О (кириллица)

О, о (название: [o]) — буква всех славянских кириллических алфавитов (15-я в болгарском, 16-я в русском и белорусском, 18-я в сербском, 19-я в македонском и украинском); используется также в письменностях некоторых неславянских народов. В старо- и церковнославянской азбуках носит название «онъ» (что обозначает не только «он», но и «тот»). В кириллице является 16-й по счёту, выглядит как и имеет числовое значение 70. В глаголице по счёту 17-я, имеет вид и числовое значение 80. Происходит от греческой буквы омикрон (Ο, ο), хотя для глаголического варианта имеются версии, связывающие его с семитскими буквами «аин» или «вав».

В 2012 году в Вологде был установлен памятник букве «О».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Графика. Текст, изображенный на фотографии, написан алфавитом, близким к кириллице: помимо букв кириллицы, совпадающих с буквами греческого устава IX в., в графике «дощечки» имеются свойственные кириллице буквы б, ж, з, ш, щ, ѣ, я. В отличие от кириллицы в графике «дощечки» отсутствуют буквы, обозначавшие носовые гласные, – ф, η ?, λ, буквы йе, ф, θ, s, α, ?, ?, ?, а также имеются следующие особенности: буква ч отсутствует, ее заменяет буква щ, вследствие этого буква щ в «дощечке» соответствует двум кириллическим буквам – щ и ч; отсутствует буква ю, ее, видимо, заменяет сочетание j десятеричного с буквой у; отсутствует кириллическое н, звук н передается буквой и, т. е. начертанием не с горизонтальной, а с косой перекладиной; при этом звук и передается буквой j; отсутствуют буквы ъ, ь, ъj; из них букве ъ, являющейся составной частью кириллической буквы ъ], в рассматриваемом тексте соответствует буква о с небольшой развилкой вверху, вследствие чего она несколько напоминает кириллическую лигатуру у; звук у при этом передается чаще буквой у, реже – двубуквенным написанием оу; возможно, что некоторые буквы в виде у (т. е. о с развилкой) обозначают также у; в тексте представлено два графических варианта для передачи звука с и два – для звука е (оба последние после согласных, а не j).

Сборник статей, Влесова книга. Троянский конь норманнизма, 2013

Итак, мы разобрались с длиной ключа и распределили буквы шифрограммы по столбцам (то есть по алфавитам). Теперь они полностью соответствуют частотам употребления букв (и пробела) в русском языке. Поскольку пробел встречается чуть ли не в два раза чаще, чем самая частая буква русского алфавита «О», то резонно предположить, что самый частый символ в каждом столбце обозначает пробел.

Р. В. Душкин, Математика и криптография. Тайны шифров и логическое мышление, 2017

В заключение настоящего параграфа сошлемся еще на два места из скальдических поэтик. В самом начале «Перечня размеров» Снорри связывает аллитерацию с «делением речи» (stafasetning greinir mál allt), а хендинги – со «звуковым делением» (ok ?at er setning hljóðsgreina, er vér k?llum hendingar). Видимо, следует понимать это замечание в том смысле, что аллитерация воспринималась как «синтезирующий» признак, относящийся к целому слову (по этой причине, в частности, второй компонент сложных слов никогда не участвовал в скальдической аллитерации), в то время как рифма служила инструментом фономорфологического анализа слова (о фонологической основе рифмы см. [Матюшина 1989]). Направленность скальдических приемов на анализ звукового состава отдельного слова хорошо видна из следующего высказывания автора «Второго грамматического трактата». Сведения, извлеченные из грамматики Присциана, подтверждаются в нем ссылкой на практику скальдов. «В латинском языке перед гласной буквой стоят самое большее две согласных, а после нее – три. А в северном языке перед гласной буквой могут стоять три согласных и до пяти после нее, как это видно из имен, приведенных раньше (были при ведены слова spannzkr и strennzkr. – О. С.). Слоги придают бóльшую красоту поэзии, если в двух слогах имеется одна и та же гласная буква и одинаковые последующие буквы, как в словах: snarpr, garpr. Мы называем это адальхендинг. Если же в каждом слоге своя собственная гласная буква, но последующие одинаковы, как в словах vaskr, r?skr, мы называем это скотхендинг» [SnE (R) 1818, 304].

Ольга Александровна Смирницкая, Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования

Существует традиция слегка изменять название шрифта, чтобы можно было отличить один шрифт от другого, если они по каким-то причинам будут установлены одновременно. Шрифты фирмы Paragraph, к примеру, носят названия SchoolBookC и SchoolBookCTT. Первый – это шрифт формата Type1, а второй – формата TrueType, о чем говорят две буквы «Т» в конце названия. Буква «С» в конце названия означает Cyrillic, то есть кириллический, русскоязычный.

Владимир Завгородний, Adobe InDesign CS3

Помимо завидной эрудиции, Тредиаковский обладал редким даром, присущим ему как поэту, – чувством языка и интуитивным пониманием глубинного смысла слов, что неведомо ученому-педанту. Так, он решительно поддержал и развил мнение, упомянутое еще у Татищева, о русскости древнегреческого наименования «скифы». В соответствии с нормами греческой фонетики это слово произносится, как «скит[ф]ы». Второй слог в греческом написании слова «скифы» начинается с «теты» – ?; в русском озвучивании она произносится и как «ф», и как «т», – причем в течение времени произношение звука менялось. Так, заимствованное из древнегреческого языка слово «театр» до XVIII века звучало как «феатр», а слово «теогония» («происхождение Богов») еще недавно писалось «феогония». Отсюда же расщепление звучания в разных языках имен, имеющих общее происхождение: Фе[о] дор – Теодор, Фома – Том[ас]. До реформы русского алфавита в его составе (в качестве предпоследней) была буква «фита» – ?, предназначенная для передачи заимствованных слов, включающих букву «тета». И слово «скифы» в дореволюционных изданиях писалось через «фиту». В действительности же «скит» – чисто русский корень, образующий лексическое гнездо со словами типа «скитаться», «скитание». Следовательно, «скифы-скиты» дословно означают: «скитальцы» («кочевники»). Вторично, в качестве позднейшего заимствования из греческого языка, где оно служило названием пустыни, общая корневая основа «скит» вновь вошла в русское словоупотребление в смысле: «отдаленное монашеское убежище» или «старообрядческий монастырь».

Валерий Демин, Загадки Гипербореи

Все эти привычные для нас свойства лингвистики, так или иначе восходящие к античности или средневековью, вовсе не могут считаться универсальными, что показывают иные лингвистические традиции. О синтетическом подходе индийцев (пути от смысла к тексту; активной грамматики, по Щербе) говорилось выше. Китайская традиция до ее европеизации в конце XIX в. не знала грамматики, основным видом описания в ней был словарь (но японская традиция должна была независимо от китайского влияния самостоятельно строить грамматику). Арабская традиция шла не от морфологии к синтаксису, а в обратном направлении. В Китае и Японии до знакомства с европейской наукой не было понятия, соответствующего звуку (фонеме): в Китае основной фонетической единицей был слог, а в Японии – единица, промежуточная между звуком и слогом (примерно то, что у античных авторов называлось морой). В арабской традиции выделялись согласные звуки, но гласные не рассматривались как отдельные сущности. Единица, соответствующая слову, по-видимому, существовала во всех традициях (к этому вопросу я еще вернусь), но свойства этих единиц могли быть различными. Например, в китайской традиции слова совпадали с корнями и соответствующие понятия не различались. Кроме того, в ней были всего две части речи: «полные слова» и «пустые слова», что примерно соответствует знаменательным и служебным словам, но не выделялись даже имена и глаголы. Отмечу еще одно явление, на котором подробнее остановлюсь дальше: современная англоязычная или франкоязычная лингвистика отошла от идей Дионисия Фракийца больше, чем российское языкознание; по-видимому, это связано с тем, что строй русского языка изменился по сравнению с классическими языками не так значительно.

В. М. Алпатов, Языкознание: От Аристотеля до компьютерной лингвистики, 2017

Приложения обозначают прописными буквами русского алфавита, начиная с А, за исключением букв Ё, З, Й, О, Ч, Ь, Ы, Ъ. Каждое приложение начинается с новой страницы. При этом в верхнем правом углу страницы приводят слово «Приложение», записанное строчными буквами с первой прописной.

А. В. Борисова, Методы научных исследований в туризме, 2013

Ключом к атрибуции Йод-Хе-Вау-Хе для старших Арканов является тот факт, что каждая буква еврейского алфавита представляет собой число. Буквы от Алеф до Тет означают числа от 1 до 9; от Йод до Цади – десятки от 10 до 90; и от Коф до Тау – сотни от 100 до 400. Наше знание о соответствиях между буквами Тетраграмматона и цифрами, таким образом, приводит к следующей атрибуции Йод- Хе-Вау-Хе в еврейском алфавите:

П. Ф. Кейс, Введение в изучение Таро, 1910

Однако это был еще не конец истории. По мере того как прочитывалось все большее количество текстов, ученые начали медленно понимать, что в основе аккадской письменности должен лежать другой, более древний языковой пласт, о котором никто до этого и не подозревал. Такое понимание зародилось потому, что многие письменные знаки использовались в равной степени и как идеограммы, и как произносимые слоги. Иногда такой символ, который обычно обозначал быка, выражал «звук» gud, другой, – например «разделять», имел значение «смола» (tar). Слово «рот» порой изображался слогом ka. Но ни один из этих звуков нельзя было найти в семитском языке, где «бык» был alp, «разделение» – paras, а «рот» – pu. Поэтому изначально создателями этой письменности, видимо, являлись люди, в языке которых «бык» был gud, «разделять» – tar, а «рот» – ka.

Пол Кривачек, Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э., 2010

Во всем мире первые надписи, с помощью которых люди хотели сохранить память о каких-либо событиях, носили подобный характер. Вначале изображения, предназначенные для этой цели, были рисунками, на которых изображалось памятное событие. Со временем сформировались определенные правила сокращений, которые использовали вместо полного изображения, и так сформировалась система иероглифических символов, обозначающих понятие или предмет, а не звуки речи. Эти символы обычно называют иероглифами, хотя, если быть точным, это слово нельзя применять в качестве термина, так как было установлено, что часть египетских иероглифов может быть отнесена ко второму из описываемых нами классов, в котором символы представляют звуки или слоги слов, а не понятия и предметы.

Джекоб Эббот, Ромул. Основатель Вечного города, -1

Статьи содержат определение соответствующего понятия или термина (дефиницию). Заглавные слова статей набраны прописными буквами и расположены в алфавитном порядке. После заглавного слова в скобках приведена его краткая этимология в следующей последовательности: язык происхождения, затем сам этимон (иноязычное слово, вошедшее в русский язык) и его перевод. Например: СИНТЕЗ (греч. σ?νθεσις – соединение, сочетание, составление). В тексте персоналий даны названия основных сочинений автора. После названия статей о зарубежных философах и учёных в скобках приводится иностранное (оригинальное) написание. Некоторые часто употребляемые в научно-философских текстах слова приводятся в сокращённой форме, что не препятствует пониманию их смысла. К учебному пособию прилагаются список распространённых иностранных терминов и выражений, а также список рекомендуемой литературы для желающих получить более обширные сведения по истории и философии науки.

В. Д. Губин, История и философия науки: основные имена и понятия, 2013

К основным лексическим средствам рекламного текста относятся: 1) каламбур, 2) использование современного жаргона («Плазменный беспредел» – реклама телевизоров), 3) рифма, 4) анафора, 5) вопрос, 6) афоризмы, крылатые выражения, поговорки и пословицы, 7) синтаксический параллелизм (Рождены природой, рассчитаны наукой, сделаны мастером!), 8) повторы слов, 9) отклонение от нормативной орфографии (следование нормам дореволюционной орфографии, употребление прописных букв в начале, середине или конце наименования, сочетание латиницы с кириллицей), 10) использование окказионализмов, 11) персонификация (перенесение на неживой предмет свойств и функций живого лица, ср.: TEFA всегда заботится о вас!), 11) каламбур.

Т. И. Кобякова, Стилистика русского языка и культура речи (сфера профессиональной коммуникации), 2013

Язык – это главный оставшийся у нас после всех потопов и катастроф источник информации о нас же самих, археологические и письменные артефакты слишком хрупкие и временные, к тому же именно в языке закодирована информация о том, кто мы и откуда. Похоже, язык – это данность, готовый инструмент и этот инструмент чисто слоговый. «Логос» – это «голос», это набор кубиков-слогем, которые мы складываем, перекладываем, и каждый язык – это всего лишь свои правила игры в конструктор. Набор этих слогов определен и ограничен, и каждый несет свою первоидею, зашитую в глубинах нашего генома. Мы мыслим не словами, а первоидеями, слова лишь необходимость из-за потери телепатии. Шумерский язык, самый древний из известных письменных языков, чисто слоговый, он в этом плане ближе всех к первоисточнику или одному из первоисточников. Все наше языковое изобилие связано с чисто энтропийными процессами, от поколения к поколению, от штампа к штампу калька стиралась, правила игры размывались и попросту забывались, увеличивалось число «мутаций». Одним из главных и сокрушительных ударов по цельности первоязыка была потеря гласных в поздних алфавитах, начиная с иероглифического, который кстати был делом рук Тота-Гермеса, и далее финикийского, древнееврейского. Весьма хитрый и гениальный ход: такая письменность сохраняет смысловую информацию, но теряет «лицо», звуковую идентификацию, что-то вроде современного компьютерного кода из нулей и единиц – читать можно, но сказать нельзя. «Полногласность» – это начальное условие Логоса, и наиболее бережное отношение к гласным сохранили самые архаичные санскрит и славянские языки.

А. В. Тулупов, Дети Арктиды. Северные истоки Руси, 2009

Говоря о таком признаке цельнооформленности сложных слов как графическое оформление, необходимо отметить его неустойчивость (слитное, дефисное, раздельное написание – в английском языке). Иногда одно и тоже слово имеет несколько вариантов написания: high-brow, highbrow; round heeled, round-heeled, roundheeled [Хидешели 1986: 5 ].

И. Ю. Пашкеева, Сложные слова в англоязычных художественных текстах и их перевод на русский язык, 2014

Ограничимся рассмотрением случая (1). «Альтависта», разумеется, держала «в уме» (если, конечно, у «Альтависты» есть хоть какой-нибудь «ум») словарные определения, поскольку англ. слово work можно перевести на ит. как impianti, а ит. impianti можно перевести на англ. как plants («предприятия», «заводы») или systems. Но тогда нам следовало бы отказаться от мысли о том, что «переводить» означает всего лишь «перелагать или перекладывать из одного ряда символов в другой», поскольку, за исключением случаев простой транслитерации одного алфавита другим, у определенного слова какого-либо естественного языка Альфа зачастую бывает более одного соответствия на каком-либо естественном языке Бета. Кроме того, даже если оставить в стороне проблемы перевода, это затруднение встает и перед самим человеком, говорящим по-английски.

Умберто Эко, Сказать почти то же самое. Опыты о переводе, 2003

Предельно простая фонетическая структура многих таких элементов – а они состоят либо из одного гласного (V), либо из комплекса: консонант + вокал (CV)[2] – может привести к мысли о их таксономическом соответствии слогам языка. Но и это неверно, так как существуют слоги, не имеющие аналога среди фонда таких частичек, однако знаменательные слова распадаются на них легко, например: хо-ро-шо.

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

Отметим, что значительная часть индивидуальных наименований – низкочастотные или единичные лексемы, составляющие периферию словника. Однако для выявления внутрижанрового своеобразия лирических песен интересно сопоставить и ядерную часть словаря. Для этого воспользуемся методикой аппликации (мысленного наложения) частотных словарей и, прежде всего, их верхушечной части. Сравнение наиболее употребительных знаменательных лексем (30 слов) показало большое число соответствий. Так, в обоих списках оказались существительные, называющие типичных персонажей лирической песни (молодец, девушка, девка, жена, матушка) и значимые части тела (рука), наименования животных (конь) и слова, обозначающие локус (поле, двор). Группа совпадающих высокочастотных слов также представлена оценочными прилагательными милый, молодой, красный, белый, глаголами быть, пойти и числительным три. Несмотря на наличие соответствующих лексем, свидетельствующих о единстве жанра, наблюдаются и различия, обусловленные внутрижанровыми приоритетами. Специфику низших эпических песен определяют наименования по родству (сын, брат, сестра), названия артефактных локусов (терем, шатер) и отрезков времени (год), в то время как в семейных и любовных песнях чаще употребляются существительные батюшка, муж, друг, голова, сад, улица.

Коллектив авторов, Дело всей жизни…, 2014

Во-первых – с точки зрения палеографии, особенно на том уровне, как понимает возможности этой дисциплины автор рецензируемого исследования: В. Г. Ченцовой оказывается достаточным встретить в подписи пару элементов, близких по своим начертаниям к исполнению отдельных слов в самом тексте документа, чтобы сделать «нужное» ей заключение. Для нее не имеет никакого значения (иначе об этом было бы сказано в статье11] тот ясно выраженный наклон вправо всего почерка интересующего ее писца и отсутствие этого постоянного устремления букв и слов вперед в почерке Баласиса – как в найденном ею договоре 1669 г., так и в уже давно известной подписи одного из экземпляров «Ответов четырех вселенских патриархов о власти царской и патриаршей» 1663 г. (РГАДА. Ф. 135. Оп. 3. Рубр. 1. № 8. Л. 9], т. е. В. Г. Ченцова не принимает во внимание важнейшую особенность конкретного почерка писца-профессионала, а имеет [31] в виду лишь распространенные в определенной среде того или иного времени формы букв и сокращений. В таком случае о каком палеографическом анализе может идти речь?

Б. Л. Фонкич, О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века. Критические заметки, 2012

Графика – это раздел науки о письме, который определяет знаки, используемые в данной системе письма, и способы обозначения на письме звуковых единиц. По сути, графика – это письменность, а письменность – это совокупность письменных средств (букв, графем, знаков препинания и т. п.) языка.

Георгий Суданов, Русский язык на пальцах, 2017

Но нет ли какой-нибудь более «приземленной» версии происхождения рун? Долгое время историки и филологи отталкивались от их странной формы – угловатой, геометрической, и старались найти аналоги в самых разных древних языках. Но впоследствии возникла гипотеза, что, возможно, «предки» германских рун выглядели несколько иначе, просто жители севера трансформировали какую-то из существовавших на тот момент письменностей так, чтобы буквы (знаки) было удобно вырезать на камне и дереве. Поэтому руны, какими бы они ни были изначально, приобрели характерную угловатую форму. Наиболее популярна в наше время версия о происхождении рун от какого-либо из северноэтрусских алфавитов. Есть также предположения, что древние германцы не переиначивали уже имеющиеся знаки письменности, а создали свои собственные без опоры на то, что изобретено другими…

Алексей Раевский, Руны. Древняя мудрость для наших дней. Практическое руководство, 2017

В 1958 году в китайском народном собрании было принято решение о переводе китайской письменности на латиницу. Вот этот самый вариант латиницы называется «пинин». И сейчас, надо сказать, эта система тоже используется как некое дополнение к иероглифике. Используется, скажем, в информационных ресурсах для поиска, при работе на компьютере. Но попытка модернизировать китайскую письменность не привела к уничтожению иероглифики по ряду причин. Одной из них является то, что у китайцев есть «эталонный» китайский язык и еще несколько диалектов. При наличии сходной лексики и грамматики там существуют такие фонетические отличия, что китаец из одного региона не понимает китайца из другого. Потому что это разные языки. И попытка введения такой письменности проблемы не решила. Иероглифика дополняет уже то, что было сделано в XX веке.

Коллектив авторов, Эстетика звука на экране и в книге. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 12–14 апреля 2016 года, 2016

После заголовочного крылатого слова и выражения следует необходимая информация о нём: указываются управление (для глагольных сочетаний), варианты разного типа, стилистические пометы, толкование и, наконец, справка об источнике (особенно авторстве) этой языковой единицы, помогающая установить его происхождение, исторические и культурологические обстоятельства, в которых она возникла, и ее первичную форму и значение.

В. М. Мокиенко, Библеизмы в современной русской речи. Как их правильно понимать и употреблять, 2017

В этом возрасте дети получают представление о протяженности слов (короткие и длинные), знакомятся со слоговым делением слов на основе выделения гласных звуков. Термин «слог» (так же как и «звук») не употребляется. Для решения данной задачи детям предлагают специальные дидактические игры, в которых дошкольники делят слова на части, прохлопывая, отстукивая или прошагивая ритмико-слоговую структуру одно-, двух– и трехсложных слов. В подобных упражнениях в качестве вспомогательного средства используются заместители – мелкие фишки, игрушки, наглядно изображающие отдельные части слов. Эти заместители являются прообразом графической записи слогов.

Н. С. Варенцова, Обучение дошкольников грамоте. Для занятий с детьми 3-7 лет, 2009

Откуда взяли петроградские дворники этот простой способ обозначения чисел: кресты – десятки, палочки – единицы? Конечно, они не придумали этих знаков сами, а привезли их из родных деревень; такая нумерация давно уже в широком употреблении и понятна каждому, даже неграмотному крестьянину в самом отдаленном и глухом углу России. Способ этот, без сомнения, восходит к глубокой древности и употребителен не в одной лишь России. Не говоря уже о родстве с китайскими обозначениями, бросается в глаза и сходство этой упрощенной нумерации с римской: ведь и в римских цифрах палочки означают единицы, а косые кресты – десятки.

Я. И. Перельман, Загадки и диковинки в мире чисел, 2008

Стоит отметить, что в древнерусском языке значение слова друг известно только одно главное – "приятель, товарищ"[347]. Несмотря на то, что древнейшие русские источники несравненно более многочисленны, чем тексты на других славянских языках, а в частности, более обильны и по упоминаниям социальной терминологии, на Руси это слово не фиксируется в значении "член дружины". Конечно, в живом языке ощущалась связь между словами друг и дружина (ведь второе из них— собирательное, производное от первого), и в определённых контекстах или ситуациях «други» (во множественном числе) могли быть взаимозаменимы с «дружиной». Так, в древнерусском переводе «Пчелы» (XII— начало XIII в.) греческое ("друзья") девять раз передаётся как , хотя в большинстве случаев (более десятка) – как[348]. Характерно, что почти во всех случаях первого рода речь идёт об окружении правителей – значит, слово дружина казалось уместным именно в таком контексте, и это свидетельствует о его определённой семантической спецификации. Эта спецификация, вполне соответствующая тенденции, зафиксированной в болгарских памятниках и во «2-м старославянском Житии Вячеслава», будет показана ниже на летописном материале.

П. С. Стефанович, Бояре, отроки, дружины. Военно-политическая элита Руси в X–XI веках, 2012

Некоторое время сверхфразовое единство терминологически отождествлялось с абзацем. Однако еще А. М. Пешковский писал об отсутствии для соответствующих синтаксических единиц особого синтаксического термина и о необходимости пользоваться «типографским термином абзац». В ходе дальнейшего изучения абзаца исследователями наряду с композиционно-графическим значением абзаца все более подчеркивалась его композиционно-стилистическая роль в структуре письменного текста. Так, Т. Т. Сильман пишет об абзаце: «Дело в том, что этот термин имеет не два значения, как вытекает из разъяснений А. М. Пешковского (т. е. «типографское» и «синтаксическое»), а скорее три: сверх названных двух значений существует еще значение некоего относительно законченного отрезка литературного текста, т. е. значение литературно-композиционное. С этой точки зрения смена абзацев литературного произведения отражает ход мыслей, принцип движения повествования – то, что принято называть литературной композицией, хотя каждый абзац при этом не утрачивает и своего синтаксического значения». Практически же в исследованиях данного автора абзац оценивается, прежде всего, именно как единица композиционно-стилистическая.

О. И. Филимонов, Скрепа-фраза в языке, 2013

Само слово «алгоритм» происходит от имени хорезмского учёного аль-Хорезми. Около 825 года он написал сочинение «Китаб аль-джебр вальмукабала» («Книга о сложении и вычитании»), из оригинального названия которого, происходит слово «алгебра» (аль-джебр – восполнение). В этой книге он впервые дал описание придуманной в Индии позиционной десятичной системы счисления. Персидский оригинал книги не сохранился. Аль-Хорезми сформулировал правила вычислений в новой системе и, вероятно, впервые использовал цифру 0 для обозначения пропущенной позиции в записи числа (её индийское название арабы перевели как as-sifr или просто sifr, отсюда такие слова, как «цифра» и «шифр»). Приблизительно в это же время индийские цифры начали применять и другие арабские учёные.

Илья Кулибин, Говорящие фамилии. Имена и фамилии, ставшие нарицательными и перешедшие в названия, 2018

Историческую изменчивость «единооформленности» отдельных языковых единиц можно проиллюстрировать историей изменения союза потому что: было время, когда он состоял из трех слов: по тому что (см. [Борковский 1979: 310–315]), сейчас он состоит из двух слов, и не исключено, что придет время, когда этот союз будет писаться слитно. Во всяком случае, написание потомучто уже зафиксировано в НКРЯ, а запрос в поисковой системе Yandex дает более полумиллиона примеров[13]. Подобная цифра не может не вызывать некоторые размышления о возможной эволюции письменной нормы.

М. В. Копотев, Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре, 2016

Иногда рекомендуют (чуть ли не в приказном порядке) заменять иноязычные слова русскими. Это предложение содержится, например, в одном из пунктов «Закона о русском языке как государственном языке Российской Федерации», разработанного Государственной думой. Искать русские соответствия заимствований, конечно, необходимо, особенно в сферах публичного использования русского языка – в газете, на радио и телевидении, в выступлениях государственных и общественных деятелей: подчас исконное слово лучше передает нужный смысл, чем иностранное. Очевидно, например, что слово эксклюзивный дублирует смысл русского прилагательного исключительный. Стало быть, надо вывести его из употребления как сорняк? Но не всё так прямолинейно происходит в нашем языке. Например, нередко осмеивавшееся в прошлом слово водомёт – прекрасный синоним заимствованного фонтан. А чем весьма выразительное и прозрачное по своей структуре слово окоём хуже греческого по своим корням термина горизонт? Однако судьбе и русскому языку угодно было сохранить иноязычные слова, а не исконные. Тем не менее, поиски русских соответствий иноязычным словам – насущная задача. Не надо только превращать эти поиски в обязательное правило. Иначе мы рискуем вернуться к временам А. С. Шишкова и В. И. Даля, предлагавших бильярд называть шаротыком, а тротуар – топталищем.

Л. П. Крысин, Слово в современных текстах и словарях, 2008

Ретроспективное рассмотрение развития теории слога целесообразно начать с античной литературы, где впервые предложено определять слог наличием гласного звука, названного слогообразующим. Соответственно, количество слогов в слове предлагается соотносить с количеством гласных звуков. Очевидно, что при таком подходе не рассматривается вопрос о принципах слогоделения и о границах слога в случае, например, стечения нескольких согласных звуков [Троцкий и другие, 1996; Велинский, 2006].

Г. В. Бабина, Структурно-слоговая организация речи дошкольников. Онтогенез и дизонтогенез, 2013

Работа над переводом дает возможность безусловно подтвердить выводы Гриневича о том, что этрусское письмо является слоговым, причем для него характерны открытые слоги типа СГ и Г (согласный плюс гласный и один гласный)[19]. Возможно также, подтвердится предположение Гриневича, что в редких случаях встречаются слоги типа ССГ (сдвоенный согласный плюс гласный), причем при письме один из согласных опускается.

С. В. Молева, Единородное Слово. Опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка, 2014

1) По отношению к вокализму ряд написаний свидетельствует о подчинении русских слов закону тюркской гармонии гласных; ср. передачу слов «глухой» через о – о (5 б, в, е, ж) или у – у (5 г) и «ворота» через сплошное а (17 б, д) или через сплошное о (17 г). Этот тип написаний гармонирует с тем обстоятельством, что и само произношение (простонародное) татарами русских слов подчиняется закону гармонии.

Коллектив авторов, Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения, 2014

Специально изложению взглядов Л. В. Щербы по ряду проблем общей фонетики посвящена статья Маргариты Ивановны «Л. В. Щерба как фонетик» в сборнике «Памяти академика Льва Владимировича Щербы» (1951). В ней рассматриваются сформулированные Л. В. Щербой принципы артикуляторного описания гласных и согласных, позволяющие создать их универсальную классификацию, более последовательную, чем в западноевропейских школах (соответствующие таблицы приведены тут же), и щербовская теория слогоделения, согласно которой слоговая граница определялась ослаблением мускульного напряжения артикулирующих органов. Несколько статей, посвящённых фонетическим взглядам Л. В. Щербы, написаны Маргаритой Ивановной в соавторстве со Львом Рафаиловичем Зиндером (К истории учения о фонеме // Изв. ОЛЯ АН СССР. 1953; Л. В. Щерба // Русская речь. 1965 и др.).

Сборник, Памяти Маргариты Ивановны Матусевич (1895-1979). К 120-летию со дня рождения, 2017

Руны просты в написании. К простоте и логике графического изображения рун мы еще вернемся, и читатель откроет для себя чрезвычайно много интересного. Но пока мы говорим о том, что руны, даже разновидности рунического письма, все же менее подвержены графическому искажению, чем буквы, скажем, славянской азбуки. Их удобно вырезать, и у них есть некий шаблон, о котором мы также расскажем далее.

Виктор Венгард, Большая книга Рун, 2017

О. С. Ахманова в свою очередь предложила максимально формализованный подход к разделению «лексического» и «грамматического» значения: «грамматическое значение – это не просто значение отношения. Это значение отношения, выраженное как неосновное, как дополнительное, как лишь сопровождающее основное или лексическое значение. …Значение отношения, следовательно, является грамматическим, если оно выражено посредством изменения слов и их соединения… Значение отношения будет лексическим, если оно выражено отдельными словами…» (Ахманова 1957: 65–66). В качестве примера О. С. Ахманова приводит русское словосочетание «мы работали» и утверждает, что значение лица в этом словосочетании является лексическим, а не грамматическим, так как форма «работали» употребляется и с местоимениями второго и третьего лица: «вы работали», «они работали» (Ахманова 1957: 66). В случае же с формой «работаем» она, наоборот, предлагает считать значение лица «грамматическим» (Ахманова 1957: 66).

И. В. Толочин, Учебник по лексикологии, 2014

Для того чтобы поставить этот вопрос, ученый предпринял сравнительный анализ огромного количества печатей, пломб, монет, на которых изображены знаки, идентичные по конфигурации знакам Рюриковичей. Масса аналогий в разнообразном по времени и территории материале заставила его не только заключать, что «все это показывает, как в разное время и в разных местах могут образовываться знаки одинакового рисунка»[33], но и предупреждать: «Обзор и исследование знаков собственности и так называемых символов, особенно же в данном случае тамг тюркских племен, представляет большую важность, но самое прикосновение к родовым знакам способно увлечь к скифам и индо-скифским царям и еще дальше, а рядом с этим в вопросе о происхождении, о заимствованиях и влияниях необходима крайняя осторожность, иначе в клеймах финской деревни, нам современной, можно найти знаки, видимые на наших древних пломбах и печатях»[34].

Н. А. Соболева, Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета, 2006