были при ведены слова spannzkr и strennzkr. – О. С.). Слоги придают бóльшую красоту поэзии, если в двух слогах имеется одна и та же гласная буква и одинаковые последующие буквы, как в словах: snarpr, garpr. Мы называем это адальхендинг. Если же в каждом слоге своя собственная гласная буква, но последующие одинаковы, как в словах vaskr, r?skr, мы называем это скотхендинг» [SnE (R) 1818, 304].

О. А. Смирницкая, Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования, -1

Исторически письменная и устная формы литературного языка были разобщены, долгое время они представляли собою разные типы языка – и по происхождению, и по функции; в частности, они обслуживали и разные жанры литературы. Письменная форма ближе к церковнославянской книжной традиции и в своей орфографии, которая сложилась лишь к середине XVIII века, сохраняет более архаические особенности русского языка, нежели его устная форма, сложившаяся на сто лет позже. В середине XX века обе формы стремятся к совпадению, причем усреднение вариантов идет по линии выбора наиболее целесообразного – из устной или письменной формы. Так, в выражении наиболее важных флексий и вообще грамматических частей слова язык ориентирован на письменную норму, чем достигается единство выражения одной и той же флексии и упрощение системы обозначений. Например, различные варианты произношения возвратной частицы – сь, окончания глаголов и прилагательных ориентированы на письменный их вариант: собирала/с’/ при написании собиралась на месте старого произношения (стандарт) собирала/с/ (хотя возможно было и произношение собирали/с’/ в положении после переднего гласного); горь/к’ий/, а не старое произношение горь/кай/ при написании горький, и т. д. Наоборот, все (или большинство) упрощения в середине морфем идут по линии устной нормы (речи) – и особенно это относится к упрощениям в произношении безударных гласных.

В. В. Колесов, «Жизнь происходит от слова…», 2015

Различные виды искажений в просторечии достаточно подробно описаны в работе А. Ф. Журавлева [1984]. Это, например, упрощение фонетической структуры слова (устранение зияний: шпиён, радиво; ассимиляция и диссимиляция гласных и согласных: мармалад, карасин, анжанер, скапидар, левольвер, секлетарь, транвай; метатеза: тубаретка, соше (вместо шоссе); сокращение числа слогов в слове: струмент, вакуироваться, ниверситет); изменение его морфологических характеристик (отнесение слов мужского рода к женскому: крыть крышу толью, занавески из тюли, женского – к мужскому: статуй вместо статуя – или к среднему: моё фамилие; склонение несклоняемых существительных: в пальте, без радива), редукция лексического значения (например, тенденция к моносемичному употреблению таких слов, как мотив, анализ, дисциплина, конституция и под.) или употребление слова в специфическом, нелитературном значении (куплет – 'стихотворная строка', квадратный – 'прямоугольный', инициалы – 'имя и отчество') и т. п.

Л. П. Крысин, Слово в современных текстах и словарях, 2008

На данном этапе дифференциации звуков важно отработать их правильное (без взаимных замен, то есть без смешения) произношение в разных положениях в слоге – в начале его, в конце, в условиях стечения согласных и в положении между гласными. Это важно потому, что в таких же сочетаниях эти звуки будут встречаться и в словах, поэтому необходимо предварительно обеспечить отсутствие смешений звуков в этих элементах будущих слов. Здесь и далее дан пример дифференциации звуков С и Ш, но на их месте могут быть помещены и любые другие пары дифференцируемых звуков:

Л. Г. Парамонова, Легкий способ научиться правильно говорить и писать. Дефекты произношения. Дислексия. Дисграфия, 2008

Гласные – это звуки, которые состоят только из голоса, при образовании гласных обязательно участие голосовых связок и отсутствие преграды в полости рта. Фонетическая функция гласных – в организации звуковой целостности слога, слова. В русском языке основных гласных звуков шесть: [а], [о], [у], [э], [и], [ы].

А. С. Зубкова, Русский язык и культура речи, -1

Фонемы являются сегментами речи и определяют сегментную структуру речи. Но для слитности речи и ее восприятия, особенно у маленьких детей и людей с нарушением слуха, очень важна надсегментная, или интонационно-ритмическая, структура речи. Она объединяет отдельные фонемы/слоги, помогает вычленять отдельные слова и фразы в потоке речи, а также передает информацию об эмоциональном состоянии говорящего, его индивидуальных особенностях. Интонационно-ритмические характеристики связаны с изменениями частоты колебаний голосовых складок и уровня голоса в процессе речи. Ритмическая структура речи определяется также длительностью гласных и их соотношением в ударных и безударных слогах слов.

И. В. Королева, Дети с нарушениями слуха. Книга для родителей и педагогов, 2011

Морфология основывается на системе «корней», большинство которых состоит из трех согласных. Основное значение слова выражено этими тремя согласными, а добавление гласных, а также приставок, инфиксов и суффиксов из согласных определяет точный смысл и функцию слова. Например, три согласных k-t-b образуют корень, основное значение которого – «письмо, писание». Корень сам по себе является грамматической абстракцией. Слова в обычной речи формируются добавлением гласных, приставок, инфиксов и суффиксов. Так, в арабском ка-taba означает «он написал», katab-ta — «ты написал», kātib — «писатель», kitāb — «книга», ma-ktab — «место, где пишут», то есть «школа», и т. д. Словари семитских языков составляются не по словам, как в европейских языках, а по корням. И слово maktab следует искать не на букву m, а в разделе, где указан корень слова – k-t-b.

Сабатино Москати, Древние семитские цивилизации, 1949

Теория классической рифмы из числа звуков, стоящих влево от ударного, обращала внимание лишь на один, непосредственно предшествующий, «опорный», притом исключительно на звук согласный («опорная согласная», «соп-sonne d'appui»). Необходимым согласование опорного согласного признавалось только в мужских открытых рифмах, т. е. в словах, кончающихся на ударную гласную. Таковы, например, рифмы А. К. Толстого: в пыли – вознесли, красоты – цветы, и т. п. В других случаях согласование опорной согласной считалось роскошью, называли такую рифму «глубокой» (что терминологически неправильно или, вернее, неудобно) и пользовались ею лишь в исключительных случаях. Например, для А. К. Толстого типичны рифмы: голубой – корой, домы – переломы, и т. п.

В. Я. Брюсов, Левизна Пушкина в рифмах, 1924

Использование термина «суперсегментная единица» применительно к такту, а не к ударению, представляется правомерным уже потому, что сам статус суперсегментной единицы предполагает определенные специфические отношения между ее элементами (сегментами), на существование которых и обратил внимание П. С. Кузнецов: «…ударность определяется не абсолютной интенсивностью, а отношениями интенсивности (выделено нами. – В. В.) в пределах целого слова (раз один гласный определен как ударный, все остальные гласные того же слова тем самым определены как безударные» [1970: 362]. Именно такт воплощает в самой своей структуре отношения ударности / безударности, что позволяет квалифицировать его как суперсегментную единицу. Ударение же выступает в роли просодического признака.

В. В. Васильева, Русский прозаический ритм. Динамический аспект, -1

Если сравнить лингвистику с другими гуманитарными науками, то бросается в глаза одна ее особенность. В ряде наук в течение веков менялись представления и о самом их предмете, и об их задачах и целях. Но если мы сравним грамматику Дионисия Фракийца и современный школьный учебник русского языка, то обнаружим много общего. Сходна сама задача – научить правильному языку. Сходно понимание языка – как некоторой системы правил, извлекаемой из множества уже существующих, а не конструируемых автором текстов. Сходно выделение основных изучаемых областей языка: фонетика, морфология, синтаксис (они и изучаются в этом порядке); при этом основное внимание там и там уделяется грамматике. Сходны многие основные понятия и термины (русские термины часто представляют собой кальки с древних языков): звук, гласный звук, согласный звук, слово, предложение, часть речи, глагол, наречие, местоимение, падеж, лицо, наклонение, залог и т. д. Некоторые из них появились даже до Александрии; например, первым выделил части речи Аристотель в IV в. до н. э. Лишьсинтаксическая терминология современного учебника отсутствовала в александрийский период и появилась намного позже. Но и она разработана еще в XIII–XVI вв. Также в античности еще не было представления о значимых частях слова – корне, суффиксе и т. д. Но и оно появилось в XVI–XVII вв.

В. М. Алпатов, Языкознание: От Аристотеля до компьютерной лингвистики, 2017

Внутри ритмической группы часто происходит связывание конечной согласной, непроизносимой в изолированном слове, с начальной гласной следующего слова: les amis [лезами]. Связываются:

Т. М. Кумлева, Французский за 90 дней. Упрощенный курс, -1

Звуковой анализ предполагает различение звуков по их качественной характеристике: гласные, твердые и мягкие согласные. Сначала детей учат различать гласные и согласные звуки. Дошкольники открывают для себя «волшебные» звуки, которые можно петь, долго тянуть голосом, при произнесении которых воздух свободно выходит изо рта. Это «поющие» (гласные) звуки. Вводится термин «гласный звук» и его обозначение – красная фишка. Чуть позже детей знакомят с делением на твердые и мягкие согласные звуки. Дети отмечают, что эти звуки нельзя пропеть, при их произнесении воздух встречает преграды (язык, зубы, губы). Вводятся понятия «твердые» и «мягкие согласные» и их обозначения – синие и зеленые фишки. При этом дидактический материал (картинки-схемы звукового состава слов, фишки, указки) делает звуковой анализ материализованным и вполне доступным детям дошкольного возраста. С его помощью они самостоятельно строят условно-символические модели различной сложности.

Н. С. Варенцова, Обучение дошкольников грамоте. Для занятий с детьми 3-7 лет, 2009

Кроме простых гласных [а], [е], [i], [о], [и], в латинском языке существовали также двугласные звуки (дифтонги) ае, ое, аи, ей. В классическую эпоху все они произносились с неслоговым вторым элементом. Позднее дифтонги ае [из ai] и ое [из oi] стали произноситься как один звук, т. е. превратились в монофтонги, изображаемые двумя буквами, – так называемые диграфы.

А. И. Штунь, Латинский язык для медиков: конспект лекций, -1

Для В. Жирмунского эволюция рифмы состояла главным образом в том, что постепенно понижались требования тождества (и даже полного сходства) заударных звуков, т. е. звуков, следующих за ударной гласной в рифме, гласных и согласных. Период за периодом рифма становилась все менее точной. Поэты допушкинской эпохи рифмовали «для глаз», заботясь, чтобы в рифмующихся окончаниях стояли одни и те же буквы. Поэты пушкинской школы уже стали искать тождества (или полного сходства) звуков, однако часто подчиняясь и орфографическому принципу, сходству в написании слов. Звуковой принцип развивался у Лермонтова, у Алексея Толстого и у позднейших поэтов. Новые вольности в этом отношении, т. е. рифмовку слов и звучащих не совсем одинаково, разрешили себе символисты: у Брюсова и Блока, по словам автора, осуществляется тенденция «приблизительных» рифм. Дальнейшее развитие эти неточности получили у Маяковского и новейших поэтов. Осталось только требование (и то иногда нарушаемое) точного сходства ударной гласной, а что за ней следует, – стало для поэтов как бы безразличным.

В. Я. Брюсов, О рифме, 1924

Семь знаков были практически идентичны линейному письму В, а фонетические знаки значений киприотской слоговой азбуки были известны. Знаки обозначали гласный звук или согласный плюс гласный. Поскольку это было силлабическое, а не алфавитное письмо, сложность состояла в том, что в некоторых словах две или более согласных следуют одна за другой или слово заканчивается на согласную. Используя этот силлабический шрифт, слово «пастух» нужно было записать как па/са/ту/ха.

Уильям Тейлор, Микенцы. Подданные царя Миноса, -1

Эпоха квадратного письма сверх того характеризуется еще тяжелой для нас манерой письма сплошного (scriptio continua), не отделяя слова от слова. Отсюда тоже огромное количество разных делений сплошной вереницы букв на слова, разных чтений и пониманий. Верными свидетелями всякого рода разночтений и вообще естественной изменчивости и текучести рукописного древнееврейского текста являются для нас древние переводы его на другие языки, начиная с греческого в III-II вв. до Р. Х. Придуманные раввинами позднее и установившиеся только в VI и VII вв. по Р. Х. две системы вокализации, то есть обозначения гласных букв особыми надстрочными значками, при сопоставлении ныне принятого вокализованного текста с древними переводами (греческим, сирским и иеронимовским латинским) наглядно показывают, что многие слова прежде разно вокализовались при чтении, то есть разно произносились и разно понимались.

А. В. Карташев, Ветхозаветная библейская критика, 1944

Выразительность речи достигается всеми единицами языка. Так, на фонетическом уровне она проявляется в благозвучии речи – в чередовании в словах гласных и согласных звуков и незначительное употребление сочетаний двух-трёх согласных. Применение разнообразных приёмов звуковой организации речи для усиления её выразительности называется звукописью. В зависимости от качества повторяющихся звуков различают аллитерацию (повторение слов с одинаковыми согласными, например, Задремали звёзды золотые, задрожало зеркало заката (Есенин); Грохочет эхо по горам, /Как гром гремящий по громам (Державин)) и ассонанс (повторение в словах одних и тех же гласных, например, Тиха украинская ночь. /Прозрачно небо. Звёзды блещут. /Своей дремоты превозмочь /Не хочет воздух (Пушкин); Все хорошо под сиянием лунным, /Всюду родимую Русь узнаю… /Быстро лечу я по рельсам чугунным, /Думаю думу свою… (Некрасов)).

Т. И. Кобякова, Стилистика русского языка и культура речи (сфера профессиональной коммуникации), 2013

Лингвистика выделяет в речевой деятельности то, что непосредственно не диктуется ее психологической (психофизиологической) структурой, а относится к вариантности внутри предоставляемых этой структурой возможностей. В речи на любом языке не может не быть членения на слоги. Но какова структура русского, немецкого, китайского слога – это уже проблема лингвистическая. В любом языке обязательно есть гласные и согласные звуки – это тоже диктуется психофизиологией. А вот сколько этих звуков, какие они, в каких отношениях находятся друг к другу – это уже дело лингвиста.

А. А. Леонтьев, Основы психолингвистики, 1997

В санскрите одно из слов для обозначения понятия света: ruca («светлый», «ясный») и ruc («свет», «блеск»). В последующем языковом развитии «шь» и «ц» превратилось в «с» (чередование согласных и гласных звуков – обычное фонетическое явление даже на протяжении небольших временных периодов) и достаточно неожиданным (на первый взгляд) образом осело в столь значимых для нас словах, как «русский» и «Русь». Первичным по отношению к ним выступает более архаичное слово «русый», прямиком уходящее в древнеарийскую лексику и по сей день означающее «светлый». От него-то (слова и смысла) и ведут свою родословную все остальные однокоренные слова языка. Данная точка зрения известна давно. Еще русский историк и этнограф польского происхождения, один из основоположников отечественной топонимики Зориан Яковлевич Доленга-Ходаковский (1784–1825), критикуя норманистские пристрастия и предпочтения Н.М. Карамзина, писал: «Тогда б увидел и сам автор (Карамзин. – В.Д.), касательно Святой Руси, что сие слово не составляет ничего столь мудреного и чужого, чтобы с нормандской стороны, непременно из-за границы, получать оное; увидел бы, что оно значит на всех диалектах славянских только цвет русый (blond) и что русая коса у всех ее сыновей, как Rusa Kosa i Rusi Warkocz (коса. – В.Д.) у кметей (крестьян) польских равномерно славится. ‹…› Есть даже реки и горы, называемые русыми»[11].

В. Н. Демин, Северная прародина Руси, 2017

В санскрите одно из слов для обозначения понятия света: ruca («светлый», «ясный») и ruc («свет», «блеск»). В последующем языковом развитии «шь» и «ц» превратилось в «с» (чередование согласных и гласных звуков – обычное фонетическое явление даже на протяжении небольших временных периодов) и достаточно неожиданным (на первый взгляд) образом осело в столь значимых для нас словах, как «русский» и «Русь». Первичным по отношению к ним выступает более архаичное слово «русый», прямиком уходящее в древнеарийскую лексику и по сей день означающее «светлый». От него-то (слова и смысла) и ведут свою родословную все остальные однокоренные слова языка. Данная точка зрения известна давно. Еще русский историк и этнограф польского происхождения, один из основоположников отечественной топонимики Зориан Яковлевич Доленга-Ходаковский (1784–1825), критикуя норманистские пристрастия и предпочтения Н.М. Карамзина, писал: «Тогда б увидел и сам автор [Карамзин. – В.Д.], касательно Святой Руси, что сие слово не составляет ничего столь мудреного и чужого, чтобы с нормандской стороны, непременно из-за границы, получать оное; увидел бы, что оно значит на всех диалектах славянских только цвет русый (blond) и что русая коса у всех ее сыновей, как Rusa Kosa i Rusi Warkocz [коса. – В.Д.] у кметей (крестьян) польских равномерно славится. <…> Есть даже реки и горы, называемые русыми».

В. Н. Демин, Загадки Гипербореи, -1

Звуковая культура речи – это прежде всего осознание фонологических средств языка, интонационной выразительности речи. Она обязательно должна быть связана с обучением ребенка грамоте, умением распознавать отдельные звуки в слове, вычленять шипящие, свистящие, сонорные, твердые и мягкие, гласные и согласные звуки. Все это необходимо ребенку для дальнейшего обучения его чтению.

Е. А. Бойко, Учимся строить предложения и рассказывать. Простые упражнения для развития речи дошкольников, 2011

Характерно, что на пятом году жизни дети, которые раньше опускали трудные звуки или заменяли их более легкими ([л] – [й], [ш] – [с], [ц] – [т’] и т. п.), теперь пытаются их произносить. При этом происходит нарушение звукопроизношения (межзубные свистящие, грассирование и пр.). Очень важно научить детей слышать звуки, правильно их артикулировать, подчеркнуто точно произносить (интонационное выделение). Правильное произношение простых звуков, особенно гласных, влияет на освоение трудных согласных звуков (свистящих, шипящих, сонорных).

Е. С. Рычагова, Истоки диалога. Книга для воспитателей, 2003

Методика. В магнитофонной записи для опознания предъявлялись трехбуквенные логофоны (согласный-гласный-согласный), при этом учитывались все характеристики согласных (звонкие – глухие – сонорные) и гласных звуков, в начале и конце логофона стоял один и тот же звук (например, БАБ, ПАП и др.). Чтобы исключить по возможности влияние на результаты опознания таких факторов, как артикуляционные особенности дикторов и индивидуальная избирательность слуха аудиторов, списки логофонов зачитывались тремя дикторами при четырех соотношениях сигнала и шума, т. е. предъявлялись 12 раз. Исследование проводилось в звукоизолированной комнате, запись воспроизводилась через наушники на одном уровне громкости. Испытуемый должен был опознать маскированный логофон и сразу же записать его в протокол.

В. П. Критская, Патопсихология шизофрении, 2015

2. Слог долгий, если гласный стоит перед двумя или более согласными, а также перед двойными согласными х и z. Такая долгота называется долготой по положению.

А. И. Штунь, Латинский язык для медиков, -1

Греки кардинально улучшили алфавит (по крайней мере, в нашем, западном восприятии). Они взяли буквы финикийского алфавита, которым соответствовали звуки, отсутствовавшие в греческом языке, и соотнесли их с гласными звуками своего языка.

А. Г. Колесников, Нумерология. Самоучитель, 2018