Шиншилла

AlmaZa

Она сирота. Она дитя улицы, работающая проституткой, чтобы выжить. А он – её клиент. Вернее, ей бы очень хотелось, чтобы он стал её клиентом, но он упорно сопротивляется, потому что он – не такой, как все. Потому что он намного хуже.

Глава 9. «Брат и сестра»

Запах лавандовой свежести погружал в давно забытое ощущение детства и невинности. Так благоухало постельное бельё, которое стелила мама. В съемной комнате, где я жила теперь, оно менялось нами не слишком часто и пахло затхлостью и дешевым порошком. На душе стало сказочно приятно. От терзавшей меня накануне головной боли ничего не осталось. Жар тоже не мучил, но горло ещё немного першило. Не хотелось окончательно просыпаться и вставать. Но инородный звук тревожил вновь и вновь. Я села и обнаружила себя в той самой комнате, где однажды уже ночевала; гостевая спальня в загородном особняке Химчана не изменилась за несколько дней. Рядом со мной, на тумбочке, жужжал в моей сумочке мобильный. Протянув к нему руку, я заметила, что раздета. На мне было только нижнее бельё, а на стуле возле кровати лежала пижама. И как всегда пропали мои вещи.

— Алло? — подняла я на звонок Зеро, хотя от него уже виднелись непринятые.

— Шилла! Где ты? Что с тобой? Санха сказал утром, что тебя клиент увез, почему не вернул до сих пор?! — он серьёзно волновался, и мне стало стыдно, что я отключилась так, что не позвонила и не предупредила его. Но разве я могла знать, что всё обернется подобным образом?

— А сколько времени?

— Первый час дня! У меня перемена, я тебе пол-утра, при каждой возможности позваниваю. Как ты?

— Я в полном порядке, — заверила я, — помнишь того типа, который как-то меня снял, увез к себе и ничего не стал делать? — Зеро угукнул. — Вот я опять у него. И, похоже, он опять ничего не собирается делать.

— А возвращать он тебя собирается? Что за чудик? — немного успокоился, но всё равно переживал мой любимый.

— Да возвратит, куда денется?

— Не знаю, Шилл… ведь он же не будет вести себя, как клиент Ширли? Шилл, ты же не продашься, как она, чтобы нам запрещали встречаться? — Его голос дрогнул и тронул меня. Я тоже порой подумывала над тем, что могла бы оказаться на месте подруги. Но ведь та обходила запрет стороной. И я бы выкрутилась.

— Не продамся, ты же знаешь. Мне главное свобода, мне не прикажешь, кому принадлежать. Я сама выбираю.

— К вечеру будешь дома?

— Постараюсь. Целую-целую-целую тебя! До встречи! — Я прочмокала в трубку, он тоже. Мы положили.

Обрядившись в выданную пижаму, которая была подшита по моему размеру, чему я слегка удивилась, я вышла из спальни. Напротив была комната Химчана. Подойдя к двери, я подергала за ручку. Заперто. На всякий случай подергала сильнее и потолкала в обе стороны. Нет, закрыто. Обернувшись на сто восемьдесят градусов, я оглядела маленький холл второго этажа, отделанный в кремово-кофейных цветах. Слева начинались перила лестницы, приятного светлого дерева и фигурными балясинами. У лестницы в стене было узкое окно, впускавшее полуденный свет. Я пошла спускаться вниз. Не зная, где искать хоть какое-то людское присутствие, я быстро была наведена на след звуками с кухни. Заодно оттуда доносился запах поджаренного хлеба и горячего кофе. Интересно, Химчан сам себе в силах приготовить завтрак? Обойдя подобие колонны, отделяющей вместе с перепадом высоты сантиметров в десять коридор от зала, я прошла по нему и заглянула туда, где погромыхивала посуда. Херин расставляла тарелки на стол, уворачиваясь от собак и кошек под ногами. Уголком глаза она увидела мой силуэт и подняла голову.

— Доброе утро, Шилла. А я как раз собиралась тебя поднимать. Как ты себя чувствуешь? Брат сказал, что ты болеешь.

— Где он? — некультурно ответила я вопросом на вопрос.

— Не вставал ещё, спит. — Девушка потянулась за чашками, одна к одной стоящими в полке с прозрачными дверцами.

— Кто меня раздевал? Он? — поинтересовалась я, почему-то тайно желая, чтобы его пробрал хоть какой-то бес, и он потянулся бы до женского тела.

— А как бы тебе хотелось? — хитро улыбнулась Херин, присев на край стула и глядя на меня. — Садись.

— Так как я предпочитаю мужчин, я бы предпочла, чтобы Хим, — честно призналась я и села напротив неё.

— Тогда разочарую — это была я, — веселясь, развела руками она, — он привез тебя, перепоручил мне и уехал обратно. Мне пришлось самой тобой заниматься.

— Ну, извините, что нагрузила. — Я механически пододвинула к себе конфетницу и стала оттуда доставать то шоколадные батончики, то маленькие печеньки.

— Мне не трудно. — Опомнившись, Херин потянулась за посудой, в которой что-то ароматное притаилось под крышкой, и стала накладывать мне. Сто лет не ела ничего такого классного на вид. С тех пор, как была у них последний раз. Налив в мою чашку кофе, хозяйка дома шагнула на выход. — Что ж, пойду, разбужу его.

— Не надо меня будить. — Химчан вышел из-за угла, в костюме, умытый, причесанный и уложенный, но всё равно выглядевший немного уставшим и неестественно деловым в данной обстановке. — Мне достаточно было того, что кто-то попытался вломиться в мою спальню.

— Я хотела поговорить! — железно оправдалась я. На самом деле, мне надо было это сделать. Сказать ли ему, что я знаю, кто он? Что подслушала разговор Ти Сола и Коула. Или он пристрелит меня, как свидетеля? Вот незадача. Я уставилась на него, следя, как он проходил, садился, пододвигал к себе завтрак. Мои глаза не могли оторваться от него, пока мозг решал задачу: признаваться или не признаваться?

— Что ты меня буравишь? — не глядя на меня, спросил Химчан и откусил тост, намазанный тонко-тонко джемом. — Опять недовольна, что я не воспользовался твоими услугами?

— В том числе. — Доковыряв еду, я отодвинула тарелку. — Но хоть деньги мне не суешь на ровном месте, и за то спасибо.

Меня пронял кашель, и я, разразившись им на всю кухню, отвернулась от стола. Отдышавшись, я принялась за кофе.

— Ты сегодня когда в город поедешь?

— Я не собираюсь сегодня в Сеул. — Мы одновременно потянулись за печеньем и столкнулись над ним пальцами. Я замерла, а он резко отдернул руку. Взгляды опять схлестнулись.

— А как же я попаду на работу?

— Никак. У тебя выходной, пока ты не поправишься, — отрезал он и схватил соседнее печенье.

— Что?! — я приподнялась, стукнув по столу. Херин, как обычно, не участвовала в спорах и тихонько наслаждалась трапезой, поглядывая за окно на двор и иногда наклоняясь, чтобы почесать какого-нибудь питомца. — Мы так не договаривались! Отвези меня домой!

— Нет, — дожевав кусок, равнодушно произнес Химчан, попивая кофе.

— Я уйду и доберусь сама!

— Удачи. Долго будешь идти. Тем более, не знаешь направления. — Его глаза блеснули, как мне показалось, иронией, столь несвойственной его серьёзности. Он был прав. Я помнила огромное поле, через которое мы ехали в прошлый раз и своё неумение ориентироваться. Я сгину в этих местах без посторонней помощи.

— Ладно же, сам напросился! — Я спрыгнула со стула и подошла к нему, наклонившись к его уху. Он оцепенел, стараясь не отодвинуться, но чувствовалось, что ему непривычна такая близость с малознакомыми людьми. Я прошептала еле слышно, чтобы звуки дошли лишь до него. А у него отличный слух, насколько я помнила, он услышит и самый неуловимый шепот. — А я кое-что знаю о Красной маске.

Я не успела заметить и сообразить, как его пальцы сомкнулись на моём запястье и потянули за него меня прочь с кухни. Херин непонимающе проводила нас взглядом, полным маленькой обиды, что её не посвятили во что-то.

— Эй! Поаккуратнее! — шлепала я его свободной рукой, перебирая ногами, пока не оказалась в кабинете в конце коридора. Химчан подтолкнул меня внутрь и закрыл тяжелую дубовую дверь. — Ты чего, убить меня собрался?

— О чем это ты сказала мне на кухне? — В его зрачках заплясал огонь, а сами они так расширились, что неясно было, где кончалась их чернота и начиналась чернота самих темно-карих глаз.

— Я… так, ты убьешь меня? — Смотря на него, я не верила в то, что он способен спокойно застрелить кого бы то ни было. Всё ещё не верила, хоть и узнала, что он бывший киллер.

— Что ты знаешь о Красной маске? — Химчан надвинулся на меня и стал давить ростом. Его превосходство во всем действовало, но я и не собиралась играть с ним в глупые игры.

— Я услышала, случайно, разговор Ти Сола и Коула о тебе. Ты должен был поговорить с ним об этом, когда приехал в клуб, не так ли? — Молодой человек продолжал изучать меня глазами. — Честное слово, я не специально! Мне стало плохо и Сэмми — пассия Ти Сола — завела меня внутрь. Я услышала голос шефа и спряталась! Он вошел с Коулом и они стали говорить о Красной маске, неком хакере-киллере, который когда-то наводил ужас на Сеул, но вроде как погиб. Потом Коул ушел, а Ти Сол позвонил тебе и я всё поняла. Это случайность!

Я и так-то болтлива обычно, но в этот раз мой язык работал, как помело, протараторив всё, что думалось в голове, буквально за минуту. Химчан всё ещё смотрел на меня тем ледяным взором, который не предвещал ничего хорошего. Который был у него в самом-самом начале нашего знакомства. Таким смотрят на врагов, чужих, статуи и насекомых. Впрочем, не знаю, что это точно могло означать у Химчана. У него многое не как у всех.

— И что теперь? — Он прищурился. — Сдашь меня полиции или Коулу? Он ведь избавиться от меня хочет, как сообщил мне Ти Сол.

— Я? Тебя? — Мне как-то даже в голову не пришло, что я могу передать эту информацию кому-то. Я просто знала, что обычно носителя информации убирают. На всякий случай. — Слушай… а грохни Ти Сола!

— Что? — Химчан словно оттаял от ледяного налета. Он тряхнул головой и оживился. — С чего это?

— Ну, я так поняла, что он единственный, кто знает связь между тобой и Красной маской. Да и вообще он отвратительный тип. Нас мучает, наркоту распространяет, людей заказывает. Грохни, в самом деле. — Я говорила искренне и от души, поэтому малость оскорбилась, когда Химчан поджал губы, пряча улыбку. — Что? Нет, кроме шуток. Сеул не обеднеет! И Коула тоже грохни, по-моему, он жлоб.

— В каком смысле?

— Себе на уме. Лицемер, ворюга и не дает Ширли с Санха крутить любовь.

— Что ещё за Ширли с Санха?

— Моя напарница-подруга и её парень, тот, которому ты ночью деньги за меня отдал. Коул хочет, чтобы Ширли только ему принадлежала, а они любят друг друга. С ними нельзя так. — Химчан медленно прошагал до шкафа и обратно, а я всё это время мельтешила за ним.

— То есть, ты не собираешься меня никому выдавать, только если я буду убирать людей по твоему заказу?

— А ты не убьешь меня за то, что я о тебе такое узнала?

— Если ты соберешься меня сдать то, конечно, я тебя уберу, — уставился на меня Химчан, осмотрев с головы до ног.

— Нет, я тебя сдавать не буду, даже если ты оставишь живыми Ти Сола и Коула. — Я улыбнулась.

— Я не могу убить Ти Сола, — покачал головой парень, как бы говоря «это не обсуждается».

— Почему?

— Шилла, несмотря на то, что ты располагаешь к откровенности и мне почему-то легко говорить с тобой, я не буду посвящать тебя во все тонкости своей жизни, ясно?

— Жаль, — выдохнула я и плюхнулась на кресло, — а мне было бы любопытно послушать про Красную маску, о которой даже грозные дядьки говорят с трепетом. Что ты делал, когда был им? Убивал, вскрывал счета? Ох, это, наверняка, было захватывающе! Расскажи о себе, ну пожалуйста!

— Шилла, это не байки перед сном и не анекдоты, чтобы рассказывать их. — Химчан остановился передо мной и, сделав внезапный выпад, достал черный пистолет из-под пиджака. Я замерла, выпучив глаза и вцепившись ногтями в обивку подлокотников. Дуло смотрело в потолок, но стало страшно. — Я просто умертвлял людей. Тихо, неожиданно, без объяснений и жалости. Это не интересно, не весело, не интригующе. Это скучно, гадко, серо.

Я смотрела на ствол в его артистичных и белых пальцах и понимала, что испытываю восхищение. Нет, не к его бывшему ремеслу, а к тому, как он им занимался. Я будто воочию представила себе Химчана со снайперским прицельником, в черном кожаном пиджаке, в перчатках. Бесшумного, молниеносного. Он был прекрасен.

— Ты убивал только плохих? — уточнила я, нарисовав из киллера образ рыцаря в сияющих доспехах.

— Я убивал тех, за кого мне платили. На крови и смерти приобретено всё, что ты видишь вокруг. — Он следил за мной, ожидая, верно, что я брезгливо соскочу с кресла и побегу в неизвестном направлении. Я повертела головой и вернулась лицом к нему.

— Круто. Я сразу сказала, что ты Крутой Мужик. И не ошиблась. — Улыбка опять окрасила мои губы. Но кашель испортил идиллию, и я постучала себя по груди, успокаивая проклятый приступ простуды.

— Шилла, ты безнадежна. — Так же ловко, как достал, Химчан спрятал пистолет. — Вместо того, чтобы держаться от всякого зла подальше, ты к нему прилипаешь. У тебя чувство самосохранения при рождении отшибло?

— А у тебя? Ты же встал на такую опасную тропу. Что тебя толкнуло? — Его взгляд осадил меня, характерно для него дав знать, что я опять где-то перелезла через забор соседского сада, где меня наградят дробью за вторжение. — Ладно. Можешь не говорить. Но о Красной маске расскажешь?

— Хочешь знать о Красной маске? — Молодой человек подошел к двери и положил руку на задвижку. — Спроси у Джойси, которая работает с тобой, почему она стала шлюхой. Если она не захочет рассказывать, назови ей Красную маску. И если её история всё ещё не докажет тебе, что я плохой, то ты, действительно, сумасшедшая.

— Херин же тебя плохим не считает… — Хотя, она же сестра. Как она может не любить брата?

— Да, кстати. — Химчан прикрыл едва отворенную дверь. — Херин не знает, что я и кто я. Пожалуйста, не говори ей ни слова. Она в курсе, что я был связан с бандитами Сеула несколько лет, но это было давно, и чем именно я занимался, она не знает. Я могу рассчитывать на то, что это будет нашим секретом?

— Конечно, — кивнула я, понимая, что никому и никогда не проболтаюсь о его тайне, потому что он меня попросил.

— Так, а ты чем занимаешься? — Устроившись на диване перед телевизором, я приставала к Херин, развлекая себя, чем только можно. Домой меня никто не повез, и я вынуждена была позвонить Зеро и извиниться, что ждать меня не надо. Я по его тону поняла, что он вновь думает о ситуации Ширли и первая подняла эту тему второй раз, заверив, что никто меня тут не собирается присваивать. Просто мы подружились и мило болтаем.

Положив, я вспомнила, как всё шло с Коулом. Он надолго увозил Ширли и они, подружившись, часами болтали. Вот черт. Но Коул ещё девушку и трахал. А Химчану я насовсем точно не нужна. Он бы выкупил меня, в качестве благотворительного жеста милосердия, но себе загребать — точно нет.

— Я переводчик, — ответила Херин, ушивая какую-то свою куртку, которую собиралась подарить мне. Она сокрушалась, что купила бы мне новую, но не знала, что я опять к ним попаду, а смотреть на меня в моей тонкой и не согревающей шмотке у неё уже сил не было. — Я окончила университет в Токио. Теперь сопровождаю делегации, помогаю проводить международные встречи, оформляю важные документы. Работа ответственная, но не пыльная. Свободного времени бывает достаточно, хотя сегодня я взяла отгул.

— Какое вы одаренное и умное семейство! — Я закинула ноги на диван тоже. За беседой ни о чем прошел весь день. После переговоров в кабинете, я не видела Химчана до ужина, хотя обошла весь дом в его поисках. Но он словно пропал часов на шесть, не меньше. Где тут можно было спрятаться? В его закрытую спальню я стучала, разве что он сам не захотел меня видеть.

За ужином брат с сестрой вели интеллектуальные беседы, к которым на этот раз не стала присоединяться я, и вот теперь, когда Химчан ушел наверх, мы сидели девичьей компанией. Херин была для меня слишком… эрудированной, что ли. Общаясь с ней я чувствовала себя деревенщиной, поэтому радости большой не испытывала, хотя она была приятным и добрым человеком. А с другой стороны: она отучилась в престижном вузе, жила в шикарном особняке, горя не знала, занималась хозяйством, работала в удовольствие, в то время как её брат марал руки в крови, чтобы она и родители наслаждались жизнью. Тоже мне, принцесса. Обида за Химчана рождала во мне невесомый негатив к его сестре. Она же даже не знает, на что он шел и чем занимался! Как же всё так сложилось? Почему?

— На, держи, — девушка положила мне на колени подогнанную под меня куртку, которая всё равно, конечно, будет мне длинновата. Кошка между нами пошевелилась, но не стала просыпаться. — Я в душ и спать.

В отличие от родственника она не засиживалась допоздна. Я пощелкала по каналам, даже посмотрела новости, которые решили войти у меня в привычку. Сегодня ничего интересного не было. Потому что Химчан был на виду? Да нет, раз он сказал, что завязал — значит завязал. Зачем обманывать? Ти Сола ладно, но меня? Смысла нет. Только если он всё ещё не доверял мне до конца. А я ему почему-то доверяла всё больше. Тем более странно это было, что я узнавала о нем новости, одна другой хуже.

Выключив обрыднувший телек, я поплелась наверх. Я вряд ли усну сейчас. Как минимум буду ворочаться пару часов. Дом был уютный, но чужой, поэтому неприкаянность проникала в каждую мою клетку. Я ступила на последнюю ступеньку и увидела Химчана, застывшего перед одной из комнат. Среагировав на звук и увидев меня, он тут же сорвался с места и, спешно сделав три крупных шага, исчез в своей спальне. Не понимая причины переполоха, я пошла к тому месту, где только что стоял он. Там была приоткрыта дверь в спальню Херин. Вышедшая из душа, в одном полотенце, она взбивала подушку, и была так поглощена занятием, расправляя простыню и одеяло, что не замечала ничего и никого. Поняв, что застукала Химчана за подглядыванием за собственной сестрой, я ахнула. Так и знала, что он ненормальный! Я перешагнула порог её комнаты.

— А твой братец извращенец! — воскликнула я и, подумав, добавила: — Или вы оба! Я сразу заметила неладное в ваших отношениях, больно уж интимные! Уединились тут, на отшибе.

— Да что произошло? — ошарашено похлопала ресницами Херин. — Перестань оговаривать Хима, прошу.

— Он подглядывал только что! Стоял в коридоре и глазел, как ты тут изгибаешься! — эмоционально тарахтела я, взмахивая руками во все стороны. Девушка покраснела и, вместо того, чтобы рассердиться, ответить что-нибудь, обошла меня и, прикрыв вход в свою спальню, тихо обратилась ко мне:

— Шилла, пожалуйста, не называй его извращенцем. Он нормальный.

— Какой нормальный будет… подсматривать за полуобнаженной сестрой! Вы же не дети уже, ей-богу! — я запыхтела самоваром, возмущаясь тем что, похоже, Херин была приятна весть о том, что брат за ней подглядывал. — Вы оба противные и нездоровые извращенцы!

— Шилла! — повысила голос девушка и приблизилась ко мне, опять сменив интонацию на доверительно-тишайшую. — В общем… мы не родные брат с сестрой, поэтому не устраивай сцен.

— Что?! — изумление достигло предела. Что ещё меня ждет в этом доме с загадками? — Как это «не родные»? Но… вы же всё время называете друг друга братом и сестрой! Ничего не понимаю!

— Просто… ох! — Херин опустилась на кровать, приложив ладони к вискам. — Так вышло, что мы выросли вместе. Мы всегда думали, что мы брат и сестра. А потом, однажды… нам было уже много лет, за двадцать. Родители признались, что Химчан усыновленный ребенок. Он не мой брат. Это… знаешь, это трудно осознать, поэтому мы никогда не перестанем, наверное, обращаться по-семейному. Но… но мы понимаем теперь, что по крови никто. Мы не родственники.

— Ничего себе, — не спрашивая разрешения, я развалилась рядом с ней. — И… между вами было что-нибудь, да?

— Да ничего между нами не было, Шилла! — поалев ещё больше, покосилась на меня девушка. — Но это не мешает ему видеть молодую девушку, а мне молодого мужчину. Впрочем, я думаю, что Химчан не подглядывал, а просто удостоверялся, что со мной всё в порядке. Хоть он и младше на год, он всегда заботится обо мне, как старший. Он в принципе в поведении своеобразный, поэтому когда он проверяет, всё ли у меня хорошо — это выглядит как подглядывание. Но он никогда, никогда не пересекал черты родственных отношений.

— Ты сказала это с легким разочарованием, — заметила я это не только по её голосу, но и по опущенному взгляду. Я начинала понимать. Химчан, в правду, чуден. Но ведь он и меня, шлюху, старался поддерживать и помогать мне просто из-за заботы. А со стороны это похоже на то, что он не знает, как перейти к сексу. Нет, не похоже. Я себя успокаиваю.

— Не отрицаю, — Херин смяла край полотенца, в которое была завернута, — если кто из нас и извращенец, то это я. Шилла, но разве можно не любить его и не восторгаться им? — «Нет, нельзя. Сама такая» — подумала я о себе. — Я с тех пор всё больше вижу в нем красивого и привлекательного мужчину, и всё меньше брата. А он… он видел, видит и всегда будет видеть во мне сестру. Это факт.

— Так вот почему ты до сих пор не замужем? — продолжала пытать её я, хотя это уже было некрасиво. Но остановиться трудно. — Ты любишь Химчана, да?

— Это отвратительно, я знаю, — произнесла Херин одними губами. — Но я даже в этом не уверена. Иногда я думаю о нем как о брате и только, но порой накатывает что-то… Ты представить себе не можешь, что это такое, когда живешь с братом, и вдруг, в одночасье, это и не брат тебе вовсе. А другой человек, который тебе нравится.

— Ну… — Я пожала плечами. — Это лучше, чем жить с человеком, который тебе нравится, спать с ним, а потом раз — и он твой брат. Вот это хреново.

— Да уж, — приободренная моей безотказной логикой, Херин бледно улыбнулась, — это, в самом деле, было бы хуже. У тебя есть братья или сестры?

— Да вроде бы нет. — Я почесала затылок. — Я была совсем маленькой, когда мамы не стало, а отец умер три года назад. Наверняка мне спросить не у кого. — Я засмеялась, отмахнувшись от фантазии, что у меня могут быть родственники. Мне одной мачехи по горло. Да и, если бы у меня кто-то был, то его бы за километр было видно. Таких ненормальных, бесшабашных и отчаянных, как Шилла, ни с кем не спутаешь.