Фаетон. Книга 7. Эдем

V. Speys

Спустя три года после трагического исчезновения мужей, жёны главных героев книги получают неожиданное письмо, которое открывает им надежду на то, что их мужья живы. Спонтанно созревает идея отправиться на поиски без вести пропавших…

Глава вторая

Дима еще спал, когда Аня вскочила с постели, как ужаленная. Было шесть утра. Ей приснился, какой-то кошмарный сон, который она не запомнила, и очевидно навеянный прошедшим нервным днем. Она пыталась еще вспомнить этот сон, но не смогла. Еще было рано, и она решила больше уже не ложиться. Тихонько пробралась в ванную комнату. Умылась и почистила зубы. Вдруг в зеркале заметила себя, какой-то отчужденной и уставшей. Легкие еле заметные морщинки у края глаз веером обозначили веки у висков. Ее зеленые глаза еще хранили живой блеск молодости и красоты, которых не коснулись тяготы житейских проблем. Но блеск стал жестче. Глубоко вздохнув, она оторвалась от зеркала и вышла на кухню. Там она застала Анну. Собинова по-хозяйски взялась готовить кофе. Женщины молчали, старались не разговаривать друг с другом и не смотреть друг на друга. Анне было стыдно за вчерашний день. Ане было неловко за мужские нравоучения подруги. В конце концов, они сели молча пить кофе, закусывая печеньем «крокет». Первой нарушила молчание Анна, — Знаешь, я тут подумала, может, я отведу Димочку в садик, а ты съездишь на почту?

— Я тоже об этом подумала. А знаешь, давай. Только я его одену, и мы все втроем выйдем из квартиры.

— Идет. — Согласилась Собинова. Она снова стала уверенной в себе и обрела то спокойное выражение лица, которое привыкла видеть перед собой Аня.

В восемь утра все были в сборе. Дима веселый и общительный был одет в свой теплый комбинезон и зимнюю курточку с капюшоном. А женщины в свои старенькие пальто и в пуховые платки. Анна не выдержала, и заметила: — Как сельские бабки.

— Зато тепло и уютно. — Ответила на реплику Аня. Все трое весело вышли в переменчивую мартовскую непогоду.

Ане пришлось добираться на метро. Перед зданием главпочтамта, выстроилась шеренга такси. Таксисты стояли у своих машин, зазывая пассажиров в надежде подвезти кого на Киевский вокзал, кого в Шереметьево, с вожделением, ожидая своего.

— Девушка, а девушка, поехали. Возьму не дорого!

— Нет, спасибо. — Отвечала им Аня.

— Мы Вас подождем! — отзывались водители.

Тем временем, Аня вошла в просторное фойе. Напротив, входных массивных дверей, в самом конце длинного зала, сидела за своим окошком администратор главпочтамта. Аня направилась прямо к ней, — Я пришла узнать, можно ли получить письмо до востребования трехгодичной давности?

Администратор, белокурая полная женщина в годах, строго, смерив Аню взглядом, холодных серых глаз поверх своих очков, строго сказала, — Вы что, милочка, смеетесь? — сделав выжидательную паузу, спросила, — Или, как?

— Я вполне серьезно?

— Ну, знаете, милочка, письма невостребованные месяцев три четыре, отправляются обратно адресату.

— Ну, а если на них нет обратного адреса, тогда, что?

— Ну, эти сдаются в архив.

— А оттуда, можно их получить?

— Это невозможно.

— Да, почему же, черт возьми? — Аня сама испугалась своего голоса, но, было уже поздно.

— Вы мне тут не грубите, милочка! — с железными нотками в голосе, ответила администратор. У Ани навернулись на глаза слезы.

— Извините. — Глухим голосом, отвечала она. — Я не хотела, это письмо для меня очень важно.

Администратор сжалилась над бедной женщиной и уже потеплевшим голосом ответила.

— Они упакованы в мешки и хранятся около пяти лет, затем сжигаются.

Проблеск надежды мелькнул в глазах Ани.

— Так, значит, можно все-таки обнаружить там письмо?

— А кто будет вам его там искать, среди сотен тысяч писем в этих мешках?

— Ну, я могу.

— Нет. У вас нет доступа. Только сотрудник почты может искать, он имеет право.

— Скажите, ну как все-таки это сделать?

— Это надо оплатить работу сотрудника, как правило, это его один рабочий день. За день или два он его найдет. Повторяю, вы оплачиваете только один рабочий день. Сколько это будет стоить, скажем, после того как письмо будет найдено.

— И что для этого надо?

— Вот возьмите бланк заявления. Заполните, пожалуйста, его координаты, тоесть от кого и кому. Или если нет обратного адреса, то кому оно предназначалось. И еще помните, что мы выдаем письма до востребования только тому адресату кому оно предназначено. Тоесть все в точности по паспортным данным.

Аня дрожащими руками взяла бланк. Стала заполнять. Заполнив, вернула бланк.

— Постойте, минуту, я пробью по компьютерной базе данных. — Администратор стала щелкать мышью компьютера, роясь в базе. Затем ответила: — Вы знаете, а такое письмо не значится. Похоже, мы его не получали, ни три года тому назад, ни четыре.

— Не может быть?

— Вычислительный центр не врет, это гарантия! У нас с этим железный порядок.

Аня в полной растерянности вышла из здания главпочтамта и как во сне, почти автоматически не разбирая дороги, на метро доехала до дома. Ее встретила Анна. В квартире вкусно пахло жареной картошкой и поджаренной ветчиной с яичницей.

— Ну, что, где письмо? — с нескрываемым любопытством, заглядывая Ане в глаза, спрашивала ее Анна.

— Нету, письма, и не было никогда, даже в помине.

— Вот те раз, странно все это. — Глухо сказала Анна. Затем, спохватившись, добавила,

— Давай быстренько раздевайся и за стол. Покушаем, как следует.

Аня спустя минуту уже сидела за столом и с аппетитом уплетала жареную картошку с ветчиной и яичницей, запивая горячим крепким кофе. Анна не отставала от подруги. Окончив завтрак, женщины остались на кухне. Возились там, пытаясь занять себя, то мытьем посуды, то уборкой кухни. В этой возне по хозяйству, прошел день. За Димой Аня поехала одна. Анна принялась готовить на всех ужин.

Снег мелкой крупкой барабанил по лицу, покалывая щеки. Детский садик, куда водила малыша Аня, был в нескольких кварталах ходьбы вдоль Москвы реки по набережной. Это было не удобно в ненастные дни и очень приятно в хорошую погоду. Сейчас, ежась от злых порывов секущего ветра, Аня уныло брела в сторону детского сада. Из головы не выходили тягостные мысли, навеянные письмом Эльзы Эдуардовны. Насколько Аня знала тетушку Эльзу, она не могла написать неправду. Там, где—то в подсознании теплилась спасительная мысль, что все, о чем написано в письме, правда. Но за этим прячется какая—то тайна. А может, тетушка Эльза не могла вот так открыто написать о больших деньгах. А вдруг письмо попало бы в руки ни к ней, Ане, что-тогда? Аня стала размышлять, поставив себя на место Эльзы Эдуардовны, прикидывая, как бы она поступила, оказавшись на ее месте? Ну конечно, Аня прибегла бы к иносказательной, скрытой, форме изложения, указывая на какие—то общие узнаваемые Аней формы. Например, на дом, в котором жила Аня. На предметы в комнате. Размышляя, таким образом, Аня пришла к мысли, что письмо надо прочесть снова. Проанализировать каждое слово, предложение. Найти скрытую суть в изложении. И найти ответ. Конечно, так надо подойти к этому. И она сделает это сегодня же. Еще раз прочтет письмо, взвешивая каждое слово. Аня не заметила, за своими думами, как очутилась у порога детского садика. Вошла внутрь. Дима встретил ее уже одетым. Воспитательница торопилась домой и заранее одела детей до прихода родителей. В помещении было жарко, и дети ждали родителей вспотевшими.

— Вы, что, Тамара Александровна, с ума сошли? — с порога набросилась на бедную воспитательницу Аня.

— А, это вы вместо здрасте? — парировала воспитательница наскок.

— Половина детей завтра же сляжет с воспалением легких! Я вам это гарантирую. — Наседала на нее Аня.

— Мама, мне жарко. — подливал масла в огонь Дима.

— И мне!

— И мне! — раздались детские голоса отовсюду. В дверях, как по мановению волшебной палочки сказочной Феи, появилась директор детского садика Клавдия Петровна.

— Тамара Александровна, зайдите-ка ко мне? — строгим голосом, так, чтобы было слышно другим родителям, сказала директор.

— Ну, вот еще. Хочешь, как лучше, и все наоборот получается. — Ворча, ушла Тамара Александровна за директором. Аня, сняла с сына верхнюю одежду.

— Дима, ты должен немного остыть. Затем мы снова оденемся и пойдем домой.

— Хорошо, мама. А правда, что тетя Анна останется у нас жить?

— А как ты хочешь?

— Я, не знаю. — Уклончиво ответил Дима.

— Ну, а все-таки?

— Конечно, я хочу, чтобы она осталась. Она мне сказки по дороге в садик рассказывала.

— Ну, тебе, сынок, повезло, я тоже хочу, чтобы она осталась.

— Ура, мама!

— А меня папа на «Лексисе» домой отвезет. Там в салоне и компьютер есть и тепло. — хвастливо вещал писклявым голосом крохотный малыш в ожидании своего родителя. Аня посмотрела в его сторону.

— Иди, сюда, Игорек. Я тебя раздену, остынешь немного, пока папа придет.

Малыш неуклюже подошел к Ане в модные темно-синие цвета теплой детской куртке на вырост модного покроя, как для горнолыжников. Аня сняла куртку с пышущего жаром малыша.

— Ну, вот, теперь поджидай своего папу. Он где—то наверняка застрял в пробке на своем «Лексисе».

Дима ревниво наблюдал за действиями мамы и хмурился. Его папы давно уже не было рядом и ему казалось, что все над ним из-за этого насмехаются и потешаются. Но на самом деле это было не так. Тем временем Аня снова надела на Диму куртку, напялила на вязаную шапочку капюшон. И быстро вывела сына во вьюжную сыпь пурги.

Анна не зря провозилась на кухне. Горячая и ароматная курица, только что вынутая из духовки, издавала умопомрачительные запахи, насыщенные восточными пряными специями. Отливая золотистой корочкой, аппетитно возвышалась куриная тушка на блюде, обложенная печеной картошкой, ничуть не уступая цветом корки куриной. А жареный лук колечками до янтарного цвета, конкурировал запахом с кинзой, ароматным сельдереем и запахом лаврового листа. Украшала этот натюрморт банка соленых огурчиков и бутылка красного вина. Аня, войдя в квартиру, влекомая, этими изысканными запахами, прошла на кухню, не снимая верхней одежды.

— Ого! — обозревая блюдо, выставленное Анной на кухонный стол, вымолвила восхищенно.

— Я не теряла зря времени, как видишь. — Гордо заявила она.

— Ну, мы сейчас быстренько.

Аня вернулась к сыну. Дима в это время уже успел снять с себя верхнюю одежду и возился с сапожками.

— Подожди, сынок, я помогу. — Аня сняла с себя пальто, платок и принялась разувать малыша. Вскоре они все собрались за столом. Когда с курицей было покончено, и Дима отправился в свою комнату, женщины остались одни на кухне.

— Я вот что думаю, — начала говорить первой Аня. — Письмо — это ничего не значит без второго письма, которое я так и не получила до востребования. Как ты думаешь, Анна, может оно перехвачено в то самое страшное время для нас, а?

— Я в общем—то тоже так думала, вначале, но, проанализировав ситуацию, поняла, что этого письма, до востребования, так и не было.

— С чего ты это взяла?

Анна задумалась. Затем сказала, выдержав минутную паузу, — Когда наши мужчины испарились в неизвестном направлении и нас стали по очереди таскать на допросы, то, получив такое письмо до востребования, нас бы так подставил бы генерал, что мы бы не сидели здесь в тишине и в тепле.

— Значит, его не было. — Еще раз убедилась Аня в своих догадках. Значит, Эльза Эдуардовна писала иносказательно, о чем—то, что должно быть там заложено. И она твердо, не сомневаясь ни на секунду, решила проанализировать каждую строчку написанного тетушкой Эльзой текста. Анна вдруг сказала.

— А знаешь, давай выпьем этого красного вина. — Она указала на не откупоренную бутылку.

— Нет, Анна. Я его специально поставила в кухонный шкафчик, на видном месте, чтобы ты его увидела и укрепилась в своем решении не пить больше никогда.

— Ну, ты Анюта и инквизитор.

— Что поделаешь, Анна, ведь ты для меня все то, с чем я сейчас живу после смерти матери и пропажи Лени.

— Ну, тогда, пошли по комнатам.

— Да, что—то рановато. Хотя мне завтра на сутки рано вставать. Почитаю что ни будь.

— И я пороюсь у тебя в комнате на книжной полке.

— Да, советую почитать Джека Лондона, там много интересного есть.

Женщины разошлись по комнатам, хоть было еще рановато шесть часов тридцать минут вечера. В окнах уже серело. Ранняя весна не была похожа на весну, скорее это еще была зима в своем разгаре. Хоть дни стали уже длиннее. Аня вошла к сыну. Дима сидел на ворсистом теплом ковре и строил из кубиков дом. Игрушечные машинки были разбросаны рядом. Стараясь ему не мешать, Аня взяла из книжного шкафа письмо, уселась в кресло в углу комнаты и начала внимательно перечитывать строчку за строчкой, пытаясь осмыслить смысл, заложенный тетушкой Эльзой там. Ее внимание привлекли строчки: — «… Вот она—то и переправила это письмо, которое, я надеюсь, попадет к вам. У меня есть для тебя Аня сюрприз. Спустя три с небольшим года, ты еще сможешь потребовать письмо на главпочтамте в Москве до востребования отосланное мной с легкой руки Алексея на твое имя. Если ничего не получится, возьми паспорт и сходи еще раз в администрацию. Тебе его должны будут выдать. Там ты найдешь указание на то, что тебе есть значительная сумма денег в долларах США и что эта сумма спрятана в надежном месте, где, ты узнаешь из письма…»

Прочитав несколько раз эти строчки, Аня задумалась. Ее привлекли слова: «…для тебя Аня сюрприз. — И еще одно, — Там ты найдешь указание на то, что тебе есть значительная сумма денег… — И, что — эта сумма спрятана в надежном месте, где, ты узнаешь из письма…»

Ну, конечно, она должна узнать из этого письма, которое держит в своих руках. Аня стала лихорадочно соображать над словосочетаниями строчек, сопоставляя прочитанную информацию с различными предметами, которые они с Эльзой Эдуардовной знали вместе. В памяти ее возникла вдруг антикварная шкатулка с секретом, свадебный подарок Эльзы Эдуардовны. О ее существовании, Аня давно забыла. Сначала она складывала туда свои украшения, которые дарил ей муж, затем, когда украшения перекочевали в ломбард, стала складывать различные ненужные вещицы, с которыми не хотелось расставаться. Но причем тут эта шкатулка? Аня, скорее интуитивно, чем с определенной целью, открыла верхнюю дверцу книжного шкафа и достала красивую шкатулку. На крышке были изображены в национальных немецких нарядах девушка и молодой человек в танце. Шкатулка была выполнена из красного дерева и смотрелась, как новая. Аня открыла крышку, пытаясь отыскивать там, среди различных вещиц те, которые они вместе с Эльзой Эдуардовной перебирали долгими вечерами, когда Аня была выходная на практике. Это должно помочь ей разобраться в намеках письма или навести на мысль о сюрпризе, указанном все в том же письме. На самом дне Аня наткнулась на кредитную карточку импортного банка, на которую перечислялась ее стипендия. Так как студенты университета, в котором училась Аня, были более чем из семнадцати стран мира, то и банк был независимым от Российских банков. Аня вздохнула, отложила карточку в сторону. Затем достала красивую и большую пуговицу от норковой шубы, которою, когда—то подарил ей Леня, и которую она сдала в ломбард. Слезы навернулись ей на глаза. Она с грустью и с душевной тяжестью, захлопнула шкатулку. Села в кресло в глубокой задумчивости, вертя в руках кредитную карточку. Вот бы пойти сейчас и снять стипендию и месяц не о чем не думать, чем кормить себя и своего сына. А что, если там не выбраны еще деньги. Надо пойти и проверить. Ноги сами несли ее в коридор, она даже не слышала голос Димы.

— Мама, ты куда?

И только когда она надела свое серое пальто и платок вспомнила о сыне.

— Тетя Анна тебя уложит сегодня и завтра отведет в детский сад. Мне на работу завтра рано. Иди, сынок, поиграй, я скоро приду.

Аня выбежала на улицу. Снег слепил глаза. До ближайшего банкомата, квартал прошла машинально, не замечая непогоды. Студенческая карточка грела ладонь в кармане. С трепетом Аня воткнула карточку в приемник банкомата, набрала код. С нетерпением стала ждать вывода суммы на экран банкомата. Наконец экран выдал что—то не соразмеримое. Слишком много нулей и впереди цифра пять. Аня боязно, потребовала пятьсот долларов. Банкомат холодно отсчитал сумму стодолларовыми купюрами и выдал в окошечко. Аня не могла поверить в это. Перебрала код и потребовала еще пятьсот долларов, банкомат отсчитал еще пять стодолларовых купюр. Обратный путь Аня проделала как в тумане. Не замечая ни секущего ветра со снегом ни расстояния до дома. Так вот, что имела в виду Эльза Эдуардовна. Так вот какой сюрприз был ей приготовлен. Свалившиеся огромные деньги, ошеломляли. Она не шла домой, а плыла, в каком-то тумане небытия. Мысли путались в голове, и осознать своего богатства Аня еще не могла до конца. Ей казалось, что простая стипендия, не дополученная, в свое время, и больше ничего не могло быть на ее банковском счету. И всего то, каких-то тысячи рублей, а не тысяч долларов. Не привычны были ей еще эти огромные деньги. На свой этаж она поднялась лифтом и только когда дверь лифта открылась, только тогда она вдруг поняла, что находится у двери своей квартиры. С порога, не раздеваясь, Аня позвала Анну:

— Собинова, иди сюда!

Анна удивленно вышла из Диминой комнаты. За ее спиной появился мальчик и с любопытством стал следить за мамой.

— Что случилось? — встревожено спросила она.

— Так, особенно ничего не произошло. — Хитро улыбаясь, говорила ей Аня. — Но, знаешь, одевайся.

— Ты, похожа сейчас на сумасшедшую? — не двигаясь с места, заметила та. В мыслях такого себе Анна не могла представить ни на секунду. Как это так, глядя на ночь, выходить из теплого гнездышка в секущую снегом метель. — Ты меня выгоняешь, что ли? — не то, смеясь, не то всерьез, спросила она.

— Ты, Анна, с ума сошла, что ли? Не выгоняю, а зову в супермаркет. Пойдем, скупим побольше продуктов, да повкуснее.

Анна не могла поверить в это, откуда у бедной Ани Кразимовой завелись деньги? И ухватившись за последнюю возможность остаться дома, она выпалила.

— А Димка?!

— Ему не привыкать. Побудет один.

— Мама, купи мне, что ни будь из игрушек.

— Куплю, сыночек. Только ты будь умницей. Посиди один. Мы с тетей Анной ненадолго. Видишь, я даже не раздеваюсь.

— Знаю, твое ненадолго? — проворчал Дима, совсем, как взрослый, уходя в свою комнату.

— Анюта, ты что, в лотерею выиграла?

— Нет, я получила свою не достающую стипендию.

Вскоре, ежась от порывов снежной метели, женщины шли в ближайший супермаркет. Мимо проносились машины. А на противоположной стороне дороги серела широкой лентой заснеженная Москва река. Было уже девятнадцать двадцать, когда они вошли в магазин. Касса обменник валюты еще работала. И Аня обменяла двести Американских Долларов на Российские рубли. Этих денег хватило на закупки разных кулинарных вкусностей и напитков с соками.

Они вернулись с полными фирменными пакетами в руках…

У Ани Кразимовой, а заодно и у Анны Собиновой закончилась бедность. О чем она с гордостью заявила на кухне Анне: — Знаешь, я на работу больше не пойду.

— Тоесть как? Я тут обдумываю, куда мне податься, чтобы мы больше не бедствовали, а ты, такое плетешь! А ты подумала, что твоя стипендия уже давно кончилась?

Аня ничего не ответила, а только хитро улыбалась и утвердительно сообщила, настаивая на своем, — А вот так. Не пойду и все. А моей стипендии еще на долгие годы хватит.

— Что—то ты не договариваешь, Анюта? Ага, ты получила-таки письмо, а мне наврала, что нет?

— Мы же вместе читали это письмо и в нем написано, о каком-то тайнике в доме Эльзы Эдуардовны, а не у нас с Димой.

— Ты странная, что ли? А сейф, в каком ни будь из Московских банков, где ты успела побывать и сняла часть денег.

— Нет, это не так! Но, деньги у тебя будут. Я буду тебе выдавать каждый месяц по тысячи долларов.

— Ну и на этом спасибо!

— Анна не обижайся. Деньги нам нужны. Нам надо найти наших парней. И я думаю, что там, где оказался твой должен быть и мой Леня.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что из письма, Эльза Эдуардовна упомянула Антарктиду.

— А ты уверена, что она говорит правду?

— А ты Анна забыла уже, как следователь Смирнов, помнишь, упоминал на наших с ним дознаниях, Антарктиду?

— Да, да, точно. Да я вспомнила. Значит, они были там. А угрозы, которые там слышали Гаринов и Эльза Эдуардовна, это что, так просто?

— Анна, ты знаешь, что—то мне подсказывает, что твой Петр и мой Леня нужны там, как специалисты по космическим полетам и они там на работе.

— Да похоже на правду. И в то же время нет.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что лишний балласт они не держат.

— Ах, не держат? А как же Гаринов и его супруга?

— А Гаринов наверняка заручился поддержкой наших парней.

— Как? — спросила Аня.

— А так, что если с генералом и с его семьей что—то случится, Петя и Леонид не будут работать на них.

— Вот теперь твоя версия похожа на правду и боюсь, что нам там места не найдется.

— Еще как найдется? — у Анны решительно заблестели глаза. Похоже, было, что она готова немедленно хоть и пешком двинуть в сорокаградусную стужу Антарктиды за своим Петенькой.

— Анна, мы им не будем нужны. — Сделала попытку остудить горячий пыл Собиновой, Аня, — до тех пор, пока о нас не узнают наши мужья.

— Так надо найти способ связаться с нашими мужьями, иначе этот поход в Антарктиду вылезет нам боком.

— Это бессмысленно. Как мы сообщим им о том, что у нас достаточно средств, чтобы снять в аренду Шестой Американский флот и бросить его на бывшую немецкую базу в Антарктиде. — Завершила диалог Аня.

— Да, ты умеешь теребить больные раны. — Анна вздохнула. Отломив куриную ножку от ароматной зажаренной тушки, стала жевать, откусывая ломтики белого мяса. Женщины больше не разговаривали. Молча, завершив ужин, они разошлись по комнатам. Аня, зайдя в спальню к сыну, увидела его спящим в верхней одежде. Осторожно, чтобы не разбудить его, раздела и уложила под одеяло, затем легла сама. Сон к ней не шел. В голову лезли разные мысли. Строились нелепые планы, и разбивались, как хрустальные рюмки о цементный пол, не выдерживая мельчайших доводов. В конце концов, она стала засыпать, погружаясь в беспокойные сновидения. Ей приснился чудесный сад. Деревя и цвели и плодоноси одновременно. На ветке одного и того же дерева висели созревающие плоды невиданной, и какой-то не обычной формы. Плоды издавали приятный и вкусный аромат, да такой, что возбуждалось страстное желание сорвать спелый и тут же съесть. Рука сама потянулась к ближайшей ветке. Внезапно из густых листьев возникла голова змеи. Со страшным шипением змея обвила руку и впилась своими острыми иголками—зубами. Аня вздрогнула. Проснулась в холодном поту. Мгновенно, обнаружив себя в постели, облегченно перевела дух. Рядом мирное сопение сына во сне окончательно успокоило женщину.

— И приснится же такое? — в сердцах проговорила она, чуть слышно. Затем перевернулась на правый бок, и снова уснула.

— Мама, мама! — толкал Аню сын, пытаясь разбудить крепко спящую мать. — Ты, почему не идешь на работу?

— Сынок, я уже не буду ходить на работу.

— А на что мы будем жить? — как совсем уже взрослый, видавший виды бывалый, спросил Дима.

— Не переживай, нам хватит.

— Ты меня поведешь в детский сад?

— Да, сынок, давай собирайся.

Спустя положенных на сборы полу часа, они весело выбежали из дома. Дима не переставал удивляться перемене в мамином настроении, и ему вдруг тоже стало легко и привольно на душе. Из детсада, по дороге домой в знакомом банкомате Аня сняла еще тысячу долларов и пришла с деньгами домой. Анна сидела на кухне и пила крепкий кофе.

— Ну, Анюта, ты мне, что—то обещала.

— Не помню. — Снимая пальто в коридоре, отвечала ей Аня. — Напомни мне?

— Ах, уже не помнишь? — появляясь в дверях кухни с дымящейся чашечкой крепкого кофе в руке, с железными нотками в голосе Анна продолжала, — А ежемесячный гонорар в тысячу долларов?

— Ах, это? А наш-то тебе так много? — смеясь, подразнивала ее Аня.

— А они у тебя есть? — вопросом на вопрос отвечала Анна.

— Есть!

— Не верю, пока не увижу.

— Раз я обещала. — Аня вынула из бокового кармана жакета пачку стодолларовых копьюр. — Вот! — вручила подруге. Анна не могла поверить в такое богатство, и удивленно спросила, — Они твои? — она продолжала смотреть широко открытыми глазами, как безумная на пачку купюр в своих руках. Слова застряли в ее горле, на глаза навернулись слезы. — Извини меня. Я, было, подумала, что ты насмехаешься надо мной за мое убогое существование и вообще… — Анна, не договорив, стала рыдать. Аня прижала ее к себе. Поглаживая, ее по спине утешала словами.

— Ну—ну, не надо. Теперь мы не пропадем.

Анна, как маленькая девочка, утерла слезы кулаком. Затем достала из махрового розового халата носовой платок, и громко высморкалась. И уже взбодренным голосом сказала: — А давай сменим прикид?

— А как это?

— Не прикидывайся, Анюта. Ну, махнем по бутикам.

— Нет, подруга. Мы сразу—же привлечем к себе нездоровый интерес.

— А что, мы с тобой что, плохо выглядим?

— Я бы не сказала, но я боюсь. Это наше с тобой прошлое под пристальным прицелом следствия, меня не вдохновляет. Я категорически против. И потом, кто мне говорил, что кинется на розыски пропавшего мужа?

— В случае больших средств! — уточнила Анна. Аня глубоко задумалась. Ей казалось, что на поиски Лени она готова была броситься и безо всяких средств, только сын сдерживал ее. И это было ее единственной причиной. А услышать от Анны Собиновой такие слова, она не ожидала. Анна заметила замешательство Ани и поспешила уточнить.

— Ведь без средств, это же верная гибель. Нет, Петенька мой этого никогда бы не одобрил.

Аня немного успокоилась и сказала, — Нам, Собинова с тобой, надо разработать план наших поисков.

— Ну, хорошо. Я, конечно же, согласна. Пошли, разрулим ситуацию с поиском мужей.

— Анна, мне не нравится твой блатной сленг.

— Ах, как это грустно, Анюта. Я ведь совсем опустилась от безнадежности. — Глухо сказала она. На ее огромных карих глазах снова заискрились бриллиантовым блеском слезы. Аня не стала больше утешать подругу. Она круто повернулась и ушла в Димину комнату. Анна медленно поплелась на кухню. Вскоре туда пришла Аня с толстой тетрадкой в руке и с шариковой ручкой.

— Итак, подробно будем фиксировать все то, что спланируем по этому делу.

— Ты, Анюта, будто знаешь все на перед, как и что надо делать?

— Да нет. А вот когда мы все распланируем и подготовим, подсчитаем затраты и наш бюджет, то в этом плане сразу будет видно все досконально. Мы будем чувствовать себя намного уверенней. Поверь, это так.

Анна, вдруг, стала серьезней. Слезы исчезли из глаз.

— А ты права, Аня. Ведь только так мы сможем, что—то предпринять осмысленное и серьезное.

— Ну, так в чем же дело. Вот, дорогая, с тебя и начнем. Давай высказывай свои идеи.

Анна глубоко задумалась, затем сказала.

— А ты, что не знаешь, как и куда мы можем обратиться и спросить? Эй, вы, там, на верху, не видели наших парней?

— Вот ты и навела меня на мысль. Как ты думаешь, у кого мы все можем узнать и спросить? У того, кто их в последний раз видел?

Анна, широко открыла глаза.

— Скажи мне, и я скажу, ты точно так подумала о ком идет речь, как и я?

— Ты права, точно так.

— Тогда конечно генерал Гаринов.

— И Эльза Эдуардовна. — резонно заметила Аня.

— Только они и больше никто не скажет нам о наших родных. Послушай, это ведь не Антарктида, а теплый край.

— Да, конечно. — Подтвердила Аня. — И съездить туда мы вполне можем. Деньги у нас теперь есть в достаточном количестве, а все остальное приложится. — И она пристально взглянула в глаза Анне.

— Ну и как мы туда будем добираться? — спросила Анна, с готовностью следовать за подругой хоть на край света.

— Я полагаю, надо купить туристические путевки до столицы Чили Сантьяго. А дальше будем действовать экспромтом.

— Анюта, нет так не годиться. — Запротестовала Собинова.

— Это ты мне говоришь? Ну, предложи, предложи, что ни будь получше? — в нетерпении возразила Аня.

— Да пойми, ты, что я не против поездки, но все надо досконально продумать. Ну, как бы, исключить случайности, или свести их до минимума. — прижимая руки к груди, говорила Анна.

— Да я все—таки погорячилась, извини. Давай будем обдумывать и решать.

— Тогда пиши, пункт первый…

Анна и Аня долго, весь день просидели на кухне с тетрадкой в руках, куда были занесены все пункты их подготовки к предстоящей частной экспедиции в далекую страну Чили на Виллу Бавария. И в завершение четко выстроенного плана Анна сказала.

— Надо досконально изучить все, что касается этой Виллы Бавария. Это может быть Интернет, энциклопедия, какие-нибудь брошюрки статьи и прочее.

— Значит нам надо в библиотеку.

— Надо отвести на все на это, тоесть на сбор информации ну скажем месяц. А за это время нам, какое ни будь тур агентство будет готовить документы на выезд.

— Тоже резонно. — Подтвердила Аня. — Значит нам надо разделить наши обязанности.

— Как?

— Ты будешь добывать информацию, я займусь оформлением нашей поездки.

— Ты знаешь, Анюта, ты, почему—то совсем забыла, что ты не одна.

— Тоесть, как это?

— А Димка?

— А, ты об этом. Конечно, он поедет с нами, это будет выглядеть, как убедительный факт, мирного туристического посещения Виллы. Таким образом, нас быстрее пропустят на Виллу, и мы сможем, даже попытаться, навести справки о семье Гаринова без особого риска в преднамеренной дискредитации колонии в глазах мировой общественности.

— Ого, ты как на митинге в защиту экологии против выбросов в атмосферу углекислого газа. — Пошутила Анна.

— Ты мне не ответила, Собинова, ты согласна? — с командирскими нотками в голосе, спросила Аня.

— Да, да, конечно. Я займусь добычей информации о том месте, куда мы двинемся. И это будет уже завтра.

— Ах, да. Пора идти за Димкой.

— Ну, давай иди, а я приготовлю вам, что ни будь.

— Знаешь, там Димку так кормят, что он практически отвык от домашней еды.

— Ну, такая хозяйка, как ты на кухне, ничего удивительного.

— Да иди ты. — Аня вышла с улыбкой, готовится идти за сыном. Анна принялась чистить картошку…