Рескрипт

Рескри́пт (лат. rescriptum) — в Российской империи с начала XVIII века — правовой акт (личное письмо императора), в частности, данное на имя высокопоставленного лица (обычно члена императорской фамилии, министра, митрополита и тому подобное) с выражением ему благодарности, объявлением о награде или возложением на него поручения.

Так именовался документ, лично написанный (впоследствии — подписанный) императором, обычно высочайшее повеление (указ) сопровождалось присвоенным рескрипту номером: «…в рескрипте № A» или «рескрипта № B …».

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В рескрипте, направленном 12 (24) мая 1815 г. в Варшаву В. С. Ланскому, Александр I сообщал о договоренностях, достигнутых в Вене: «Окончив постановлением относительно границ и политического бытия Польского нашего царства [так назвал новое государство сам Александр I. – Г. М.] и утвердив нашею ратификациею договоры, по сему предмету заключенные между нами и их величествами императором австрийским и королем прусским, мы признали за благо для общей пользы, дабы все сии постановления неотлагательно были приведены к надлежащему исполнению». Прилагались также тексты договоров и других актов, которые могут «служить руководством» «для временного правительства нашего Царства Польского». Необходимо в первую очередь приступить к исполнению постановлений о границах. Особо указывалось, что «надлежит устроить торговлю и судоходство на основании договора, 21 апреля сего года заключенного», для чего необходимо согласовывать действия с министром финансов Д. А. Гурьевым. Затем надо составить обобщающую записку и «оную безотлагательно представить нам на рассмотрение». Предписывалось также от имени государя «немедленно заняться назначением к различным должностям чиновников, означенных в списке, нами утвержденном»304. Кто участвовал в составлении упомянутого списка, неизвестно, но существенно, что круг лиц, которые могли занимать административные посты, был заранее регламентирован.

Коллектив авторов, Польша и Россия в первой трети XIX века, 2010

4) мандаты – инструкции чиновникам по административным и судебным вопросам. В период домината основной формой закона становится императорский эдикт, поскольку мандаты выходят из употребления, декреты и рескрипты вступают в силу только при рассмотрении конкретных дел. В конце III в. при разделении империи возникла необходимость объединить многочисленные императорские конституции, данное объединение должно было служить символом единства права. Однако правительство не решилось взять на себя такую ответственность, и кодификация была произведена частными лицами: Codex Gregorianus (автор – Грегориан), Codex Hermogenianus (автор – Гермогениан), Codex Theodosianus (автор – восточно-римский император Феодосий II).

А. В. Леонтьев, Римское право. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

• в сфере законодательной власти Император мог единолично издавать уставы и учреждения по вопросам защиты государства, внутреннего управления, порядка прохождения государственной службы (ст. 28), а также указы, повеления, рескрипты и постановления «по частным и случайным обстоятельствам» в различных отраслях государственного управления или по отношению к конкретным чиновникам и частным лицам (ст. 29). Законы же, основанные на «непременных началах» (т. е. рассчитанные на долговременную перспективу и определяющие общие принципы устройства государственной власти) император мог принимать при содействии Общегосударственного Сейма (общие законы) (ст. 31) или Наместнических Сеймов (местные или особенные законы, действующие только в пределах наместничества) (ст. 32). Как уже отмечалось выше, Императору принадлежало также исключительное право законодательной инициативы, право абсолютного вето и право роспуска нижних палат общегосударственного и наместнических сеймов; • в сфере судебной власти Императору принадлежало право помилования (ст. 21), право назначения судей (ст. 19); он считался верховным главой судебной власти, все приговоры судов объявлялись от его имени (ст. 22).

Виталий Захаров, Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2, 2017

5 июня 1801 г. именным указом Сенату была создана Комиссия составления законов. Во главе комиссии государь поставил графа П. В. Завадовского. К указу приложен высочайший рескрипт на его имя. В этом документе сказано, что «единый закон – начало и источник народного блаженства». То есть в соответствии с просветительскими взглядами закон Александром I поставлен превыше всего (в том числе и его власти как самодержца). Стопятидесятилетнюю линию законотворчества (с Уложения 1649 г.) император оценил невысоко, отметив порочную практику «переменять» законы по «прихоти» или «самовластью». Он выделил лишь Петра I, который пытался усовершенствовать законодательство. Далее следует программа деятельности комиссии из десяти пунктов, которая начинается с характерной для молодого Александра I фразы: «Мне кажется…». Что же «кажется» новому государю? А вот что: 1. Определить «черту», на которой «остановилось» законодательство и с которой «двинуться нужно»; 2. Рассмотреть планы работы предыдущей (павловской) комиссии; 3. Выбрать один из планов или «составить многих общее начертание»; 4. С этим планом «сообразить» состав комиссии; 5. Во исполнение этого плана «обработать» все части законодательства, а те, которые «выйдут» из плана, – пересмотреть;

Андрей Дёмкин, «Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг., 2012

По мнению польского исследователя Смолки, инициатором и автором идеи рескрипта 13 (25) мая 1821 года был не кто иной, как Новосильцев. Ожидалось, что появление этого документа должно привести к ограничению полномочий польского правительства и к поручению Новосильцеву руководить спасением польских финансов. Для этого были созданы целых два специальных комитета, которые заседали на квартире полномочного представителя императора8. Однако непредвиденные обстоятельства нарушили планы сенатора. Действительно, появление рескрипта вызвало огромный резонанс в обществе, и атмосфера нависшей угрозы была бы на руку Новосильцеву, если бы на пост министра финансов Польши не был назначен Друцкий-Любецкий, уже получивший к тому времени (в ходе международных переговоров о долгах Царства Польского) известность и авторитет в глазах императора как ревностный защитник польских финансов.

Екатерина Правилова, Финансы империи: Деньги и власть в политике России на национальных окраинах. 1801–1917, 2006

Для успешной организации переселения правительство Елизаветы, учитывая пожелание, высказанное митрополитом Василием, решило направить в Черногорию Степана Петровича вместе с несколькими унтер-офицерами. Черногорским переселенцам предстоял долгий и нелегкий путь в Россию через владения Венецианской республики и Габсбургской империи. В январе 1754 г. из Петербурга вновь был направлен рескрипт Г. К. Кейзерлингу, в котором содержалось распоряжение, чтобы он получил разрешение венского двора относительно «свободного пропуска» черногорцев через австрийскую территорию. В рескрипте по этому поводу указывалось, что посол должен «успешные представления чинить», чтобы «черногорцам и прочим из тамошных мест народам, кои совсем вольны[7], выход в нашу империю чинить»14.

Коллектив авторов, Черногорцы в России, 2011

Все это переполнило чашу терпения царя. 1 августа 1822 года в рескрипте на имя управляющего Министерством внутренних дел графа Кочубея Александр I повелел «все тайные общества, под какими бы именами они ни существовали, как-то: масонских лож или другими, закрыть и учреждение их впредь не дозволять; всех членов этих обществ обязать, что они впредь никаких масонских и других тайных обществ составлять не будут и, потребовав от воинских и гражданских чинов объявления, не принадлежат ли они к каким тайным обществам, взять с них подписки, что они впредь принадлежать к ним не будут; если же кто такового обязательства дать не пожелает, тот не должен остаться на службе». В официальном списке офицеров, «кои принадлежат к масонским ложам», составленном при взятии подписки, числятся на 1822 год 517 человек. Однако в списке были далеко не все[117].

О. А. Платонов, Криминальная история масонства 1731–2004 гг., 2005

Крупные заслуги Д. А. Милютина в деле проведения военной реформы были официально признаны в Высочайшем рескрипте от и января 1874 г., в котором, между прочим, было сказано: «Постоянно следя за ходом этого дела, как при работах подготовительных, так и окончательном обсуждении, Я имел возможность убедиться, насколько вашему просвещенному рвению, неутомимой деятельности и верному пониманию предуказанной Мною цели Я обязан тем, что все стороны сего важного преобразования были тщательно разработаны, возникавшие вопросы основательно разъяснены, и составлено законоположение, вполне отвечающее Моим видам. Проникнутый горячею заботливостью о пользах армии и общем благе государства, вы стремились во внесенном вами в Государственный Совет проекте к приумножению не только материальной, но преимущественно нравственной силы войска, и в то же время не упустили из виду необходимости ограждения других важных интересов: быта семейного, промышленности, торговли и искусств и в особенности просвещения во всех его степенях. Главнейшие постановления, проектированные во вверенном вам министерстве, были уважены Государственным

Г. А. Джаншиев, Эпоха великих реформ. Исторические справки. В двух томах. Том 2, 2008

29. Наконец, под именем указов, повелений, рескриптов и постановлений, должно разуметь все, что предписывается к исполнению по частным и случайным обстоятельствам, в различных отдельных государственного управления встречающимся, или что относится до какого либо начальства, чиновника военного, гражданского или частного лица, и по свойству своему смотря по надобности может подвергаться разным изменениям.

П. А. Вяземский, Государственная уставная грамота Российской империи, 1831

«Баловень счастья, более авантюрист, чем патриот, более царедворец, чем государственный человек, более азартный игрок, чем герой, – делает историк вывод о личности Потемкина. – Его пороки объясняются в значительной доле недостатками тогдашнего государственного и общественного строя… Главным предметом внимания Потемкина в области Политики был восточный вопрос, отношение России к татарам и туркам… Расширение границ России на юге, устройство новозанятых провинций, сокрушение Оттоманской Порты, полное торжество России над исламом – вот главные предметы забот Потемкина до его кончины… Несомненно, что Потемкин, сделавшись другом и сотрудником Екатерины, часто с нею беседовал об этих задачах внешней политики России. Начиная с 1776 г. явилось множество рескриптов императрицы к князю, в которых идет речь о приведении в исполнение начертанной им программы… Таким образом уже в семидесятых годах Екатерина с Потемкиным были заняты так называемым «Греческим проектом», виновником которого считался князь»[55]. Недостаток документов приводит Брикнера к ошибочному мнению, будто Потемкин являлся инициатором и автором «Греческого проекта». На самом деле история этого документа, как и история самой идеи воссоздания Греческой империи, крайне сложна, и мы остановимся на ней в соответствующей главе нашей монографии.

О. И. Елисеева, Граница России – Черное море. Геополитические проекты Григория Потемкина, 2018

Более того, впервые в истории русской политики на Балканах Екатерина II сформулировала план политической организации освобожденных греческих земель. Произошло это в середине 1770 г., когда до Петербурга еще не дошло известие о поражении в Пелопоннесе и ухода оттуда русского флота. Обратимся к малоизвестному доку мент у – рескрипту Екатерины II А. Г. Орлову от 19 (30) июля 1770 г. от главнокомандующего требовали, «чтобы вы, соединяя в свое предводительство разные греческие народы, как можно скорее составили из них нечто видимое и между собою к общему подвигу соединенное, которое бы свету представилось новым и целым корпусом… и составя новый член в республике христианской, всех государей и областей молят и просят, заклиная их ранами и кровью общаго всем Спасителя, дабы они их в сем признали и снабдили, по возможности, всякою помощию и покровительством»[53]. Желание российской самодержицы сформировать из самих греков, освободившихся от иноземного рабства, некую политическую структуру и апелляция от ее имени к «христианской республике» были связаны с тем, что два католических члена этой «республики» (Австрия и Франция) были настроены враждебно к освобождению Греции.

Г. Л. Арш, Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки, 2013

На осеннем собрании Верховного правительства Грузии и Синодальной конторы Ермолов, естественно, находил полное понимание со стороны знати, относившейся к «первостепенной», однако ему приходилось вести полемику с архиепископом Досифеем, настаивавшим на лишении феодальных прав в Южной Осетии не только князей Эристави, но и другой родовой группы грузинских князей Мачабели. На этом этапе обсуждения вопроса архиепископ не ссылался более на независимость Южной Осетии от грузинских князей. Основным же аргументом, приводившимся Досифеем при требовании лишить князей Эристави и Мачабели феодальных прав в Южной Осетии, являлся религиозный – архиепископ утверждал, что жестокая эксплуатация и частые недозволенные насилия князей «отвращают» осетин от христианства, срывают деятельность Осетинской духовной комиссии. Развивая эту мысль, Досифей указывал на то, что восстановление прав князей Эристави вызывает у осетин страх, они считают, что каждый, кто примет христианство, обязательно будет отдан феодалу. Он настаивал на том, чтобы исполнить императорский рескрипт и лишить грузинских князей владельческих прав в Южной Осетии. В связи с этим Досифей поднял также вопрос о денежном вознаграждении и требовал, чтобы его размер был увеличен до такой суммы, на которую бы согласились князья. Наконец, архиепископ приводил конкретные факты насилия, которые позволяли себе Эристави в Южной Осетии, в частности – практику продажи осетин в Турцию и Персию.

Марк Блиев, Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений, 2008

В период принципата и домината основным источником права стали акты императорской власти: эдикты (акты общего характера), мандаты (инструкции чиновникам), декреты (решения судов) и рескрипты (ответы на юридические вопросы граждан). В эпоху принципата значение приобретает преподавательская деятельность юристов.

О. И. Гордеев, Римское право, 2011

На страницах русской прессы специально подчеркивалось фигурирование в церемониале российской короны. Так, официальный российский взгляд на происшедшее выражали «Отечественные записки». «Спешу сообщить вам описание события важного, коего я был свидетелем, – говорилось в статье «О коронации его императорского величества», подписанной инициалами Н. Б., – события, достойного Истории не только отечественной, но и всемирной; […] Коронования Царя Польского в стенах Варшавских Короною Российскою, – сим священным символом соединения навеки неразрывным узлом дружбы и согласия двух соплеменных, славных народов»{165}. Это соответствовало рескрипту, присланному Николаем I военному генерал-губернатору Петербурга 13 мая 1829 г. и опубликованному в российских газетах. В нем говорилось о том, что он, Николай I, согласно воле покойного брата, короновался 12 мая в своем столичном городе Варшаве, возложив на голову свою, семейную, собственную императорскую корону всея России. В документе подчеркивалось, что этим торжественным актом на все времена было подтверждено и определено положение Царства Польского, навсегда нераздельного с Российской империей{166}. «Северная пчела» Ф. В. Булгарина также выражала ликование по поводу «торжественного коронования», которым «запечатлен неразрывный союз двух соплеменных народов: корона России на голове польского царя есть символ благотворного соединения! Она знаменует, что два народа, разные именем, составляют отныне одно семейство под сенью одной отеческой власти»{167}.

Коллектив авторов, Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу, 2016

Послереформенная прокуратура, хотя и продолжала оставаться органом исполнительной власти, непосредственно подчиненным правительству по сравнению с губернской прокуратурой, оказалась более самостоятельной и независимой от местных властей, что, соответственно, способствовало постепенному возрастанию авторитета прокуратуры. Независимости прокуроров от местного влияния способствовал порядок их назначения и освобождения от занимаемой должности. Генерал-прокурор и губернские прокуроры назначались и освобождались рескриптом императора, назначение на должности нижестоящих прокуроров и их освобождение осуществлял генерал-прокурор Российской империи. Прокуроры всех рангов назначались на соответствующие посты пожизненно. На вакансии прокуроров могли претендовать, в основном, представители дворянского сословия.

Н. В. Ласкина, Прокурорский надзор, 2012

Рескриптом от 10 марта 1768 г. Маруцци предписывалось «стараться венецианских сенаторов и других в правлении больше участвующих персон преклонять, дабы они единодушно согласились на отправление сюда министра», убеждая их, что Россия «прямое и истинное намерение и желание имеет возстановить с Республикою добрую корреспонденцию и утвердить общеполезной для обоих сторон трактат коммерции, ожидая только, чтоб со стороны Республики присылкою министра начало тому зделано было, чему и с здешней стороны соответствовано будет».

А. Б. Широкорад, Италия. Враг поневоле, 2010

Помимо установленного жалованья, в несколько раз большего по сравнению с жалованьем сибирских чиновников, Бану при отправлении в Сибирь было решено выделить сверх прогонов на четыре лошади две тысячи рублей на необходимые издержки. На расходы экспедиции по перлюстрации писем выделялось 2875 рублей ежегодно. Финансирование производилось помимо «расписания годовых расходов Министерства финансов, а по особым на каждый год императорским рескриптом», а затем «секретным порядком к Сибирскому почт-директору». Для Бана московским почт-директором было подготовлено особое наставление.

А. С. Смыкалин, Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР, 2008

Высочайшим рескриптом от 4 (17) февраля 1903 г. предусматривалось, что в случае большой европейской войны Верховным главнокомандующим станет император с самостоятельным начальником штаба для руководства военными операциями. Главнокомандующим германским фронтом должен был стать великий князь Николай Николаевич (младший), а австровенгерским – генерал А. Н. Куропаткин5. Тогда на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего предполагали назначить генерала В. В. Сахарова6. Николай II в начале Русско-японской войны вынужден был отказаться от поездки на фронт с целью возглавить армию и тяжело переживал это. Провожая части в Маньчжурию, он сказал: «Пожалуй, было бы лучше, чем провожать войска, самому проводить их на фронт»7. В межвоенный период он лишь укрепился в этой мысли.

О. Р. Айрапетов, Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало, 2014