Ле-еня и двигатель прогресса

А. А. Гин, 2021

Если бы книгу выбирали дети, какого героя они захотели бы увидеть? Конечно же, озорного, весёлого, всегда готового подурачиться, сотканного из противоречий и неожиданных затей! А ещё такого, чтобы разбирался в технике и мог ответить на любой вопрос о том, как устроен мир природы. Если бы книгу выбирали родители, они бы добавили – герой должен быть обязательно добрым и учить детей только хорошему, а ещё пусть учит тому, что пригодится им в жизни. Именно таков герой этой книги – неунывающий профессор Акипаки. Он путешествует по миру вместе с карликовым ленивцем Ле-енечкой и находит интересные, парадоксальные и одновременно с этим полезные идеи (безумные и непригодные на первый взгляд, но это только на первый!), а заодно показывает, как тесно связаны в нашем мире разные науки – математика и зоология, механика и ботаника и даже физика и лирика. Любую проблему Акипаки превращает в задачу, мастерски её решает и при этом ненавязчиво обучает такому искусству своих учеников и читателей. Книга адресована школьникам среднего и старшего возраста, а также взрослым, увлекающимся решением нестандартных задач и интересующимся наукой. История Акипаки выходит в двух самостоятельных томах. Другая книга называется «Гостиница для монархов». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Поклонники скорости

— Глядите-ка, Акипаки!

— Где?

— Вон там, у аквариумов! Не узнаёте?

— Правда, он. У него что-то случилось. Грустный какой-то…

Шумная компания молодых людей остановилась посреди супермаркета.

— Да нет, он просто задумался. Смотрит на товар, а думает о своём. Или о твоём! — высокий парень, такой же рыжий, как профессор, шутливо ткнул локтем своего друга. — Поставить тебе зачёт или отправить на доработку!

— А может, он с ними разговаривает?

— С кем? С черепахами и крабами? Не смеши мои клешни!

— Да что гадать? Подойдём к нему и спросим!

Весёлая компания устремилась к отделу, где торговали морепродуктами. В этой части магазина пахло рыбой, гудели холодильники, стояли огромные аквариумы с живым товаром. Одинокая фигура Рафаэля Акипаки виднелась как раз возле них. Он пощипывал свою ухоженную бороду и с грустью смотрел на морскую черепаху. Она лежала в аквариуме, большая, с полметра длиной, зажатая со всех сторон стеклянными стенками. Тортилла не смогла бы ни повернуться, ни развернуться при всём своём желании, так тесно было её вместилище. Панцирь черепахи наполовину высовывался из воды, головой она была повёрнута в сторону покупателей. Живой товар щурился от яркого освещения и смотрел в зал из-под полуприкрытых век.

— Здравствуйте, профессор! Мечтаете о черепаховом супе?

Учёный нехотя обернулся на голос, медленно оглядел учеников:

— А, ребята, привет! Да нет, не мечтаю. Скорее, наоборот, — произнёс он с горькой усмешкой.

Рафаэль Акипаки так странно смотрел и отвечал, что подошедшим показалось, будто учитель находился в другом измерении. Словно ему приходилось прикладывать усилия, чтобы выглядывать оттуда — двигаться, узнавать людей, говорить.

— Скорее, наоборот? — непонимающе уточнил высокий юноша. Он оглянулся на своих спутников. Все озадаченно молчали. — Что это значит?

Но профессор не собирался отвечать. Он отвернулся и снова глядел в печальные глаза черепахи. Таким отчуждённым студенты его ещё не видели.

Молодой человек подошёл ближе. Ему хотелось понять, что происходит. Разгадать загадку Акипаки.

— Наоборот? Что значит «наоборот»? — Юноша теперь тоже пристально рассматривал обитательницу аквариума.

— Вы не хотите есть черепаховый суп? — решил уточнить студент.

— Не хочу, — мотнул головой профессор.

Снова воцарилось молчание. Его нарушали гудение рефрижераторов и плеск воды. Рядом с черепахой стояли подсвеченные неоновыми огнями ёмкости с живыми рыбами, с шевелящимися крабами. Они также теснились в своих последних убежищах, смотрели на покупателей, не понимая, что часы их жизни уже сочтены.

— Я знаю! — воскликнула хрупкая кореянка. Обычно эта студентка скромно отмалчивалась, а тут оживилась. — Я знаю! Вы не хотите, чтобы черепаху купили на суп.

— Извини, но она уже попала в магазин, этого не исправить! — возразил её приятель.

— Исправить! — не успокаивалась девушка. — Можно её купить и выпустить в океан!

Все просто опешили от такого неожиданного предложения.

— А крабов и рыб тоже купить и выпустить? — развеселились её спутники.

— Я уже так делала… — призналась девушка. Щёки её смущенно покраснели, но глаза сверкали довольно решительно.

— Что?! — друзья не знали, как реагировать на такое откровение. — Зачем их ловят, по-твоему?

— А вы знаете, она права! Пожалуй, именно так я и сделаю! — воскликнул Рафаэль повеселевшим голосом. Он снова превратился в бодрого жизнерадостного преподавателя, в такого, каким его привыкли видеть ученики. Лицо профессора сияло, он жестикулировал и улыбался до самых ушей.

Заряд энергии от «проснувшегося» Акипаки, как ток, передался студентам. Они мгновенно оживились и начали говорить все разом:

— Мы её купим и выпустим в океан!

— Тут недалеко, пять-шесть километров!

— Она тяжеленная, килограммов пятьдесят, не меньше — как мы её потащим по улице?

— Поймаем такси и отвезём! Не вопрос!

— Мы все не влезем в одно такси!

— А всем ехать и не надо! Кто-то может остаться.

— Это кто может остаться?! Лично я еду!

— Все поедем! Возьмём две машины!

Через полчаса суматошная компания студентов под предводительством Рафаэля Акипаки выгрузила на берег гавани большую морскую черепаху. Молодые люди положили её на песок и замерли, разглядывая спасённую. Большая красивая тортилла вытягивала шею и оглядывалась по сторонам. Панцирь в форме сердца блестел на солнце.

— Какая она красивая!

— Профессор, а что это за черепаха? Она точно выживет в нашем климате?

— Выживет или нет? — Акипаки присел рядом со спасённой рептилией, любовно погладил толстые роговые щитки панциря. — В водах вокруг Новой Зеландии водятся две черепахи: оливковая — но это точно не она — и настоящая каретта. Кто ты? — Рафаэль обратился к тортилле. — Ты похожа на суповую зелёную черепаху. Обещаешь нам, что больше не попадёшься в сети?

Черепаха повела головой. Она слышала, что рядом плещется море, чувствовала его запах и тянулась к спасительной влаге.

— Погоди! — Акипаки быстро достал из внутреннего кармана куртки маркер и начал что-то рисовать на панцире.

Студенты с любопытством вытянули шеи. Всем хотелось разглядеть, что там получается:

— Вы ставите свой автограф?

— Пишете послание рыбакам?

— Пожелания другим черепахам?

— Ahora pasa que las tortugas son grandes admiradoras de la velocidad, como es natural, — произнёс профессор.

— Что? — почти хором воскликнули его ученики.

— На каком это языке? Вы говорили на русском?^[16]

Рафаэль выпрямился во весь рост, откинул с лица непослушную прядь волос:

— О нет! Это испанский! Я сказал, что черепахи — большие поклонницы скорости, так оно всегда и бывает!

Он посмотрел на небо, безмятежно улыбнулся и пояснил:

— Черепахи — большие поклонницы скорости. Птицы знают об этом, но не обращают внимания. Дельфины знают — и насмехаются. А некоторые каждый раз, встречая черепаху, достают коробочку с цветными маркерами и рисуют на черепаховом панцире ласточку^[17].

От такой неожиданной истории студенты разулыбались. Чья-то несбывшаяся миска супа бодро ползла в сторону океана, а на спине у беглянки красовался силуэт летящей ласточки.

Спасители черепахи не спеша возвращались домой. Они шли по тропинке к ботаническому саду, когда Акипаки неожиданно шагнул в сторону, в траву. Сделал несколько широких шагов и замер, что-то внимательно разглядывая под ногами.

Любопытные студенты, конечно же, потянулись за ним. Профессор рассматривал пятно на земле среди обожжённого клевера. Оно было сантиметров восемь в диаметре с небольшим отверстием посередине, уходящим в землю.

— Что это? — разом выдохнули сразу несколько голосов.

— Я полагаю, сюда ударила молния. Вчера была гроза, — отозвался Акипаки. — Большинство молний разряжается среди облаков, до земли достают лишь четверть из них. Да и те, что доходят, ищут для себя самый короткий путь — метят в деревья, столбы, высокие сооружения. А нам с вами повезло!

— Это точно! Повезло, что нас тут не было! Иначе нас бы уже не было!

Профессор понимающе кивнул и, поглаживая бороду, предложил:

— А не залить ли нам это отверстие расплавленным оловом?

— Зачем? — глаза учеников загорелись в предвкушении чего-то необыкновенно интересного.

— Дождёмся его затвердевания, потом вооружимся лопатой и добудем на свет прекрасный образец фульгурита.

— Да-да! Я слышал об этом! — оживился один из студентов, он почти подпрыгивал от восторга и нетерпения рассказать то, что знает. — Там образовалась стеклянная трубочка от удара молнии!

— Всё верно, у вас будет возможность воочию наблюдать переплавленный кремнезём, по сути — природное стекло.

— Какая же температура была у молнии, что песок в земле превратился в стекло?

— Гораздо выше, чем нужно для плавления кварцевого песка. Знаете, сколько нужно, чтобы его расплавить?

— 1700 °C?

— Да, от 1600 до 2000 °C, — подтвердил профессор. — Если нам удастся аккуратно выкопать это чудо природы, мы получим структуру с многочисленными отростками, похожую на корень дерева.

— Хочу сегодня же это провернуть! — воскликнул высокий юноша и добавил: — Рафаэль, с вами так интересно! Вы просто ходячая википедия! У вас есть ответ на любой вопрос!

— Неужели? — левая бровь Акипаки озадаченно поползла вверх.

— Да-да, — отозвался другой студент. — Мы так говорим: не можешь найти ответ в Интернете — спроси у Акипаки! Если и у Акипаки нет ответа, то его просто нет в природе!

Профессор поморщил нос и улыбнулся — не умел принимать комплименты.

— Есть ответ на любой вопрос, говорите? Но ведь такой ответ часто ничего не значит…

— Как это не значит? — не понял молодой человек. — Эрудиция значит очень много!

— Несомненно! — подтвердил учёный. — Вы правы, широкий кругозор важен и нужен. Я сейчас говорю о тех ответах, которые мы получаем готовыми — узнаём в справочнике, например, а не добываем самостоятельно. Можно быть эрудитом, держать в голове множество фактов. Можно быть ходячей энциклопедией.

— Разве это плохо?

— Плохо, когда знания не используются. Плохо, когда мы не понимаем, как получены эти знания, как их применить. Понимаете?

— Кажется, да, — неуверенно закивали спутники профессора.

— Вспомните, какие ответы я выше оцениваю на уроках? Те, что вы находите в процессе обсуждений, когда размышляете, предлагаете разные варианты решений. Вам самим наверняка так учиться интереснее, разве нет?

— Ну да, да! — быстро закивала кореянка. — Вот же ваша коронная фраза: «Если вы знаете правильный ответ к задаче, то это ещё ничего не значит!» — она очень похоже изобразила интонации преподавателя.

Акипаки довольно развёл руками:

— Конечно! Ничего не значит для развития вашего мышления. Соображаете, о чём я?

— Да, разумеется! — кореянка улыбалась. — Понимание не равно знанию. Нужно уметь ещё и применить это знание.

— Но всё равно, профессор, — не отставал высокий студент, — как вы всё успеваете делать? И изобретать, и вести исследовательские работы, и преподавать! Сколько университетов вы закончили? Откройте секрет!

Рафаэль в ответ хмыкнул:

— Вы думаете, что секрет в этом? А, может быть, совсем в другом?

Он остановился, поднял вверх указательный палец и произнес:

— Познание начинается с удивления. Чьи это слова, кто вспомнит?

— Аристотеля?

— Верно! Так говорил Аристотель, — одобрительно воскликнул профессор, — а Антонио Мачадо^[18] утверждал, что только дурак ничему не удивляется, даже собственной глупости.

Молодые люди довольно захихикали. Акипаки поднял с земли разлапистый лист клёна, рассмотрел его на просвет и продолжил:

— Способность удивляться — вот секрет успеха для учёного! Видеть новое и необычное в привычных вещах и явлениях. Нужно приучить свой мозг задавать вопросы. Использовать каждую минуту для развития, для познания. Вспомните моего ленивца.

— Леню?

— Его, его. Сколько вы задали себе вопросов, когда наблюдали за ним? О чём были эти вопросы?

— Ну-у, вы так давно с ним ходите, что ничего непонятного уже не осталось!

— Но всё же, — не унимался Акипаки, — какие вопросы вы себе задавали, глядя на ленивца?

— Сколько он ест, сколько спит, не холодно ли ему? — перечисляли молодые люди.

— Неужели это всё, что вам хочется выяснить про Леню? — искренне удивился Акипаки.

Он оглядел шедших рядом с ним молодых людей. Они смущенно улыбались и переглядывались. Не дождавшись ответа, профессор продолжил:

— Леня — наглядный пример экономии энергии в мире животных. Хотите проверить?

— Вы предлагаете повисеть на вашей руке, профессор? — пошутил один из «шарфов».

— На руке я вас, пожалуй, не удержу, а вот на деревьях можете располагаться — пожалуйста!

Акипаки стремительно подошёл к раскидистой сосне, потёр ладони, легко подпрыгнул, обхватил руками ветку, потом забросил на неё ноги.

— Развешивайтесь и наслаждайтесь!

Молодые люди, предвкушая нечто забавное, радостно последовали его совету. Они повисли на ветках растущих вдоль тропинки деревьев, а профессор спрыгнул на землю и начал рассказ:

— Питательная ценность листьев, которые едят ленивцы, очень мала. Ленивцы живут с минимальными расходами энергии на движение. Попробуйте почувствовать себя ленивцем — расслабьте все мышцы, кроме тех, что помогают вам держаться на ветках.

Рафаэль шагал по дорожке, обходя деревья с повисшими на них учениками, и читал лекцию:

— По сравнению с другими млекопитающими такого же размера ленивцы выполняют лишь десять процентов работы. Они не тратят энергию даже на повороты туловища, чтобы собрать себе еду. Как такое возможно?

Студенты вопросительно таращили глаза. А Акипаки вещал в необычной аудитории:

— Это возможно благодаря длинным лапам и «лишним» шейным позвонкам. Представьте себе, у трёхпалого ленивца шейных позвонков больше, чем у любого другого млекопитающего, даже больше, чем у жирафа. Благодаря этому ленивцы могут поворачивать голову на 270 градусов.

Профессор заметил, что его ученики, все, как один, начали вертеть головами, исследуя возможности поворота своих шейных позвонков. Кое-кто даже пытался захватить зубами листья или хвойные иглы и жевать их. Акипаки улыбался в бороду и продолжал:

— Ещё одно интересное отличие ленивцев от других млекопитающих — они не тратят энергию на поддержание постоянной температуры тела. Ленивцы греются на солнце, как ящерицы. Они — жители тропиков, но носят тёплую шубку. Это им нужно, чтобы сохранять тепло.

«Ленивцы» цеплялись за ветви из последних сил. Никому не хотелось сдаваться первым, ученики кряхтели, постанывали, перехватывали ветки. Акипаки хлопнул в ладоши:

— Можете вернуться за землю!

Студенты с облегчением спустились вниз. Они растирали уставшие от висения ладони, лодыжки, крутили шеями. Один из них со стоном упал на тёплую землю и спросил:

— Рафаэль, а есть другие примеры экономии энергии в мире животных? Только, чур, на дерево больше не полезу!

Профессор понимающе улыбнулся:

— На дерево лезть и не нужно!

Он огляделся вокруг, прищурил один глаз, потом другой, затем указал рукой вдаль:

— Смотрите, вон летит стая малых веретенников. Эти птички совершают перелёты из Аляски в Новую Зеландию.

— Ничего себе! — восхитились спутники Акипаки. — Что им здесь-то не живётся?

— Без отдыха они пролетают за восемь дней около 11 тысяч километров^{5}. Есть у вас идеи, как птицам это удаётся?

Профессор решил дать своим ученикам возможность порассуждать, поискать ответ на вопрос. Студенты задумались, глядя вслед улетающим птицам.

— Можно мне? — один из них поднял вверх указательный палец.

Рафаэль одобрительно кивнул.

— Я заметил вот что: птицы выстроились в виде клина. Получается, что каждый веретенник летит в поле наименьшего сопротивления воздуха. Оно создается волной от впереди летящей птицы. Это экономит энергию при полёте…

Акипаки довольно воскликнул:

— Прек-рас-ное наблюдение!

— Экономия сил при полёте, конечно, вещь, — с усмешкой заметил другой студент, — но лететь восемь дней без еды и сна, это перебор… Откуда черпать энергию? Я бы так не смог! Профессор, я слышал, что у вас есть проект «Такси для птиц». Сказали, будто бы вы выступили с предложением создать такси для птиц. Зачем это нужно? Для каких птиц? Можете рассказать?

— Конечно, могу! Чуть позже, — хитро подмигнул Акипаки.

* * *

Примечания

16

В Новой Зеландии, в Университете Отаго профессор общался со студентами на английском языке. — Примеч. авт.

17

Перефразированный фрагмент из произведения аргентинского писателя Хулио Кортасара «Истории хронопов и фамов».

18

Испанский поэт.

Комментарии

5

https://nat-geo.ru/nature/chempiony-po-pereletam/