Пост (военное дело)

Пост (фр. poste, от лат. positus — поставленный), слово, имеющее в военном деле следующие значения:

1. всё, порученное для охраны и обороны часовому, а также место или участок местности, на котором он исполняет свои обязанности. К постам относятся и охраняемые техническими средствами охраны объекты, и участки местности, где эти средства установлены;
2. военнослужащий (группа, небольшое подразделение, формирование), выполняющий специальную задачу. К таковым относятся пост наведения авиации, пост корректирования артиллерии, пост пограничной охраны, пост регулирования движения, комендантский пост, контрольно-пропускной пост, пост подслушивания, пост радиоперехвата и другие;
3. место на корабле (помещение, участок палубы) оборудованное техническими средствами, на котором выполняют свои обязанности лица несущие службу корабельных нарядов. Подразделяются по виду и назначению на посты корабельного дежурства, посты корабельной вахты и специальной вахты. К примеру на корабле могут быть посты живучести, посты энергетики и живучести, посты медицинской помощи, пост водолазный и другие.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В разгар блестящих успехов на Кавказе Дмитрий Алексеевич получил Высочайший указ от 30 августа 1860 года, в котором ему повелевалось возвратиться в Петербург и занять пост товарища военного министра. Это назначение состоялось по рекомендации А. И. Барятинского и вопреки желанию Н. О. Сухозанета. Поэтому на первых порах положение Милютина было сложным. Военный министр, не допускавший нового помощника к важным делам, обрек его тем самым на роль пассивного наблюдателя рутины и застоя, в котором пребывало ведомство. Весной 1861 года в знак протеста Дмитрий Алексеевич подал рапорт о предоставлении ему длительного отпуска. Но в мае того же года Сухозанета назначили исполняющим должность наместника Царства Польского, а Милютин вступил в управление Военным министерством и в ноябре был утвержден в должности министра.

Коллектив авторов, Российский либерализм: идеи и люди, 2007

Главнокомандующим группы армий Северо-Западного фронта был назначен генерал Жилинский. Относительно личности этого генерала я могу сообщить очень мало. Во время Маньчжурской кампании он занимал пост начальника штаба дальневосточного наместника, а также главнокомандующего. Он не добился тогда значительных успехов, а его влияние на ход боевых действий едва ли можно считать удачным. Несмотря на это, он перед нынешней войной на короткое время исправлял должность начальника Генерального штаба, будучи избран на эту роль военным министром генералом Сухомлиновым. Когда стал вакантным пост главнокомандующего войсками и генерал-губернатора в Варшаве, Жилинский использовал все свое влияние для того, чтобы занять его, и в том преуспел. Должен с огорчением отметить, что это лишний раз доказывает – в тот период назначения на наиболее ответственные и важные посты производилось по самым различным причинам, самой последней из которых по значимости являлась пригодность назначаемого лица. Став командующим Варшавским военным округом, он в случае войны с Германией назначался главнокомандующим расквартированными в округе войсками, хотя его военные способности, продемонстрированные на Русско-японской войне, делали его непригодным для этой должности. Последующие события только подтвердили впечатление о его неспособности занимать ответственный пост главнокомандующего. При открытии кампании, когда его действия должны были быть направлены на согласование операций генералов Самсонова[15] и Ренненкампфа[16], он оказался совершенно не в состоянии выполнять то, что от него требовалось.

Василий Гурко, Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917, 2007

Все те, которые возглавляли Красную армию в сталинский период – Тухачевский, Егоров, Блюхер, Якир, Уборевич, Дыбенко, Федько, были в свое время выделены на ответственные военные посты, когда я стоял во главе военного ведомства, в большинстве случаев мною самим, во время объезда фронтов и непосредственного наблюдения их боевой работы. Как ни плохо было, следовательно, руководство, но оно, очевидно, умело выбирать людей, раз Сталин в течение более десяти лет никого не нашел им на смену. Правда, почти все полководцы гражданской войны и строители армии оказались впоследствии «предателями» и «шпионами». Но это не меняет дела. Именно они отстояли революцию и страну. Если в 1933 г. выяснилось, что Сталин, а не кто-либо другой строил Красную армию, то на него, казалось бы, падает и ответственность за подбор такого командного состава. Из этого противоречия официальные историки выходят не без трудностей, но с честью: назначение изменников на командные посты ложится ответственностью целиком на Троцкого; зато честь одержанных этими изменниками побед безраздельно принадлежит Сталину. Сейчас это своеобразное разделение исторических функций известно каждому школьнику из Истории, редактированной Сталиным.

Лев Троцкий, Сталин. Том II

Служба Минута полностью подготовила его к следующему, очень ответственному назначению. После окончания любой войны Генштаб обязан проанализировать ход военных действий, выявить ошибки с целью не допустить их в будущем, разобрать действия войск и различных служб. И первое, что необходимо, – составить официальный очерк войны. Именно для этого 3 октября 1906 года при Главном управлении Генштаба была создана военно-историческая комиссия по описанию Русско-японской войны 1904–1905 годов. Одним из ее членов и был назначен Минут, причем ему была поручена разработка вопросов, связанных с деятельностью тыла действующей армии. Минут со своей задачей справился блестяще и по завершении подготовки соответствующего тома был 31 декабря 1909 года назначен начальником отделения Главного штаба. 13 октября 1910 года он был переведен на аналогичный пост в Главное управление Генерального штаба и 6 декабря 1910 года произведен в генерал-майоры. Последняя предвоенная должность Минута – управляющий делами Комитета по устройству казарм Главного управления по квартирному довольствию войск Военного министерства, ее он занял 12 марта 1911 г. На этом посту он получил две высокие награды: ордена Св. Станислава 1-й степени (приказ 6 декабря 1911 года) и Св. Анны 1-й степени (приказ 14 апреля 1913 года).

Виктор Минут, Под большевистским игом. В изгнании. Воспоминания. 1917–1922, 2016

Назначению на пост руководителя разведывательного отделения предшествовала командировка на Русско-японскую войну с октября 1904 по май 1905 г. Здесь он исполнял обязанности помощника старшего адъютанта в оперативном отделении управления генерал-квартирмейстера штаба 2-й Маньчжурской армии, даже принял участие в боевых действиях. Именно в условиях военного противоборства с коварным и хитрым противником, несмотря на краткий срок пребывания, он смог реально осознать, что означает в современной войне ее тайная составляющая: масштабы, роль и место в современном вооруженном конфликте.

Николай Степанович Батюшин, У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов, 1938

Несмотря на долгую историю сбора разведывательной информации, переломный момент наступил в начале XX в. Отчасти в ответ на страхи относительно хрупкости британского колониального владычества, как показала Бурская война, но более конкретно – в результате страха перед растущей угрозой, которую представляла собой Германская империя, в октябре 1909 г. правительство Великобритании приняло важное решение – создать постоянный департамент, занимающийся сбором разведданных в мирное время. Это решение было принято Комитетом обороны империи, – и, что важно, это была оборона империи, которая привела к возникновению британских «шпионских агентств». Этот департамент, известный как «Бюро секретных служб», был разделен на два направления. «Внутреннее» направление МО-5(g) отвечало за разведку в целях обеспечения безопасности – контрразведку, борьбу с диверсиями и подрывной деятельностью. Во время Первой мировой войны МО-5(g) было переименовано в военную разведку 5, или МИ-5, а после войны еще раз – в Службу безопасности – и это двойное название (Служба безопасности и МИ-5) оно сохраняет и по сей день. Сэр Вернон Келл, отставной офицер Южного Стаффордширского полка, был генеральным директором МИ-5 с 1909 по 1940 г. – приблизительно треть ее существования на сегодняшний день, и это был самый длительный срок пребывания на каком-либо руководящем правительственном посту в Великобритании7.

Уолтон Колдер, Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6, 2013

И этот поступок главного героя нашей книги не был спонтанным. Лаврентий Берия еще до начала Великой Отечественной войны начал подготовку к развертыванию партизанского движения. Перед войной по приказу Берии была создана Особая группа, которая подчинялась непосредственно ему. Пикантность ситуации в том, что ее возглавил высокопоставленный сотрудник НКГБ СССР Павел Судоплатов. Формально он занимал пост заместителя начальника внешней разведки. Последний в своих мемуарах утверждает, что 17 июня 1941 года Лаврентий Берия приказал ему начать создание Особой группы из числа сотрудников разведки: «Речь шла не только о предотвращение широкомасштабных провокаций, но и развертывании разведывательно-диверсионной работы в ближайших тылах немецких соединений, если они перейдут границу».

Север Александр, Берия и НКВД накануне и в годы Великой Отечественной войны, 2018

Г. Фик (Heinrich Fick)[2] родился в 1678 году в Гамбурге8. С началом Северной войны он поступил на шведскую службу в пехотный полк, в котором первоначально был писарем (1700–1704), а затем квартирмейстером (с 1704 года)9. В 1710 году он перешел на голштинскую службу и в 1711–1714 годах занимал пост бургомистра города Экернферде, где ему пришлось в трудных военных условиях приводить в порядок городские финансы, принимать меры по борьбе с чумой, решать другие проблемы, связанные с повседневной жизнью города (ремонт городских стен, устранение последствий наводнения и многие другие)10. В связи с изменением расстановки политических сил в регионе голштинское герцогство было оккупировано датчанами, а Фик смещен с должности бургомистра за свои «тесные связи» со Швецией11. Попытки Фика найти другую должность и источники дохода не увенчались успехом, что во многом могло определить его последующее поступление на русскую службу.

«Регулярная академия учреждена будет…». Образовательные проекты в России в первой половине XVIII века, 2015

Несмотря на сложное отношение к новому режиму, В. Б. Лопухин видел в нем меньшее зло по сравнению с его противниками слева, а потому, подумав об отставке, по совету экс-министра Н. Н. Покровского остался на своем посту. Более того, В. Б. Лопухин вошел в Комиссию по пересмотру условий прохождения службы в МИД, имевшую целью приспособление деятельности дипломатического ведомства к новым условиям. Не менее показательно и другое – после свержения Временного правительства В. Б. Лопухин, в известной мере рискуя жизнью, занял определенную гражданскую позицию, приняв участие в забастовке петроградских чиновников (именно ее В. И. Ленин назвал «саботажем»), организованной в знак протеста против захвата власти большевиками. Именно Лопухин, по свидетельству Г. Н. Михайловского, ведал казенными суммами МИД, которые тратились на содержание забастовщиков из числа чиновников этого ведомства[28]. Понятно, что об этом эпизоде своей биографии В. Б. Лопухин не написал, отметив, однако, что был уволен со службы без права на пенсию по приказу наркоминдела Л. Д. Троцкого.

Лопухин В. Б., Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел, 2008

Пришедший в мае 2008 г. в Министерство юстиции А.В. Коновалов в 2009 г. завершал реорганизацию центрального аппарата, в связи с чем на уровне начальников департаментов произошло почти 100%-ное обновление личного состава, а из семи замминистра лишь трое сохранили свои посты (притом лишь одни – А. Алханов – был назначен в министерство до прихода Коновалова). Также 50% барьер превысили перестановки в Федеральной службе исполнения наказаний, где после ряда крупных скандалов в т.ч. своих постов лишись все заместители руководителя (кроме 1-го зама Петрухина).

Кто есть кто в России. Исполнительная власть, 2010

В марте 1946 года была произведена еще одна важная перетряска. Личную охрану Сталина снова реорганизовали и переименовали. Рассудив, что следует называть вещи своими именами, вождь стал именовать своих стражей охранниками – кем они и являлись на самом деле, – а их организацию – «Охраной», невзирая на тот факт, что так назывался политический сыск при царском режиме. В соответствии с этим сбивающее с толку название Шестое управление заменили на Управление охраны. Одновременно новую организацию разделили на Управление охраны № 1, отвечавшее непосредственно за безопасность Сталина, и Управление № 2, официально охранявшее (но на самом деле державшее под постоянным присмотром) остальных партийных и государственных лидеров. Оба Управления, а также пост коменданта Кремля, в те времена третий по значимости, поскольку он имел непосредственное отношение к безопасности самого Сталина, в административных интересах передали в ведение МГБ. Разумеется, все три новых подразделения теперь были значительно крупнее и устроены изощреннее Шестого управления и его предшественников.

Дерябин П. С., «Личная гвардия» Сталина. Главное управление НКВД, 2016

Долгое время ему удавалось поддерживать свое реноме в Ставке на высоком уровне. В каждый свой приезд в Могилев Поливанов первым делом посещал М. В. Алексеева, «они в хороших отношениях», заметил в октябре 1915 г. Лемке3. В феврале 1916 г. Алексеев даже составил отдельную часть отчета Поливанова Государственной думе4. Тем не менее отношения между ними были все же не столь гладкими. 13 (25) декабря 1915 г. главным полевым интендантом был назначен генерал Шуваев5. Производство Шуваева состоялось по рекомендации Алексеева, но Поливанов отнесся к этому новому посту и новому назначению отрицательно.

Айрапетов О. Р., Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение, 2015

После смерти Сталина эту систему террора, контролировавшую все процессы в стране, взял в свои руки Берия, активно реорганизовав ее с учетом собственных амбиций. Он быстро назначил на наиболее ответственные посты в МВД преданных ему людей и, несомненно, готовил всю систему для возможного захвата власти. И это был вполне реальный вариант развития событий. Однако сразу после смерти Сталина ни политическая, ни экономическая обстановка в стране еще не давали повода для какой-либо коренной реорганизации с участием МВД, но он мог возникнуть в любой момент. Хорошо известно, что Берия не дождался этой возможности, так как в конце июня 1953 года был арестован во время заседания Президиума ЦК КПСС. Судя по воспоминаниям Хрущева, заговор был организован благодаря содействию высшего руководства армии, ведь органы государственной безопасности были лояльными Берии. Милиция вообще не была готова выполнять какие-либо политические функции такого рода. Кроме Берии арестовали его ближайших сотрудников (В. Меркулова, В. Деканозова, Г. Кобулова и других), но в действительности кроме этих имен, упоминавшихся впоследствии в Обвинительном заключении по делу Берии, был быстро ликвидирован весь центральный аппарат органов госбезопасности, а также смещены начальники областных и республиканских управлений. Практически на определенный период в системе МВД бывшая в ней ранее автономная система государственной безопасности перестала существовать. Она возродилась только в начале 1954 года, но уже в форме особого Комитета государственной безопасности (КГБ), который возглавлял Серов, многие годы работавший с Хрущевым на Украине и не имевший политического влияния.

Медведев Рой А., Никита Хрущев, 2012

Само ГПУ (Государственное политическое управление) создано в феврале 1922 года вместо ВЧК, когда ленинским Политбюро утверждено «Положение о ГПУ». Тогда же разработана его структура и утвержден руководящий состав. Во главе ГПУ оставался поначалу первый руководитель советской ВЧК Феликс Дзержинский, хотя он уже совмещал работу во главе госбезопасности с массой других государственных постов, все больше сил и внимания уделяя порученному ему делу руководства советским народным хозяйством на посту председателя ВСНХ. На Лубянке же все больше рычаги власти оказывались в руках его первых заместителей в ГПУ Менжинского и Ягоды. Летом 1926 года он ушел из жизни, окончательно расчистив путь к утверждению во главе ГПУ своего наследника Вячеслава Менжинского, но с ним судьба и здоровье через несколько лет сыграли такую же злую шутку. До 1930 года Менжинский с перерывами на лечение еще отчасти руководил ГПУ, но в последние годы своей жизни, до кончины в 1934 году, уже только номинально числился главой этой структуры, а всем практически руководил его первый заместитель Генрих Ягода, многими уже и во власти воспринимаемый как полноценный начальник на Лубянке.

Симбирцев Игорь, Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору, 2008

Первым председателем КГБ был назначен генерал-полковник Иван Александрович Серов[6], бывший до этого заместителем министра внутренних дел. По-видимому, главную роль в назначении Серова на это пост сыграло его совместная работа и знакомство с Н.С. Хрущевым[7] на Украине в 1939-1941 годах. В принципе, в подобном весьма распространенном «протекционизме» нет ничего однозначно отрицательного: руководитель хочет, – и небезосновательно! опираться на хорошо известные ему по предыдущей совместной работе кадры. Проблема лишь в том, что бы кандидат на высокий пост по своим профессиональным, деловым и личным качествам соответствовал предполагаемой должности.

Хлобустов О. М., КГБ СССР 1954–1991. Тайны гибели Великой державы, 2012

Тем не менее кризис «Бломберга – Фрича», вызвавший столь сильное возмущение Франца Гальдера, принес ему новые повышения – так часто происходило на протяжении карьеры Гальдера: он фрондировал против режима, но продолжал пользоваться его благосклонностью, постоянно занимая все более и более высокие посты и получая новые отличия. Кризис завершился полной перестройкой системы военного руководства, было ликвидировано Военное министерство и сформировано Верховное командование вермахта. Верховного командования сухопутными войсками на первом этапе преобразования не коснулись, были лишь проведены некоторые кадровые перестановки. Гальдер в самый разгар кризиса «Бломерга – Фрича» – 1 февраля 1938 года – был произведен в генералы артиллерии, а 4 февраля сменил Эриха фон Манштейна на посту 1-го обер-квартирмейстера Генштаба. Теперь Гальдер стал ближайшим помощником и 1-м заместителем начальника Генштаба Людвига Бека. В руках Гальдера было сконцентрировано все оперативное планирование будущих завоеваний. Ему подчинялись важнейшие отделы Генштаба: Оперативный, Организационный, Технический, а также Топографическая и военно-географическая служба. Положение Гальдера еще более упрочилось в связи с тем, что новым главнокомандующим сухопутными войсками стал генерал-полковник фон Браухич, с которым он был знаком по совместной службе в Войсковом управлении в начале 1930-х годов. Отношения же между Браухичем и непосредственным шефом Гальдера Людвигом Беком были в целом прохладные, и Браухич предпочитал обсуждать оперативные вопросы не с Беком, а со своим бывшим подчиненным.

Гальдер Франц, Военный дневник. 1941–1942, 2010

Как правило, на должности начальников местного самоуправления всех уровней назначались люди, которые уже зарекомендовали себя «политически благонадежными» и активными пособниками оккупантов. Так, например, на пост ялтинского бургомистра был назначен В. Мальцев, бывший полковник советских ВВС, который в довоенный период подвергался репрессиям (более подробно о нем будет рассказано ниже). При назначении на должность эти лица должны были пройти проверку полиции безопасности и СД (в гражданской зоне) или тайной полевой полиции (в военной зоне). Однако и в дальнейшем все эти люди продолжали находиться под наблюдением тех или иных немецких органов. Что же касается комплектования исполнительного аппарата управления (отделы), то немцы старались набрать в них сотрудников, которые были уже знакомы с работой таких органов. Поэтому нет ничего удивительного, что в этих отделах осталось работать много бывших советских служащих, которые, в целом ряде случаев, продолжали сочувствовать прежней власти.

Романько О. В., Крым в период немецкой оккупации. Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение. 1941-1944, 2014

Такой же, по сути, игрой в слова оказалась и другая реорганизация, начатая еще в марте для создания союзного НКВД (перед тем наркомвнуделы являлись только республиканскими) с включением в него подлежащего реформированию ОГПУ[91]. Но 10 июля, когда ЦИК СССР принял подготовленное комиссией ПБ постановление, практически ничего не изменилось. Да, одиозное во всем мире ОГПУ упразднили, но тут же возродили под другим названием – Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. Однако, как оказалось, включили не ОГПУ в НКВД, а НКВД в ОГПУ, придав последнему ведущую в наркомате роль, сделав остальные главки всего лишь вспомогательными придатками ГУГБ. Более того, одного из основных разработчиков проекта реорганизации Г.Г. Ягоду, занимавшего пост заместителя председателя ОГПУ (в последние месяцы – при смертельно больном В.Р. Менжинском), подчеркнуто назначили наркомом внутренних дел Советского Союза.

Жуков Ю. Н., Иной Сталин, 2003

Как бы то ни было, при де Голле осталось две фигуры, которые ни на тот момент, ни позднее ничем особенным себя не проявили и отличились только тем, что до войны оба руководили отделами в министерстве аэронавтики при Пьере Коте. Первый – Андре Лабарт, который вначале был назначен директором по вооружениям и науке, а затем – главным редактором журнала «Свободная Франция». Сегодня его называют главным резидентом советской разведки при генерале де Голле, хотя никаких доказательств этому и по сей день не предъявлено. Вторым был Жан Мулен, тоже рядовой политик, который в 1943 г. после завершения всех переговоров де Голля с коммунистами и СССР был назначен ни много ни мало руководителем Объединенного совета Сопротивления во Франции, в которое тогда вошло 8 основных движений Сопротивления внутри Франции. На этом посту Жан Мулен также не успел ничего сделать. Прибыв нелегально во Францию, он был арестован гестапо и погиб при невыясненных обстоятельствах. Ныне по количеству топонимов во Франции Жан Мулен идет на третьем месте после самого де Голля и генерала Леклерка.

Дыбов С. В., Подлинная история авиаполка «Нормандия-Неман», 2011

В XIX веке на дипломатической службе в России находилось много греков, среди которых такие известные личности как вице-канцлер И. А. Каподистрия, директор Азиатского департамента К. К. Родофиникин. Семья Персиани не достигла таких высоких служебных постов, но четыре ее поколения верно служили российскому государству. Грек-фанариот[1] Эммануил Иванович Персиани получил модное тогда среди греков медицинское образование и даже имел практику в Константинополе. Однако перспектива сделать карьеру на государственно-административном поприще показалась ему более привлекательной. Для образованных греков Османской империи такие возможности были связаны преимущественно с дипломатической службой. Эммануил Персиани, знавший несколько языков, по его собственным словам, принимал участие в первом постоянном посольстве Порты в Лондоне, занимая в нем пост советника. За отличную службу султан «пожаловал ему титулы и привилегии специальным бератом»[2]. Впоследствии Э. Персиани занимал различные должности при дворе К. Ипсиланти[3] в Молдавии, а затем в Валахии. Там он влился в ряды довольно многочисленной греческой общины, сложившейся к тому времени в дунайских княжествах.

Персиани И. Э., Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года, 1835

Первым главным прокурором в октябре 1993 г. СБ ООН утвердил венесуэльского правоведа Р. Эскобара-Салома, совесть которого оказалась спасенной предложением поста министра внутренних дел. Эскобар, не задумываясь, отказался от высокооплачиваемой должности и в феврале 1994 г. улетел в Венесуэлу. Исполняющим обязанности прокурора некоторое время был австралийский юрист Г. Блювитт. Кстати, именно он один из первых среди юристов МТБЮ отметил его политическую природу: «В том, что касается условий создания трибунала, он – политическая организация… мы пытаемся учитывать возможные последствия своих решений на развитие ситуации в бывшей Югославии». Вот Вам и Фемида с завязанными глазами!

Пономарева Е. Г., Грязные войны буржуинов, 2015

В служебной переписке с экспозитурой вплоть до начала войны и использовались такие условные обозначения. Например, ПО № 3 Экспозитуры № 3, 2-го отдела Главного штаба Войска Польского. Исключение было сделано для ПО № 4, обусловленное отличиями в характере разведывательной и контрразведывательной работы этого поста от других «внутренних» плацувок. В официальном делопроизводстве он назывался «Сухопутный реферат военного отдела Генерального комиссариата Речи Посполитой в Вольном городе Данциге».

Черенин О. В., Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы, 2014

Артузов привел с собой группу доверенных людей из иностранного отдела главного управления госбезопасности НКВД и расставил их на ключевых постах. Военных разведчиков пришествие варягов, ясное дело, раздражало. Артузов изменил структуру военной разведки, разделив ее на два основных отдела: 1-й (западный) и 2-й (восточный). При этом он совершил большую ошибку – расформировал аналитический отдел, не видя в нем особой нужды.

Млечин Л. М., История внешней разведки. Карьеры и судьбы, 2011

Для подготовки проведения военной реформы Д.А. Милютин поручил отчитаться о проделанной работе всех крупных военных чиновников, чтобы получить общее представление о состоянии дел и наметить план конкретных дальнейших действий. Однако, все члены императорской фамилии, занимавшие крупные посты в военном аппарате (великие князья Михаил Николаевич и Николай Николаевич), а также единственный тогда фельдмаршал, главнокомандующий Кавказской армией князь А.И. Барятинский – не прислали своих отчетов103.

Ибрагимова З. Х., Мир чеченцев. XIX век, 2010

Важные кадровые изменения произошли 16 марта. Новым генерал-прокурором был назначен генерал от инфантерии А. А. Беклешов. При Павле I он уже исполнял эту должность. Именно ему Павел сказал знаменитые слова: «Ты да я, я да ты, вперед мы одни будем дела делать». Уже при Екатерине II должность генерал-прокурора приобрела важное государственное значение, а ее сын полагал, что ее носитель – второе лицо в государстве после него. Государственным казначеем был назначен барон А. П. Васильев (занимавший при Павле I эту должность, но затем получивший отставку). Васильев сменил на этом посту Г. Р. Державина, который сохранил только пост сенатора. В тот же день Александр I предписал своему Кабинету принимать от Д. П. Трощинского «изустные высочайшие повеления» на выдачу денег на суммы до 10 тысяч рублей. Государь 21 марта принял вызванного в столицу графа Н. П. Панина и назначил его управлять Коллегией иностранных дел (правда, формальным главой этого ведомства остался вице-канцлер князь А. Б. Куракин). Сохранил все свои посты граф П. А. Пален: петербургский военный губернатор, управляющий гражданской частью Петербургской, Лифляндской, Эстляндской и Курляндской губерний, командующий войсками Петербургской инспекции, член Коллегии иностранных дел.

Дёмкин А. В., «Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг., 2012

Затем в поражении был обвинен исполнительный Ф. В. Сиверс10. 27 февраля он был смещен с поста командующего 10-й армией11. Фактически ему вменялось в вину то, что он не взял на себя риск нарушить приказ штаба фронта. В высшей степени показательно, что следствие обошло своим вниманием А. П. фон Будберга – его даже не привлекли к даче показаний12. Удивляться не приходится, поскольку при таком подходе к этому делу он был не нужен: на роль козла отпущения он не годился, и не только потому, что был прав и с самого начала кризиса последовательно занимал абсолютно верную позицию. Сомнительно, что с человеком, принадлежащим к такой фамилии и обладавшим такими связями в гвардейской среде, можно было бы запросто расправиться. А. П. фон Будберга было гораздо удобнее игнорировать или вывести из игры хотя бы на время. Характерно, что сразу же после смещения руководства 10-й армии, то есть уже в начале марта 1915 г., в Петрограде стала распространяться информация о том, что А. П. фон Будберг сошел с ума13. Впрочем, какие только слухи ни ходили в столице, но все они так или иначе сводились к тому, что в штабе 10-й армии был предатель14.

Айрапетов О. Р., Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей, 2014

В марте 2001 года, т. е. практически через год после своего избрания на пост президента В, Путин решился на первые крупные перестановки в правительстве. В народе к этому времени успело укрепиться расхожее мнение о том, что, дескать, В. Путин дал слово своему крестному политическому отцу Б. Ельцину не трогать никого из старой правительственной гарнитуры в течение по крайне мере первого года работы новой администрации. Теперь этот «запретный» год закончился, и можно начинать отстрел старых министров. Перемены коснулись в первую очередь так называемых силовиков. На место матерого ракетчика И. Сергеева новым министром обороны был назначен СБ. Иванов (тоже выходец из рядов разведки, как и сам президент). Министра внутренних дел В. Рушайло, который формально всю жизнь посвятил борьбе с организованной преступностью, а она тем временем только росла и крепла, заменил Б.В. Грызлов, который ранее работал в Государственной думе, являясь лидером фракции «Единство». Оба новых министра, под командой которых имелось около 4 млн. вооруженных солдат и офицеров, были выходцами из Петербурга, не замеченными в связях с московскими олигархами. Они никогда прежде не имели никакого отношения к ведомствам, которые теперь возглавили, у них там не было своих связей, группировок, у них не было родовой пуповины, которая бы привязывала их к этим министерствам. Давно замечено, что чиновник, выросший в рамках одного министерства, очень долго будет смотреть на мир сквозь щелку своей профессиональной берлоги.

Леонов Н. С., Что еще может Путин?, 2012

Фактически одновременно в правительственных кругах США и Англии были составлены два документа, решительно отвергавшие идею проведения международного судебного процесса над главными военными преступниками и предлагавшие казнь нескольких нацистских лидеров на основе административного решения союзников. Этот вопрос рассматривался президентом США и премьер-министром Великобритании на заседании II Квебекской конференции 15 сентября 1944 года. При этом было решено направить главе Советского правительства предложения лорда-канцлера Саймона, как выражающие точку зрения правительств США и Англии.[96] В соответствии с этим решением У. Черчилль составил проект телеграммы И. В. Сталину, в котором излагались основные принципы меморандума Саймона и содержались некоторые комментарии к ним. Английский премьер-министр писал: «Не находите ли Вы, что следовало бы подготовить список, включающий, скажем, 50 или 100 лиц, чья ответственность за руководство или санкционирование всех преступлений и зверств установлена самим фактом их высоких официальных постов? Этот список не был бы, конечно, окончательным. Новые имена могли бы добавляться в любое время».[97]

Мартиросян А. Б., За порогом Победы, 2009

И теперь, чтобы не выглядеть голословным, пора открыть, почему Михаил Андреевич Беренс подошел к Кузнецову и откуда он знал, что со временем именно Николай Герасимович займет руководящий пост на флоте. Все дело в том, что спланированная за океаном в аналитическом центре Ордена и, в конце концов, совершенная руками масонов, евреев и психопатов революция в России, обретала завершенность через становление так называемой советской власти. И руководящий корпус этого нового жуткого государственного образования высчитывался, готовился и назначался (путем интриг и различных манипуляций уже в СССР) все в том же Ордене, имеющем конкретный адрес: Нью-Йорк, Бродвей, 120. Практически все решения высшего совета Ордена в отношении этих людей были воплощены Сталиным (и его предшественниками) в жизнь; однако важно понять, что Сталин не был послушной марионеткой и в какой-то момент затеял свою игру, причем провел множество успешных партий… Попав в святая святых мировых интриг – т. е. став женой одного из членов Ордена княгиня Екатерина Алексеевна Мещерская (не станем объяснять как и по чьему желанию это произошло) через надежных бывших сотрудников Имперской разведки передавала важные сведения бывшему руководителю той же сверхсекретной имперской организации. После чего сразу или же много лет спустя! (все это процессы нелегкие, имеющие прямое отношение к понятиям разведка и даже тому, что называют футурологией) – по возможности информировались русские по происхождению члены Страны Советов, которым новой масонской властью предстояло выполнить те или иные миссии. Наверняка на пост будущего главы советского флота рассматривалась не только кандидатура Кузнецова, однако, в конце концов, расчет оказался правильным, и тот получил предупреждение, о котором не смел рассказать никому и никогда…

Манштейн Э. фон, Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше, 2012

После того как Хачишвили был снят с должности министра МВД, несколько месяцев эту должность совмещал сам Шеварднадзе. И только в октябре 1993 года МВД Грузии возглавил Шота Квирая, занимавший прежде пост первого заместителя председателя Информационно-разведывательной службы. Квирая Шота – в начале своей карьеры был обычным сотрудником МВД. Крупные посты в силовых структурах Грузии он начал занимать после свержения президента Гамсахурдия. К началу 1993 года Квирая уже был первым заместителем министра безопасности (при Игоре Гиоргадзе).

Глазунов О. Н., Грузинская разведка. Тайная война против России, 2011

15 февраля 2007 года Сердюков был назначен президентом РФ Владимиром Путиным министром обороны Российской Федерации. На этом посту он сменил Сергея Иванова. Бывший глава оборонного ведомства, ранее совмещавший эту должность с постом вице-премьера, в тот же день был повышен в ранге до первого заместителя председателя правительства РФ. Президент, назначив Сердюкова на новую должность, подчеркнул, что задачи модернизации армии, на которые выделяются, по его словам, «огромные деньги», должен решать экономически подкованный человек[24].

Табуреткин Иван, Сердюков гейт. Мебель, женщины, миллиарды. Жизнь и нравы вредителей XXI века, 2014

Республика от этого ничего не потеряла. У нее оставался инструмент, на который она могла рассчитывать, и зачастую рейхсвер был единственной опорой правительства. Монархически настроенный офицерский корпус остался предан государству и не раз доказал свою преданность при возникновении внутренних проблем. Рундштедт никогда не занимал посты, на которых ему пришлось бы заниматься решением политических проблем. С 1919-го по 1933 год он назначался исключительно на военные должности в Генеральном штабе или в армии.

Блюментрит Гюнтер, Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945, 2005

Кроме того, требовалось понимание самой природы китайского генералитета, китайского милитаризма, без чего решение разведывательных задач, организация агентурной работы были обречены на неудачу. Продвижение по службе часто происходило благодаря родственным связям. Так, брат Цао Куня – Цао Ин получил пост командующего 26-й дивизией, хотя был известен своей некомпетентностью в военном деле. Многие командиры, имевшие военные заслуги и соответствующие амбиции, стремились получить подобные посты, так как они давали возможность приобрести и свою территорию контроля.

Алексеев Михаил, Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929), 2010

Таким образом, обладая колоссальными полномочиями, главнокомандующий не был свободен в этом важнейшем вопросе. «Великий князь хотел привлечь генералов Палицына и Алексеева на наиболее ответственные посты Ставки, но Государь после того, как великий князь изъявил свое согласие, просил принять штаб в уже сформированном составе. Великий князь подчинился желанию Государя», – вспоминал отец Георгий (Шавельский)98. Об этом же говорит и В. И. Гурко, с той разницей, что ближайших сотрудников главнокомандующего подбирал военный министр99. Кроме того, в «Положении о полевом управлении войск в военное время», утвержденном непосредственно перед войной, 16 (29) июля 1914 г., не было четкой формулировки, подчинявшей главнокомандующему военного министра. Министр отвечал за укомплектование и снабжение армии, ведал прохождением службы личным составом. Взаимоотношение боевого управления и планирования с боевым снабжением и тылом осталось нерешенным. Это была застарелая болезнь русского военного механизма, в рамках которой межличностные отношения приобретали особое значение. Эти отношения у Верховного главнокомандующего и военного министра были враждебными.

Айрапетов О. Р., Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало, 2014

На 7 году областного правления, в частном письме, Михаил Тариелович с полной откровенностью признавался в совершённых административных ошибках. Он считал, что свершившаяся реформа привела к антагонизму между гражданским и военным ведомством; медленному механизму управления, апатии начальников, к общему стремлению отписаться, дабы снять с себя ответственность. «Буду счастлив и признателен, – заключал Лорис-Меликов, – если кто выручит меня из Владикавказа»345. Деятельность М.Т. Лорис-Меликова по управлению Терской областью очень высоко ценилась в правительственных кругах, однако здоровье его стремительно ухудшалось. В январе 1875 года он, в частной беседе с наместником на Кавказе попросил отставки со своего поста по состоянию здоровья. Михаил Николаевич не хотел её принимать, надеясь, что Лорис-Меликов проведёт ещё одну сложную реформу в области – по введению всеобщей воинской повинности. Но Михаил Тариелович был непреклонен в своём решении346. По Указу Правительствующего Сената от 25 апреля 1875 года за № 17344 М.Т. Лорис-Меликов был уволен со своего поста по состоянию здоровья. На его место был назначен А.П. Свистунов, вступивший в управление областью в июне 1875 года347.

Ибрагимова З. Х., Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период, 2006

Девяти месяцев, с ноября 1938-го по август 1939 года, в течение которых я, сменив Йодля, был начальником отдела национальной обороны (отдела «Л») и начальником штаба оперативного руководства ОКВ, оказалось недостаточно для какого-либо существенного изменения ситуации. Разумеется, мне было ясно, в каком направлении нам следовало двигаться, поскольку я понимал, что ОКВ сможет преодолеть свою явную неэффективность лишь в том случае, если перестанет служить посредником между Гитлером и вермахтом и утвердит себя как часть, причем самую главную, самого вермахта. Поэтому поддержку надо было искать не у Гитлера, а в первую очередь в Генеральном штабе сухопутных сил. В качестве одного из шагов в этом направлении я убедил Кейтеля, что генерал-майор Йодль (получивший к тому времени новое звание) не должен возвращаться на свой прежний пост, как он (Кейтель) постановил, а что его следует заменить другим генералом, пользующимся доверием в армии[25]. Однако сделать дальнейшие шаги помешала череда событий, в результате которых, как уже говорилось, генерал Йодль вернулся на должность начальника штаба оперативного руководства ОКВ.

Варлимонт Вальтер, В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945, -1

Шеф ОКБ при решении всех оперативных вопросов вскоре отошел на второй план. В его сферу деятельности входили следующие вопросы: организация, структура, вооружение и оснащение вермахта, его пополнение людьми и техникой, а также проблемы военной экономики. Для этих многоплановых задач генерал-полковник, а с 19 июля 1940 года генерал-фельдмаршал Кейтель, при хорошем интеллекте, старании и выносливости, бесспорно был вполне пригоден. Впрочем, на своем высоком и весьма влиятельном посту, по сути, первого военного советника Гитлера из-за все больше бросавшейся в глаза слабости характера был абсолютно неуместен. Гитлер, которому он был слепо предан и унизительно покорен, видел в нем полезный рабочий инструмент и вполне подходящего человека для должности шефа ОКБ – более сильную личность на этом посту он бы не потерпел. Командной власти над видами вооруженных сил вермахта шеф ОКБ не имел, он, скорее, стоял наравне с их главнокомандующими и во многом им уступал.

Грайнер Хельмут, Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939-1943, -1

По словам Пауло Жоржи, занимавшего позднее посты министра иностранных дел Анголы и секретаря ЦК МПЛА по международным делам, Чипенда «был лицом, которое от имени МПЛА поддерживало контакты с различными организациями, включая международные организации, оказывавшие поддержку, и посольства» в Лусаке[102]. Так и было – именно Чипенда был главным «переговорщиком» со стороны МПЛА, когда делегация Советского комитета солидарности посетила Замбию в августе 1969 г. У нас состоялись полезные беседы, которые, в частности, привели к принятию специального решения ЦК о приеме раненых бойцов МПЛА и других освободительных движений на лечение в советские военные госпитали в дополнение к «квоте на отдых и лечение», предоставлявшейся им КПСС[103].

Шубин В. Г., Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.), 2013