Экуменизм

Экумени́зм (греч. οἰκουμένη, обитаемый мир, вселенная) — идеология всехристианского единства, экумени́ческое движение — движение за сближение и объединение различных христианских конфессий, один из механизмов межхристианских отношений. Преобладающая роль принадлежит протестантским организациям. Понятие «экуменизм» было предложено в 1937 году теологами Принстонской теологической семинарии.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Авторы экуменического проекта прекрасно понимали, что без привлечения к участию Поместных православных церквей и римо-католиков он терял свой смысл. Однако Ватикан с самого начала отказался от участия в экуменическом движении. В 1928 году Пий XI выпустил энциклику Mortalium ánimos, жёстко осудившую это движение. После него Пий XII также критиковал и даже осудил протестантскую инициативу в области экуменизма, исходя из чёткой позиции, что объединение возможно только в случае возвращения отколовшихся протестантов в лоно Католической церкви. Со времён Тридентского собора (1545–1563 гг.) в католическом богословии считалось, что «подлинная Церковь Христова пребывает исключительно в Католической церкви» и все таинства, совершаемые вне попечения папы, незаконны. Это положение Пий XII выделил с особой силой в своей энциклике 1943 года Mystici Corporis и подтвердил ещё раз в своём заявлении от 12 августа 1950 года, в котором говорилось, что «таинственное Тело Христово и Римская Католическая церковь – это одно и то же»[163]. В 1919, 1948 и 1949 годах Св. Престол выпустил 3 декрета, запрещавшие католикам участвовать в экуменических встречах без его предварительного согласия. В силу этого папство крайне болезненно и ревниво воспринимало попытки протестантизма привлечь к сотрудничеству православные церкви, в отношении которых Ватикан сам разрабатывал проект их поглощения через «восточный обряд» и криптокатолицизм. Но в итоге неучастие Католической церкви в экуменическом движении лишь обеспечивало лидерство протестантов и укрепляло англосаксонское влияние на континенте.

Ольга Четверикова, Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом, 2018

В 1936 г. издал в Софии небольшую брошюру «Протоиерей С. Н. Булгаков как толкователь Священного Писания». В следующем году написал труд «Новое учение о Софии, Премудрости Божией», направленное против софианства, как ереси. За это сочинение Русский Архиерейский Синод по ходатайству Ученого при нем Комитета присудил ему степень магистра богословия. В 1938 г. на Втором Всезарубежном церковном соборе в своем докладе владыка показал зависимость экуменизма от масонства. (Позже, в 1948 г. на совещании глав и представителей автокефальных Православных Церквей в Москве обличал в своем докладе православных экуменистов в извращении догмата о церкви, а «их общение с экуменистами на конференциях и конгрессах назвал изменой Православию». По его мнению, влияние экуменизма опасно тем, «что его разрушительное действие направлено против наших канонов и догматов, которые отделяют православных от инославных и которые экуменисты стремятся уничтожить в целях образования своей экуменической церкви». В 1949 г., в своем письме к Св. Патриарху Алексию I, он подчеркивал, что «религиозное единство» «в лице экуменизма ставит своею задачею поглощение всех поместных православных церквей и образование единой вселенской только не православной, а экуменической, т. е. еретической и масонской церкви, в чем и состоит сущность экуменизма». По мере возможности пытался противодействовать экуменизму, распространявшемуся, по его мнению, в высшем клире Болгарской Церкви. Одновременно выступал в болгарской церковной печати с критикой «живоцерковничества», наблюдавшегося в деятельности Союза священников Болгарии).

В. И. Косик, Софии русский уголок, 2008

Все возрастающее общение и постоянно сопутствующая ему реформа, осуществляемая в свете Апостольского предания, несомненно, является одной из важнейших отличительных черт экуменизма в нынешней ситуации, в которой находятся христиане. Вместе с тем экуменизм – и главный залог будущности общения. Верные католики убеждены, что экуменическая направленность II Ватиканского Собора есть следствие усилий тогдашней Церкви взглянуть на себя в свете Евангелия и Священного Предания. Это хорошо осознавал Папа Иоанн XXIII: созывая Собор, он исходил из того, что обновление неразрывно связано с экуменической открытостью29. И при завершении Собора Папа Павел VI подтвердил его экуменический характер, возобновив диалог любви с Церквами, состоящими в общении с Патриархом Константинопольским, сделав вместе с ним конкретный и важный шаг – «уведя в забвение» и «исторгнув из памяти и церковной среды» прошлые анафемы. Стоит напомнить, что создание специальной комиссии по вопросам экуменизма совпало с началом подготовки II Ватиканского Собора30 и посредством именно этой группы в нем смогли сыграть свою роль мнения и оценки других христианских общин по вопросам Откровения, Церкви, природе экуменизма и религиозной свободы.

Иоанн Павел II, Сочинения. Том II. Энциклики. О святом Иоанне Креста. Молитвенные размышления. Речи и проповеди. Поэзия

Здесь же отметим самое важное. Создание «Бельгийского комитета религиозной документации о Востоке» было вызвано к жизни прежде всего причинами практического свойства – необходимостью организовать гуманитарную и духовную помощь десяткам тысяч военнопленных, «остарбайтеров», и просто беженцев из СССР, размещенных в лагерях Ди-Пи[8] по всей Западной Европе. А к практическим также добавлялись соображения, которые могут показаться на первый взгляд теоретическими. К таким теоретическим (но вовсе не отвлеченным) мотивам мы относим, в первую очередь, идею восстановления христианского единства. В нашем случае имеется в виду тот вариант экуменизма, который вызревал в эти годы в католической среде. Сам термин «экуменизм» был еще не в чести в католическом мире, более того, официальная церковная позиция пыталась противопоставить «протестантскому экуменизму» (так, как его выражало Экуменическое движение и Всемирный Совет Церквей) свой собственный, т. е. правильный, «католический экуменизм». Концепция этого «католического экуменизма» основывалась на том видении проблемы воссоединения христианского мира, которое было традиционным для католиков и которое ясно формулировала энциклика Папы Пия XI «Mortalium animos» 1928 года: «пусть приблизятся отделившиеся чада, но не с мыслью и надеждой, что “Церковь Бога Живого, столп и утверждение истины” пожертвует целостностью веры и станет терпеть их заблуждения, а, напротив, с намерением подчиниться ее учительству и управлению»[9]. Понятно, что под «Церковью Бога Живого» этот документ однозначно понимал Католическую церковь. Энциклика также утверждала, что Апостольский престол «никогда не позволит своим верующим участвовать в некатолических съездах»[10].

Алексей Юдин, Жизнь с Богом (сборник), 2013

Вступить в движение тогда же было предложено и Русской православной церкви, которая отнеслась к этому отрицательно, дав оценку экуменизма на проходившем в июле 1948 г. Совещании глав и представителей автокефальных православных церквей, посвященном 500-летию провозглашения автокефалии РПЦ. Позиция церкви, высказанная в докладе протоиерея Григория Разумовского и в выступлении архиепископа Серафима (Соболева), сводилась к тому, что ВСЦ, являясь псевдорелигиозной организацией, ставит своей целью «создание сверхнациональной экуменической церкви для приобретения международного влияния на мирскую, в частности – экономическую жизнь народов». То есть речь шла о создании новой псевдоцеркви, которая заменила бы собой Церковь Христову и стала влиятельной международной силой для духовного овладения миром. Как подчеркивал Разумовский, «в нашем понимании политической современности экуменическая церковь хочет стать ни более ни менее как общественным органом, параллельным ООН… Совсем недавно «Экуменический Совет» утвердил положение о своем представительстве в ООН»[5]. Для утверждения нового подхода в широкий обиход стали вводить новые понятия и термины – «мир без границ», «защита прав человека», «единое экономическое пространство» и др.

Ольга Четверикова, Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства, 2011

Контакты Болгарского экзархата с зарождавшимся экуменическим движением начались еще в 1920 г. Несмотря на то, что в 1924 г. Болгарский Синод осудил основанное в США общество ИМКА (УМКА, Всемирный христианский союз молодых людей) как «антихристианскую организацию», в 1927 г. в Софии состоялось совещание представителей Православных Церквей и национальных движений под руководством генерального секретаря ИМКА известного экуменического деятеля американского методиста Джона Мотта. В 1929 г. в Болгарии прошла конференция ИМКА, при этом митрополит Стефан произнес речь, в которой пожелал религиозного обновления болгарскому народу и обещал ИМКЕ полную поддержку В августе 1937 г. в Эдинбурге состоялась конференция по вопросу «объединения Церквей», на которой митрополит Стефан представлял Болгарскую и Сербскую Церкви. На этой конференции была составлена «Декларация православных», одним из ее главных редакторов являлся протопресвитер Стефан Цанков, который за заслуги в развитии экуменического движения был удостоен Оксфордским университетом звания доктора[42]. Далеко не все члены Священного Синода разделяли подобное увлечение экуменизмом, и порой действия Софийского митрополита в этой области вызывали их открытое неодобрение[43].

М. В. Шкаровский, Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений, 2017

Первые послереволюционные годы стали периодом первоначального утверждения обновленческого движения как формально господствующей среди православных верующих религиозно-политической системы. В 1918–1919 гг. появились многочисленные обновленческие группы, ставшие на позиции литургических реформ, экуменизма и религиозного анархизма[232]. В 1919 г. известный обновленец священник А.И. Введенский предложил председателю Петроградского совета Зиновьеву налаживание контактов и помощь в создании в Церкви обновленческой «пятой колонны», которая всегда будет готова поддержать власть и оказать ей помощь[233]. В то же время В.Д. Красницкий стоял на позиции привлечения духовенства к службе в Красной Армии[234]. На местах начали завязываться тесные отношения обновленческого духовенства с районными и областными органами власти.

А. М. Пантюхин, Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека), 2014

Личность апостола Андрея приобретает особую значимость в свете диалога любви между Востоком и Западом, который был инициирован более 50 лет назад патриархом Афинагором и папой Павлом VI. 800-летний юбилей переноса мощей апостола Андрея из Константинополя в Амальфи, который отмечался в 2008 году, совпал с 50-летним юбилеем инициации Tomos Agapis[3], который знаменовал новую стадию диалога между Православной и Католической церквами. Такое символическое совпадение дало хороший повод для углубленного многостороннего богословского размышления о личности и деяниях одного из первых учеников Христа и об уроках духовного экуменизма, которые апостол Андрей дает современной церкви.

Коллектив авторов, Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока, 2011

Возможно, самая известная фраза Булгакова, касающаяся экуменизма, содержится в его статье «У кладезя Иаковля»: «Путь к единению Востока и Запада лежит не. чрез турниры богословов, но чрез единение пред алтарем»[280]. Видимо, наиболее интересным, смелым и спорным предложением Булгакова как православного богослова является высказанное им в 1933 году предложение о «частичном сопричащении»[281] между православными и англиканскими членами Братства св. Альбана и св. Сергия[282]. Основное возражение, выдвинутое против этого предложения Булгакова его оппонентами, состояло в том, что оно носит эмоциональный, сентиментальный характер и основывается исключительно на человеческих чувствах [283]. Булгаков, напротив, утверждал, что его предложение о частичном сопричащении имеет свои корни в опыте богопознания, полученном через личную сопричастность духовному единству церковного универсума. Здесь я попытаюсь показать, что сила и значение предложения Булгакова о «частичном сопричащении» в равной степени, как и его экуменистической позиции в целом, основываются на эпистемологической интерпретации природы опыта единения и любви в Братстве. Кроме того, я покажу, что позиция, занятая Булгаковым в дискуссии по поводу его предложения о частичном сопричащении, возможно, открывает новый источник религиозного права, который мог бы стать важным фактором в развитии экуменического движения.

Сборник статей, Русское богословие в европейском контексте. С. Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль, 2006

Однако повышение духовной и социальной активности церковного народа несет в себе множество противоречий и опасностей. Его сознание, в значительной степени неофитское, разрывается между различными идеологиями, которые по-своему откликаются на жизненно важные вызовы эпохи. Империализм и национализм, фундаментализм и модернизм, либерализм и этатизм, экуменизм и конфессиональная строгость – каждое из этих идейных течений несет свою частичную правду. Однако вне благодатного соборного осмысления и углубления эти «правды» оказываются непримиримо враждебными друг другу, разрывающими органическую целостность церковной жизни. Много трудностей и противоречий порождает принципиальная нерешенность вопроса о соотношении церковной и мирской культур.

Л. Л. Регельсон, Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг., 2017

В докладе «Межрелигиозный диалог: путь к розни или путь к общению» я стремился прежде всего указать на те опасности, которые может таить в себе межрелигиозный диалог. С одной стороны, диалог – один из эффективных путей противостояния силам, сеющим ненавистную рознь, таким разрушительным, деструктивным тенденциям в современном мире, как тоталитаризм, терроризм, национальная, культурная, религиозная ксенофобия и пр. Однако это не всегда так. Межрелигиозный диалог может быть понят ложно. И тогда он сам превращается в деструктивную силу, ведущую людей не к подлинному общению, а к розни. И таких ложных форм диалога довольно много. Например, представление о диалоге как межрелигиозном компромиссе (так, одно время довольно много писали об «авраамическом экуменизме») и даже необязательно компромиссе. Любая попытка искусственно сблизить религии – это уже подмена диалога.

А. В. Журавский, Очерки христиано-мусульманских отношений. Хрестоматия для теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений, 2015

В событии празднования в Казани должно быть усмотрено то, о чем шла речь выше – экуменизм христиан с мусульманами. И это надо развить до Мекки, до Ватикана, до Москвы. Дай Бог, чтобы на это хватило ума. И кажется, Бог с нами…

В. И. Филатов, Новые иудейские войны, -1

Сравнивая мысль автора письма папе с исходными рассуждениями основателей экуменизма, мы не только не находим противоречий, но утверждаем, что они составлены почти в одних и тех же выражениях.

О. А. Платонов, Православие против масонства, 2016