Критерий Лейбница

Maurizio Dagradi

Случайное научное открытие послужило началом потрясающего приключения, которое моментально вышло за пределы науки, размыв их. Герои, пройдя неожиданным и странным путем, оказываются перед лицом совершенно необычной ситуации. Научное и технологическое приключение становится также личным приключением для каждого из них, позволив им сделать открытия в области собственной интимности и сексуальности, которые ранее оставались неизведанными. В процессе повествования, богатого эмоциональными событиями и сценами, история удерживает читателя в напряжении с самого начала и до конца.

Глава VII

Дрю не мог заснуть.

Разговор с МакКинтоком взволновал его больше, чем он думал. Он считал себя достаточно толстокожим, чтобы позволить вербальной полемике затронуть себя, но напротив, вот он: растянувшийся на кровати и смотрящий в потолок, слушая тиканье часов, почти громовое в тишине ночи. Тех старых механических часов, к которым он был очень привязан. Он, который занимался преимущественно теоретической физикой, осуществляя необычные экскурсии по наиболее запутанным и абстрактным математическим методам с целью доказать своим студентам законы, управляющие Вселенной, он держал на туалетном столике будильник со стрелками и пружинным заводом. Будильник для него был надежной отсылкой к чему-то очень простому, что работает без особых трудностей, что будет всегда работать благодаря, возможно, старомодной технологии, зато понятной и легко воспроизводимой, что в его работе было полностью исключено. Он чувствовал необходимость в надежной гавани, где можно укрыться после тяжелого дня, проведенного в неосязаемой теории, и этой гаванью был будильник. Той ночью, однако, его тиканье не позволяло Дрю расслабиться, а, наоборот, усиливало взволнованный ход его мыслей.

В течение дня, между лекциями, он начал составлять список возможных коллег, с кем можно было бы заняться исследованием открытого феномена. Без сомнения, одним из них был Нобу Кобаяши, который со своими исследованиями высоких энергий уже, вероятно, располагал инструментами, необходимыми для данного исследования. Потом Дрю добавил также Радни Камаранду, математического гения, который доказал свою способность создать математическую модель сложного физического процесса за время, ничтожно малое по сравнению с тем, которое потребовалось другим специалистам. Поскольку изучаемый феномен, несомненно, был связан с манипуляцией пространственно-временной материей, такой физик высокого уровня, как Дитер Шульц также мог бы найти себе хлеб по зубам.

Кроме того, ему нужна была ключевая фигура в группе, кто-то, у кого есть интуиция видеть скрытое решение в огромном количестве сведений и гипотез. Кто-то, кто в нужный момент смог бы понять истинную суть феномена, мгновенно объединить доступные разрозненные элементы и указать коллегам путь.

Дрю знал только одного человека, обладающего такими качествами, но этот человек ставил его в серьезное затруднительное положение. Несколько работ по теории струн было опубликовано Ясмин Новак, в которых ясно отразилась ее способность увидеть то, что другие даже не смогли предположить, а потому прировнять себя к сверхчеловеку. Дрю знал, что никто не смог бы сравниться с ней, и что, следовательно, она была именно тем человеком, который смог бы привести их к решению. Проблема была в том, что Новак была женщиной.

Дрю не умел адекватно общаться с женщинами, а потому боялся, что будет не в состоянии работать спокойно и продуктивно с ученым такого калибра. К тому же Новак была горда и непокорна, а ее независимый дух не позволял ей находить компромиссы с другими. Свое мнение она считала единственно верным и возможным. В случае конфликта она была способна все бросить, не заботясь о последствиях. Короче говоря, она была сложной женщиной, и Дрю не знал, как ею управлять. Но она была нужна ему. Поэтому она тоже была добавлена в список, последней строчкой в небольшой группе ученых, которые должны попытаться обнаружить закономерности, управляющие физическим явлением такого масштаба, что оно способно изменить историю человечества, если только они смогут понять его.

Дрю еще раз подумал о Кобаяши и высоких энергиях. Эксперимент, который Маррон проделал, не затрагивал какие-либо высокие энергии. Все происходило на рабочей поверхности лаборатории, которая включала в себя генератор в несколько тысяч Вольт, пару источников питания низкого напряжения, электроды, улавливающие электроды, электромагниты и различные регулировочные приборы, помимо компьютера для контроля процесса. Дрю не казалось, что он так уж необходим для получения эффекта, но Дрю сказал себе, что они должны прийти к решению как можно скорее, а, значит, нужно выиграть время и пригласить лучших ученых.

«Как можно скорее…» — сказал себе Дрю. Но зачем? Чтобы дать МакКинтоку возможность начать его деятельность по международной курьерской службе ради финансирования Университета? Это его конечная цель, с горечью подумал Дрю. Он не мог в это поверить. На самом деле Университет мог иметь эксклюзивные права на использование системы транспортировки товаров, пока все остальные способы должны находиться в распоряжении других. Не могло быть по-другому для научного исследования такого масштаба.

Перемещение людей, например, методом известной «телепортации», часто присутствующей в фантастических историях, должно быть более революционным, чем перемещение предметов. Это позволило бы осуществить непосредственное и немедленное взаимодействие между индивидуумами, которые живут на большом расстоянии друг от друга. Рабочее совещание людей, разбросанных по миру, могло бы стать реальным за несколько минут до его начала, а по окончанию встречи все могли бы в одно мгновение вернуться к своим делам.

Больной мог бы оказаться в руках лучших медиков независимо от своего обычного места пребывания и без каких-либо затрат времени и денег на возможные переезды.

Место работы и учебы могло бы быть любым с такой системой перемещения. Отец мог бы работать в Сиднее, мать — в Торонто, а сын учиться в Далласе, и при этом вечером они могли бы все вместе пойти в ресторан Венеции.

Образ жизни радикально изменился бы, а социальные последствия были бы такого масштаба, что ввели бы его в замешательство. Было ли правильным давать в руки человеку такой инструмент? Как бы он использовал его? Войны? Как бы он их проводил? Он был в ужасе от этой мысли.

Возможно, если бы такой метод перемещения, в самом деле, попал бы в распоряжение всех, он сам стал бы сдерживающим фактором индивидуальных амбиций каждого. Земля нашла бы новое равновесие и новую эру покоя, потому что человек стал бы более свободным в своих мыслях и передвижении.

— Какая утопия! — сказал себе Дрю. — Как можно думать, что благодаря этому открытию человек сможет стать лучше? Ни разу такого не происходило за всю историю человечества, независимо от доброкачественности инструментов в его распоряжении.

Нечего делать… Дрю понимал, что у него в руках находится нечто совершенно революционное, но вместо того, чтобы быть радостно возбужденным и наслаждаться славой, которую он мог бы снискать, он был полон уныния и горечи. Новое открытие, возможно, разрушит человечество, и исторические книги потом изобразят его, Дрю, как первого ответственного за то, чему он положил начало.

Зато… было также справедливым, что, несмотря на ошибки и свои бредовые идеи, человечество равным образом может пойти вперед. Конечно, оставив за спиной огромное количество невинных жертв, но эволюция могла бы выразиться, как в технологическом, так и в этическом прогрессе. Кто знает, смогли бы люди показать больше здравого смысла и уважения к прошлому. Дрю этому особо не верил, но кто он был таким, чтобы решать, что лучше для человечества? Он был лишь ученым, который случайно открыл неожиданный и удивительный феномен. Лучше даже сказать, что благодаря внимательности его студента феномен был обнаружен и теперь требует изучения. Без Маррона открытие никогда бы не было сделано, учитывая совершенно случайные события, которые произошли, и человечество не смогло бы узнать о нем и использовать его в хороших и плохих целях.

Дрю должен будет приложить все силы к его изучению и разработке теории, которая смогла бы объяснить феномен и сделать используемым. Он должен это науке, Маррону и себе. Если МакКинток хочет использовать его для поддержки Университета, пусть использует. Манчестерский Университет для Дрю был всем: его работой в последние тридцать лет, престижной работой бок о бок с Нобелевскими премиями; его домом на много часов в день, пока он оставался в его стенах; уважением его коллег и студентов. Благодаря Университету он смог сотрудничать с другими такими же учеными, как он, связанными с самыми важными академиями мира. Он чувствовал себя в долгу перед ним и полагал, что должен подарить Университету хотя бы часть своего открытия.

Потолок уже не был погружен во тьму. Дрю бросил взгляд в окно и увидел, что рассвет уже коснулся ночи своими лучами восходящего над Манчестером солнца — прелюдия ослепительного восхода. Этот рассвет, за которым он наблюдал, вернул его к мысли о научной загадке, которую он со своими коллегами попробует превратить в такой же ослепительный восход высшего знания для человечества.

Он поднялся и почувствовал страшный голод. Приготовив себе питательный завтрак, он с удовольствием принялся за его поглощение, раздумывая меж тем о наилучшем времени созвона с коллегами, выбранными для исследования. Кобаяши нужно звонить сразу же, учитывая, что в Осаке уже вечер. Камаранда был следующим в очереди, поскольку работал в Райпуре, на северо-востоке Индии. Шульц в Хейдельберге и также Новак в Осло были наиболее близки к нему с точки зрения часового пояса, следовательно, им можно позвонить чуть позже.

Дрю оделся и вышел навстречу восходу, Университету и новому приключению, которое могло бы привести его к тому, о чем он даже не мог мечтать.