Этюд (театр)

Театральный этюд — это упражнение для развития актёрской техники. Этюды — необходимый элемент в занятиях по актёрскому мастерству. Они могут быть разные по содержанию, стилистике, задачам, сложности. С помощью этюдов в актерском мастерстве начинающих учат, как строить историю, работать над собой, а также с партнером. Для начала используются такие этюды как «беспредметка» и «животные».

Задача этюдов — научить актёра работать не только в неожиданных условиях, например, если на сцене актёр или его партнёр забыли текст или происходит другая непредвиденная ситуация, то актёр должен не растеряться, а быстро подхватить, действием или словом, сцену, но и в предлагаемых обстоятельствах. В этюде актёр учится ощущать пространство, видеть партнера. Также благодаря импровизационной практике можно познать свои способности и недостатки игры на сцене.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Актерский тренинг воспринимается прежде всего как тренинг действия: разминки, этюды, жесты, сценическое движение. Интеллект и воображение включаются лишь в «застольный» период работы над пьесой. Когда пьеса разобрана, актеры полностью поглощены физическим воплощением роли: ищут нужные жесты, интонации, действия; из результатов этого поиска режиссер и выстраивает спектакль. Работа ума и души отходит при этом на второй план, все силы отданы непосредственно действию. Но такой подход ведет к тому, что актер, привыкнув выделять внешнее, все меньше и меньше времени посвящает работе внутренней – работе мысли и чувства.

Эльвира Сарабьян, Актерский тренинг по системе Станиславского. Интеллект. Воображение. Эмоции. Метод действенного развития, 2011

«Система Станиславского» построена на овладении «инструментом веры». В ней нет ни одного упражнения или этюда, которые бы делались «просто так», для отработки навыка. Любое действие должно быть оправдано изнутри – то есть актер должен создать сам для себя такую правду, в которой бы он жил и действовал естественно и органично. Сценическая «вера» и «правда» были для Станиславского непременным условием работы актера, главным законом сцены. Открытие этого закона и сделало его систему столь эффективной и популярной.

Группа авторов, Актерский тренинг по системе Станиславского. Упражнения и этюды, 2009

Петров-Водкин стал не только выдающимся художником-живописцем, его ещё отличал недюжинный литературный талант. В литературных произведениях он много писал о творчестве, о призвании, о преданности выбранному делу, с теплом отзывался о Хвалынском периоде, когда в нём ещё только пробуждался большой мастер. «Бродил я Хлыновским[3] уездом по этюдам. Собственно говоря, этюды были предлогом, а меня увлекал самый процесс наблюдения. Этюдник наполнялся случайными записями случайных мест, и обычно эти наброски мало пригождались мне для дальнейших работ, но зато во время разрешения какой-нибудь картины вдруг в голове вспыхнет образ детальнейшего куска пейзажа, где лист дерева, зацепившийся за камень на чёрной земле, даёт мне полный материал для завершения нехватающего в картине плана. И оказывается, что эта деталь мною наблюдалась несколько лет тому назад в одну из таких прогулок, и при этом всплывают такие точности обстановки, что мне припоминается всё моё органическое состояние под впечатлением температуры воздуха, запахов растений, моей усталости и целого ряда мыслей, работавших во мне в момент наблюдения».

Виктор Меркушев, Кузьма Петров-Водкин – художник «героического оптимизма и крепкой веры в будущее», 2018

Мастер-классы по мобильному кино – важнейшая часть того, чем я занимаюсь в проекте Mobile Filmmaker. Практически всегда я начинаю с рассказа о своей творческой юности. В начале 1980-х годов мне повезло попасть в уникальное для советских времен место – Экспериментальный молодежный киноцентр. Здесь профессионалы обучали студентов и школьников навыкам большого кино. Тогда в Москве всего два заведения позволяли получить подобные знания и возможность снимать фильмы на профессиональную аппаратуру: ВГИК и Высшие режиссерские курсы. У нас все было как у студентов киновуза: актерские этюды и сценическая речь, постановка света и написание сценариев, просмотры и обсуждения. В конце обучения нам предстояло сдать экзамены и снять выпускную работу. Мой первый фильм, как вы догадываетесь, рассказывал о неразделенной юношеской любви.

Ольга Кононова, Мобильное кино: 100 шагов к созданию фильма, 2017

Постичь реального человека в реальной исторической среде – вот основа, на которой существует наша мастерская, и каждые пять лет, не делая «антракта», мы с Тамарой Федоровной Макаровой вновь набираем учеников. По сути дела, целые сутки мы живем учениками, курсовыми, показами, учебными фильмами. Далеко за полночь говорим о том, что сегодня показал нам один ученик, открывшийся против всяких ожиданий, почему другому следовало бы дать подзатыльник, а мы этого не сделали, а этюд третьего – посмотреть бы еще раз… И к этому никогда не пропадает интерес, и – никакой усталости. И сценарии их читать интересно. Заседания, правда, дело утомительное, но и без них тоже нельзя. Дело в том, что вообще интересно жить.

Сборник статей, Сергей Аполлинариевич Герасимов: художник и педагог. К 110-летию со дня рождения, 2016

Очень быстро пришло понимание: чем нейтральнее музыка, тем легче «попасть в экран». Появились первые «правила игры»: например, «неуместность веселой музыки во время демонстрации серьезного фильма стала очевидной» (Э. Линдгрен)10, «изображение и музыка должны сочетаться друг с другом хотя бы весьма косвенно...» (Г. Эйслер)11. И яркие экспрессивные мелодии стали уступать место ритмически однообразным этюдам и вариациям. Эстетическая ценность такого музицирования была крайне сомнительна и вполне соответствовала уничижительной иронии И. Стравинского: «Музыка в фильме имеет такое же отношение к драме, как ресторанная музыка к застольной беседе»12.

Александр Шерель, Аудиокультура XX века. История, эстетические закономерности, особенности влияния на аудиторию. Очерки, -1

Немой этюд – чисто кинематографическое построение, когда история взаимоотношений персонажей рассказывается визуальными средствами, без диалогов – поэтому он и называется «немым» – с помощью монтажа, выразительных мизансцен, осмысленного движения камеры, с использованием деталей и необычных точек съемки (если это необходимо), цветовыми решениями. Игра актеров при экранном воплощении немого этюда тоже подчинена задаче пластической передачи состояний, желаний, чувств персонажей с помощью мимики, точного жеста, движения.

М. О. Воденко, Немой этюд, 2009

– Естественно. До каких же пор есть воображаемыми ложками? И зачем? В театре ведь ложки не воображаемые. Потом у нас этюды начались, отрывки. Главное-то – действие! Ну а тренинг, он продолжался. Техника речи, движение, фехтование…

С. В. Гиппиус, Актерский тренинг. Гимнастика чувств, 1967

Второе – это шопеновская система жанров (прелюдия, этюд, мазурка, экспромт и т. д.), которая легла в основу фортепианной миниатюры Лядова и Глазунова, а затем Скрябина, в чуть меньшей степени – Аренского и Кюи. Среди названных композиторов, пожалуй, наибольшие шопенисты – это Лядов и Скрябин – в силу особой утонченности, дематериализации и трепетности их фактуры. При этом каждый из них воплотил преимущественно одну из граней шопеновского мира: Лядов – созерцательно-гармоническую сторону, Скрябин – импровизационно-стихийную, порывисто-драматическую. Для Лядова Шопен стал одной из многочисленных стилевых моделей – для фортепианной музыки (так же, как Римский-Корсаков – для оркестровой). Для Скрябина Шопен – безоговорочно любимейший композитор на раннем этапе его пути и органическая часть самой сердцевины его художественного мира.

Сборник статей, Отзвуки Шопена в русской культуре, 2012

Таков, в частности, опыт А. Кавальканти в ленте «Только время» (1926). Весьма пунктирную сюжетную линию, сыгранную актёрами, автор разворачивает на широком фоне жизни города Парижа, вводя в повествование многообразные метафорические сопряжения, чтобы выразить столь желанное для кинематографистов, но всегда недоступное понятие «времени». Современный зритель фильм прочитывает как «день города», где реалии повседневной жизни Парижа заслоняют несложные сюжетные «скрепы». Городская жизнь предстает на экране чередой обыденных уличных ситуаций, вне какой-либо событийности. Эта детализация среза обыденной жизни и тщательно переданная атмосфера отношений реальных людей и их среды обитания демонстрирует отличие авторского взгляда на принципы и цели запечатления документальной действительности от имиджа хроники, где событийный повод всегда присутствует и определяет логику зрительского внимания. Не случайно, следующей работой Кавальканти становится пластический этюд «На рейде», снятый среди пристаней и кораблей Марселя.

Г. С. Прожико, Экран мировой документалистики (очерки становления языка зарубежного документального кино), 2011

«Всякому артисту (то есть деятелю искусства) свойственно воспринимать бытие в образах своего искусства; так и я черпал идеи для моих абстрактных этюдов из того, что давала мне окружавшая меня действительность: люди, растения, дома, сложные технические сооружения; неожиданно прихотливые сочетания теней от солнца или электрических ламп на полу, стенах, потолках[64]. В моем воображении я создавал видения, но так, чтобы они не были похожи ни на что, реально в природе существующее. Таким образом, я предполагал быть не копиистом натуральных явлений, но творцом новых художественных (живописных) актов»[65].

монахиня Гавриила , В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония, 2014

В практике данная концепция нашла свое применение в самых различных формах изобразительной декламации. В сольной и дуэтной, чистой и театрализованной («Новое искусство» 1908–1910 гг.), в так называемой «пластической декламации», в ее сольных и коллективных формах, то есть, когда сам «читающий» одновременно является исполнителем «пластических этюдов» под «музыку» своего чтения, или когда под «музыку живого слова» чтеца (Алексея Струве 1913 г.) исполняются танцевально-пантомимические сцены целым хореографическим коллективом.

Н. С. Говоров, Театр рассказа, 2008

– к творческому самовыражению в музыкальных играх, плясках, этюдах и упражнениях, к проявлению собственного видения выразительности движений;

Э. П. Костина, Камертон. Программа музыкального образования детей раннего и дошкольного возраста, 2008