Хранители оберегов. Путь первый

Margaret Ruan (2025)

Далеко на востоке, в глубине дремучих лесов, живут древние и могущественные боги — Владыки Леса. Они — мудрые хранители природы, способные общаться с животными и управлять силами земли. Боги дали людям в деревнях свои тотемы ради защиты. Но злые ведьмы украли два тотема и с их помощью воскресили своего бога. С тех пор лес охвачен злом. Тогда боги даровали детям силы, чтобы те через 13 лет пришли за новыми оберегами.

Глава 1 Микула

Летнее солнце стояло высоко в небе, берёзы тихо шелестели под его мягкими лучами. Молодой парень, которому было от роду не больше тринадцати лет, шёл по густой зелёной траве. Ветер гладил каштановые волосы, на круглом лице розовели щеки. Одет он был просто: белая рубаха, подпоясанная красным шнурком, синие порты да лапти поверх онучей. По краям белой рубахи шёл красный треугольный орнамент, вышитый его матушкой с заботой. Парень обнял березку, тяжело вздыхая. Пустое лукошко, словно опавший листок, упало к его ногам.

─ Ох, берёзка — березушка. Матушка моя плакать будет, не нашёл я сегодня, ни ягод, ни грибов. Что же на обед она делать-то будет? ─ тихо зашептал мальчик. Берёза зашелестела немного иначе, чем её сестры. Молодой парень внимательно слушал, закрыв глаза. Деревья всегда ему помогали, и не важно, были его слезы искренними или пустыми, как воды Живого Ручья.

─ Спасибо тебе, родненькая, спасибо, любимая, ─ радостно отозвался он, подхватывая лукошко. Пойдя в направлении, что подсказала берёзка, парень нашёл целую грибную поляну. Тут и подберезовики торчали, склоняя свои тёмные шляпы, и лисички смеялись да искрили своими рыжими платьями, и красная сыроежка раскинула свои сети кругами. Мальчик осторожно собирал дары природы, пока вдалеке не радался знакомый голос.

─ Микула! ─ мягкий голос матери тронул парня за плечи. Мальчик знал, что это берёзки принесли клич матушки. Ведь от деревни он ушёл далеко, не докричаться, не доаукаться. Поднявшись на ноги, Микула поклонился деревьям и рощи благодаря за еду. И, развернувшись, бегом поспешил домой. Матушка продолжала его звать. Мальчик увидел её на выходе из рощи.

─ Микула, ну сколько тебя ждать-то? ─ тучная женщина в тёмном сарафане, уткнув руки в бока, грозно смотрела на сына, ─ Зову, зову, а ты не откликаешься. Думала, приключилось чего.

─ Прости, матушка, ─ Микула был теперь ростом с неё. Дорос совсем недавно с первыми весенними днями, но даже так мамина ругань его пугала. Ему все ещё казалось, что он тот самый семилетний мальчик, который ничего не может, кроме как держаться за её подол.

─ Не ходи далеко в лес, кто знает сколько там нечисти. Утащат и поминай как звали, ─ уверенно заявила матушка. А уж её словам мальчик верил больше всех. Как матушка сказала, так оно и будет, как ни крути, ни вороти.

─ Берёзки мне бы сказали, будь что не так, не переживай, матушка, ─ Микула обнял ту за плотные плечи. Только теперь он ощущал, что вырос. Матушка больше не могла его защитить. Её щитом должен был стать он.

─ Ладно, ─ похлопала она его по спине, ─ большой уже. Отпусти, ─ смягчаясь в говоре, простила она. На губах её Микула заметил слабую улыбку, что было не частым явлением в последние годы, словно что-то тяготило женщину внутри что-то, что нельзя было выразить словами. Только тоской.

─ Я грибов набрал, пойдём, по дому помогу, ─ улыбнулся он в ответ, надеясь на небольшое чудо в настроении матушки.

─ Лучше бы отцу помог в поле, ─ заворчала женщина. Солнце выловило в её тёмных волосах, собранных в косу, пару седых прядей. Микула тяжело вздохнул и взял её за руку, которая была белой от муки.

─ Там в поле и без меня помощников хватает, ─ заверил её сын, ─ А я у тебя один. Давай пока дрова нарублю, вечером баньку топить-то надо, матушка, ─ весело предложил Микула. Он не любил ходить работать в поле, из-за того что его часто дразнили и поддевали. Что, мол, сложен он был не как остальные мужики. Слишком длинный, слишком худой, да и лицо такое женственное, что можно с девкой перепутать. Ресницы пышные, девушки на деревне завидовали. Локоны кудрявые, румянец естественный и губы пухлые. Микула часто смотрел на свое отражение в реке и не понимал, почему пошёл больше в мать, чем в отца. Тот был как настоящий мужик. Сильный, с бородой и голос словно гром. Не то что у него, писк да и только.

─ Да, дрова на вечер нужны. Да и тебе полегче будет, ─ согласилась мать, забирая у Микулы корзину с грибами. На том они и порешили. Пока матушка готовила обед, топила печь, парень рубил дрова. С топором, как и с ножом, обращаться он умел. Ещё отец учил его обращаться с копьем, но охота парню давалась с трудом. Не любил он зверье лишний раз убивать. Как не любил потом его потрошить. Куда больше ему нравилось вырезать ножом разные фигурки, игрушки детям, али обереги, а ещё делать мебель. Все стены избушки он сам украсил. Из года в год вырезал он на косяках узоры швей, а на стенах лесных животных. Их изба на деревне была второй по красоте. Впрочем, он часто делал и игрушки, и мебель, и оружие другим людям. В их Медверуке только он да дедушка Верерук занимались резьбой. Тот его часто учил. Отец против не был, но Микула видел, что он не одобряет такое его увлечение.

На обед отец пришёл хмырый и уставший. Свалив в углу два топора, он вытерся о полотенце и молча сел за стол. В избушке повисла тяжёлая тишина. Обед был скромен: постные щи, хлеб да грибы. Но их маленькой семье больше и не нужно было. Мясо появлялось на столе только после удачной охоты, а на неё ходил только отец. Обычно в воскресные дни. Микула мог бы и сам охотиться, но предпочитал уединение с природой и её дары. Отобедав, отец отложил глиняную ложку и строго посмотрел на сына.

─ Микула, разговор есть, ─ сурово произнес он. Мальчик, взглянув в серые грозные глаза отца, сразу всё понял.

─ Да, отец, ─ он смиренно отложил ложку в сторону, готовясь услышать худшее. Сердце бешено колотилось от волнения. Нечасто отец с ним говорил. А если и говорил, то либо нравоучал, либо ругал. Микула был уверен ─ ругать его не за что. А нравоучения ─ это мудрость, которую надо слушать внимательно и запоминать. Обычно матушка в такие минуты оставляла их, но в этот раз осталась. Парень сразу заметил её беспокойство, но ничего не сказал.

─ Сын мой, завтра тебе будет уже тринадцать лет. Ты становишься совсем взрослым. Полноценным мужчиной, так сказать, ─ Микула сразу заметил, что и отцу неловко тоже."Только бы не женитьба", ─ подумал про себя парень. Он ещё не был готов. Все эти свадебные обряды его пугали.

─ Мы с матерью тебе кое-что не рассказали. Ты же помнишь про силу свою? ─ Микула кивнул. Сложно забыть, что умеешь владеть огнём, когда тебя чураются сверстники. Конечно, владел он не так искусно, как какой-нибудь бог, но разжечь костёр вполне мог. А ещё Микула умел говорить с деревьями. И этим он успешно пользовался изо дня в день.

─ Силу тебе даровал наш бог-покровитель Прабог. Но, как ты понимаешь, не безвозмездно. В ту ночь он пришёл во сне к твоей матери, ─ отец умолк, давая слово своей любимой.

─ Прабог поведал мне сокровенное. Сказал, когда ты родишься на свет. Сказал мне о силе твоей. И просил отпустить по истечению двенадцати зим. В твоё тринадцатое лето, в день рождения,отправить в путь через Великий Лес. Как ты знаешь, ведьмы украли оберег нашей деревни. И теперь нечисть может легко нас поглотить. Прабог дал нам защиту, поселил с нами духов, что помогали прятать деревню от сил зла. Но их помощь не вечная. Ты должен отправится в глубь леса и встретиться с богом Велесом. Он дарует оберег тебе и ребёнку из противоположной нам деревни волков. Возможно, ты встретишь того ребёнка в лесу. Он сказал, что если ты справишься, то наша деревня больше не будет знать несчастий. Но если нет, то нам останется только погибель, ─ матушка тихо заплакала, прислоняя к глазам пожелтевший от времени платок. Каждое слово застревало в её горле. Давалось с большим трудом, словно кололось и наносило ужасные муки. Микула не мог поверить в услышанное. Он должен был покинуть уютный и тёплый дом, чтобы пойти в лес? Туда, куда никто кроме охотников не ходил. Туда, где обитало страшное зло. Туда, куда запрещали ходить всю жизнь. И не просто пойти, а найти бога Велеса и ещё одного человека из деревни волков. Всё это казалось ему невозможным. Микула не представлял, куда идти, как сражаться со злом и как найти самого Велеса. Всё, что он умел, это прятаться. Не драться, не охотится, а только хвататься за подол матушки, позволяя ей его оберегать.

─ А никто другой пойти не может? ─ дрожащим голосом спросил мальчик.

─ Микула! ─ отец с силой ударил кулаком по столу, отчего тот вздрогнул, ─ Тебе дана была сила, тебе и идти. Тебя избрал сам Прабог, будь мужчиной. На тебе ответственность за всю деревню, ─ грубо и с нажимом произнёс отец. Он не кричал. Ему и не надо было.

─ Не злись, дорогой. Он просто в шоке, дай ему немного времени, ─ взмолилась заплаканная женщина. Отец хмыкнул и отвернулся от сына. Микула ощутил, что его мутит и на слабых ногах вышел из дома и тихо сел на лестницу. По двору ходили куры, кошка Муся спала на заборе. Солнце нежно заливало теплом одинаковые избушки. Вокруг царило спокойствие. Такое тихое и мирное, что сложно было представить и поверить в сказанные матушкой слова. Но матушка всегда говорила правду. На его плечи легла большая ответственность. Это спокойствие и мир, и жизнь каждого из деревушки неожиданно легла на его плечи. Микула прислушался к лесу, но лес молчал. Да и что бы он ему сказал? Парень не был готов к такому заявлению от родителей. Куда идти? Сколько идти? Как избежать зла? Как прожить в лесу без еды?

─ Микула, ─ к нему вышла матушка, ─ я знаю, все так неожиданно. Тебе сейчас страшно. Но Прабог не ошибся. Ты наш единственный сын. И ты достоин этого дара, ─ она присела рядом с ним, приобнимая за плечи. Микула уткнулся в её плечо вдыхая родной запах хлеба и свежей кровати. Матушка пахла спокойствием.

─ Но я не хочу. Я хочу остаться дома, с тобой и батюшкой. Я боюсь идти в лес, ─ честно признался парень, сдерживая комок слез. Их отец ему бы не простил.

─ Микула, всем нам страшно. Отец твой боится, что ты не возмужаешь, я боюсь, что ты не вернёшься. Но Прабог все уже решил. Ты же понимаешь, что если не пойдёшь, то мирных дней нам не видать. Может, и сам Прабог решит нас уничтожить, ─ она погладила сына по спине, утешая его.

─ Я понимаю, но, ─ парень грустно уставился себе под ноги, ─ Почему я? Почему бы не пойти Савелию, он самый сильный юноша на деревне, он точно справится, ─ надламывающимся голосом спросил он.

─ Если бы твой дар можно было отдать кому-то другому, так бы и сделали. Но, увы, ничего такого сделать нельзя. Микулушка, ты должен быть смелым. Тогда у тебя все получится. Мама в тебя верит, ─ она посмотрела в голубые глаза сына, и тот неловко кивнул, отводя взгляд.

─ Почему вообще к Велесу, неужто сам Прабог не мог сделать нам оберег? ─ заворчал мальчик.

─ Так делал, только его ведьмы украли. Вот оберег Велеса они украсть не смогут, ты принесёшь его нам. И тогда опасаться больше ничего не придётся. Я молилась чтобы этот день никогда не настал, но Прабог больше не появлялся. А ты рос. И вот теперь ты возмужал, ─ она улыбнулась, проводя рукой по щеке парня. В голубых глазах матери Микула видел тоску. Было видно, что даже эта полная жизни женщина не верит в него. Микула поджал губы. Выбора у него не было.

─ А Прабог, не сказал куда именно идти? ─ спросил Микула, отстраняясь от матери.

─ Молодец, сынок, я верила: ты примешь верное решение, ─ мальчик на это утверждение лишь усмехнулся, выбора у него и не было, ─ Карты он не оставил, но сказал, что двигаться надо туда, где поднимается солнце. Дня два, до большого камня. На том камне и будут написаны дальнейшие указания.

─ А если я этот камень не найду? ─ стушевался парень.

─ Спроси путь у деревьев, они-то точно подскажут, ─ матушка встала, ─ Пойду собирать корзинку с дарами. А то к Велесу да без даров, невежливо будет, ─ она зашла в дом, оставляя парня одного. Микула не хотел подчиняться судьбе. Не такую судьбу он видел для себя. Путь к богу, подношения, обереги все это не для него. Для кого-то сильнее, храбрее и мужественнее. Но как ему обмануть бога? Может, сбежать? Да только куда? Кругом тот же лес. Бежать некуда. Остаться лишь подчиниться и идти навстречу своей смерти. Микула снова тяжело вздохнул. Из дома вышел отец.

─ Боишься, сынок? ─ спросил он, смотря на него сверху вниз.

─ Да, ─ честно признался парень. А вдруг не отправят? А вдруг сжалятся.

─ Не бойся, вернёшься — пир устроим. В невесты себе любую возьмёшь. Будешь завидным женихом, богатырем. Никто о тебе ничего плохого сказать не сможет, ─ он хлопнул Микулу по плечу."Уж лучше бы про меня злословили", ─ подумал парень, смотря, как отец выходит со двора и идёт работать обратно в поле. Микула пожалел, что не ходил с отцом на охоту чаще. А ведь мог бы набраться опыта. Встав, он вернулся в дом, помогать матушке. День склонялся к завершению. Солнце садилось за верхушки елей. Вернулся отец, и все трое отужинали. Микула ел мало, аппетита парень не ощущал. Он с тоской понимал, что сегодня его последняя ночь дома. После того, как все улеглись спать, он тихо прошмыгнул из дома. Усевшись на ступеньки, он запрокинул голову назад, смотря на россыпь звёзд на небе. Они напоминали ему бабочек, что летом кружатся у цветов. Тихо пришла полосатая кошка Муся. Запрыгнула на колени и начала мурчать. Словно пытаясь так его утешить. Вслед за ней раздались тихие шаги. Рядом сел, небольшой мужичок. Их домовой Сюша.

─ Я думал, ты бежать решил, ─ с хрипотцой произнес тот. Рост его был не больше кошки. Одет был просто, борода у него уже седая была, как и пряди волос, что торчали из-под шапки.

─ Да куда же я побегу? ─ тоскливо спросил Микула. ─ Кругом же лес.

─ Да путь у тебя один. И верно ты его пройдёшь. Иначе Прабог выбрал бы другую душу, ─ заверил домовой. С Сюшей Микула познакомился на своём пятом году жизни. Тот строго его наругал за брошенный мусор в избе. Примерно с тех пор мальчик и стал помогать матери с хозяйством. Отчасти чтобы не злить домового. А Сюшу разозлить было легко.

─ А я вот не верю, неужели этого никак не избежать? ─ отчаянно спросил мальчик.

─ Никак, ─ заверил домовой, ─ В последнее время нечисть уже по ночам шастает, ─ между делом добавил домовой, ─ Особенно по деревне. Многие домовые обеспокоены. Мы, конечно, избы защитим, но тех, кто за двором, спасти не сможем.

─ Что же меня ждёт ночью в лесу? ─ ужаснулся парень, хватаясь за колени.

─ Война, ─ честно ответил домовой. Он единственный был честен с Микулой. Тот сжался от страха, смотря на чёрный лес.

─ Не бойся, ─ приободрил его Сюша, ─ ты потомок медведей, в тебе сокрыта сила бога. Они тебя не смогут победить.

─ Нет, я точно не дойду. Заблужусь, ─ чуть не плача ответил Микула.

─ Хочешь брата попрошу, он пошлёт своих детей, те лес хорошо знают. До ночи тебя проводят, утром снова придут? ─ нагнув голову, домовой заглянул в темно-голубые глаза юноши.

─ У тебя есть брат? ─ удивился Микула.

─ Конечно. Мы одного вида, но обязанности у нас разные. Если я домовой слежу за хозяйством и избой, то Леший следит за лесом. Это его территория, ─ мудро ответил домовой, поглаживая бороду.

─ У Лешего есть дети? ─ ещё больше удивился парень. Он хотел спросить от кого, но передумал. Не его ума дело.

─ Ну да, есть. Озорные правда. Иного путника они бы сбили с дороги. Но я-то попрошу, и они помогут, ─ засмеялся маленький муженек.

─ Сюш, а попроси пожалуйста. Мне с ними спокойнее будет. Если доведут, я в долгу не останусь, ─ Микула схватил домового за его маленькие ладони.

─ Конечно, не останешься, ─ хитро улыбнулся тот, ─ Если вернёшься, так и в лесу нечисти меньше станет. Им это тоже на руку. Так что больше не хандри. Иди спать. Завтра утром я с тобой попрощаюсь, ─ домовой успокаивающе погладил Микулу.

─ Благодарю тебя, Сюша, ─ парень подорвался в дом, чтобы поскорее лечь.

Микула спал до самого утра, ему снились кошмары. В темноте леса сверкали чьи-то красные глаза. Кто-то так и норовил откусить от него кусочек. Так что утром он проснулся с петухами, ощущая усталость в плечах. Идти вновь не хотелось. И черт с этими проводниками, толку от них, если его ночью съедят? А может, и они съедят. А может, их всех вместе съедят. Микула точно не знал, но в одном был уверен: в лесу ему делать нечего. Правда, так думал только он. А вот матушка наоборот. За завтраком она наложила ему вторую порцию каши. Приготовила чистую белую рубаху с вышитыми знаками Велеса. Микула смотрел на перевернутый треугольник и рога над ним, как на проклятье. Все верили в него, а он… Его тошнило от каши. От ощущения, что все радостно ведут его на убой, словно скотину в дар богам. Сложно было ощущать себя иначе, зная, что сил защитить себя у него совершенно нет. Зато есть желание жить.

─ Держи, ─ отец протянул ему лучшее копье, что у них было. Микула осторожно взял его в руки. Рукоять была тяжёлой, из дуба, покрытая тонким слоем смолы. Узнавалась рука Верерука, узоры, что переплетались с рунами, превращаясь в защитные заклинания.

─ Благодарю, отец, ─ Микула отложил копье к рубахе. Сердце билось, как бешеное, и мальчик боялся, что отец услышит его.

─ Ты молодец, Микула, ─ он хлопнул парня по плечу, ─ Я буду ждать твоего возвращения.

Матушка, кряхтя, принесла походный мешок и корзинку.

─ Вот, Микул, собрала все самое нужное. Котелок, крупы, немного вяленого мяса, полбатона хлеба. А в корзинке все Велесу, я ему рубаху с солнцем вышила, отец твой собрал мёду, Верерука положил флейту. Ты если сможешь, по пути ему грибов собери, что ли. Нельзя к нему с пустыми руками. Обязательно надо что-то от себя положить. Не потеряй только, ─ она поставила корзинку на лавку и обняла сына.

─ Ты только вернись, хорошо? ─ прошептала матушка.

─ Хорошо, ─ ответил Микула, обнимая её в ответ. После Микула переоделся. Надел вышитую знаком Велеса рубаху, да темно-зелёные штаны, обул красные сапоги. Отец сам его подпоясал.

─ Помню, как это было в первый раз, ─ тяжело вздохнул мужчина. Только сейчас Микула заметил, как сильно изменился отец. Впали щеки, залегли мешки под глазами, руки стали словно худее. Будто на лет десять за ночь постарел.

─ Я вернусь, ─ пообещал Микула, беря мешок, корзинку и копье. Его он использовал как посох.

Проводить его вышла вся деревня. Народ благословлял, его обнимали, в щеки целовали. Несколько молодых девушек даже плакали за материнскими плечами. Никто ничего плохого ему не говорил. И на мгновение Микула показалось, что он просто надумал себе такое отношение людей. Конечно, вышли не все. Те, кто задирали, не пришли. Возможно, они в него не верили. Да Микула и сам в себя не верил, но виду не подавал. Обняв ещё раз плачущую мать, он пошёл через ромашковое поле к лесу. Туда, где восходит солнце. Туда, куда вела тропа.