Седло

Седло́ — часть амуниции для езды верхом и перевозки грузов на спине животного.

Наиболее распространены сёдла для лошадей, хотя есть специальные седла для верблюдов и слонов. Древнейшими седлами служили попоны, удерживаемые ремнями, а современное седло представляет собой сложную и зачастую дорогую конструкцию. Седло влияет на движения лошади и посадку всадника. Плохо подогнанное седло может нанести лошади физический вред. Обычно седло собирается на пластиковой или деревянной раме — ленчике (арчаке), хотя существуют и безленчиковые сёдла. Сёдла как правило имеют два размера, указываемых в дюймах: по лошади — широкое, среднее и узкое, и по всаднику (в зависимости от длины ног). Задачи седла для верховой езды — создание удобства для всадника и защита спины животного. При езде без седла основной вес всадника приходится на седалищные кости, а седло перераспределяет нагрузку по лавкам седла, общая площадь которых больше площади соприкасающихся со спиной лошади седалищных костей всадника. Таким образом, несмотря на увеличение общей массы на спине лошади, давление на единицу поверхности её спины уменьшается.

Сёдельщик — мастер по изготовлению сёдел. Арча́жник (арча́жный мастер) — ранее, в России, специалист по изготовлению арчака, главного элемента сёдел.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Горит – очень оригинальное, типично скифское приспособление для ношения лука и стрел – объединял в себе функции колчана для стрел и саадака (футляра для лука). Крепился горит на левой стороне пояса, ибо на правой висели ножны для акинака. Гориты изготовлялись из дерева и кожи, а у знати украшались золотыми пластинами, представляющими собой настоящие произведения искусства. Стрелы вкладывались в специальный «кармашек» с наружной стороны горита, за спиной воина или у «седла» (точнее, его имитации – седел с твердым каркасом еще не было) были запасные колчаны со стрелами. Луки в них вкладывались в натянутом состоянии, чтобы в скоротечной конной схватке можно было их быстро выхватить и первым послать стрелу в противника. Луки были небольшие – от 0,6 до 1 метра, двояковыгнутые (рис. 5: 12, 13), составные из разных пород дерева, трубчатых костей и сухожилий животных, в ненатянутом состоянии напоминающие обратно выгнутый «лунный серп во время ущерба» (по образному выражению Аммиана Марцеллина). Благодаря этому небольшие луки придавали стрелам большую дальность полета, а на близком расстоянии – и существенную пробивную силу. Впрочем, длина лука не всегда прямо пропорциональна дальности стрельбы – полинезийский лук при длине в 200 сантиметров стрелял на 149 метров, а турецкий, чья длина равнялась 122 сантиметрам, посылал стрелы на 229–257 метров. Для скифских луков такие испытания не проводились, но, судя по легенде о прародителе скифов царе Таргитае, лишь один из сыновей которого смог натянуть отцовский лук, и втором мифе о Геракле, оставившем своему сыну – первому скифу – свой лук, они были также неплохим оружием.

Евгений Шинаков, От Чернигова до Смоленска. Военная история юго-западного русского порубежья с древнейших времен до ХVII в., 2018

Нелегко, конечно, было бедняге под такой «попоной», да еще с закованным в многокилограммовые латы седоком в седле. Сами седла на таких массивных доспехах тоже вынуждены были делать большими. Широкая передняя лука становилась дополнительным щитом, закрывающим бедра седока, а высокая спинка выполняла эту роль сзади. Поводья и узда делались также основательно – из широких полос кожи и покрывались часто наклепанными бляхами из различного металла. Они предназначались, прежде всего, для украшения, но случалось в сече спасали и от ударов меча.

Екатерина Монусова, История рыцарства. Самые знаменитые битвы, 2010

Верховая езда на оленях требовала особых навыков. Сидеть на постоянно раскачивающемся седле, укрепленном на лопатках животного, было непросто. Поэтому обучали езде на олене с раннего детства, усаживая малышей в седло со специальным приспособлением из досок, связанных ремешками. Эвенки и эвены садились на оленя только с правой стороны, иногда для удобства опирались на специальный посох. С его помощью также удерживали равновесие во время езды. У женского посоха на конце имелся металлический крюк. Им поправляли сползавшие во время езды вьючные сумки.

Сборник статей, Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона, 2006

Все они составляли in situ конструкцию, обладавшую симметрией. Это засвидетельствовано полевой реконструкцией, сделанной через пару часов после обнаружения конструкции у хребта коня в погр. К32. Наряду с костяными накладками, в состав этой конструкции входили 3 бронзовых, с серебряной плакировкой круглых с плетёным и концентрическим орнаментами и 1 миндалевидной (согнутой по длинной оси) накладок. Реконструкция позволяет предполагать наличие некоей деревянной плоскости, на которую при помощи небольших железных гвоздей набивались упомянутые накладки. Таким предметом может быть только лука седла. Среди конских костей найдены три обломка костяных накладок (№ 299 орнаментирован при помощи резца и циркуля, как и накладки у хребта коня). Кроме того, здесь же обнаружены три бронзовые, с серебряным покрытием накладки, железная пряжка от конской подпруги № 491-9 с концентрическими (орнаментированными псевдозернью) окружностями.

В. И. Кулаков, Пруссы эпохи викингов: жизнь и быт общины Каупа, 2016

Задняя часть древка рыцарского копья (нем.: «ланце», «штоссланце», Lanze, Stosslanze), имевшего (в отличие от пик и копий, состоявших на вооружении орденской пехоты) сравнительно компактный, небольшой и короткий наконечник, достигавшего в длину 5 м и весившего до 6 кг, во время атаки зажималась рыцарем под мышкой правой руки. Для нанесения мощного таранного удара копьем, взятым наперевес, рыцарь вытягивал ноги вперед и плотно упирался нижней частью спины (скажем так) в заднюю луку высокого рыцарского седла.

Вольфганг Акунов, Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена, 2016

Самая серьезная ошибка относительно доспехов касается их веса. Рыцарей никогда не поднимали в седла лебедками; относительный вес и состав доспехов был хорошо известен и глубоко изучен, однако этот идиотизм кочует из книги в книгу и из фильма в фильм. Тщательно проведенные тридцать с лишним лет назад исследования этого вопроса могут развеять все сомнения у тех, кто предпочитает во всем точность. В упомянутых мною испытаниях люди Средних веков носили настоящие доспехи, а не алюминиевую или жестяную сценическую бутафорию. Самые точные из этих испытаний финансировались музеем «Метрополитен» в Нью-Йорке, где их снимали на пленку. Кадры этих съемок доказывают, что человек в полном латном облачении мог бегать, подпрыгивать, ложиться на живот и на спину и вставать без посторонней помощи, вспрыгивать на лошадь и соскакивать с нее. Естественно, человек – даже тренированный – вскоре уставал, если ему приходилось очень долго двигаться таким образом. Конечно, наши предки учились владеть оружием и носить доспехи с самого раннего возраста, но никто не ожидал от них, что они постоянно будут ходить или бегать в железных латах. Полное латное облачение использовали только в конном строю, когда основную тяжесть доспехов несла лошадь, которая и служила источником энергии и движущей силой. Но даже и при таком условии настоящий воин должен был самостоятельно садиться в седло с земли, не прибегая к стременам, в полном боевом облачении. Король Англии Эдуард I был известным мастером этого дела (говорят, что он был большим любителем садиться на лошадь с земли без посторонней помощи); тем же славился его более известный преемник Генрих V.

Эварт Окшотт, Рыцарь и его доспехи. Латное облачение и вооружение, -1

Примерно в тот же период времени появились небольшие подушки, подкладываемые под ступни во время пиршеств. Так люди защищали ноги от холода, исходящего от каменных плит старинных замков. Небольшие плоские подушки подкладывали под колени во время молитвы. Помещали их и на дамские седла.

Е. А. Бойко, Игрушки-подушки, 2007

Подход индейцев к верховой езде был совершенно противоположен европейскому. Ездили они без седел, вместо удил нижнюю челюсть лошади захватывал петлей узкий кожаный ремешок, повод этой «узды» никогда не был натянут. Кони индейцев были обучены подчиняться шепоту всадника, четко реагировать на каждое его движение. Они помогали хозяину в охоте на диких буйволов, умели уклоняться от ударов рогов, резко останавливаться или разворачиваться на 180°. На полном скаку охотник мог, крепко сжав ногами корпус лошади, опустить свою голову до плеч животного и из такого положения стрелами поразить добычу. Индеец сливался в единое целое со своим другом так, что издалека казалось, будто это несется кентавр, а не человек скачет верхом.

М. В. Иванова, Лошадь. Полное руководство по верховой езде и уходу, -1

Для удобства вы можете смастерить подобие мягкого седла из старой диванной подушки, обтянув ее сверху водонепроницаемой тканью. Закрепите попону на туловище лошади. При изготовлении съемного варианта перетягивать попону заново не нужно, но тогда к ней следует прикрепить ремни. Можно сделать стремена и присоединить их к попоне. Стремена выпилите из дерева, хотя они могут быть и металлическими.

И. И. Дубровин, Дети на даче, 2013

Седло без деревянного каркаса и для VII века было весьма несовершенно. Кочевники в VII веке умели делать седла, формы которых удержались до XX века. Это обстоятельство заставляет предположить, что тут мы имеем дело с всадником, но не с кочевником, и на этом основании согласиться с М.И.Артамоновым, приписывающим всю эту группу сходных памятников барсилам, современникам и близким родственникам хазар.[14] Барсилы впервые упомянуты Феофилактом Симокаттой как одно из северокавказских племен, подвергшихся нападению аваров,[15] и в «Армянской географии», которая локализует их «на острове» в дельте Волги, где они укрывались от хазар.[16] По ранним сведениям, барсилы и хазары – два разных народа, а по мнению авторов Х века – близко родственные племена.[17] Наши находки показывают, что обряды погребения у барсилов и хазар различный и это обстоятельство позволяет высказаться в пользу ранних источников.[18]

Л. Н. Гумилев, Соседи хазар, 1965

После полудня начался ветер. Мы покатились навстречу ему вниз с бэля Сэвэрэя по ровной и твердой щебнистой равнине, совершенно черной. Полированный щебень, как обычно, на солнце сверкал миллионами огоньков. Кое-где, редкие и беспомощные, трепетали на ветру седые, сухие кустики. Давно забытая скорость – пятьдесят километров в час – казалась огромной. Приятно было увидеть наконец подошедший слева старый автомобильный след. Несколько проходивших машин оставили здесь два параллельных, неглубоких, местами совершенно стертых желобка, нисколько не облегчавших нашего передвижения. Но это означало, что вся остальная часть пути заведомо проходима для машин. Слева тянулся близкий Цзолэн. Внезапно дорога неприятно изменилась – та же щебнистая равнина покрылась мелкими твердыми кочками из кустиков баглура с надутыми около них кучками плотно слежавшегося песка. Началась страшная тряска. Полуторки шли еще довольно сносно, хотя нам было видно (машины рассыпались по равнине и шли почти в ряд), как сильно подскакивали и вибрировали их передние колеса.

И. А. Ефремов, Дорога ветров, 1955

Высмеивая варварские нравы, римский историк не потрудился связать странные наряды германцев с суровыми реалиями кочевой жизни. Холодный климат вкупе с постоянным пребыванием в седле требовал удобной и теплой одежды, коими являлись штаны, яростно отвергнутые римлянами. По мнению Цицерона, «обрючиться» мог только варварский народ, которому не хватало умения и фантазии для изготовления цивилизованной тоги. Тем не менее через несколько веков «варварские брюки» стали привычной одеждой жителя Европы. Появление германцев обратило развитие мировой моды в практичное русло. Именно с них началось деление костюма на мужской и женский. Силуэт и многие элементы варварской одежды явились основой средневекового платья, а от племени готов получил название готический стиль, ознаменовавший расцвет искусства в Западной, Центральной и отчасти в Восточной Европе.

Е. Н. Грицак, Популярная история моды, -1

В настоящее время все ипподромы делят на скаковые, беговые и комбинированного назначения. На ипподромах скакового направления проводятся скачки на быстром аллюре, т. е. галоп под жокеем в седле. Беговые ипподромы предназначены для тестирования лошадей рысистых пород на аллюре рысь и тяжеловозов на грузоподъемность и срочную доставку груза. К ипподромам комбинированного назначения относится Московский ипподром. Здесь проходят испытания верховые, рысистые и рабочие лошади. На ипподромах беговые дорожки делают, как правило, эллипсовидной формы. Скаковые ипподромы, в отличие от беговых, могут быть разной конфигурации, например эллипс, восьмерка, буква Р и т. д. Расположение дорожек может быть разное: или одна внутри другой, или рядом друг с другом.

М. С. Козлов, Спортивное коневодство, 2013

Именно охота сформировала характер американского индейца и придала ему неповторимые своеобразие и самобытность. Конечно, далеко не все индейцы были одинаковы. Индеец, ведший оседлый образ жизни и занимавшийся сельским хозяйством, отличался от своего собрата-кочевника, проводившего большую часть жизни в седле, и по взглядам на жизнь, и по темпераменту. Рут Бенедикт в своей знаменитой работе «Модели культуры» применила концепцию Ницше и Шпенглера к индейцам, разделив их на два типа, каждый из которых наиболее ассоциируется с одним из двух начал, сформулированных этими философами. Те, кто характеризуется «аполлоновским» началом, – хладнокровны, владеют собой, дисциплинированны, независимы, являются «холодными, трезвомыслящими людьми классического культурного склада». Другие же, характеризуемые «фаустовским», по определению Шпенглера (а по Ницше – «дионисийским»), началом, – горячие, страстные, неугомонные, агрессивные, действующие импульсивно и интуитивно и никогда не покидающие свой мир мечтаний и иллюзий, который является для них важнейшей составной частью реальной жизни, «люди романтического склада, полные горячей живой энергии». Люди «аполлоновского» начала редко прибегают к разного рода стимуляторам, если прибегают вообще; «фаустианцы» же, наоборот, охотно используют наркотические вещества и другие стимуляторы, чтобы поддержать необходимый для них экстатическо-энергетический уровень[25].

Д. М. Уайт, Индейцы Северной Америки. Быт, религия, культура, -1

Простая желонка имеет клапан в виде стального диска или шарика. Диск крепится шарнирно с одной стороны к своему седлу с отверстием, на которое он опускается. Если клапаном служит шарик, то он перекрывается ограничителем, не позволяющим уйти ему вместе с породой. При ударе о породу желонка вжимается в не, поднимая при этом клапан, а при подъеме желонки клапан своей тяжестью и давлением на него породы закрывается: желонка заполнена. Поднятая наверх желонка с породой освобождается от нее путем опрокидывания желонки на вилку. Поршневую желонку сложнее изготовить, чем простую, но она дает хорошие результаты при работе в разжиженных и других породах. Поршень ставят внутри желонки.

И. В. Мельников, Инструменты и оборудование для колодца, 2012

Медь (возможно, бронза) высоко ценилась в отдаленной древности и составляла наряду с золотом или, может быть, даже больше, чем золото, основную форму богатства. Так, в «Илиаде» мы видим, как Одиссей предлагает Ахиллу от имени Агамемнона, чтобы утишить его гнев, наполнить корабль героя после захвата трои всем золотом и бронзой, которые он только сможет увезти[126]. Однако Ахилл отказывается, говоря, что он возьмет с собой золото и красную бронзу, а также женщин и «седое железо», которые выпадут ему по жребию[127]. Согласно Лукрецию[128], бронзу в отдаленной древности ценили даже больше, чем золото или серебро.

Генрих Шлиман, Илион. Город и страна троянцев. Том 2, -1

Верховые лошади отличаются высокой работоспособностью и приспособленностью к различной работе под седлом. К верховым породам относятся: ахалтекинская, арабская, терская, чистокровная, буденновская, украинская верховая, тракененская, карабахская, донская, кустанайская, мегрельская, тушинская.

А. А. Ханников, Разведение и выращивание лошадей, 2012

Теперь мы плывем мимо плантации, куда съехались гости и идет шумное веселье – по-видимому, это местный праздник. В тени деревьев стоит много оседланных лошадей, среди них немало под дамскими седлами. На веранде, на лужайке перед домом и в апельсиновой роще гуляют мужчины и дамы в нарядных платьях. Слышится музыка, пары танцуют на открытом воздухе. И я невольно завидую этим счастливым креолам и их беззаботной жизни аркадских пастушков.

Томас Майн Рид, Квартеронка, 1856