Позитивизм

Позитиви́зм (фр. positivisme, от лат. positivus — положительный) — философское учение и направление в методологии науки, определяющее единственным источником истинного, действительного знания эмпирические исследования и отрицающее познавательную ценность философского исследования.

Позитивизм — основной тезис: всё подлинное (позитивное) знание — совокупный результат специальных наук.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В эволюции философии науки можно выделить несколько этапов. Первый этап (начиная с 30-х гг. и до конца ХIХ в.) связан с деятельностью первого позитивизма (О.Конт, Д.С.Милль, Г.Спенсер), логиков-индуктивистов (Д.Гершель, У.Уэвелл, Р.Уэттли, Д.С.Милль), математической логики (Дж.Буль, У.С. Джевонс, Э.Шрёдер, Х.Мак-Колл, Г.Фреге), а также отчасти с неокантианством, с его марбургской (Г.Коген, П.Наторп, Э. Кассирер) и баденской школой (В.Виндельбанд, Г.Риккерт). В центре внимания находилась гносеологическая, психологическая и логическая проблематика, связанная, главным образом, с исследованием психологических и индуктивно-логических процедур опытного познания. В работах представителей первого позитивизма (О.Конта, Г.Спенсера и др.) преобладали идеи агностицизма и феноменализма: научное познание, по их мнению, ограничено явлениями (феноменами сознания) и не способно проникнуть в сущность вещей; наука должна отвечать не на вопрос «почему», а на вопрос «как». Признав коренные мировоззренческие проблемы (основной вопрос философии, вопросы о сущности бытия, о всеобщности движения, причинности и др.) неразрешимыми, они объявили их лишенными научного смысла, а всю прежнюю философию, занимавшуюся ими, метафизической. Подлинно научным (позитивным) они считали такое знание, которое можно проверить эмпирическим путем. Предмет философии они свели к методологии научного познания, а ее задачу видели в синтезе научных знаний и разработке методологических проблем.

Яна Полякова, Общие проблемы философии науки, 2011

Следующая форма позитивизма – неопозитивизм – представлена Карлом Поппером, Куном, Лакатосом, Фейерабендом, Тулмином и др. Ее отличительная черта состоит в отходе от принципиальных положений позитивизма, который считал, что философские проблемы не ограничиваются анализом языка. Впервые идеи неопозитивизма были выражены представителями Венского кружка, деятельность которого заложила основы логического позитивизма. По мнению К. Поппера, предназначение философии заключается в разграничении научного и ненаучного знания. Для того чтобы отличить религию от науки, необходимо выдвинуть смелую гипотезу и опровергнуть ее. Если концепцию или теорию нельзя опровергнуть, то они относятся не к науке, а к религии. Третья форма позитивизма имела несколько направлений, объединенных под общим названием «неопозитивизм» или «аналитическая философия».

Татьяна Петровна Ритерман, Философия и история философии, 2010

Методологический спор о специфике социогуманитарного познания. В начале XIX в. интеллектуальная ситуация претерпела существенные изменения. Первая научная революция XVI–XVIII вв. привела к оформлению «наук о природе» классического периода. Утвердился термин «естествознание», употребляемый обычно как синоним науки. Наука (естествознание) институционализировалась, т. е. самоопределилась как особый социальный институт по крайней мере в передовых странах Западной Европы, а также в России и США, и окончательно отделилась от философии, искусства и религии. Но самое главное – обрел право на существование, утвердился как modus vivendi (способ существования) и идеал научности принцип «этической нейтральности науки», за который боролись многие поколения философов (просветители, энциклопедисты и др.) и естествоиспытателей (М. Сервет, Коперник, Дж. Бруно, Галилей). Напомним, что первоначально речь шла о снятии религиозных, этических и других запретов на изучение тех или иных объектов и сфер действительности (анатомии человека, эволюции, космоса и т. д.), затем добавились требования относительно позиций ученого (беспристрастности и т. д.), и, наконец, «этическая нейтральность» стала рассматриваться как критерий научности, т. е. исключения этических оценок во имя обоснованности и объективности результатов исследования. Не будем говорить о недостатках данного критерия, вызвавшего в последствии технократизм, сциентизм, позитивизм и пр., – в то время он казался идеалом не только науки, но и отношения человека к миру вообще.

С. А. Шавель, Общественная миссия социологии, 2010

Основной задачей логического позитивизма являлась борьба с метафизикой, под которой понимается философия в целом. Тем самым он стремился поставить себя над борьбой материализма и идеализма. Реальное развитие физики, логики, математики, языкознания и эмпирической социологии послужило ему теоретическим источником. Этот факт привел к вопросу о теоретической деятельности как деятельности, связанной только с логическим рубежом науки. Другими словами, наука сводится к фиксации, а затем упорядочению фактов в рамках условно принятой системы языка, поэтому задача науки ограничивается описанием ее языка. Исходными предпосылками всякого познания логический позитивизм считал события и факты. Одной из принципиальных особенностей было отождествление понятий «объективный факт» и «научный факт». Неопозитивисты рассматривают все эти правила в отрыве от объективного мира. Они выделили три области отношений: прагматику, семантику, синтаксис. Эволюционировал неопозитивизм от анализа языка науки к анализу обыденного языка и от отрицания философии к использованию аналитического метода для содержательного анализа собственно философских проблем. Например, к разработке методов моделирования, системно-структурного анализа. И по сей день это философское течение продолжает удерживать свои позиции, хотя и в сильно преобразованном виде.

Юлия Валерьевна Щербакова, Философия. Шпаргалка, 2009

С именем Равессона связан другой, отличный от эклектизма, вариант спиритуализма, также восходящий к идеям Мен де Бирана. Эта ветвь спиритуализма, представителями которой во Франции, помимо Равессона, стали Жюль Лашелье и Эмиль Бутру, сыграла важную роль в развитии французской философии, сориентировав ее в направлении, приведшем впоследствии к концепции Бергсона[46]. Данное течение французского спиритуализма находилось в сложных отношениях с позитивизмом: во многом противостоя ему и не приемля его механистических выводов, оно, однако, восприняло от него идеал позитивного знания, строго сообразующегося с опытом. Из такого стремления к опытному обоснованию философского знания исходил Равессон, назвавший свое учение «позитивным спиритуализмом» (Бергсон позже пойдет подобным путем, разрабатывая «позитивную метафизику»). Основные идеи философии Равессона сформировались под влиянием Аристотеля, Плотина, Лейбница, Мен де Бирана и Шеллинга, чей курс лекций, посвященный отношениям природы и духа, он прослушал в Мюнхене[47]. Однако, хотя философия Шеллинга и сыграла свою роль в интеллектуальном развитии Равессона, подсказав ему идею «спиритуалистического реализма», создание сложных метафизических систем в духе Шеллинга не входило в его задачу. Здесь куда ближе ему была традиция исследования внутреннего опыта, фактов сознания, восходящая во французской философии к Декарту и представшая в особой форме в концепции Мен де Бирана. Подобно последнему, Равессон видел главный метод познания в интроспекции, открывающей факты внутреннего опыта, а индивидуальный опыт рассматривал как основу постижения всей реальности. Он в особенности подчеркивал ту мысль Бирана, что душа открывает в себе не только феномены, но само свое существо, свою собственную причинность – в виде чувства усилия, и углубил волюнтаристический аспект концепции Бирана, придав свободной воле статус наиболее существенного, творческого элемента действительности.

И. И. Блауберг, Анри Бергсон

Примечание 3. В мировоззренческом плане на современном этапе эволюции познания и методологии научного познания, в особенности развивающихся объектов, необходимо констатировать безусловную идейную победу диалектического материализма над иными философскими системами. Все естественное и техническое научное познание и знание на деле основаны на принципах материализма. И хотя различные ветви позитивизма могут справедливо претендовать на авторские права в отношении множества методологических инновационных идей, рождавшихся в дискуссиях XX века, все они оказываются верными, полезными и применимыми в науке опять же лишь при условии их материалистической интерпретации и любой непредвзятый философский анализ докажет это. Потому есть все основания утверждать, что антропологический диалектический материализм как философско-мировоззренческая конструкция, обусловливаемая рациональным научным знанием и, одновременно, обусловливающая его, является наиболее эффективным для исследования базовым мировоззренческим основанием в современную эпоху. В частности, сегодня именно заложенное здесь понимание времени и развития пронизывает всю рациональную (в том числе научную) культуру. На этой мировоззренческой платформе базируется данное исследование.

Александр Селиванов, Развитие объектов. Наука управления будущим, 2016

В намерении выявить и описать эти закономерности позитивисты обращаются к результатам самых современных научных исследований в области истории, этнографии, естествознания. Так, историческая наука 30–40-х годов XIX века «снабдила» позитивизм идеей классовой структуры общества. Эта идея позволила позитивистам выстраивать объяснение поведения человека на основе его сословной принадлежности. А стремительно развивающееся в первой половине XIX века естествознание было воспринято позитивизмом как ключ к объяснению самых разных особенностей европейской жизни того времени. Такие характерные для срединных десятилетий XIX века процессы, как распространение рыночных отношений, формирование среднего класса, буржуазные революции, рост производства и городов, позитивисты склонны были описывать по аналогии с теми природными закономерностями, которые Ч. Дарвин вывел в своей эволюционной теории. Хотя его труд «Происхождение видов путем естественного отбора» вышел в 1859 году, похожие идеи ранее были высказаны рядом других биологов, на достижения которых позитивисты и опирались в своих размышлениях об обществе, начиная уже с первых десятилетий XIX века.

О. Н. Турышева, История зарубежной литературы XIX века: Реализм, 2014

Представление о том, что только в конкретной науке мы можем действительно реализовать те идеалы обоснованности и достоверности, ясности и отчетливости, говоря языком Декарта, на которых зиждятся принципы классической рациональности, открывает в конечном счете путь к трансформации классического рационализма в сциентизм, что в наиболее радикальной форме в XIX веке осуществляется в позитивизме с его культом т. н. позитивного знания и борьбы с «метафизикой» при значительной, надо заметить, примитивизации исходных философских и эпистемологических позиций по сравнению с учением Канта.

В. С. Швырев, Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность, -1

Основы критико-рефлексивной программы были заложены еще ранним позитивизмом в 30-е гг. XIX в. Позже они были дополнены идеями эмпириокритицизма, неопозитивизма и современной философии науки. В этой программе получила свое дальнейшее развитие идея онаучивания философии, ее максимального приближения и по содержанию, и по форме изложения к математическому естествознанию. Выбрав в качестве основного вопрос о соотношении науки и философии, она исключила из проблемного поля философии целый ряд традиционных тем, имеющих мировоззренческий смысл, и фактически свела философию к логике и методологии научного познания.

Коллектив авторов, Философия, 2015

Сциентизм (от лат. scientia – знание, наука) возник как ответ на бурное развитие науки на рубеже XIX – ХХ вв. «Основы критико-рефлексивной программы были заложены еще ранним позитивизмом в 30-е гг. XIX в. Позже они были дополнены идеями эмпириокритицизма, неопозитивизма и современной философии науки. В этой программе получила свое дальнейшее развитие идея онаучивания философии»{33}. Основоположник позитивизма (первой его формы) Огюст Конт (1798–1857) в работе «Курс позитивной философии» задачей философии назвал систематизацию конкретно-научного знания на основе рациональной классификации наук.

В. Н. Калмыков, Философия, 2017

Одной из самых примечательных и действительно философских работ о творчестве Бинсвангера является диссертация С. Ланзони «Мост между феноменологией и клиникой: „Наука субъективности“ Людвига Бинсвангера». Автор рассматривает теоретическую систему Бинсвангера как гибридную науку, возникшую на пересечении теоретической феноменологии и психиатрической клиники, которая исследует «исторический момент, в который определенные научные и философские аспекты проблемы „человека“ слились и развились в гибридный подход»[99], который автор называет наукой субъективности. Этот подход включается, на взгляд Ланзони, как в движение возвращения к субъективности, объединяющее Брентано, Гуссерля, Дильтея, так и в бунт против позитивизма, против механистического подхода в естественных науках и возвращение к принципам романтической науки[100]. В реализации этого подхода Бинсвангер одновременно стремился пролить свет на феномены психопатологического опыта и прояснить универсальные структуры человеческого существования. Ланзони пишет: «Бинсвангер фактически предпринял попытку своеобразного философско-научного синтеза: твердо укорененный в клинической практике, он обратился к философии, в частности, к феноменологии, чтобы отыскать новый, жизненно важный для психиатрии фундамент. Следовательно, это была лишь одна из множества подобных попыток в тот период выделения психиатрического понимания человека с помощью и в свете философии»[101]. Среди других таких попыток Ланзони называет творчество К. Ясперса, Ф. Фишера, Э. Штрауса, К. Шнайдера, К. фон Монакова, Э. Блейлера, К. Гольдштейна и др.

О. А. Власова, Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы, 2010

Попыткой преодоления функционалистских парадигм стала аналитическая философия («философия языка»), которая основывалась на критике «метафизики» функционалистских парадигм и вообще глобальных объясняющих философских систем. Аналитическая философия провозгласила отказ от исследования коренных мировоззренческих проблем онтологического и гносеологического характера (отношения субъекта – объекта, материи и духа и т. д.). Всё это трактуется аналитической философией как «метафизика», лишенная научно-познавательного значения. Аналитическая философия на новом витке историко-культурного развития продолжает линию философского позитивизма. Способом преодоления «метафизики» функционалистских парадигм становится в аналитической философии изучение механизмов языка. Аналитическая философия ставит задачу понять, как, в каких категориях функционирует язык, а значит и мышление. Основным предметом изучения становятся отношения между словами и реальностью. Интерес функционалистских парадигм к миру (разным его аспектам) подменяется интересом к языку.

Коллектив авторов, Россия в литературе Запада, 2017

И еще две немаловажные вещи хочу сказать в связи с темой «философия культуры сама по себе». Первое. «Обобщающе-интегрирующий» познавательно-смысловой статус и роль абстрактного, реально – «донаучного» философского концепта культуры в сочетании со спецификой конкретных философий приводят, в целом, к факультативности культурфилософской составляющей в «систематических» философиях. В том числе, заметьте, и уже после появления культурологии. Мы знаем такие философии, что прекрасно решают свои задачи без специальной философии культуры (как уже названные выше или, скажем, многочисленные варианты позитивизма, ранняя феноменология, прагматизм и т. д.). И такие, что включают в себя культурфилософскую по своему объективному содержанию, но не по рефлексивной форме составляющую (таковы, скажем, философии поздних Гуссерля, Витгенштейна, Хайдеггера). Но есть и такие, особенно в XX веке, что осознанно включают в себя философию культуры, причем в качестве центральной и доминирующей составляющей. Таковы философия неокантианства и философия жизни, с которых началась современная философия культуры, или фрейдистская философия. Наконец, мы знаем современные философии абсолютно кулыпуроцентристского типа. Для них философия культуры – единственно возможная философия, как реальность культуры – единственная реальность вообще. Таковы, например, философия М. М. Бахтина или вся французская постструктуралистская философия (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Делёз, Ж. Бодрийяр).

Л. М. Мосолова, Культурология и глобальные вызовы современности, 2010

Отношения точной науки к теории познания неравноправны. В позитивизме, как системе наук, и в ограничении компетенции науки между движением и сознанием открывается характер научного миропонимания, как миропонимания догматического. Приведением в систему данных науки не исчерпываются вопросы бытия. Наука оказывается фундаментом, извне утверждающим или отрицающим то или иное философское построение, изнутри независимое. Те или иные ценности в науке являются следствием правильного умоприложения к предмету опыта научных методов. Критическая же философия рассматривает трансцендентальные основания этих методов. Критика основоположений науки ставит науку в отношения, подчиненные к теории познания. Синтез между наукой и философией не существенен, а формален. Это есть временно наводимый мост между данными внешнего и внутреннего опыта для уяснения границ. Основная положительная сторона всякого синтеза и заключается в уяснении границ. Соединение науки и философии в нечто однородно смешанное только словесно. От такого синтеза получается «ни то ни се». Наука теряет строгую определенность. Мысль стесняется научными рамками. Все подсекается в корне. Уяснение границ между наукой и теорией познания важно еще в том отношении, что здесь проводится параллель между выражением данных внешнего опыта в формах внутреннего и обратно. Отчетливей уясняется тогда научный догматизм. Мы переживаем подобную эпоху.

Андрей Белый, Критицизм и символизм, 1904

Основные положения педагогики неопозитивизма. Теория неопозитивизма зародилась в рамках классического позитивизма, на основе этических идей Платона, Аристотеля, Канта, Юма, и получила широкое распространение в зарубежном образовании. Современный педагогический неопозитивизм получил название «новый гуманизм», также употребляется термин «сциентизм» (от англ, science – наука). Виднейшими представителями «нового гуманизма» являются П. Хере, Дж. Вильсон, Р. С. Питерс, А. Харрис, М. Уорнок, Л. Кольберг и др. Свою основную цель они видят в том, чтобы исключить манипулирование поведением личности и создать условия для ее самовыражения, свободного выбора поступков и тем самым предупредить опасность унифицированных форм поведения. Для достижение этой цели, по их мнению, необходимо формировать иерархию интеллектуальных способностей, которые определяют моральную зрелость личности. В связи с этим основная задача воспитания состоит в формировании рационально мыслящей личности [1].

Е. А. Сурудина, Современные концепции образования за рубежом: учебное пособие, 2017

Следующий шаг делает гуманитарная мысль второй половины XIX в.: два ее доминирующих направления – каждое по-своему – создавали предпосылки новой философии культуры. Позитивизм вырабатывал установку на отказ от метафизики в пользу эмпирического исследования конкретных феноменов и их каузальных связей. философия жизни ориентировала на понимающее вживание в неповторимые единичные явления. Оба направления тяготели к упрощающему редуктивизму, но все же их усилиями «культура» была осмыслена как возможный предмет теоретического исследования. Появление в 1918 г. «Заката Европы» Шпенглера с его «морфологией» уникальных культур-организмов можно рассматривать как завершение этого процесса и окончательное рождение философии культуры как самостоятельной дисциплины.

А. Л. Доброхотов, Телеология культуры, 2015

Не совсем корректным в этом смысле нам кажется следующее мнение Г. А. Белой: «<…> авангардистское миропонимание начало складываться в эпоху сциентизма и потому рассматривало все явления в мире, в том числе человека и искусство, как нечто аналогичное науке и могущее быть выверенным научным и рационалистическими методами» [Белая 2003: 370]. Дело в том, что время, когда начинал складываться авангард, как раз уже не было эпохой сциентизма (последний был характерен для предшествующей, позитивистской эры – конец XIX в.), а, следовательно, попытки рассматривать все явления как «нечто аналогичное науке» возникали отнюдь не «оттого». Напротив, авангардное сознание было направлено на преодоление позитивизма во имя нового синтеза – синтеза научного и художественного мышления, рационального и иррационального творчества. И уже эта установка влияла на конкретные формы творчества, на конкретный дискурс (сочетающий в себе черты научного и художественного) и на конкретные языковые произведения.

В. В. Фещенко, Лаборатория логоса. Языковой эксперимент в авангардном творчестве, 2009

И только в XIX веке этот тезис был поставлен под сомнение, с одной стороны, французским позитивизмом (Сен – Симон, Конт: закон трех стадий познания и общественного развития), а с другой – послекантовским немецким идеализмом. Немецкий идеализм, особенно в лице Гегеля, предложил рассматривать субъект познания исторически: внеисторический трансцендентальный субъект Канта предстал как история развивающегося человечества. В результате была снята жесткая прежде дихотомия научного и ненаучного, ложного и истинного знания; появилось понятие относительно истинного, истинного для своего времени; истина, таким образом, приобрела новое для нее определение, стала историчной. Правда, в учении Конта, так же как и Гегеля, релятивизация истины носила ограниченный характер: оба философа сходились в том, что в современную им эпоху разум пришел к созданию истинной науки: у Конта это – позитивные науки, у Гегеля – философия, которая в его лице обрела, наконец, постижение Абсолюта. Немецкий идеализм создал своеобразную новую онтологию субъекта, вставшую на место онтологии субстанции, или, иначе говоря, онтологию истории вместо онтологии природы.

П. П. Гайденко, Научная рациональность и философский разум, -1

Отдельную область знаний представляет собой социология искусства, обусловленная философией позитивизма. Общие основы философского позитивизма (от лат. positivus – положительный) разработаны французским философом Огюстом Контом (1798–1857). Позитивизм заключается в отрицании метафизики и утверждении «положительных», точных, полученных эмпирическим путем знаний о природе и человеке. Термин «социология» О. Конт использовал в публичных лекциях 1832 г.

В. Г. Власов, Теория формообразования в изобразительном искусстве, 2017

Социология – это наука, объектом изучения которой является общество как единый социальный организм, а предметом – социальная общность. Социология как наука возникла в XIX в. Ее родоначальник Огюст Конт задумывал социологию как науку, которая будет стоять на вершине научного знания и предоставлять объяснения всех явлений, происходящих в социальной действительности. Социология как оплот позитивизма была призвана создавать новое научное знание, которое могло бы адекватно и объективно объяснять исторические явления и процессы, ее данные были бы столь же точны и доказательны как данные естественных наук, ее задача – противостоять умозрительности философского знания. Безусловно, со временем, с развитием антипозитивизма, неокантианства, понимающей социологии, структурного функционализма, постмодернизма и др., взгляды на социологию и ее значение в системе научного знания изменились. Она стала полипарадигмальной наукой. С развитием общества трансформировались и взгляды на предмет исследования и ее функции, но одно осталось неизменным: в основе изучения социологии лежит понятие социального взаимодействия, и социальная реальность формируется исходя, прежде всего, из социальной интеракции индивидов и групп индивидов.

Н. В. Наталья, Социология международных отношений, 2017

Неопозитивизм, приступая к реализации в новых условиях своей программы реконструкции философии, идет по такому же пути, что и позитивизм, – устранение метафизики из культуры. Многие традиционные философские проблемы вообще исключались из философии, которая ограничивалась логическим анализом языка науки и сведением всего языка науки – к языку наблюдения, прежде всего к языку физики. Это было характерно для исторически первого и основного варианта неопозитивистской философии – логического позитивизма (Шлик, Карнап, Нейрат, Рейхенбах), обосновавшего принцип верификации (проверки) предложений научного языка.

Я. С. Яскевич, Философия и методология науки. Вопросы и ответы. Полный курс подготовки к кандидатскому экзамену, 2007

Кризис европейского Просвещения и вместе с ним изменение религиозно-психологической атмосферы становятся заметны в таких предромантических явлениях, как: апология эмоциональной стихии у позднего Руссо; немецкое литературно-философское течение «Буря и Натиск» с его экспансивным волюнтаризмом; интуиционизм зрелого Гете; антипросвещенческие выпады Гамана и Якоби; визионерская мистика Сведенборга. Трансцендентальный метод Канта оказался в этой среде осью кристаллизации: в XIX в. расцвела «немецкая классическая философия», которая предложила свою многовариантную философию религии[42], и, может быть, не будет преувеличением сказать, что здесь впервые после Августина философия попыталась не только найти формулу гармонии с религией, но и построить изнутри свой философский мир, опираясь на аксиомы христианства. Как бы мы ни оценивали результаты этой попытки, сама ее историческая наличность говорит о том, что многовековому процессу секуляризации европейской культуры была противопоставлена мощная альтернатива, причем, основанная не на реставрации старых моделей христианской философии, а на соединении новейших систем с евангельскими истинами. Показательно, конечно, и то, что уже поколение 40-х гг., по существу, отрекается от наследия «классиков», извлекая из него лишь то, что представляется «рациональными зернами», и возвращаясь – сознательно или бессознательно – к просвещенческому позитивизму и романтическому витализму[43]. Если можно говорить о каких-то реликтах влияния немецкой классики в «провинциальных» регионах тогдашней Европы (испанское краузианство, итальянское гегельянство, русское шеллингианство и гегельянство), то в «столичных» центрах XIX в, – в Германии, Англии, Франции – религиозный пафос немецкой трансцендентальной философии изживается без остатка; господствуют инертный консерватизм, либеральное богословие и разного рода оккультизм.

А. Л. Доброхотов, Избранное, -1

В конце концов, является ли лингвистический анализ философски нейтральным, в том смысле, что он не имеет в качестве предпосылки какой-либо определенной философской позиции? Для ответа на вопрос необходимо провести некоторые различия. Те, кто редуцирует философию к «лингвистическому анализу», полагают, что задача философа состоит в том, чтобы определять значение высказываний, а не их истинность или ложность. И в этом отношении данная позиция может быть названа «позитивистской» в широком смысле этого слова. Но «позитивизм» в узком смысле не является необходимостью. Большинство британских аналитиков не воспримут, я полагаю, стремление избавиться от метафизических проблем и высказываний априорным способом при помощи неопозитивистского критерия значения. Они признают, что мы просто не можем исследовать лишенность их значения до того, как они были высказаны. Но признание этой разумной точки зрения делает очевидной разницу между теми аналитиками, которые принимают чисто эмпиристическую позицию, и теми, кто не делает этого. Например, когда нужно проанализировать высказывания, в которых термин «причина» относится к трансцендентному Бытию, многие аналитики проводят анализ с таких позиций, что ясно, что он для них связан с чистым эмпиризмом. И феноменалистический анализ сознания и материальных предметов, о котором я говорил выше, также очевидно связан с эмпиризмом. В этом причина того, что левое крыло аналитиков называет себя «логическими эмпиристами»[4], или «радикальными эмпиристами», названия, которые, в общем, они предпочитают наименованию «логические позитивисты», или «неопозитивисты».

Фредерик Коплстон, История философии. ХХ век, -1

Представители неогумбольдтианства разделяют субъективно-идеалистическую теорию познания в духе И. Канта, И. Г. Фихте, неокантианской философии, старого и современного позитивизма. Неогумбольдтианство, подобно Канту, признает существование объективного мира, не зависящего от сознания человека и воздействующего на его чувственную сферу. Однако результатом этого воздействия признается хаотический набор опытных данных; эти эмпирические факты, по мнению представителей неогумбольдтианства, благодаря творческой активности языка упорядочиваются, распределяются по классам, вступают друг с другом в пространственные, временные и причинно-следственные отношения; так конструируется мир как связное целое. Целостная же картина мира, по этой теории, творится человеческим сознанием при помощи языка, не будучи более или менее точным отражением объективного мира, а будучи обусловлена определенным языком, что ведет к «лингвистическому агностицизму» – к признанию ограничения познавательных возможностей человека свойствами того языка, с помощью которого он творит картину мира. Основные положения философии языка неогумбольдтианства:

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

Позитивизм оказал очень большое влияние на развитие политической науки и в обновленном виде используется сегодня как неопозитивизм. Его особенность – в акцентировании внимания на сциентизме (знание), т. е. на точности методов политического анализа, их максимальной математизации и сближении с методами естественных наук. Для этого неопозитивисты считают необходимым дистанцироваться от идеологий и каких-либо иных политических влияний.

Н. А. Лучков, Ответы на экзаменационные вопросы по политологии, 2009

Одним из этих ответов стало прямое подчинение таксономической концепции диктату позитивизма, породившее фенетическую идею и тесно связанную с ней нумеризацию систематики. Другим ответом стало включение некоторых методологических требований физикалистской парадигмы, но с подчёркиванием биологической специфики систематических исследований: это привело к формированию экспериментальной систематики. Эти два направления развития систематики первой половины XX столетия сформировались не только как своего рода «позитивный ответ» на вызовы физикализма, но и как «негативный ответ» на идеи классической традиции – как её антитезы, претендующие (каждая по-своему) на ведущее место среди таксономических доктрин. Наконец, третьим ответом физикализму, на этот раз сугубо «негативным», стало его игнорирование или прямое противостояние ему: таковой оказалась позиция таксономистов, в той или иной форме продолживших и развивших классические традиции натурфилософии и типологии XIX столетия.

И. Я. Павлинов, Биологическая систематика: Эволюция идей, 2011

Что касается влияния философских идей на формирование психоаналитических воззрений Хорни, то, как подчеркивает в своей книге Дж. Рубине, в студенческие годы она увлекалась философией, была знакома с работами И. Канта, Ф. Ницше, С. Кьеркегора, Э. Гуссерля, К. Ясперса и неоднократно обсуждала их со своими друзьями, среди которых были и такие, кто специально изучал философию. Позднее, став практикующим психоаналитиком, Хорни участвовала в дискуссиях с П. Тиллихом и Г. Циммером по поводу понимания и трактовки экзистенциализма М. Хайдеггера, логического позитивизма Р. Карнапа, символизма Э. Кассирера. На протяжении многих лет П. Тиллих был близким другом Хорни и его философские идеи, несомненно, оказали соответствующее влияние на ее мышление. Не меньшее влияние на Хорни оказали и философские воззрения А. Швейцера на человека и культуру. В последние годы жизни она стала проявлять особый интерес к восточной философии, в частности к дзен-буддизму. Хорни не только нашла общие мотивы между психоанализом и буддизмом, но и попыталась интерпретировать основные понятия этой философии в терминах психоаналитического учения (Rubins, 1979, р. 258, 322, 331, 333).

В. М. Лейбин, Психоаналитические идеи и философские размышления, 2017

Различие общефилософских подходов этих направлений, примыкавших к классической немецкой философии, с одной стороны, и позитивизму – с другой, находило свое выражение и в дискуссиях по проблемам естественного права. Суть спора состояла в выяснении вопроса о природе естественного права, его отношения к действительности. Речь шла о том, является ли доктрина естественного права чисто логической конструкцией, нравственным идеалом человечества (как думали позитивисты) или представляет собой выражение реальных общечеловеческих ценностей, имеющих объективную природу и непреходящий характер. Юристы позитивного направления, например, Н.М. Коркунов, исходили из того, что идея естественного права возникает путем обобщения получаемых из опыта представлений по принципу противопоставления идеала действительности. Именно поэтому наблюдение явлений условного, преходящего характера, например, условного, конкретного права по принципу антитезы способствует созданию понятия неизменного, единого абсолютного права или права естественного[112]. Следуя этой логике, Г.Ф. Шершеневич обосновывал дуализм права, т. е. полный разрыв между реально существующим (положительным) правом и отвлеченным (идеальным) правом[113].

А. Н. Медушевский, Политические сочинения, 2015

Впервые обстоятельное исследование социального воздействия на развитие и характер науки было проведено К. Марксом, а затем Ф. Энгельсом. Общеизвестны результаты марксова анализа, давшего теоретическое обоснование необходимой связи между развитием науки и производства, прослеженной К. Марксом не только для современного ему капиталистического общества с высокоразвитыми производством и наукой, но даже для античности. Тем не менее, в тот период выводы, обоснованные К. Марксом, были восприняты довольно однобоко, и влияние социальных факторов, сводясь лишь к чисто экономическим, рассматривалось не более как своеобразный катализатор, способный ускорять ход развития науки (будучи приложенным к тем или иным ее областями зависимости от запросов производства) и воздействующий, так сказать, только на скорость выработки тех или иных идей, но не сами идеи, их характер. В результате само содержание и даже характер оформления научных идей по-прежнему не связывались с влиянием социальных и даже общекультурных (а тем более субъективных) факторов. Даже когда в дальнейшем, вследствие революции в естествознании на рубеже XIX – XX вв. классическому идеалу естествознания (и научного знания вообще) был нанесен сокрушительный удар, все же считалось, что подорваны претензии лишь на абсолютное, но не «чистое» знание. Попытки поисков «чистого» знания оказались характерными для махизма, а после разгрома его В. И. Лениным в «Материализме и эмпириокритизме», и для наиболее зрелой фазы позитивизма, неопозитивистской философии, которая приобрела значительное влияние на Западе в первой половине XX в. в первую очередь как своеобразная философия науки.

В. Г. Торосян, Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века, -1

(1) Преимущественный интерес к коммуникативным аспектам познания. Если исходно «лингвистический поворот» в философии привел к доминированию семантико-синтаксической парадигмы, проявившейся, в частности, в работах Рассела, раннего Витгенштейна и в логическом позитивизме, то в дальнейшем интерес философов явно сместился к языковой прагматике. Эпистемология и философия науки в значительной мере ориентированы на исследование коммуникативных и социальных сторон познания. В этом смысле интересно развитие новой дисциплины, известной как социальная эпистемология (см. [38]), а также заметное сближение исследовательских интересов философов и социологов[1].

Г. Б. Гутнер, Риск и ответственность субъекта коммуникативного действия, 2008

Не меньше примеров совмещения одним философом интереса к онтологии, гносеологии, социальной философии, этике. Так, в учении о познании Платона ясно видна связь с его учением о бытии, а его социальная философия – проекция учения о душе на социальное устройство. Проводимый Гегелем принцип тождества мышления и бытия делает невозможным в рамках его системы занятие каким-то одним разделом философского знания – онтологией или же гносеологией; они едины. Поскольку философию интересуют принципы взаимосвязи человека и мира в их целостности, то различные аспекты этой целостности, различные формы человеческой жизнедеятельности – жизнь, познание, труд, язык, творчество – нельзя развести по разным философским «квартирам». Другое дело, что каждый философ по-своему систематизирует различные аспекты человеческой целостности. Если же философ обособляет, как это делает, например, позитивизм, проблемы познания от иных аспектов человеческой деятельности, то изучение познания теряет философскую направленность, превращается в технологию познания – логику и методологию науки.

Г. Г. Кириленко, Философия, 2009

Отсюда вытекает необходимость той поправки, которую Марбургская школа вносит в учение Канта. Не на факте науки должна ориентироваться философия – ибо факта науки, как завершенной в себе данности, нет, – а в процессе ее постепенного становления (fieri) и развития. И не действительная наука может руководить философией – это привело бы либо к полному упразднению ее самостоятельная значения, либо вернуло бы ее в докритическое состояние, – а только раскрывающаяся в развитии наук идея научности. В этом – критическое значение понятия проблемы: оно предохраняет философию от всяких уклонений в сторону эмпиристического позитивизма или беспочвенного догматизма. Научное знание – вечная проблема. Это значит: оно по существу проблематично, потому что его объект бесконечен, и оно никогда не достигает окончательных результатов. Всякий ответ рождает дальнейшие вопросы, и всякое решение чревато новыми, более глубокими заданиями.

Коллектив авторов, Новые идеи в философии. Сборник номер 5, 2015

Сам Коркунов называл свои методологические позиции субъективистским реализмом, пытаясь занимать независимую позицию в споре между позитивизмом и идеализмом. Эти принципы он достаточно успешно применил в своей в высшей степени оригинальной теории государства и права, однако не совсем последовательно в определении сущности права.

Коллектив авторов, Социология, 2010

1. Объектная – субъектная ориентации. В первом случае человек познается как «вещь среди вещей», которая порождается в природе и/или обществе (например, метафизический материализм, позитивизм, прагматизм); во втором случае личность предстает как активное творческое начало, порождающее мир, проектирующее действительность и свое собственное будущее, выходящее в своих поступках и деяниях за пределы самого себя и т. п. (например, христианство, философия жизни, философская антропология, экзистенциализм, персонализм).

А. Г. Асмолов, Психология личности. Культурно-историческое понимание развития человека, 2007

Под влиянием бихевиоризма (бихевиорализма)[1]политическая: наука стала исследовать конкретное поведение индивида как в формальных, так и в неформальных структурах. Американские исследователи Мерриам, Лассуэлл, Госнелл явились основателями этого направления в политологии. Главная цель политической науки при таком подходе – выявление закономерностей поведения людей в сфере политики. Здесь объектом внимания исследователя выступают не политические институты и программы, а реакции людей на политические стимулы. Предметом политологии являются тенденции и закономерности поведения человека как важнейшие детерминанты политических процессов. В бихевиоризме превалирует сциентистская идея изучения поведения человека по аналогии с тем, как, например, физика изучает движение молекулы. Бихевиористы, склоняясь к позитивизму, руководствовались такими принципами, как повторяемость, верификация (проверка выводов эмпирическими данными), квантификация (точная регистрация данных), четкое различение эмпирического и этического и др.

А. П. Долгов, Политология. Учебное пособие, 2014

Л. И. Анцыферова показала глубокое знание трудов Валлона: от первой монографии «Безудержный ребенок» до его последних статей того времени. Она творчески подошла к основному требованию редакции журнала «Вопросы психологии». На материале критических работ Валлона, посвященных методологии позитивизма, экзистенциализма, механицизма и т. д., она выявила его понимание диалектического материализма в качестве метода психологии и его марксистские взгляды.

Коллектив авторов, Психологические исследования личности. История, современное состояние, перспективы, 2015

Е. П. Борзова не обходит вниманием и позитивизм, для которого, казалось бы, исключительно характерен именно бинаристический стиль мышления. Тринитарный опыт эпистемологической рефлексии К. Поппера (концепция трех миров), проанализированный в «Триадологии», свидетельствует об универсализме триалектики. Универсальность тринитарного опыта подтверждается Е. П. Борзовой на материале синергетики, возникшей в мыслительном контексте постнеклассической рациональности. Диалектика самоорганизующихся систем микро– и макромира, оказавшаяся в фокусе научного познания, привела к постановке вопроса об условиях воссоздания того, что созидается природой в процессах самоорганизации.

Е. П. Борзова, Триадология, 2013

Еще одним важным фактором, оказавшим влияние на развитие психологии в этот период, было появление эволюционной теории Дарвина, которая имела решающее значение в повороте психологии к естествознанию. Философия, которая сама в то время переживала методологический кризис и подвергалась критике со стороны позитивизма, не могла помочь психологии в решении ее проблем. В то же время активно развивающееся естествознание, прежде всего биология и физиология, давало психологии оружие в борьбе за объективность, помогало сформировать экспериментальный подход к психическому.

В. П. Ступницкий, Психология, 2011

Из всего сказанного следует вывод о том, что методология философии права должна реабилитировать метафизику и совершенствовать социологию права, дополнив творческий тандем герменевтикой. Это позволит вывести методологию философии права на новый уровень, поможет ей преодолеть издержки юридического позитивизма. Правовые факты нуждаются не только и не столько в объяснении, сколько в понимании их сути и смысла. На этом уровне социологи теряют свою самоуверенность и чувство самодостаточности, начинают испытывать потребность в метафизической проработке своих оснований.

И. И. Кальной, Философия права, 2006

Основоположник позитивизма Огюст Конт (1798–1857) объявил, что социальной детерминантой являются идеи: «Не читателям этой книги я считал бы нужным доказывать, что идеи управляют и переворачивают мир, или, другими словами, что весь социальный механизм действительно основывается на убеждениях»[11]. Мысль об обществе как порождении духа или духовной (религиозной, политической, юридической и т. п.) деятельности людей и о том, что общественное развитие определяется сознанием и волей отдельных выдающихся личностей, или Божественной волей в деятельности опять же немногих великих людей – «доверенных лиц» мирового духа (Г. Гегель), стала безраздельно господствующей во всей философской и социологической литературе до К. Маркса. Эта точка зрения приобрела характер традиции, получила распространение в художественной литературе, казалась чем-то само собой разумеющимся и не требующим доказательств.

О. А. Романов, Социальная философия, 2013

Подавляющее большинство изобретений имеет индивидуальных авторов, что подчеркивает творческую природу даже тех дисциплин, жанров, направлений, которые, казалось бы, существуют извечно и возникли сами собой. Например, создателем лингвистики считается Панини (Древняя Индия), философии – Фалес, эпистемологии – Ксенофан Колофонский, цинизма – Диоген, готической архитектуры – аббат Сугерий, масляной живописи – Ян ван Эйк, протестантизма – Мартин Лютер, феминизма – Мэри Уоллстоункрафт, детектива – Э. По, научной фантастики – Мэри Шелли, экзистенциализма – С. Кьеркегор, анархизма – М.А. Бакунин, бихевиоризма – Джон Уотсон, логического позитивизма – Морис Шлик и т. д.

М. Н. Эпштейн, От знания – к творчеству. Как гуманитарные науки могут изменять мир, 2016

В настоящее время в науке наблюдаются два разнонаправленных, но взаимообусловленных процесса, способствующих обогащению и развитию человеческого знания. С одной стороны, продолжается дифференциация науки, начавшаяся во второй половине XIX в. в русле позитивизма. Современный исследователь работает в одной или нескольких (всегда обозримых) сферах, интересуется одним или несколькими (всегда исчислимыми) объектами изучения. Таким образом, специализация ученых становится все более и более узкой. С другой стороны, примерно со второй половины XX в. происходит постоянная интеграция научного знания, усиливаются междисциплинарные связи. Естественнонаучные исследования получают философское обоснование, занимаются поисками своего экзистенциального подтекста, а гуманитарные – стремятся стать прикладными, использовать исчисления и формулировать законы.

Р. Л. Красильников, Танатологические мотивы в художественной литературе. Введение в литературоведческую танатологию., 2015

Реакция, свирепствовавшая в России, не была «чисто русским» явлением. Буржуазия во всех странах в эпоху империализма круто поворачивала, как писал Ленин, от демократии к «реакции по всей линии» – в экономике, политике, идеологии. В конце XIX – начале XX века в Европе распространилась так называемая философия «критического опыта» – эмпириокритицизм, или махизм. Возникшая как одна из разновидностей позитивизма, она претендовала на роль «единственно научной» философии якобы преодолевшей односторонности как материализма, так и идеализма, хотя на деле за этой формой скрывалась субъективно-идеалистическая, реакционная сущность. Под влияние эмпириокритицизма попали некоторые видные ученые (А. Пуанкаре, А. Эйнштейн и другие). Ряд социал-демократов, считавших себя «учениками Маркса», увидели в махизме «последнее слово науки», призванное «заменить» диалектико-материалистическую философию марксизма; махистская ревизия философских основ марксизма была проявлением международного оппортунизма. Один из лидеров германской социал-демократии К. Каутский считал возможным «дополнить» марксизм махистской гносеологией, на той же точке зрения стоял австрийский социал-демократ Ф. Адлер. В письме А. М. Горькому 31 января (13 февраля) 1908 года Ленин указал на связь оппортунизма с философским идеализмом: «Материализм, как философия, везде у них в загоне. «Neue Zeit», самый выдержанный и знающий орган, равнодушен к философии, никогда не был ярым сторонником философского материализма, а в последнее время печатал, без единой оговорки, эмпириокритиков… Все мещанские течения в социал-демократии воюют всего больше с философским материализмом, тянут к Канту, к неокантианству, к критической философии» (Сочинения, 4 изд., том 34, стр. 336).

В. И. Ленин, Полное собрание сочинений. Том 18. Материализм и эмпириокритицизм, -1