Дела людей

Lily Alex

~ Подарочное издание ~В цикле «Глеб Орлов» Ангел Смерти приобретает тело сибиряка из глухой деревеньки, что приводит к непредсказуемым последствиям«Ягоды ``Желание``» – стартовый роман, в продолжении – «Судьба Вишнёвки», рассказывается о попытке Змея-Искусителя отомстить жителям, неприветливо встретившим его, сломить их российский дух и русскую гордость.В книгу вошли обе части (опубликованные отдельно) – «Тени прошлого» и «Lucy González». Книга содержит нецензурную брань.

Глава 4

Юрка-Тракторист так прервал разговор с Люси не по своей воле.

К нему подошли участковый и тот, который попытался арестовать Кикимору, в сопровождении своих сотрудников.

— Юрий Владимирович, — заговорил Горожанин. — Несообщение о дорожно-транспортном происшествии несёт гражданско-правовую ответственность по статье 165 Кодекса об административных правонарушениях, которая предусматривает штраф в размере от трех до пяти минимальных размеров оплаты труда до административного ареста на срок до пятнадцати суток.

— Я… — Юрка сглотнул. — Никто же не пострадал…

— Вы напугали детей и их родители вполне могут подать на вас в суд, — продолжил Следователь так же невозмутимо. — К тому же есть подозрение, что вы находились за рулём в нетрезвом состоянии. Настолько не справиться с управлением…

— Я работал с рассвета! — парировал парень, чувствуя холод по всему телу. — Заснул за рулём. Я…

— Хотите, чтобы суд разбирал это дело?

Следователь сделал знак, и остальные отошли.

— Или будете сотрудничать? — произнёс он тихо.

— Обо что? — растерялся Юрка. — Об чём вы говорите-то?

— Вот эта девушка, что сейчас Русалку Болотную изображала, как её найти? Нас проинформировали — вы знаете.

У Юрки сердце оборвалось.

— Уж не Артур ли Дариусович сообщил вам об этом? — саркастически поинтересовался он.

— Ваша тёща и собственная мать! — бросил Следователь, презрительно ухмыльнувшись. — Мы знаем, в каком положении ваша жена. Не думаю, чтобы вам хотелось, чтобы её допрашивали, пока вы будете в клоповнике прохлаждаться.

— Её… — Юрка никогда ещё не чувствовал себя таким уязвимо-беспомощным. — Никто толком не знает, где она живёт. Пожалуйста! Я вас как мужика прошу, не втягивайте баб-то. А уж Оленька моя вообще ни сном ни духом. Вон, чуть не померла-то ведь насмерть вовсе-то.

— У Петра Рыкина мать тоже в больнице, в предынфарктном состоянии, — перебил его Следователь так же сурово. — Это просто безобразие! На глазах у целой деревни какая-то местная *** затаскивает парня в Болото, а все стоят, варежки разинув.

— Меня там не было! — огрызнулся Юрка, думая: «Ой, дяде Глебу сказать! Марье Михайловне позвонить!»

— Насколько МЕНЯ проинформировали, — произнёс он вслух. — Его уговаривали не ходить. Эта… девушка просто шутница. Никогда ничего такого не случалось. Ну, вот никогда никто и не интересовался, где она живёт.

— А вот теперь придётся поинтересоваться. — подвёл итог Следователь. — Не примите на свой счёт, Юрий Владимирович. Мы не только вас предупредили. Кстати, родственники Рыкина дают просто сказочное вознаграждение за поимку этой «Кикиморы». Вам бы лишним не было. Тем более на днях налоговая инспекция тут займётся проверкой. Странно, что у фермеров столько «лишних» денег имеется, чтобы даже на строительство часовни хватает.

— Мы всей деревней собираем…

— Да? А кто контролирует, куда и какие суммы уходят? Александра Носова, видите ли, хотела отдать часть икон. А историческую ценность кто-либо проверял? Откуда вообще набрал их Георгий Власович? И куда он делся вместе с сыновьями?

Следователь затянулся.

— Видите сколько вопросов. Мой вам совет. Сдайте вы Рыкиным эту «Русалку», и опять забудут о вашей дыре, делайте тут что хотите. Стройтесь, топитесь хоть в реке, хоть в болоте! Ясно вам, Юрий Владимирович?

— Так точно, — пробормотал парень, — изо всех сил стараясь держать себя в руках.

Когда Следователь отошёл от него, Юрка, как в полусне, добрался до первого же стола, выпил полстакана, даже не понял — водка или самогон.

Он сел и потёр лицо ладонями.

«ТАМ не боялся…» В его голове царил полный хаос. «Там не терялся! А сейчас раскис! Но тут-то, я Оленьку втянул. Блииин, а сколько мужиков так же свои семьи в чёрт-знает-что и втягивало и втягивает.»

Он встряхнулся.

«Позвонить… Дяде Глебу? Куда он делся? Что-то он говорил ведь, нельзя ему „засвечиваться“ — беда будет. Тааак… Марье Михайловне? A часовенку-то, за что притянули? Ведь ещё даже строить не начали… Может Кикимора специально скандал устроила, чтобы наши планы сорвать?»

Он решительно поднялся и направился к подиуму, но его друг Васька-Вдвшник уже шёл ему навстречу.

Им не нужны были слова, чтобы понять друг-друга.

— Надо Пашку найти, — только и высказал Василий. — Маманя-то моя, так называемая, сейчас меня, думал, руками удушит! Опять я виноват! Ну, что, мне Пашку связать да передать… Слушай, а ты Марье Михайловне-то всерьёз доверяешь?

Юрку словно ледяной водой окатили; такого вопроса он никак не ожидал.

— С чего ты спросил?

— А с того, что Пашка мне-то сейчас хоть и родствиничек, да сколько я раз ни спрашивал о ней — уходит от ответа, а то и просто обрывает. Я знаю, что и его и Лизку Марья Михайловна звала к себе… Кстати, а их мамашу, что-то не приглашают. Тебе всё это не кажется подозрительным?

Юрка снова потёр лоб.

— Ольке бы позвонить надо. — Он достал мобильник. — Не могу сейчас говорить — боюсь сорвусь. Скажи я завтра приеду, к обеду… Ах, да!

Он набрал номер.

— Это Юрка, тракторист, звонит, извините, что так поздно. Я с утра никак не смогу. Но если я часам к трём подъеду, я до заката успею закончить. Семейные обстоятельства у меня, жена в больнице. Ну, я понимаю, что не ваше дело. Я же не отказываюсь… Ну и хрен с вами!

Он отсоединился и только тогда выругался. Вздохнул.

— Ведь Лилит Яковлевна и денежку подкидывает, да и Олька в таком комфорте! — Голос парня предательски дрогнул. — Да! Я продажный, но как мне девочку мою из этого вырвать? Запихать в районную, где тараканы и даже вентиляторов нет…

Он стукнул кулаком по столу.

— Уже который раз срывается. Я не заработал, а в такие долги влез…

— Ну, вот, сейчас договор на поставку молока заключим… — начал было Васька и осёкся. — Ну, часть козлят продадим. И пусть эта налоговая едет! У нас все документы в порядке.

— А Степаныч-то уехал, — напомнил Юрка. — Лежит его цемент не тронутый, а как докажешь, что он не ворованный? Когда складывались на регистрацию участка под часовню да начальные расходы, кто считал-записывал, кто сколько внёс? Теперь скажут — МЫ деньги левые отмываем.

— У Лизки бабкино наследство осталось, — Васька шепнул еле слышно. — Серёжки там, буски, чуть ли не кокошник с самоцветами. Ты не думай, она сама предложила, если уж очень прижмёт-то.

— Не придумывай! — Юрка нервно закурил. — Семейные реликвии трогать — грех тяжкий. Я вон только раз соблазнился — нательник свой снял, навеки такой урок запомнил.

— Так кого о помощи просить будем? — Юный фермер тоже затянулся.

— Марью Михайловну или саму Лилит Яковлевну?

— Не знаю, Васька, — так же тихо отозвался Тракторист. — Ей-Богу, не знаю…

Они обходили подиум со стороны, где парковались машины из Города.

Парни прибавили шагу; народ толпился, растерянно или агрессивно переговариваясь, а Александра Носова снова заголосила.

Друзья припустили со всех ног и тоже замерли — Пашку Носова, в наручниках, уводили помощники следователя.

— Давно пора, — ехидно выкрикнул кто-то. — Наворовали, ****, фермачи!

— Васька не лезь! — крикнул Пашка, видя как зять рванулся в его сторону. — Лизку береги! Юрка, не подведи, братан, Васька один не вытянет!

Он, не сопротивляясь, позволил посадить его в служебный автомобиль.

— Что? За что? — Васька и Юрка переглянулись. Они приблизились к Александре, но та могла только рыдать, мотая головой.

Её обнимала уже не Надюха, а Алька, Юрина сестра.

А односельчане все держали дистанцию, не приближались, словно к заразным.

— Господя, — услышали друзья из толпы. — Вот бы, действительно Кикимору-то выловить! Видал, каки деньги предлагають!

— Ага, — отозвался кто-то. — Вот и лезь сама в болото-то. А то мужика своего не жаль — пущай хоть каким делом займётся.

— За своим последи! — Бабёнки пустились в перепалку, а парни и мужики, следившие за порядком, не сговариваясь, отошли в сторонку.

Участковый и Голова Сельского Правления сделали знак для внимания, и Участковый объяснил; — Тут не только о Рыкине речь идёт. Если кто имеет или получит сведения о Носовых, Георгии Власовиче или его сыновьях — сообщите немедленно. Мы-то все знаем, что с ними случилось, да в официальные бумаги такое не впишешь.

— Вы уже связались с Глебом Олеговичем? — поинтересовался кто-то робко.

— Думаете, если нам его удастся сдать, как «Сибирского Стрелка» от Вишнёвки отстанут? — Глава выругался. — Кого вообще за язык тянули? «Кикимора заманила! Русалка утащила!» На Носовых наплевать, конечно…

— Что значит наплевать? — рявкнул Васька ВДВ-шник.

— А то, что это именно они начали воду мутить! — полетело со всех сторон.

— Ферму, видите-ли завели! Власыч ещё тот жук всегда был!

— Часовня им зачем-то понадобилась… Я тогда тож сгоряча аж ползарплаты отдал…

— Ну, врать-то! — насмешливо возразили ему. — Какую-то бумажку мятую сунул, можа вовсе этикетку водочную-то.

— Свои считай! — Мужик замахнулся на обидчика, но их тут же растащили подальше.

— Ой, батюшки, опять начинается! — завыла какая-то бабёнка. — Как прошлым летом-то!

— Это всё Питерский! — выкрикнул кто-то. — Жили себе спокойно.

— А Петрович взаправду видел, как Геолога-то шибанули? Небось на старости лет глаз уж не тот что раньше.

Юрка и Васька переглянулись.

— Сможешь мать до дому-то довести? — шепнул юный Тракторист. Васька кивнул.

— Мне позвонить Оле-то? — напомнил он.

— Да нет. — Юрка вздохнул. — Я сам должен. Блин, надо всё-таки дядe Глебу сказать. Не пошли бы на них-то. Нам ещё повтора прошлогоднего не хватает!

Друзья кратко пожали друг-другу руки и быстро направились каждый в свою сторону.

Юрка подошёл к столу, где расположились его мать и бабушка.

Женщина помоложе передёргивалась и мигала, а бабка спокойно продолжала ужинать, время от времени подкладывая рядом сидящему мужичонке.

— Мама, что вы наговорили Следователю? — сдержанно уточнил молодой Тракторист.

— Да я же… — забормотала та, начала всхлипывать.

— А я тебе говорила, не трепись, да лишнего не болтай! — Бабка сурово покачала головой. — Юрка, ты сейчас в Город?

— Я… — Парень замялся. — Я вообще-то с дядей Глебом хотел пошушукаться.

— Одна надёжа… — Бабка вдруг разрыдалась. — Ох, Юрка! Беги отсюда! Не даст тебе Кикимора жизни. Вона при всех показываться стала! Быть беде.

— Не накаркивайте, Маманя! — Юркина мать поглядывала то на сына то в сторону Подиума. — Алька-то где?

— Она Пашкину мать домой проводит. — Парень не стал уточнять. — Нехорошо ей.

— Ещё бы! — заговорила женщина уже сердито. — И тебе надо с Лилит Яковлевной полюбезнее, а то вышвырнет Ольку опять к нам. На какие шиши эту дохлятку содержать? Когда ты последний раз деньги в дом приносил? Всё на Бабкину пенсию, да мои копейки!

Не отвечая, Юрка чуть не бегом кинулся по тропинке, напрямик, к дому.

Но не успел он отойти и на пару сотен метров от стадиона, как заиграл его мобильник.

Он ответил и услышал голос Мэри Чёрнсын.

— Юрка, ты что решил? — заговорила она без предисловия, даже не поздоровавшись. — Мне уже доложили, что у вас там делается!

Парень снова почувствовал холодок по спине.

— И вы знаете, что Пашку арестовали? — постарался он произнести как можно спокойнее. — Вы, Марья Михайловна, разве не заступитесь?

— С чего вдруг? — прозвучал хладнокровный ответ. — Я раз десять предлагала ему мою помощь и поддержку. Захочет — сам мне позвонит.

— Я понимаю. — Юрка перевёл дыхание. — Поэтому и не звонил вам.

— Маришку свою спасать не собираешься? — поинтересовалась Мэри ласково и вкрадчиво, сама как лисичка из басни. — Сдался на милость Лилит?

— А какие у меня варианты? — насторожился парень. — И вы и дядя Глеб предупреждали, что беременным нельзя телепортироваться.

— Ну, не год же она будет беременной, — мурлыкнула Миссис Чёрнсын. — Мы с тобой это ещё обсудим.

Она отсоединилась, а Юрка торопливо набрал номер тёщи.

— Ты чё? — сонно отозвалась она.

— Как Оленька? — Парень замер, ожидая ответа.

— Спит! — бросила женщина. — Сильно нажрался? Помнишь, что тебе завтра с утра к дачникам ехать?

— Я… — Юрка заставил себя говорить. — Мне задержаться надо. Здесь, в Вишнёвке. Как… Лилит Яковлевна, не заходила?

— Вообще Лилит Яковлевна — чудо! — его тёща ответила с вызовом. — Чё мы все её боялись? Никакая она не Кикимора и не Нечисть. Она мне предложила подрабатывать в одном из её ресторанов! Мы вчера вместе готовили. Мясные трюфеля пекли.

— А Марья Михайловна… — осторожно поинтересовался парень. — Не… пыталась с вами связаться?

— Да после того, как она Рушник скрала, — парировала женщина. — я ваще ей не верю!

— А насчёт Петьки Рыкина. Вас не спрашивали?

— Ой, Юрка, иди ты! Сам не спишь и людям не даёшь!

Она выключила телефон, а Юрка потёр лоб.

``Сдайте вы Рыкиным эту «Русалку»»`` прозвучал в его мозгу голос Следователя.

* * * * *

Пашка забирался в машину, в наручниках, с руками за спиной.

За ним захлопнули дверцу так, что он не только получил удар в спину, но и кончики его пальцев оказались намертво зажатыми.

Он вскрикнул инстинктивно, от неожиданности. Тут же взял себя под контроль, сел молча, а два сотрудника примостились рядом, по обоим сторонам.

— Особо терпеливый? — заговорил один насмешливо. — С тобой в СИЗО ещё и не такое может приключится.

— Мне однажды стамеской ладонь пробили. — Пашка перевёл дыхание. — И то я не пикнул. Зачем вы пытаетесь меня спровоцировать? Моя совесть чиста. У вас нет и не может быть серьёзных обвинений против меня.

— Ты ловко от Армии откосил, — заговорил второй.

— Я единственный кормилец! — Носов произнёс очень ровно. — И по закону о Предпринимательстве — это только отсрочка до осеннего призыва.

— Отец с братьями на заработки уехали, да? — Следователь сел напротив, и машина двинулась в сторону города.

Пашка невольно бросил взгляд в окно, его сердце сжалось. «Мамочка, мама!»

Он куснул губу.

«Лучше б я, наверное, действительно, в Болото бы ушёл… Нет, я — человек. И не должен бежать от человеческой судьбы, какая б она ни была.»

— Мы тут поспрашивали деревенских, — продолжал Следователь. — Говорят, кто — к любовнице подался, А кто и… В Болоте, мол, сгинули.

— А я то здесь причём?

— А притом, Павел Георгиевич, что вы остались не только единственным кормильцем, но и единственным владельцем. И это без переоформления имущества, выплат налогов и прочих трат.

— Чё? — Пашка не мог поверить ушам.

— А то, что сегодняшнее выступление так называемой Русалки даёт вам шанс оказаться всего-лишь «заказчиком» убийства, а не непосредственным исполнителем

У Носова просто дыхание перехватило.

— Вы что же думаете, я отца и братьев в Болоте утопил? — наконец сумел он выдавить.

— Возможно. — Следователь спокойно закурил. — Но, будем надеяться, что просто подговорил эту Рыжую заманить их в трясину.

Пашка зажмурился до искр в глазах.

«Держать себя в руках, держать себя в руках.» твердил он себе, как приказ, как заклинание.

— Будете выбивать из меня «явку с повинной»? — насмешливо поинтересовался он.

— Зачем же? — отозвался Следователь. — Не надейтесь выйти через сорок-восемь часов. Мы одного такого упёртого почти два года удерживали. А у вас дом, ферма, мать, сестра… Мало ли что за это время может с ними случиться?

Нокаут. И Следователь понял это.

— Павел Георгиевич, — заговорил он почти ласковым тоном. — В районе беда. Пропадают люди. Может вас просто подставили. Если вы поможете найти эту Кикимору…

— Ну, из, как вы сказали, СИЗО, мне это будет трудновато сделать. — Пашка хмыкнул. — А под подписку o невыезде можно? Нам же корма на зиму заготавливать надо, ферму утеплять, а Юрка и так подрабатывает. У него жена в больнице…

— А вы-то в курсе, почему её положили туда?

— Особо тяжёлый случай, — отозвался Пашка осторожно. — Угроза жизни.

— Да, и сама Лилит Яковлевна очень настаивала. — Следователь затушил сигарету. — Издали я не очень разглядел, действительно эта Рыжая на Лилит Яковлевну похожа, или просто косит под неё?

— Похожа, — машинально отозвался молодой фермер. Он тут же прикусил язык, и его голубые глаза встретились с холодным изучающим взглядом Следователя.

Тот подал знак, и его сотрудник снял с Носова наручники.

— Я думаю, мы сумеем с вами договориться, Павел Георгиевич.

Носов только молча кивнул, растирая затёкшие запястья. Саднящая, дёргающая боль прищемленных пальцев усилилась, но парень спокойно отметил; «Кости не сломаны, слава Богу, а ногти — и хрен. Можно подумать в первый раз…»

Машина вдруг остановилась на краю леса, сбоку — поле.

Пашка глянул в окно — темнота кромешная, ни огонька.

— Давай, вылазь! — услышал он.

«Убьют…» У Пашки сердце оборвалось. «Скажут: ««При попытке…«» Как же так…»

Он вылез, не сказав ни слова. Встал спиной к машине, лицом к Вишнёвке.

Он, стиснув зубы, плакал, но надеялся, что вздрагивает незаметно.

Пашка услышал щелчок, хлопок, зажмурился.

— Не обделался? — насмешливо прозвучало сзади.

— Да ладно тебе, — раздался голос следователя, возвращая Носова в реальность. — И так запугали парня. Давай, езжайте. Павел Георгиевич, у меня здесь машина, я вас обратно, в Вишнёвку, отвезу. Я там ещё не закончил.

Павел обморочно взглянул на него. Мужчина протянул ему мобильник.

— Хочешь, позвонишь кому?

— Кому? — Носов перевёл дыхание. — Мамка-Лизка, надеюсь спят. А адвоката у меня нет.

— А Марья Михайловна Орлова?

Парень стиснул зубы на секунду.

— Она мне — никто, — произнёс он спокойно.

— А разве она не залечила голову вашему теперешнему зятю?

— Меня там не было, — так же ровно отозвался Носов. — А у Васьки так, царапина вскользь всего лишь. Это слухи, что ему башку-то сильно разбили. Просто кровищи много было, да грязь комками налипла.

— Ну-ну. — Следователь спокойно подошёл к легковушке, припаркованной на обочине возле поля и открыл дверцы.

Пашка сел на переднее сидение, и автомобиль поехал вперёд, вернее назад, в деревеньку.

— Можно открыть окно? — с трудом выдавил Носов.

— Конечно. Курить хочешь?

Пашка помотал головой. Он опустил стекло и высунулся наружу, сколько мог.

Холодный ночной ветер, усиленный скоростью, бил его по лицу, но парень только втягивал в себя воздух полной грудью, и единственная фраза; «Всякое дыхание да хвалит Господа,» крутилась в его очищающемся сознании.

Он словно от грязи отмылся, или даже родился заново.

Сел поудобнее и прикрыл окно, оставив только небольшую щель.

Взглянул на следователя.

— Ты, когда моё удостоверение смотрел, запомнил имя-отчество? — поинтересовался тот, не спуская глаз с дороги.

— Михал Евгеньич Крубецкой? — уточнил юный фермер.

— Крубецкий. Ты не особо сердись на моих напарников. Бандиты да убийцы часто с виду — ангелочки во плоти. Ты знаешь, что в районе люди пропадают?

— Да уезжают, небось, просто… Господи, Михал Евгеньевич, я что, действительно под подозрением, что батяню да братьев загубил в усмерть?

— Хрен тебя знает, — так же спокойно отозвался Крубецкий. — В любом случае ты — сошка мелкая. А вот что Борис Иванович здесь в речке погиб, да ещё и старичонка местный шухер поднял…

— Извиняйте, конечно, — перебил его Пашка. — Но Петрович, пожалуй, самый уважаемый человек в нашей Вишнёвке! Можете снова меня арестовать, но не смейте говорить о нём пренебрежительно.

Следователь рассмеялся.

— Молодец, парень! Извини, что так сурово проверяю. Мне надо о деревенских пособирать объективную информацию. А со стариком Орловым вообще столько всего закручено, тебе даже и не нужно знать. Так он как? В трезвом уме и твёрдой памяти?

— Поразумнее многих. — Пашка вздохнул. — С батей моим они не ладили, но и то он о Петровиче гадостей особых не говорил. Ну, так, что тот, мол, бабу-то свою слухает. Совсем распустил. Собаки у Орловых всегда лучше наших были. Ну, так, вот. По мелкому.

— И видит он по-прежнему неплохо?

— Эх! — Пашка рассмеялся. — Да он соколА подстрелить могёт. Фамилию оправдывает. Орловы все глазастые.

— Так всё-таки его сыночек и есть «Сибирский Стрелок»?

Пашка не ответил.

— А? — настаивал Крубецкий. — Что примолк?

— Я совсем клоп был, когда Глеб Олегыча призвали в армию, — сдержано отозвался парень. — Мало ли сказок-то деревенских ходит.

— Вот именно. — Следователь не смотрел на него.

— Tо он с крыльями над стадионом летает, то пол-деревни один с женой повылечивал. Сейчас тоже. А как же вы, Павел Георгиевич, можете не знать где живёт эта всеми разыскиваемая «Русалка», если она в вашем же спектакле принимала участие?

— Это была её собственная инициатива влезть в наш конкурс! — возмутился Пашка.

— Да? — не сдавался Крубецкий. — А трюк с девушкой-козой? Кто подготовил? Я-то не заметил, к сожалению, но слышал, как многие настаивали, что Глеб, дескать, Орлов.

— Ох, ну, вот и его и спросите. — Пашка потёр лоб, думая; «Нет, это не предательство с моей стороны. Олегыч наверняка отбрехается.»

— У вас переночевать можно? — поинтересовался Михаил Евгеньевич. — Комнату снять на пару дней?

— Конечно, — гостеприимно отозвался Носов. — Дом большой, живите сколь надо.

* * * * *

Когда они вошли в горницу, Следователь огляделся, отметив и идеальную чистоту и знаменитый иконастас.

— Вы поужинать будете что? — Пашка прошёл на кухню. — Я, картошечки. Тут осталось. Колбаски? Своя, не магазинная.

— Да, это, пожалуй, можно. — согласился Крубецкий, снимая пиджак и вешая его на спинку одного из стульев.

Пашка принёс несколько тарелок с закуской и ещё тёплый котелок.

Михаил Евгеньевич кинул взгляд в сторону лестницы — со второго этажа доносилось «поквакивание» малышонка, но вскоре затихло.

— Да, вам ведь мешать будет, — смущённо заговорил Пашка. — Я и забыл совсем, приглашая вас-то.

— Ну, вообще-то, это я сам в гости напросился, — напомнил Крубецкий. — Ничего, и не в таких условиях спать приходилось. Думаешь, Василий уже там?

— Нее, он на ферме ночует, — Носов объяснил ему. — Особливо сегодня. Сторожа у нас нет, собак никак не подберём, чтобы козочек не пугали. А то и медведи хулиганят, да и сегодня, вдруг кто по пьянке полезет.

Он замялся.

— Я бы тоже пошёл, — признался парень смущённо. — Так комнату вам готовить? Можно пока туточки лечь, а утром — как решите.

— Давай, кинь мне подушку какую, да иди. — Крубецкий рассмеялся. — На диванчике, «туточки», можно?

— Да-да, я щас!

Пашка сбегал, принёс толстое, но мягкое лоскутное одеяло и здоровенную подушку.

— У нас туалет есть! — с гордостью уточнил он. — Тама, слева от кухни. Вы как дома будьте, на кухне, там вода. В ведре — колодезная, в кувшинчике — родниковая. Ну, в чайнике — кипячёная, если что. Молоко на подоконнике, в уголку. Тама ещё сундук со льдом, тама всякие тарелочки — угощайтесь, на здоровье. Холодильника, правда не держим — погреб большой.

— Я вижу у вас и телека нет! — изумился следователь.

— Некогда смотреть, — отозвался Пашка. — И так пришлось ноут купить. Ипотека, банк, объявления всякие.

Он снова замер. Сходил, принёс упомянутый компьютер и поставил на стол.

— Вот, — произнёс он, не поднимая глаз. — Можете проверить. И дела, и почту. Там автоматически войти можете, хоть в мою, хоть в Лизкину-Васькину. Нам скрывать нечего.

— Посмотрим. — Михаил Евгеньевич, так же улыбаясь, лёг и потянулся. — Неужели ваша мама не репетировала свою часть с Русалкой? Уж больно естественно она вас ругала да причитала.

— Мамка действительно верит, — произнёс Пашка очень ровно. — что это настоящая Хозяйка Болота.

— Да, слышал, слышал. — Михаил Евгеньевич хмыкнул. — Курить-то можно?

Пашка замялся.

— Да, да, дитё. Что, дым дотягивает?

— Не знаю, — признался парень. — Васька всегда наружи курит. Я-то не особо любитель. А при бате уж точно в доме никто не дымил.

— Надо ж какие строгости. — Крубецкий положил сигареты и зажигалку на тумбочку. — И ваша мамаша верит, что эта Кикимора сокровища охраняет?

Пашка вздохнул.

— Тут, по-моему, все жители в это верят, — заметил следователь, слегка хмурясь. — Что это — жизнь на отшибе? Или тут от болота испарения какие, что галлюцинации вызывают? Вряд ли кто здесь «Синюшкин колодец» читал. А? Чего молчишь?

— Я не читал, — подтвердил Пашка виновато.

— Сдаётся мне, этот слушок пустили, как про Лох-Несское чудовище, чтобы хоть кто-то в вашу дыру ехал. Слышал, вы и турбазу планировали, да спонсоров не нашли. Охотничья база пока накрылась — эту идею-то только Борис Иванович поддерживал. Ферма ваша, конечно. Извини, курам на смех. Думаешь, часовенка ваша туристов привлечёт?

— Уж что-что, а часовню мы строим точно не для городских шалопаев! — резко отозвался Пашка Носов. — Вы можете не верить, но эта Нечисть Лесная ни Бога ни Чёрта не боится. Сама вон, бесенят своих выгуливает, не стесняясь…

— Нууу, и вы, Павел Георгиевич, туда же! — засмеялся следователь. — Да уж, идите, охраняйте коз, а то заколдует их Кикимора на ***.

Носов молча двинулся к выходу, начал обуваться в сенях, когда в горнице заиграл мобильник Крубецкого. Тот ответил.

— Да, я. Как? — Он выругался. — Ну, так пошлите машину! Да и к нам. Нет, участковому сами сообщите, чтобы понял всю серьёзность обстановки.

Пашка замер.

— Павел Георгиевич, — услышал он голос следователя. — Идите-ка сюда, да без глупостей!

Парень не помнил, как оказался обратно в горнице, впервые в жизни войдя в кроссовках.

— Вы кому-нибудь звонили?

Павел растерянно заморгал. — Когда?

— Когда за подушкой ходили! — Крубецкий поднялся и, одев пиджак, одёрнул его по-военному, словно китель. — Собирайтесь, сейчас к вашему Юрке поедем.

— А что случилось? — Пашку затрясло.

— Здесь вопросы задаю я! — получил он холодный ответ.

— Я никому… — Голос парня предательски дрогнул. — К Лизке просто заглянул, шоб не беспокоилася-то! Я никому не звонил!

— А Елизавета Георгиевна? — Михаил Евгеньевич поднялся по лестнице, а Пашка кинулся за ним.

Крубецкий остановился перед закрытой дверью.

— Войдите первым, — тихо произнёс он. — Ни к чему будить малыша.

Носов осторожно заглянул в спаленку, прошёл на цыпочках и, взяв мобильник, вернулся к следователю.

Они снова спустились на первый этаж.

— Она Ваське СМС-ку послала, что я дома.

Пашка протянул мобильник Михаилу Евгеньевичу.

Тот просмотрел немного, покачав головой, вернул. — Поехали.

* * * * *

Они подъехали, но не к Юркиному дому, а к местному милицейскому участку.

Тут уже тоже толпились односельчане; на все праздники, а уж тем более выпускной, местный отстойник набивался под завязку.

Но сейчас народ тревожился совсем по другому, не как обычно.

Выключив двигатель, Михаил Крубецкий некоторое время сидел молча, барабаня пальцами по рулю.

— Я обычно не отчитываюсь перед подозреваемыми и уж тем более не раскрываю подробности расследуемого дела, — заговорил он медленно.

— Но тут очень странные обстоятельства. Трактор вашего Юрки вдруг вырулил на дорогу как раз навстречу машине, в которой наши сотрудники возвращались в Город. Сейчас один из них в больнице, в тяжёлом состоянии. Что интересно, именно тот, который прищемил вам пальцы. Странное совпадение, а?

Пашка потрясённо молчал.

— Я же всю дорогу был с вами, — выдавил он с трудом.

— Ну, конечно, и Юрка и Васька не смогли бы это проделать, — продолжил Следователь. — Но они могли позвонить кому-либо, живущему неподалёку или оказавшемуся в том месте. Захотели отбить вас, а?

— Нет, нет, — Пашка мотал головой. — Мои друзья — не бандюги какие…

— Но все армию прошли, а некоторые и воевали, — напомнил Михаил Евгеньевич. — А то я не знаю такой тип парней! На гражданке им и законы — не законы. Самосуд, да свои понятия о «„справедливости“». Так что ОЧЕНЬ подумайте, Павел Георгиевич, кто бы это мог быть. Это не будет доносом или предательством. А бандитские нападения на представителей власти совершенно недопустимы! Вам ясно?

Пашка молча кивнул.

«Козочки,» проплыло в его голове. «Ведь корма заготавливать надо…»