Невинность

Невинность (буквально «отсутствие вины») — нередко используется в качестве синонима нравственной чистоты, отсутствия знания как хороших, так и плохих сторон жизни, отсутствия опыта и оценок. Может использоваться в значениях:

• невиновность;
• безвредность;
• простодушие, наивность;
• девственность.

Невинность всегда носит характер отсутствия какой-либо провинности — в грехах, проступках или преступлениях. Невинность в таком значении может определяться в соответствии с религией, совестью или законом. Также невинность может носить характер непричастности, исключая невинного субъекта из

причин по которым случилось неприятное событие. Невинные развлечения не вредят, невинные шутки не обижают.

Невинность следует отличать от невиновности (характеристики человека по отношению к моральным, правовым и социальным нормам), хотя в быту слово «невинность» часто и вульгарно неточно употребляют, чтобы подчеркнуть незаслуженность обвинения, наказания, страдания («невинная жертва»).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Представления Фрейда о ребенке удивительно сходны с картиной, которую рисует св. Августин. Одно из главных доказательств врожденной греховности человека св. Августин видит в порочности маленького ребенка. Он указывает, что развращенность человека должна быть врожденной, потому что младенец испорчен еще до того, как у него появился шанс научиться плохому у других или оказаться развращенным дурным примером. Фрейд, как и св. Августин, не выделяет те качества ребенка, которые могли бы по крайней мере уравновесить негативные черты: непосредственность, отзывчивость, мягкость суждений о людях, способность верно судить об отношении к себе других людей независимо от того, что они говорят, непрестанные усилия по познанию мира, – короче, все те качества, которые заставляют нас восхищаться детьми и любить их и которые породили идею о том, что детские качества во взрослом человеке – его самое драгоценное богатство. Существует множество причин того, почему Фрейд обращает внимание только на порочные качества детей. Одной из этих причин служит то, что Викторианская эпоха создала иллюзию, фикцию «невинности» ребенка. Считалось, что дети не имеют сексуальных побуждений или каких-либо иных «дурных» импульсов. Когда Фрейд выступил против этого общепринятого мнения, его обвинили в осквернении невинности ребенка и в нападках на одну из главных ценностей, в которые верили викторианские семьи. Понятно, почему Фрейд в этой битве впал в противоположную крайность и нарисовал одностороннюю картину сущности ребенка.

Эрих Фромм, Забытый язык, 1951

Наконец, к системе устрашения и нравственного принуждения может быть обращен тот же самый упрек, который мы сделали системе общественного интереса: и ей никакого дела нет до того, виновен ли подсудимый, или невинен, она требует, чтобы определенному законом наказанию подвергнулся человек, который имеет против себя все вероятности совершенного преступления; подсудимый наказан, желание закона исполнено, предположенный теоретически эффект произведен, а затем – вопрос о невинности и виновности вещь посторонняя. По этой системе невинного скоре следует наказывать, чем освободить от наказания. Разве мы не должны защищать общество? Оно лучше будет защищено подобными крайностями, чем скрупулезными разыскиваниями и обыкновенной медлительностью правосудия. Вам вручается защита всего общества, и вы не исполните вашей обязанности, если вы придадите слишком много важности защите частного лица. Конечно, право обороны играет известную, и даже весьма значительную роль при составлении уголовных законов, – я не думаю изгнать его совершенно из области уголовного права, я хотел только доказать, что оно одно не может объяснить нам существование и применение уголовных законов. Посмотрим теперь, не будем ли мы счастливее с индивидуальным правом, дополненным двойной гипотезой о предшествовавшем естественном состоянии и об общественном договоре.

Группа авторов, Философия уголовного права, 2004

На первый взгляд, эта история малопонятна, но в ней есть скрытый смысл. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что в действительности символизирует яблоко. Принимая во внимание тяжесть кары, оно должно символизировать некую важнейшую составляющую человеческой жизнедеятельности. И логично предположить, что здесь говорится именно о сексуальном влечении, более ни о чем. Историю изгнания Адама и Евы из рая можно рассматривать как историю двух людей, которые испытывали друг к другу сильную страсть, но не имели возможности удовлетворить ее. Неудивительно, что они нарушили запрет и совершили так называемое грехопадение. Но кроме того, история Адама и Евы предупреждает нас о том, что удовлетворение плотского желания имеет свою цену. Сексуальный контакт, то есть потеря невинности, повлек за собой изгнание из Эдема.

Манфред Кетс де Врис, Секс, деньги, счастье и смерть: В поисках себя, 2012

Гуманистические теории, возникнув в Западной Европе во время эпохи Возрождения, породили мнение о том, что источник зла лежит не в природе человека, а в недостатках его воспитания; что каждый человек рождается чистым и невинным, каким создан был Адам, а делается злым и порочным вследствие дурного воспитания, плохих примеров, тяжелых социальных условий жизни и т. д. Это мнение господствует ныне во всех современных постхристианских и атеистических педагогических теориях и школах. Придерживались этого мнения и основатели философских направлений Жан Жак Руссо, Лев Толстой и т. Оно совершенно противоречит христианской педагогике, утверждающей, что человек не может сам «вытащить себя за волосы из болота», как барон Мюнхгаузен, а нуждается во враче более могущественном – в Господе нашем Иисусе Христе, искупившем нас от смерти и вечного мучения. Если бы мнение о «дурном воспитании» было верным, то вызывает недоумение, почему человечество до сих пор не перевоспитало себя, не научилось хранить невинность и чистоту с рождения до смерти; непонятно, по какой это горькой необходимости все люди и сами получают, и другим передают именно худое воспитание. Если человек рождается добрым, без всякой тяги ко злу, то почему он непременно увлекается дурными примерами и не находит в себе сил противостоять порокам? Почему зло делаем мы легче, чем добро? Ведь любой родитель, любой воспитатель подтвердит, что даже маленький ребенок, растущий в любящей атмосфере, порой проявляет такую недюжинную агрессию и строптивость, сжимая кулачки в случае недовольства, так машет на взрослого, что диву даешься: откуда это в нем взялось?

Галина Калинина, Что играет мной? Беседы о страстях и борьбе с ними в современном мире, 2014

Мы не собираемся выражать здесь свое возмущение происходящим. Цель данного эссе – в очередной раз признать сегодняшнюю реальность, состоящую в появлении рассудочного преступления, и исследовать его мотивы: без этого я не в состоянии понять свое время. Возможно, кто-то сочтет, что эпоха, за пятьдесят лет поработившая, сломавшая и убившая семьдесят миллионов человеческих существ, должна быть в первую очередь подвергнута осуждению. При этом следует еще осознать ее виновность. В наивные времена, когда тиран, дабы прославиться, стирал с лица земли целые города; когда прикованный к колеснице победителя раб тащился через ликующий город; когда врагов на глазах собравшейся публики бросали на растерзание зверям – во времена столь простодушных преступлений никаких колебаний по поводу их оценки даже не возникало. Но лагеря смерти под лозунгом свободы и массовые убийства, оправдываемые любовью к человечеству или стремлением к безграничному человеческому счастью, в каком-то смысле выбивают почву из-под возможности давать им оценку. Когда преступление рядится в шкуру невинности, все встает с ног на голову, что мы и наблюдаем в наши дни, и уже невинность вынуждена оправдываться. Цель настоящего эссе – признать и исследовать это странное явление.

Альбер Камю, Бунтующий человек. Недоразумение (сборник)

Ложь. Почему в большинстве случаев люди в ежедневной жизни говорят правду? Во всяком случае, не потому, что Бог запретил лгать. Но, во-первых, потому, что это удобнее: ибо ложь требует изобретения, памяти и умения обманывать. (Поэтому Свифт утверждает: кто лжет, тот редко замечает, что берет на себя тяжелое бремя, а именно, чтобы поддерживать одну ложь, он должен выдумывать двадцать других.) Далее – потому, что в простых отношениях выгоднее прямо сказать: я хочу того-то, я сделал то-то и т. п.; стало быть, потому, что путь принуждения и авторитета вернее, чем путь хитрости. – Но если ребенок вырос в сложных семейных условиях, то он столь же естественно пользуется ложью и непроизвольно говорит всегда то, что соответствует его интересам; чувство истины, отвращение ко лжи само по себе ему совершенно чуждо и недоступно, и потому он лжет с полной невинностью. <…>

Ф. В. Ницше, Учиться у Заратустры, -1

Другой подвижник IV века св. Кассиян Римлянин весьма подробно и интересно разработал вопрос о «борьбе с духом блуда». Упоминая между прочим в этой части своего сочинения о процветавших в его время ристалищах и играх в цирках, он ссылается на то, что и атлеты, стремящиеся к наградам и венкам, должны для сохранения своих сил беречь себя от увлечения похотью: «если там, – говорит Кассиян, – в мирских внешних состязаниях о венцах тленных так необходима чистота, то сколь безмерно необходимее она в нашем духовном внутреннем стремлении к венцам небесным? У нас требуется не внешняя только чистота от плотского греха или невольного осквернения, но также и внутренняя чистота мысли и чувства. Нам надлежит всяким хранением блюсти чистыми самые сокровенности сердца. Что те (ристалищные состязатели) желают иметь только телесно, тем мы должны обладать в глубинах совести. Вместе с тем, Кассиян говорит, что иное дело быть воздержанным, и иное чистым, пришедшим в невозмутимое состояние целомудренной непорочности и девственной невинности. Такая добродетель приписывается одним девственникам и девственницам душою и телом».

А. В. Фомин, Невидимый мир демонов, 2012

Мы не можем допустить, чтобы Христос был грешник и сознавал Себя таким, хотя и утверждал противное, и в то же время производил на Своих друзей и врагов впечатление незапятнанной невинности. А если бы мы допустили, то это было бы колоссальнейшим с Его стороны обманом, какой только может быть выдуман. «Если бы Иисус Христос был грешником, то Он так же, как и всякий грешник, сознавался бы во грехе, в противном случае Он был бы лицемер, насквозь пронизанный притворством. В самом деле, каким образом выказал бы Он так много божественной красоты в Своем характере, сохранил бы блеск ненарушенной гармонии и небесного величия в Себе, когда Ему пришлось бы делать все со смущенным духом и с сердцем, испорченным постоянным обманом, призраком добродетели?! Такой пример успешного лицемерия сам по себе сделался бы величайшим чудом, о котором когда-нибудь слышал мир» 29).

Филипп Шафф, Иисус Христос – величайшее чудо истории. Опровержение ложных теорий о личности Иисуса Христа и собрание свидетельств о высоком достоинстве характера, жизни и дел его со стороны неверующих, 2011

Об идее промискуитета, в противоположность индивидуальной любви, напоминают далее: обычай половых сношений невесты в брачную ночь с другими мужчинами у назамонов (Геродот IV, 172), на Болеарских островах (Диодор V, 18) и у австралийских курнаи;[173] много оспариваемое, но этнологически вполне доказанное «jus primae noctis», относительно которого существует громадный материал из всех стран земного шара;[174] лишение невинности во имя божества представителями его на земле (короли, духовные лица, кровные родственники, не живущие в данном месте чужестранцы).[175]

Иван Блох, История проституции, -1

Такие люди полагают себя добродетельными и считают, что с ними незаслуженно плохо обращаются. По сути они воспринимают других как заблуждающихся, нечестных, вероломных и скрыто манипулирующих. Думая, что окружающие хотят вмешиваться в их дела и критиковать, параноики относятся ко всем пристрастно и делают это скрытно, под маской невинности.

Д. В. Ковпак, Трудные люди. Как с ними общаться?, 2016

Бывает невинность во лжи, и она служит признаком сильной веры в какую-нибудь вещь.

Ф. В. Ницше, По ту сторону добра и зла, 1886

4. Утопически-гуманистический взгляд: ребенок рождается хорошим и добрым и портится только под влиянием общества. Эта идея обычно ассоциируется с романтизмом, но ее защищали также некоторые гуманисты эпохи Возрождения, истолковывавшие в таком духе старую христианскую догму о детской невинности (Stone, 1979).

И. С. Кон, Бить или не бить?, 2012