Жизнь до…

Elsie Carroll (2024)

Кэрол Мартин живёт и дышит балетом, после полученной травмы врачи настаивают на завершении карьеры. Кэрол упорствует, ведь она так долго шла к восхождению! Что делать, сдаться или продолжать идти, даже преодолевая невозможную боль? Она борется изо всех сил, пока не встречает более сломленного человека. Лукас кажется замкнутым и холодным. Однако, узнав историю его несчастья, Кэр начинает понимать не только его, но и себя. Они оба живут жизнью «до» и не замечают настоящего времени.

Глава 1

Кэрол ёрзала на месте, холодные руки теребили осеннее пальто коричневого цвета. Девушка не могла сосредоточиться на одной мысли. В голове мельтешили предыдущие попытки. А что если снова не получится? Если врач скажет тоже, что слышала она много раз.

— Кэр? — Бен отворил дверцу, приглашая в салон автомобиля запахи города. Водитель нетерпеливо взглянул на пассажирское сидение. Он думал только о том, как избавиться от надоевшей пассажирки. Кэрол весь день заставляла его колесить по городу, сама не понимая, куда ей нужно.

— Спасибо, Бен, — неловко промямлила она, выбираясь на улицу. Девушку обдало прохладным дуновением ветра. Сентябрь выдался холодным и промозглым. Улица усыпана прозрачными лужами и горами опавшей листвы.

— Кто на этот раз? — Бен постарался придать голосу бодрости, но Кэрол уловила сомнение в интонации. Он начинал терять веру в неё. В её способности.

— Доктор Розвуд. Он поднял на ноги многих.

— Это ни так важно. Главное, сможет ли он помочь тебе? — мужчина внезапно замолчал, сам понимая резкость вопроса. Кэрол вымученно улыбнулась, голубые глаза пронизывающе осмотрели больничную площадь. Под глазами девушки пролегли огромные тёмно-фиолетовые круги, она уже давно нормально не высыпалась. Хрупкое тело, казалось, ослабело вдвойне. Русые волосы, заделанные в конский хвост, хлестали по шее.

— Я пойду одна, — твёрдо произнесла Кэрол, проходя пропускной пункт. Она не хотела больше видеть жалость в глазах друга, это было выше её сил. Бен не стал спорить, лишь развёл руками и присел на одну из лавочек.

Поликлиника не пестрила дороговизной: обычное, хмурое больничное крыло. Не висело привлекающих табличек или забавных картин. Голые стены и лавочки, белые двери наглухо закрыты. Сегодня не приёмный день, но Кэрол смогла «выбить окно».

Рука задрожала, когда девушка поднесла кулак к двери. Стук раздался оглушающе громко в тишине.

— Да, входите, — голос прозвучал неожиданно бодро. Кэрол это обрадовало.

— Кэрол Мартин. Я по записи, — она неожиданно улыбнулась, в последнее время ей часто приходилось это делать. Так она показывала, что в порядке и не нуждается в утешении. Доктор понимающе кивнул, от него не скрылся уставший и изнеможённый вид больной. Он махнул рукой, приглашая Кэрол присесть рядом. Она осторожно села на краешек стула. Голубые глаза смотрели с надеждой, на коленях лежала серая папка с документами.

— Здесь рентген, история травмы, — прошептала пациентка. Доктор Розвуд снова кивнул, а затем протяжно вздохнул. На его нос легла душка огромных очков.

— Я уже просмотрел ваше дело, — мягко начал он. Кэрол застыла, напряжённые мышцы шеи вытянулись, руки вцепились в папку, словно в последнее сокровище.

— И? Что вы скажите? — голос задрожал. Кэрол закусила губу, стараясь не вскрикнуть от перенапряжения. Доктор открыл рот, но поморщившись, уткнулся в блокнот.

— Разрыв ахиллова сухожилия не редкость для вашей профессии, — добродушно отозвался он.

— Так, что вы скажите? — голос начал звенеть, как разбитое стекло. Доктор устало выдохнул, поднимая глаза. Между его бровями пролегла морщинка, он развернулся всем телом.

— Ничего нового я вам не скажу. Кроме одного, перестаньте истязать себя. Вы делаете только хуже, — морщинистая рука легла поверх хрупкой ладони, Кэрол отбросила её в сторону. На глазах навернулись слёзы. Она слишком долго сдерживалась, теперь тело трясло крупной дрожью. Солёная вода брызнула из глаз и Кэрол не смогла подавить всхлип.

— Вы понимаете, что это значит? — прошептала она, стягивая руки в замок.

— Прекрасно понимаю. Вы больше не сможете профессионально заниматься балетом.

Слова ударили, будто кнут по оголённой коже. Кэрол вздёрнула голову вверх, глаза с ненавистью уставились в белый потолок.

— Представьте, что вам отрубили руку, и вы не можете оперировать! — выплюнула она в гневе. Мужчина медленно кивнул, приступы злости у пациентов были не новы. Он испытывал жалость к пациентке, а Кэрол это лишь злило. Она поднялась с места, папка с глухим шлепком упала на пол. Кэр равнодушно переступила через неё.

— Оставьте. Не гонитесь за прошлым, вам стоит придумать что — то новое…

Доктор говорил так, словно она захотела очень дорогую игрушку, и журил за жадность. Выслушивать очередной урок морали Кэрол была не в силах. Выпрямив спину, она направилась к двери. Но прежде чем уйти, развернулась, пронзительно всматриваясь в лицо мужчины. Доктор смотрел на неё со смешением сожаления и грусти. Он устал выслушивать боль таких, как она. Принимать часть их злобы на себя.

— Балет — это моя жизнь, я ни за что не сдамся, — хрипло прошептала она.

Доктор Розвуд ничего не ответил, его губы растянулись в полуулыбке. Дверь с грохотом захлопнулась.