Информация

Информа́ция (от лат. informātiō «разъяснение, представление, понятие о чём-либо» ← informare «придавать вид, форму, обучать; мыслить, воображать») — сведения независимо от формы их представления.

Несмотря на широкую распространённость, понятие информации остаётся одним из самых дискуссионных в науке, а термин может иметь различные значения в разных отраслях человеческой деятельности.

Определений информации существует множество, причём академик Н. Н. Моисеев даже полагал, что в силу широты этого понятия нет и не может быть строгого и достаточно универсального определения информации.

В международных и российских стандартах даются следующие определения:

• знания о предметах, фактах, идеях и т. д., которыми могут обмениваться люди в рамках конкретного контекста (ISO/IEC 10746-2:1996);
• знания относительно фактов, событий, вещей, идей и понятий, которые в определённом контексте имеют конкретный смысл (ISO/IEC 2382:2015);

сведения, воспринимаемые человеком и (или) специальными устройствами как отражение фактов материального или духовного мира в процессе коммуникации (ГОСТ 7.0-99).Хотя информация должна обрести некоторую форму представления (то есть превратиться в данные), чтобы ею можно было обмениваться, информация есть в первую очередь интерпретация (смысл) такого представления (ISO/IEC/IEEE 24765:2010). Поэтому в строгом смысле информация отличается от данных, хотя в неформальном контексте эти два термина очень часто используют как синонимы.

Первоначально «информация» — сведения, передаваемые людьми устным, письменным или другим способом (с помощью условных сигналов, технических средств и т. д.); с середины XX века термин «информация» превратился в общенаучное понятие, включающее обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом; обмен сигналами в животном и растительном мире; передачу признаков от клетки к клетке, от организма к организму (например, генетическая информация); одно из основных понятий кибернетики.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Обращение к философским справочным изданиям показало, что до 1980-х гг. понятия К. и О. в них вообще отсутствовали. После 1980-х гг. стало заметно, что словари становятся более профессионально ориентированными и свободными в выборе терминологии. Так в Философском энциклопедическом словаре (1983) появилось как понятие К., так и понятие О. Последнее толковалось как «процесс взаимосвязи и взаимодействия обществ, субъектов (классов, групп, личностей), в к-ром происходит обмен деятельностью, информацией, опытом, способностями, умениями и навыками, а также результатами деятельности». Данное определение предельно обобщено, включает в себя как процессы взаимосвязи и взаимодействия субъектов разного уровня, так и процессы обмена деятельностью, информацией и др., т. е. по существу включает понятие К., только терминологически это не отмечается. Сомнение также вызывает возможность обмениваться способностями, если под ними понимать индивидуальные качества человека. Одновр. в этом филос. словаре приводится термин К., к-рый определяется как «О., обмен мыслями, сведениями, идеями и т. д.; передача того или иного содержания от одного сознания (коллективного или индивидуального) к другому посредством знаков, зафиксированных на материальных носителях». Если в это определение К. вместо слова «О.» подставить его вышеприведенное определение, то получается, что К. – это процесс взаимосвязи и взаимодействия субъектов, обмен деятельностью, информацией, мыслями и т. п., зафиксированными на материальных носителях. Получается бессмыслица. Совершенно очевидно, что понятие О. является семантически более объемным и включает в себя понятие К, а не наоборот. Отсюда же очевидно, что эти понятия не могут считаться синонимами. К сожалению, многие последующие словари повторяют эту ошибку.

Коллектив авторов, Психология общения. Энциклопедический словарь, 2011

Данные, информация и знания. Крайне важно усвоить связанные с системами знания, которые могут быть использованы для принятия обоснованных, компетентных решений, касающихся изменений. Поэтому в этой главе внимание уделяется пониманию смысла, который вкладывается в понятия данные, информация, знания и даже мудрость, а также взаимосвязям между этими понятиями. Представление информации также включает в себя различные формы компьютерных мультимедиа. Рассматривается качество информации, которая жизненно необходима для мышления и действия на языке систем; описывается классификация информации на основе таксономий и онтологий. Сбор данных, информации и знаний в течение жизненного цикла системы описывается как важный вклад в интеллектуальный капитал организации и предприятий. Показана важность построения информационных моделей. Описывается и поясняется роль креативного мышления как средства, способствующего получению новых знаний, относящихся к проблемам и возможностям. Наконец, рассматриваются пять факторов, описанных Питером Сенге, и являющихся основными принципами обучающейся организации, а именно: личное мастерство, мысленные модели, общее видение, коллективное, командное обучение и системное мышление.

Гарольд «Бад» Лоусон, Путешествие по системному ландшафту

Как известно, существует немало определений, в целом дополняющих друг друга, но все же требующих разграничения как термины. В широком смысле говорят об информационном обмене в биологических системах, где более уместно понятие протоинформации. В свете положения об опосредованном обмене как индикаторе человеческого типа мышления слово «информация» более близко к своему прямому смыслу, ибо данные, при всех различиях, имеют то общее свойство, что они уже отобраны для фиксирования в продукте, целенаправленно созданном человеком. Но будем все же говорить в этом смысле об информационном ресурсе, применяя понятие информации в его более тесном смысле: информация – та часть информационного ресурса, которая уже опознана познающим индивидом как необходимая для решения его конкретной проблемы.

Ольга Медушевская, Теория и методология когнитивной истории, 2015

Дальнейшее развитие понятия информации, рассматриваемого в широком смысле в качестве абстракции, относящейся к определенному ряду закономерностей материального мира и его отражения в человеческом сознании, происходило в зависимости от областей научных исследований и классов решаемых задач. Получили признание определения информации, данные выдающимися учеными, стоявшими у истоков становления теории информации, как «связь, в процессе которой устраняется неопределенность» (К. Шеннон)[2], «разнообразие» (У. Р. Эшби)[3], «оригинальность и мера сложности» (А. Моль)[4], «знание» (Ф. Махлуп)[5], «всеобщая методология науки» (Л. Бриллюэн)[6], «обозначение содержания, полученного из внешнего мира, в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших чувств» (Н. Винер)[7].

О. А. Городов, Основы информационного права России, 2003

В своей книге «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» Н. Винер выдвинул предположение, что «информация есть информация, а не материя и не энергия».[51] Говоря о том, что информация не есть материя, Н. Винер имел в виду то, что информация есть только отражение материи, то есть определенный слепок, обладающий подвижными и динамическими свойствами. Если исходить из этой логики, то становится понятно, почему один из основателей кибернетики предложил рассматривать информацию как «обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспосабливания к нему наших чувств».[52] Данная идея была не только подхвачена, но и развита другими исследователями. Например, выдвигались версии о том, что «информация есть отраженное разнообразие», что она всегда включает в себя «не все содержание отражения, а всего лишь аспект, который связан с разнообразием, различением»,[53] что, наконец, информация в самом общем ее понимании представляет собой меру неоднородности и распределения материи в пространстве, времени и меру изменений, которыми сопровождаются все протекающие в мире процессы.[54]

М. Н. Ким, Теория и практика массовой информации. Учебник для вузов, 2017

Диалектически понятое соотношение государства и гражданского общества является «своим-другим» проблемы соотношения атрибутивного и функционального в информационном процессе. Чаще всего они идут бок о бок. Эта мысль в ракурсе понимания человека, как социоприродного существа, подчеркивается Д. Чалмерсом, концепция которого критически проанализирована в одной из статей Д. И. Дубровского [125]. Известный западный философ, автор многих работ по проблеме сознания и мозга связывает информацию с количеством разнообразия, заключенного в некоторой физической системе и образующего определенное «информационное пространство» (информация воплощена в «пространстве различных физических состояний»), Чалмерс, в частности, пишет, что «информация (или, по крайней мере, некоторая информация) имеет два базисных аспекта – физический и феноменальный аспект. Это положение имеет статус базисного принципа, который может лежать в основе объяснения, происхождения (emergence) субъективного опыта из физического процесса» (цит. по: [125, с. 93]). И далее уже следует, как нам кажется, указание на непосредственную связь атрибутивного и функционального подходов к пониманию информационных процессов. «Существует прямой изоморфизм, – отмечает Чалмерс, – между определенным физически воплощенным информационным пространством и определенным феноменальным (субъективно переживаемым) информационным пространством» (цит. по: [125, с. 93]).

А. А. Лазаревич, Становление информационного общества. Коммуникационно-эпистемологические и культурно-цивилизованные основания, 2015

Хотя квантово-релятивистская физика вызвала наиболее убедительную и радикальную критику механистического мировоззрения, важные решения были приняты благодаря результатам исследований в других областях. Резкими изменениями подобного рода научное мышление обязано развитию кибернетики, теории информации, теории систем и теории логических типов. Одним из главных представителей этого решительного поворота в современной науке стал Грегори Бейтсон14. Он утверждает, что мышление на языке субстанции и дискретных объектов является серьезной ошибкой в логической типологии. В повседневной жизни мы имеем дело не с объектами, а с их сенсорными преобразованиями или с сообщениями о различиях; в смысле теории Коржибского (Korzybski, 1933), мы имеем доступ к картам, а не к территории. Информация, различение, форма и паттерн, составляющие наше знание о мире, являются лишенными размерности сущностями, которые нельзя локализовать в пространстве или во времени. Информация течет в цепях, которые выходят за общепринятые границы индивидуальности и включают все окружающее. Этот способ научного мышления делает абсурдной попытку понять мир в терминах отдельных объектов и сущностей, рассматривать индивида, семью или род как дарвиновские сообщества в борьбе за выживание, проводить различие между умом и телом или идентифицироваться с эго-телесной единицей («Эго, облаченное в кожу» у Алана Уотса). Как и в квантово-релятивистской физике, акцент смещается от субстанции и объекта к форме, паттерну и процессу15.

Станислав Гроф, За пределами мозга. Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии, 1985

Наиболее плодотворное развитие проблематика проникновения в сущность понятия «информация» получила в рамках теории информации и кибернетики. Теория информации начинается с работ Клода Шеннона, опубликованных в конце 40-х годов XX века. В классической теории информации преимущественно уделялось внимание тем аспектам информации, которые могут быть названы техническими. Из полученных в рамках этой теории результатов наибольшее значение имели те, которые относятся к теории и практике кодирования информации, а также к анализу и синтезу систем передачи информации по техническим каналам связи.

В. С. Гусев, Информатика: введение в информационную безопасность, 2004

В парадигме воспринимаемого качества на первый план выходит задача выявления совокупности наиболее значимых, «сущностных» для субъекта свойств объекта или события (компонентов их воспринимаемого качества). При решении задачи сохранения когнитивного опыта профессионала главные вопросы, на которые эта парадигма позволяет ответить, можно объединить в три группы: 1) как получить доступ к информации о содержании опыта, накопленного конкретным специалистом, 2) как зарегистрировать это содержание и сохранить его для последующего анализа и структурирования, 3) как представить основное содержание зарегистрированного когнитивного опыта для эффективной передачи другим специалистам. Содержание когнитивного опыта характеризуется совокупностью составляющих разной степени доступности. Явные составляющие могут быть обнаружены в действиях, физических операциях, характеристиках физических объектов и т. п. Это внешне наблюдаемые данные, для регистрации и измерения которых имеются соответствующие технологии, в частности система процедур полипозиционного наблюдения (глава 12). «Неявные» составляющие опыта относятся к субъективному миру специалиста (его цели, задачи и т. д.). Для их регистрации и «измерения» нужны специальные методы и техники. Практическая реализация парадигмы воспринимаемого качества заключается в интеграции методов анализа явных и неявных составляющих когнитивного опыта. В первую очередь речь идет о методе поэтапного анализа вербализаций (глава 11) и о методе полипозиционного наблюдения (глава 12).

Коллектив авторов, Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта, 2016

Они выступают как общезначимые символы, и в этом смысле представляют информацию. Способность получения и переработки внешней информации, которыми обладает лишь мозг человека, лежит в основе накопления ее в виде культурного опыта. Поэтому имеют право на существование определения культуры, связанные с понятием «информация». С этой точки зрения культура понимается как внебиологический способ передачи информации, как информационная сверхсистема, которая обеспечивает обратную связь со средой при сохранении фонда исторической памяти – информационной культуры.[4] Такое научное направление как структурализм дает определение культуры как совокупности знаковых систем и культурных текстов.

Е. П. Борзова, Сравнительная культурология. Том 1, 2013

Характерной особенностью психологии является то, что экспериментально моделируемы лишь отдельные ситуации, выявляющие некоторые особенности поведения человека из многих. Человек очень разнообразен, «широк», как говорил Ф. М. Достоевский. Отдельный эксперимент выявляет крайне малую сферу его поведения. В то же время гипотезы в психологии строятся так, чтобы их можно было проверить отдельным экспериментом. Тем самым складывается различие масштабов между теоретико-экспериментальными построениями и реальностями целостной человеческой личности. Например, модели когнитивной психологии, ее понятия, такие, как компоненты памяти, фильтры внимания, семантические сети, не могли бы возникнуть, не будь соответствующих средств моделирования, связанных с экспериментальными приемами типа прайминга. Эти средства моделирования задают алфавит теоретического языка, допускающего операционализацию в психологическом эксперименте. Этот язык осуществляет перевод на некоторые диалекты практики, но, к сожалению, плохо переводим на другие языки. Перечисленные выше когнитивные термины могут быть соотнесены с практикой инженерной психологии, для которой важны процессы переработки информации. Этим задается путь от эксперимента через теорию к практике для инженерной психологии. Однако этот язык менее соотносим с проблематикой психотерапии в таких ее проблемах, как жизненный путь личности, отношения клиента с терапевтом и т. д., хотя, учитывая работы Бека, нельзя говорить о полной несоотносимости.

Коллектив авторов, Взаимоотношения исследовательской и практической психологии, 2015

Сходные и вместе с тем несколько более разработанные представления о смысле внешних ситуаций предлагает Э.Петерфройнд, синтезировавший клиническую теорию психоанализа с современными процессуальными моделями переработки информации (Peterfreund, 1971; 1976; Peterfreund, Franceschini, 1973). «Каждый из нас более или менее различно интерпретирует имеющуюся информацию, – пишет он. – Мы отбираем и перерабатываем ее, приходя к нашим индивидуальным взглядам на мир, к нашей индивидуальной “действительности”. Посредством таких интерпретаций информация обретает значение – общепринятые денотативные и коннотативные значения плюс уникальные личностные смыслы, представляющие для психоанализа особый интерес» (Peterfreund, 1976, р. 63–64). Петерфройнд пытается выделить две группы смыслов: смысл входной информации о внешнем мире и смысл информации, соответствующей различным феноменам переживания (Peterfreund, 1971). Это различение, однако, методологически некорректное; на уровне конкретного анализа Петерфройнд к нему реально не прибегает. Общая идея, выдвигаемая Петерфройндом, заключается в том, что информация приобретает смысл лишь в отношении к некоторому более широкому информационному контексту. Этот смысл непосредственно определяется характером переработки соответствующей информации, в частности генерализацией информации и классификацией ее в долговременной памяти. С другой стороны, переходя на язык клинического психоанализа, Петерфройнд указывает на обусловленность личностных смыслов личным опытом, на неотделимость их от мотивов, а также на зависимость смысла травмирующих событий для ребенка от уровня его развития и зрелости, уровня интеллекта и эмоционального состояния. Смыслы могут изменяться во времени; одни и те же события могут подвергаться реинтерпретациям различными способами в зависимости от опыта, развития способностей к переработке информации, изменения контекста и возникновения новых смыслов в процессе психоанализа (Peterfreund, 1971, р. 235).

Д. А. Леонтьев, Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности, -1

В российской научной традиции понятие «знание» определяется как «проверенный практикой и удостоверенный логикой результат процесса познания действительности, адекватное ее отражение в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий»[10]. «По своему генезису и способу функционирования знание является социальным феноменом. Оно фиксируется в форме знаков естественных и искусственных языков»[11]. Итак, приведенное определение подчеркивает двойственную природу знания: с одной стороны, знание субъективно и связано с его носителем – человеком, с другой – становится в некоторой степени объективным при формализации и существует в форме языковых знаков, то есть в документах, книгах, аудио и видеозаписях, базах данных и др.[12] Первичное знание необходимо основано на человеческом опыте, но далее знание может быть передано от его носителя другим людям в непосредственном общении или посредством формализации, поэтому следует учитывать, что не всегда легко установить связь знания с его первоисточником (первичным опытом конкретного человека), знание может передаваться в виде информации, до некоторой степени объективной. В таком контексте знание может быть индивидуальным, групповым, а также общественным или, в частном случае, организационным.

Е. Ю. Горохова, Социальная технология управления знаниями в многонациональной организации, 2013

В информационной интерпретации преемственность есть накопление периодически возникающей в процессе развития (творчества, возникновения нового, в том числе нового знания, инноваций) новой информации, способность к ее актуализации и использованию. В этой связи процесс развития есть не просто последовательность наследуемых состояний, но такая последовательность, которая обеспечивает и обеспечивается сохранением, способностью актуализации и использования предыдущей информации, что и является памятью системы. Память системы бывает двух типов. Память первого типа предполагает непосредственное участие в передаче информации вещественно-энергетических носителей (например, гены), имеет характер программы развертывания информации, осуществляется посредством близкодействия (непосредственной передачи). Память второго типа имеет идеальный характер, предполагает наличие носителей, способных оперировать информацией на основе идеальных конструкций, передается с помощью идеальных форм (например, язык, культура, жизненный опыт), не предполагает жесткого программирования, осуществляется посредством дальнодействия (опосредованной передачи). Дальнейшее – предмет исследований. Эти типы памяти присущи, соответственно, индивидуальному и историческому развитию. Память системы есть процессуальная характеристика, потому она имеет все свойства процессуальности (см. выше, особенно важно понимание диалектики корпускулярности и континуальности). В стратегическом и оперативном управлении используются различные информационные параметры и различные типы памяти (подробнее см. Гл.5).

Александр Селиванов, Развитие объектов. Наука управления будущим, 2016

Третьему этапу изучения темы психологического воздействия (1980-е годы) были присущи методический и методологический плюрализм, произошло расширение круга изучаемых феноменов, усложнение теоретических моделей. Психологическое воздействие стало рассматриваться в качестве сложно детерминированной многоуровневой системы. Разрабатываются идеи и об одном когнитивном процессе с несколькими стадиями в анализе человеком поступающей к нему информации. Особое внимание стало уделяться изучению психологических механизмов, опосредующих воздействие сообщений на социальные установки и представления людей. Было установлено и доказано, что при обработке поступающей информации человек может активно размышлять над ней, соотносить с собственными убеждениями и знаниями аргументы в поддержку навязываемой позиции. Но признавались и иные способы обработки информации, делающие излишним детальный анализ сообщения (например, использование тезисов «Специалистам следует доверять», «Большинство всегда право»).

А. А. Гостев, Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты, 2017

Эффективность обработки информации сознанием и, соответственно, ширину горизонта социального пространства обеспечивают конкретные механизмы. „Очки“, через которые мы смотрим на мир, – писал К. Лоренц, – такие формы нашего мышления и созерцания, как причинность, вещественность, пространство и время, – суть функции нашей нейросенсорной организации, возникшей в целях сохранения вида [выделено мной – Д. М.]»[62]. На тот же механизм указывает В. Д. Шинкаренко: «Восприятие пространства и времени… напрямую связано с развитием головного мозга и формированием нейронных структур [выделено мной – Д. М.]»[63]. Нейросенсорная основа организации мышления позволяет обнаружить в рассматриваемой динамике пространственного восприятия, помимо количественной, также качественную составляющую. Немецкий психолог Ф. Кликс описывал процесс развития мыслительных механизмов следующим образом: «Самым существенным результатом мышления… является образование и фиксация в памяти различного уровня абстракций. Подобно ступенькам лестницы, обозначения способствуют введению все более абстрактных понятий. По мере того, как достигаются все более высокие (более абстрактные) уровни, человеческое познание охватывает все более обширные области реальности [выделено мной – Д. М.]»[64]. Действительно, как отмечал еще американский философ и социолог Дж. Дьюи, факт тесной связи между абстракцией и обобщением известен давно – «обобщение… переносит и расширяет»[65]. Обобщение, происходящее благодаря повышению степени абстракции мышления, обеспечивает более плотную «упаковку» информации, что позволяет расширять границы воспринимаемой действительности.

Д. В. Михалевский, Пространство и Бытие. Сборник статей, 2017

Интент-анализ соблюдает все перечисленные принципы, но в сопоставлении с контент-анализом этот метод, предназначенный для изучения интенциональной части речевого содержания, выступает более специализированным: он восстанавливает динамические, реализующиеся в конкретной ситуации мотивационно-потребностные характеристики субъекта. Следует особо прокомментировать принципы явности содержания и объективности анализа, связанные между собой сущностными характеристиками изучаемого объекта. Первый из этих принципов восходит к информационно-кодовой модели общения, которая была распространена в науке вплоть до последней четверти ХХ в. и сводила процесс коммуникации к кодированию и декодированию информации. В реальной коммуникации смысл речи почти никогда не соответствует прямому значению сказанного, что вовсе не исчерпывается явлениями эллиптичности, метафоричности, речевой или коммуникативной игры. Современные модели предполагают учет ситуации, социального контекста, фоновых знаний собеседников. Смысл, который передается высказываниями, подлежит интерпретации. Соответственно, для однозначной интерпретации высказываний необходимо восстановить весь объем информации, на который опирается говорящий (Кибрик, 1987; Макаров, 2003). Это вряд ли достижимо, поэтому реальная мера объективности исследовательских техник, таких, как контент- и интент-анализ, достигается работой и квалификацией экспертов.

Н. Д. Павлова, Интент-анализ. Основания, процедура, опыт использования, 2017

Одним из таких подходов является миварный подход с его технологиями накопления данных и обработки информации в едином миварном информационном пространстве. Для понимания языка надо собрать и поддерживать в актуальном состоянии огромную базу данных фактов и такое же большое количество правил, которые позволяют выявлять нюансы смысла разных понятий в различных ситуациях. У нас пока не было подробных работ на эту тему, но во время дискуссий и обсуждений мы излагали следующий описанный ниже подход, получивший понимание и поддержку.

О. О. Варламов, Мивары: 25 лет создания искусственного интеллекта, -1

Во второй половине двадцатого столетия наряду с социологическим анализом массово-коммуникативной деятельности получил распространение структуралистский подход, то есть анализ массовых коммуникаций с позиции лингвистической парадигмы. Структуралисты сформулировали теоретическую модель объяснения мира на основе абсолютизации языковых структур, которые, по их мнению, обладали системообразующими функциями и осуществляли управление различными информационными потоками, циркулирующими в обществе. Структурно-языковые процессы были признаны господствующими в процессе формирования типов сознания, норм поведения и образцов культуры. С точки зрения автора этой концепции – Терри Иглтона – любые объекты социальной действительности «мифы, фильмы, литературные тексты, спортивные матчи, экономические формации и даже ресторанные меню – могут стать материалами для структуралистского анализа», если к ним подходят как «к знаковым системам или «текстам», для трактовок которых применяются соответствующие концепции (код, грамматика, синтаксис), извлечённые из науки о языке»[26]. В этом ключе структуралистами делается вывод о причинах влияния на массовую аудиторию информации, распространяемой по каналам массовой коммуникации и воздействующей на людей посредством определённых языковых структур, формирующей в восприятии человека представление о том или ином типе культуры.

Т. В. Науменко, Массовая коммуникация как глобальный процесс, 2015

Базируясь на идеях Л. Н. Ланды о связи организации концепта с энтропией (Ланда, 1966), Л. М. Веккера о связи организации концепта с энергетическими затратами (Веккер, 1976) и собственных данных о времени реакции сложного выбора как вероятностного показателя меры организации и формы организации концепта (Волкова, 2011а, б), в качестве объективных количественных показателей организации концепта были использованы время дифференцировок (как показатель скорости) и число ошибок (как показатель точности). Дифференцировка – различение близких сигналов и выбор единственного подходящего к сигналу ответа. Скорость (время) осуществления дифференцировочных реакций является показателем дискриминативной способности мозга – способности мозга к разграничению, концентрации и относительной независимости сложных ансамблей возбуждения, являющихся результатом взаимодействия непосредственных сигнальных афферентаций и словесных сигналов предварительной инструкции (Бойко, 2002). Сигнал является структурной единицей информации, воплощенной в определенном физическом процессе, природа которого состоит в воспроизведении пространственно-временной упорядоченности состояний источника информации, воздействующего на физический носитель. Основной проблемой передачи информации является выделение сигнала из шума. Информация своей упорядоченностью противостоит росту энтропии как выражению беспорядочности. Точность и ошибки при выполнении деятельности являются эмпирическим выражением меры организации структур, обусловливающих поведение (Веккер, 1981).

Коллектив авторов, Современные исследования интеллекта и творчества, 2015

В настоящее время выделился ряд научных направлений, решающих основные задачи теории систем: кибернетика, базирующаяся на принципе обратной связи и вскрывающая механизмы целенаправленного и самоконтролируемого поведения; теория информации, вводящая понятие информации как некоторого количества и развивающая принципы передачи информации; теория игр, анализирующая в рамках особого математического аппарата рациональную конкуренцию двух или более противодействующих сил с целью достижения максимального выигрыша и минимального проигрыша; теория решений, анализирующая рациональные выборы внутри организаций на основе рассмотрения данной ситуации и ее возможных исходов; топология, или реляционная математика; факторный анализ, т. е. процедуры изоляции посредством использования математического анализа факторов в многопеременных явлениях в различных областях знания.

С. В. Загородников, Теория организации. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

Данная логика представлена в ряде ключевых взаимосвязанных понятий когнитивно-информационной теории, соединяющих мышление, опыт и знание. Мышление – познавательный процесс, который (через сопоставление данных внешнего восприятия) завершается синтезом и пониманием смысла. Опыт – объем информации, полученный непосредственным участием в ситуации. Знание – есть совокупность (массив) информации, добытый через использование вещи – интеллектуального продукта, воплощающего фиксацию опыта и его обобщение. Так, с позиций юриспруденции опыт отражен прежде всего в обычаях (обычном праве) – стереотипах или правилах поведения, имеющих подсознательный характер, сложившихся в результате их спонтанного многократного применения и никем специально не фиксируемых, знание – в рационально конструируемом кодексе, системе писаных законов или фиксированных прецедентов[22]. Производство правовых норм в широком смысле имеет целенаправленный характер, осуществляется законодательной властью (изданием законов), судебной властью (как ее решениями, так и интерпретацией с позиций судейского активизма), правительством и администрацией (подзаконными актами различного уровня), а также формируется (как прямым, так и косвенным образом) со стороны разработчиков научной доктрины, различных общественных групп, создающих обычное право; коллективные соглашения, корпоративные нормы и пр. Направленная фиксация норм (часто в условиях конкуренции различных проектов) является не только выражением селекции общественных представлений, но и выражением стремлением к когнитивному доминированию различных групп в обществе.

А. Н. Медушевский, Политические сочинения, 2015

Согласно модели, предложенной С. Московичи, структура социальных представлений складывается из трех компонентов: уровня информированности; поля представления и установки. Определенный уровень информированности является необходимым условием формирования представления. Поле представления характеризует организацию содержания социального представления с качественной стороны, оно существует там, где представлено «иерархизированное единство элементов», более или менее выраженное богатство содержания, наличествуют образные и смысловые свойства представлений. Иными словами, это та информационная рамка, в которую заключается новое представление, посредством которой оно объединяется с другими социальными представлениями, включаясь в их систему. Иными словами, это контекст, вне которого представление не может быть полноценно осмыслено. Как указывает С. Московичи, содержание поля представления может быть различным у разных социальных групп, и этим определяются различия в трактовке одних и тех же социальных представлений. Поле представления формируется непосредственно в группе – именно здесь определяется общая смысловая рамка, в которую помещается новая информация, устанавливается диапазон возможных толкований того или иного понятия.

Коллектив авторов, Методологические проблемы социально-гуманитарных наук, 2013

Благодаря разработке К.Э. Шенноном абстрактного подхода к информации и введению ее количественной меры, с начала 1950-х гг. многими учеными стали предприниматься попытки использовать понятие информации для объяснения и описания самых разнообразных явлений и процессов, в первую очередь биологических.

Е. А. Зверева, Правовой режим информации в отношениях с участием субъектов предпринимательской деятельности, 2008

С. Эпштейн развивает представления о неосознаваемых психических процессах в так называемой «когнитивно-экспериентальной теории»[1] (Epstein, 1990). Согласно ей, люди автоматически конструируют имплицитную «теорию реальности», которая включает два основных блока: теорию собственного Я и теорию окружающего мира, а также репрезентации отношений между Я и миром. В теории личности Эпштейна интегрируются психодинамические и бихевиоральные теории, феноменологические представления о личности и современные когнитивные теории переработки информации (Epstein, 2003). Первое положение Эпштейна состоит в том, что люди постигают реальность двумя основными способами: экспериентальным (с помощью опыта) и рациональным. В данном случае Эпштейн предлагает метафору «сердце и голова», подчеркивая, что существует огромная разница между тем, как человек приобретает знание в случае интеллектуальной работы и в ситуации инсайта. Знания, полученные на лекции, усваиваются совершенно не так, как знания, полученные посредством опыта. Отличие информации, усвоенной экспериентально, состоит в том, что она имеет определенный эмоциональный заряд и фиксируется гораздо более прочно, чем информация, полученная в результате интеллектуальных действий.

М. А. Падун, Психическая травма и картина мира. Теория, эмпирия, практика, 2012

Какова же в таком случае природа специфических, автономных психолингвистических операций? По Нуазе, операции эти имеют одновременно когнитивную и коммуникативную природу. Они приобретают когнитивный характер, конкретно реализуясь в общении, взаимодействии, речевом воздействии. В работе Ж.Нуазе (Noizet, 1980) они выступают скорее как логические, чем как языковые правила, и скорее как система операторов (в математическом смысле слова), чем как система операций. Он и Ж.Мелер в своей известной статье считают психолингвистику (лингвистическую психологию) частью когнитивной психологии (Mehler et Noizet, 1974, p.20). Дж.Верч делает основной упор на одновременность переработки информации лингвистического и психологического характера, и т.д.

А. А. Леонтьев, Основы психолингвистики, 1997

Возможны, однако, и другие психологические формы общения. Например, можно говорить об общении, осуществляемом через восприятие знаковых средств, когда это восприятие вызывает специфическую встречную активность реципиента, например при посредстве графиков. Очевидно, что одна и та же информация, представляемая в виде числовой таблицы и в виде графика или кривой, значительно разнится по мере воздействия на читателя: последний узнает значительно больше, если находит информацию в графическом представлении. Каков психологический механизм этого воздействия? Графические средства “переводят абстрактные трудно уловимые отношения в область интуитивно-близкого воззрения”[79]. “Своеобразие графика как знаковой системы заключается в том, что в качестве основного средства передачи информации в нем используются не знаки-коды, а знаки-образы.… В случае статистических графиков речь идет, разумеется, не о художественных, а о простейших геометрических образах. Но последние обладают способностью отображать и характеризовать некоторые целостные умственные построения (ансамбли), связанные с количественной характеристикой статистических совокупностей. Сила, эффективность такой системы сигналов основывается на том, что она обращается непосредственно к чувственному познанию (восприятию) изучаемых соотношений и позволяет осознать их значение, если и не совсем минуя стадию языкового мышления, то во всяком случае значительно укорачивая ее”[80]. С этими определениями можно согласиться по существу, сделав необходимую скидку на несовершенство терминологии. Так или иначе, чисто знаковое, “значенческое” содержание графика явно подчинено какому-то иному содержанию, “прочитываемому” реципиентом как бы “между строками” графика. Иными словами, график стимулирует эвристическую познавательную активность реципиента, в ходе которой этот последний получает дополнительную информацию.

А. А. Леонтьев, Психология общения, 1997

1. Исследования, предполагающие разовый срез информации (at hoc). Выбирая такой вид исследования, необходимо отдавать себе отчет в том, что исследователь сможет получить данные только о состоянии изучаемого объекта в текущий момент времени. Разовые исследования имеет смысл проводить в том случае, когда гипотезы носят структурный характер. Например, мы хотим выяснить влияние современных цифровых гаджетов на медиаповедение современной российской молодежи. В данном случае исследовательские задачи и, соответственно, гипотезы ограничены изучением текущего состояния и не предполагают описание изменений изучаемых свойств во временной перспективе15.

Н. Н. Маликова, Дизайн и методы социологического исследования, 2014

Следующим шагом является обязательная проверка гипотез и построение на этой базе обоснованных предсказаний. Этот этап для социальной психологии представляется особенно сложным, что связано с ее двойственным положением. Как экспериментальная дисциплина социальная психология должна соотносить научные суждения с данными чувственного опыта – принцип верификации. Однако значительную часть социально-психологических характеристик нельзя подвергнуть верификации (например, исследования массовых процессов, больших групп). Данное противоречие привело к возрастанию интереса к качественным методам исследования, которые широко применяются в социологии. Среди качественных методов широкое распространение получил метод фокус-групп по О. Т. Мельниковой – это полустандартизированное интервью, происходящее в форме групповой дискуссии и направленное на получение от ее участников субъективной информации о том, как они воспринимают различные виды практической деятельности или продукты этой деятельности (например, рекламу или СМИ).

Н. А. Богачкина, Социальная психология. Шпаргалка, -1

Язык, используемый для описания информации, может допускать неоднозначность ее понимания. Это создает определенные трудности при интерпретации вербальной информации, но в этом случае истинный смысл можно понять из контекста. Информация, которая хранится в персональных компьютерах, как правило, лишена контекста, поэтому ошибочная интерпретация становится гораздо более вероятной. Западные специалисты определяют цену информации через те действия, которые могут быть предприняты в результате знания этой информации.

А. В. Артемов, Информационная безопасность, 2014

Интенциально-эмпатические взаимодействия, которые КМ описывает как взаимодействия полей и волн с присущими им энергиями, суть локальные «взаимопроникновения» между внешне разделёнными реалиями – причина, порождающая феномен квантовой запутанности (см. выше). Именно они, а не бессмысленная «запись информации», инициируют взаимодействия замкнутой квантовой системы (паттерна свёрнутого порядка) с окружением, вследствие чего и происходят декогеренция, запутанное состояние и, в конечном счёте, экспликация некоего акта существования в виде локального (эмпирического) объекта и, в частности, в виде плотного, проявленного тела. Но подчеркну, эксплицируются не все потенциальные характеристики феномена вообще, но лишь те, которые участвуют в активном взаимодействии с источником интенциально-эмпатического импульса, релевантны онтологической природе агента связи и его «эманации» – интенциально-эмпатическому импульсу. К этому чрезвычайно важному положению я буду неоднократно возвращаться, рассматривая широкий ряд важнейших опосредованных проявлений этого механизма в сфере психоментальных функций (рецептивных и когнитивных процессов), режимов смыслобразования, раннекультурных и более поздних культурных практик др. Иными словами, разворачивание и пояснение этого положения поможет конкретизировать расхожий тезис о том, что мы (т. е. наше сознание) участвуем в формировании окружающей реальности.

А. А. Пелипенко, Избранные работы по теории культуры, 2014

Целью научного исследования является ответ на вопрос о том, что происходит в конкретном фрагменте эмпирической реальности. Для того чтобы начать исследование, ученому необходимо определить, что и как он собирается анализировать. Для определения предмета исследования нужно найти теоретические основания. Именно теоретическая модель показывает, какие аспекты происходящего важны для ученого, а какими он может пренебречь. (Общеизвестно сравнение теории с линзами, «сквозь» которые мы наблюдаем мир. Действительность гораздо «богаче» того, что могут сказать о ней отдельные науки и научные направления. Но именно благодаря ограничениям, которые налагают теоретические модели, ученый может сосредоточиться на конкретном исследовательском вопросе.) Кроме того, необходимо определить методологию исследования: какими методами[5] будет пользоваться исследователь, чтобы зарегистрировать те аспекты реальности, которые определены в теории? Как он будет наблюдать за объектами и/или воздействовать на них? Какие инструменты будет использовать? Как интерпретировать полученную информацию? Ответы на поставленные вопросы должны позволить другому ученому воспроизвести то же исследование с тем же результатом.

Коллектив авторов, Сравнительная социология, 2015