Разбитые ветром

Mel RedWolf

Том стихов «Разбитые ветром» не для всех. Это том, который звучит последней нотой «Бухенвальдского набата», это скорбь, боль и тоска в чистом их исполнении. Это вены, распоротые и не зашитые. Это раны души, что звала, но не была услышана. Словом, как и тома стихов Линдемана, этот том проберет вас до дрожи. День после чтения не будет, как жизнь прежде.

Зверь

Я одинок.

Бреду, как посреди пустыни.

На звук, на шелест тихий листьев

Родных краев, где был я рад

Тебя познать и истину услышать.

Она меня изгнала из покоя,

Навек утратил я блаженну тишь,

Что по нутру бальзамом растекалась.

Я одинок. Таков он был.

Наш выбор. Быть иль ненавидеть.

Среди песчаных виражей,

Среди палящих душу мыслей,

Среди лучей, что жгут сильней

Пузырчатые складки кожи,

Чем огонек костра ночей,

Тех тихих, молчаливых, но глубоких.

В краю, в котором нет живых,

Познал я кто на самом деле,

Что за тоска была во мне,

Какую форму принимает лик на этом,

Когда есть существо внутри

Другое, дремлет глубоко,

Но лишь до часа своего.

И мой поднялся на дыбы,

Он воплотился, и увы,

То знание приносит не добро.

Оно — залог моих страданий.

Оно — причина для людей

Бежать подальше, без оглядки,

Когда среди своих страстей

Они играют точно в прятки.

Зверь чует, чует он беду,

Как жертва слабости полна.

И потому, чтобы сберечь,

Я не вернусь в отрочьи времена,

И не ступлю ногой в сады,

Что шелестом своим скрывали

Мои печальные строки,

Слова, души моей изгнанной.

Мне не познать больше приют,

Тепло в очах любимых глаз,

Ведь чтоб сберечь тебя, молю,

Ты не преследуй мой мираж.

Я ухожу, чтобы могла,

Ты каждый миг в душе лелеять,

Чтобы под звон полевых трав

Твои баюкал сновидения

Мой брат — ветров хранитель и степей,

Властитель вольный и пустой,

Среди молвы и тысячи оков,

Он лишь один товарищ и признан был.

Он принимает, что есть зверь,

Не так глубоко, как желалось,

Однако под личиною людей

Он дремлет только временами.

А раз открыв свои глаза,

Он волен больше не уснуть.

И чтобы сохранить тебя

Я должен в пустоте тонуть.