Беглецы

Vasil4enkO, 2019

Отправляясь в Туманный, журналист криминальной хроники Роман Саржин надеялся отдохнуть от изматывающего расследования и востановиться после ранения. Он никак не предполагал, что незавершенное дело настигнет его и здесь, тесно переплетя реальность с мрачными городскими легендами. Главное помнить, что, пытаясь докопаться до истины, подумай сначала, как будешь вылезать из могилы. Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Приезд

Последний автобус захлопнул тяжелые двери и, натужно развернувшись, отправился на стоянку. В свете тусклого фонаря мерцала туманная морось, оседая на железном столбе, разбитом асфальте, спортивной сумке и тонкой кожаной куртке на узких худых плечах. Вспыхнула и с шипением погасла спичка, сигаретный дым тонкими клубами растворился в тумане. Ялена глубоко затянулась, раз, другой. Сигарета нервно подрагивала в тонких пальцах. Ещё одна затяжка, и размытая ночь поглотила белесый дым.

Ей не хотелось уходить из-под фонаря во тьму, словно там поджидали тоскливые призраки прошлого, готовые впиться в неё и растащить на воспоминания. Потушила окурок о фонарный столб. Отряхнула ставший влажным пепел с рукава, подхватила вещи и двинулась к запущенному палисаднику на другой стороне улицы. Из-за давно нестриженых кустов темной громадой выглядывал дом.

Наконец-то она вернулась сюда, спустя пять лет, спустя пять долгих лет, три из которых были попросту выброшены в помойку. Раньше наезжала моментами, оставляя в старом доме ставшие ненужными вещи. А теперь вернулась на совсем.

Она решила все для себя полгода назад. Собрала вещи, забрала кота, оставила ключи у соседей и исчезла. Бывший искал её, звонил, угрожал, умолял, пьяно рыдал в трубку. Потом перестал. Получил копию документов о разводе. Она была свободна. А две недели назад узнала, что он добился-таки своего — пей, и дьявол тебя доведет до конца…

Ялену передернуло. Кто-то из его друзей-программистов то ли не поленился взломать больничные камеры наблюдения в наркологии, то ли просто заплатил персоналу, и оставил под дверью съемной квартиры флешку с открыткой «Ты так хотела». После этого видео она несколько дней боялась спать. Стоило закрыть глаза, как перед ними тут же вставала сумасшедшая картинка: Человек в растянутых трениках, заблокировав дверь в палату, вскрывает себе вены, расписывает стены собственной кровью и падает, едва завершив финальную надпись: «Ты так хотела, все для тебя».

Дрожащей рукой она вытащила и подкурила ещё одну сигарету, тяжело опершись спиной о калитку. Вспомнила, как в последнюю ссору схватила ненавистное чудовище за горло, крича в исступлении: «Чтоб ты сдох, сука!». А он лишь безумно хохотал, уверенный в том, что она ничего не сможет ему сделать. И тогда Ялена взорвалась. Она вспомнила, как исказилось внезапно его довольное лицо, а в затуманенных алкоголем глазах промелькнул нарастающий страх; и свои слова, хриплые, четкие, как лезвия так любимых им ножей.

«Ты хлебнешь моей боли, искупишь все собственной кровью, до последней капли и сдохнешь в одиночестве».

Она никогда до конца не верила, что однажды сможет вот так: сказать и сбудется. Предугадать исход экзамена, собеседования, сломанный каблук в метро, предупредить близких о возможных неприятностях — все это она считала не более чем тонкой интуицией. Но после случая в больнице стала откровенно бояться себя.

Даже после того, как пожилой завотделения наркологии, стремясь успокоить её, сказал: «А что вы хотели милочка, это делирий. Благодарите бога, что вы с умершим уже полгода как в разводе и до сего дня о нем не вспоминали, а то вам бы и доведение до суицида могли инкриминировать. А тех умников, что додумались до флешки, я найду, будьте покойны. Это ж ума иметь надо — такое устроить!»

После того разговора невидимая струна внутри лопнула, город внезапно стал чужим, по выжженной дотла душе перекатывался пепел. Она прокляла, и проклятие сбылось…

Ялена уволилась с работы, выбросила старую сим-карту и купила билет на автобус до Туманного. В один конец. Она хотела домой, тем более, что дом у неё был. Он ждал свою хозяйку пять лет, как преданный пес. Она докурила, толкнула калитку и протиснулась в палисадник, путаясь в мокрой, давно некошеной траве. Поднялась по просевшему, но ещё крепкому крыльцу на запущенную террасу. Сгрузила вещи. Посветила фонариком в поисках щитка. С натугой повернула рубильник, включаясь в электрическую жизнь городка. Лампа под облезлым проржавевшим абажуром на террасе зажглась тусклым пятном. Тяжелый ключ нехотя провернулся в скважине, впуская Ялену внутрь.

В доме пахло пылью и затхлостью. Захотелось распахнуть все окна, впустить в дом живую осеннюю морось, холодный влажный воздух. Но она ограничилась кухней. Включила свет, открыла окно, стащила запыленную пленку с плиты, шкафов и диванчика. Открыла кран. Тот захрипел, прочихался и выдал струю рыжей мутной воды — оставила стекать. Отстегнула дверцу переноски, предлагая Карасю осматривать новый дом. Изнутри выглянула лохматая корноухая морда с усталыми зелеными глазами. Здоровенный мохнатый котяра вытянул лапы и уложил на них тяжелую голову.

Ялена вытащила из сумки кое-какую снедь, пакет корма, поставила на плиту чайник. Тяжело опустилась на диванчик. Она устала. Из навалившейся дремы вывел пронзительный свисток вскипевшего чайника. Вытащила из шкафа надбитую красную чашку, залила кипятком чайный пакетик, насыпала хвостатому корма.

В ящике дивана нашлась пара пледов, завернутых в обрывки простыни.

Боже, как же она устала…Разулась и с ногами залезла на сидение, забившись в угол и, натянув до подбородка пропахший пылью плед. Рядом тяжело вспрыгнул огромный сибирский кот. Под боком стало теплее. Послышалось спокойное басовитое «быр-быр-быр». Завтра её ожидает новая жизнь и новые заботы, а сейчас нужно поспать, отдохнуть от всего… Ялена провалилась в глубокий сон, так и не дождавшись, пока остынет чай.

Ей снился тихий прибой, набегающий на узкую полоску песка и черные скалы Кирочьего острова. Клочья тумана таяли над водой, рвались об острые камни, цеплялись о старинный маяк, на котором уже полвека никто не зажигал огней. Да и незачем, чуть дальше, на рукотворной насыпи возвышался новый.

Ветер резкими порывами разогнал клочья тумана, и старая башня засветилась наверху мертвенным зыбким светом, заливая островок призрачным сиянием. Мерные волны, набегавшие на песок, подернулись голубоватой каймой, Черные скалы приняли бледные блики, тускло сверкнув мокрыми камнями.

Тело в прибое застыло белой изломанной куклой. Волосы то всплывали в воде, то оседали на песок мертвыми змеями. Широко распахнутые остекленевшие глаза невидяще глядели в ночную тьму. Покрытая ссадинами синеватая кожа в блестящих каплях, и ни клочка одежды. Между грудями зияла рваная дыра, в обрамлении белесых обломков ребер. Крови не было, её уже давно смыло прибоем. Правая рука запрокинута над головой. Тонкие пальцы, сведенные судорогой, крепко сжимают большой кулон с зеленым самоцветом. В треснувшем камне отражался призрачный свет мертвого маяка, черные скалы и темный силуэт в капюшоне, так и норовивший расплыться в угловатую фигуру в безумном рванье. Он тяжело спрыгнул в прибой, выпрямился во весь свой немалый рост и неверным шагом подошел к застывшему телу. Обернутые тряпьем пальцы с обломанными ногтями скользнули по холодной синеватой коже, цепко обхватили подбородок и повернули мертвое лицо к свету. На него смотрели тусклые зеленые глаза, чужие, не её. Мужские пальцы брезгливо вздрогнули, отпуская мертвую голову.

— Это не ты, мой маленький Аметист, не ты… Я как слепой котенок. Где ты? Где? — он слепо зашарил руками в воздухе. — Ты придешь сюда, я знаю… Но сколько ещё придет до тебя? И станет мною…

Мертвое лицо вдруг начало меняться. Скулы заострились и стали выше, губы тоньше. А тусклые глаза преломили призрачный свет маяка, обретая совсем иной цвет.

Над волнами разнесся полный боли стон.

— Амети-и-ист…

Ялена с хриплым криком отбросила затхлый плед и едва не свалилась с дивана, засучив ногами. С трудом села, пытаясь отдышаться и понять, на каком она свете. На грани сознания все ещё маячил озаренный бледным светом безумец и обнаженное тело Лоры Фетисовой в прибое, вдруг превратившееся в неё саму. В затылке противно тенькало, во рту стоял привкус морской воды с гнилыми водорослями. Ей до сих пор казалось, что жуткие пальцы с обломанными ногтями сжимают её лицо, рассматривая, словно рыбу на рынке. Тело бил озноб, будто оно действительно пролежало невесть сколько времени в холодном прибое на берегу Кирочьего. Она обхватила себя за плечи, стремясь подавить тошноту. Сонный кот недовольно смотрел на хозяйку, встопорщив «бакенбарды». На автомате нашарив чашку, Ялена душевно отхлебнула, спеша промочить пересохшее горло, и раскашлялась. Чай за ночь остыл и настоялся до чифирной горечи.

— Мерзость… — просипела она, отставляя чашку.

В распахнутое окно заглядывало призрачное осеннее солнце, умытое дождем. Ветер гнал клочковатую хмарь. Девушка потерла саднящие веки. Перед глазами стояло меняющееся лицо погибшей. Сначала чужое, а после глядящее на неё каждое утро из зеркала. Она встала и, пошатываясь, побрела в ванную. Старый кран, прочихавшись, выдал упругую струю тепловатой воды. Вяло поплескав в лицо, Ялена подняла глаза на зеркало и застыла. На подзеркальной полке серебристо-черной горкой лежала витая цепочка, увенчанная аметистовым кулоном.

–Дивны дела твои, господи… — пробормотала она, смахивая рукой капли воды с лица. Кулон пропал почти год назад, когда Ялена приезжала в Туманный на похороны Лоры. А на самом деле, похоже, она тогда сняла его в ванной и в навалившейся суматохе просто забыла.

Тонкие пальцы требовательно сомкнулись на старом серебре, сгребая украшение в ладонь. Руку, а после и все тело окатило щемящим жаром. Давно забытое ощущение тошнотворно-теплой волны безжалостно прокатилось от макушки до лба, и Ялена судорожно вцепилась в раковину свободной рукой, тщетно пытаясь остановить захлестнувший её поток видений.

…ей недавно исполнилось одиннадцать, и они с матерью приехали в Туманный навестить бабушку… Худая голенастая девчонка радостно бежит по заросшей дорожке к дому. На крыльце стоит высокая худая старуха с простым некрасивым лицом и теплыми голубыми глазами. Узловатые пальцы гладят растрепавшиеся детские волосы. Они улыбаются друг другу — бабушка и внучка. А на тонкой девчоночьей шее застегивается замочек подвески.

«Мой самоцветик…» — радуется бабушка. Через день её не стало…

А внучку едва не силком тащат к мрачной черной труне. Зачем?! Не надо! Она не хочет… Мама уговаривает. Просит подержать бабушку за холодные восковые руки, чтобы маленькая Яля больше никогда не боялась мертвецов…

Костистые ладони, опустившиеся на плечи, сорвали пелену не то видений, не то воспоминаний.

Ялена с воплем отшатнулась. Перед глазами поплыло. Нога беспомощно скользнула по плитке, и она упала, крепко приложившись виском о трубу.

Очнулась от того, что кот испугано и тоскливо орал над ухом, тычась усатой мордой в лицо. Поднялась с трудом. Тело успело затечь в неудобной позе. На виске темнела запекшаяся ссадина, правую щеку стянуло подсохшими кровавыми потеками. Она кое-как умылась трясущимися руками, настороженно косясь в зеркало, но то отражало лишь её бледную физиономию с кругами под глазами.

— Лисьи боги, уже видится всякое, — буркнула Ялена, выходя из ванной. После смерти бабушки такие приступы иногда накрывали её. Но последний случился много лет назад, когда она едва переехала в Питер.

Ялена зябко обхватила себя за плечи. Сначала кошмар, теперь это… Нет, ей и раньше снились кошмары, от которых она просыпалась в холодном поту. Но сегодня… Даже то мерзкое видео, подброшенное на порог, не вызвало у неё такого ощущения липкого ужаса. Она вернулась в кухню, намереваясь закрыть окно, но застыла привлеченная чужой перебранкой.

— Да ну тебя, Саня! — долетело до Ялены. — Не буду я твой шлем надевать, он мне большой, болтается, ещё слетит на наших ухабах!

— Яна, я сказал, надевай, а то не повезу, будешь в центр пешочком шуршать! Хватит, насмотрелся таких умников, пока на скорой работал. От головы одна шея оставалась!

–Врешь, — недоверчиво фыркнула девчонка.

–Хочешь на себе проверить?..

Ялена, прихрамывая, доковыляла до окна и высунулась наружу. Длинный нескладный парень как раз нахлобучил на возмущенно пискнувшую девчонку мотоциклетный шлем. Ялена вздрогнула, перед глазами калейдоскопом пронеслись картинки: мокрая дорога, сонно катящийся в тумане грузовик, потерявший управление мотоцикл. Саня с размозженной головой, испугано орущая Янка.

— Ненавижу себя, — пробормотала она и по пояс свесилась из окна. — Эй, вы двое! — голос прозвучал хриплым карканьем, она прокашлялась. — Да, я к вам обращаюсь!

Парень с девушкой недоуменно таращились на встрепанную молодую женщину, окликнувшую их из окна. Ялена мысленно усмехнулась. Ну да, не красавица. Лицо помятое бледное, под глазами залегли глубокие тени. Виски выбриты в ноль. На правом свежая ссадина. Копна жестких каштановых волос после сна торчит абы как.

— Идите сюда.

Янка, как зачарованная шагнула вперед, но Саня перехватил её за локоть, зло буркнув:

— Вот так потом люди и пропадают. Заходят непонятно к кому, и все. Твою Нинку до сих пор не нашли.

— Не бойтесь дети, тетя-ведьма вас не съест, — иронично хмыкнула Ялена, радуясь хотя бы такой возможности не быть сейчас в одиночестве. Да и чего этим двоим бояться? Тот же Саня мог спокойно скрутить её в бараний рог, вздумай она устроить безобразие. Или тут что-то ещё? — У меня экипировка в кладовке болтается, как раз на твою подругу. Зайдите, заберите.

Саня наградил Ялену ещё одним подозрительным взглядом, но во двор зашел. Янка настороженно семенила сзади. Хозяйка исчезла в доме. Слышно было, как она чем-то гремит внутри.

–Эй, — Саня сунулся в прихожую, — может, вам помочь? Черт! — парень с шипением отскочил назад, нервно вздрогнув.

–Сань, чего ты? — недоуменно уставилась на него Янка, заглядывая внутрь дома, — игрушки что ли испугался? — она указала подвешенную к люстре куклу-ведьмочку. Тускло поблескивавшие в полумраке прихожей стеклянные глаза, и правда, делали игрушку жутковатой на вид.

–И что вы все в этих пылесборниках находите? — неприязненно буркнул Саня. — Дрянь какая!

Ялена тем временем распахнула кладовку и выудила на свет божий два объемных пакета, привезенных в Туманный полгода назад. Вывалилась с ними на крыльцо.

— Вот! — вытащила тяжелую мотокуртку, штаны со вшитыми наколенниками. Толстая кожа скрипнула под пальцами. Вручила Янке. Достала из второго пакета шлем и ботинки.

Саня глядел на неё уже как на ненормальную. Взял протянутый шлем, словно хрустальную диковину, посмотрел подшитую этикетку и попытался вернуть обратно Ялене.

— Вы…эээ, как вас зовут?

— Ялена. А ты Саня, правильно?

— Угу. Ялена… тут же экипа штуки на две баксов! Куда? У нас не…

— Я про деньги что-то говорила? — раздраженно оборвала его Ялена. — Забирай, и пусть носит. Все равно, я за него не платила! Уже два года не катаюсь и вряд ли буду. А здесь он только место занимает…