Массовое сознание и поведение. Тенденции социально-психологических исследований

А. Л. Журавлев, 2017

Работа посвящена острой проблеме современного мира – трансформации психологии массового сознания и поведения людей в условиях глобальных процессов, а также новым социально-психологическим технологиям воздействия на массовое сознание и поведение. Авторы проводят анализ основных составляющих проблемы, раскрывают макропсихологические, групповые и личностные факторы массового сознания и поведения, анализируют глобальные угрозы современного общества, рассматривают некоторые тенденции социально-экономического развития российского общества как исторического субъекта современной геополитики и т. д. Предлагаются механизмы и средства социально-психологического воздействия на массовое сознание и поведение людей, в том числе и через феномен качества жизни как одного из перспективных факторов социально-экономического развития.

Раздел 1

Основные тенденции исследования массового сознания и поведения

Глава 1

Психологические исследования больших социальных групп: теоретические и методологические проблемы

Современный период развития нашей страны характеризуется кардинальным изменением социополитической и идеологической ситуации. В России, претендующей на принципы западного государственного устройства (капитализм и индивидуализм), происходят драматические изменения в ценностной структуре общественного сознания народа. Что же сейчас может предложить психологическая наука (особенно социальная и политическая психология) для понимания и решения новых проблем функционирования больших социальных групп, их массового поведения?

Психология массового поведения больших социальных групп как научное направление в социальных науках возникло на рубеже XIX–XX вв. и относилось к областям социальной психологии и психологической социологии. В настоящее время оно включается также в область макропсихологии (Макропсихология…, 2009). В своей истории рассматриваемое направление исследований ознаменовалось выходом в свет целого ряда работ, ставших классическими — Г. Лебона, Г. Тарда, З. Фрейда (Лебон, 1995; Тард, 1902; Фрейд, 1990). Несколько позднее появилось исследование В. Райха (Райх, 1933). Детальный анализ содержания этих и последовавших за ними исследований, разработка психологических трактовок и теорий толпы, созданных Г. Лебоном, Г. Тардом, З. Фрейдом и др., представлены, в частности, в монографии С. Московичи (Московичи, 1996). В предисловии к ней А. В. Брушлинский обобщил систему идей Московичи, на которую опирались психологические воззрения вышеназванных классиков на проблему массового поведения. Основные идеи таковы:

а) психологически толпа — это не скопление людей в одном месте, а такая человеческая совокупность, которая обладает психологической общностью;

б) индивид действует сознательно, а масса, толпа — неосознанно, поскольку сознание индивидуально, а бессознательное может иметь коллективную природу;

в) массы, толпы нуждаются в наличии и поддержке лидера (или вождя), который влияет на них своим харизматическим авторитетом, а не рассудком;

г) массовая коммуникация имеет иррациональную основу, опирающуюся не столько на рациональные доводы, сколько на эмоциональные составляющие и внешние признаки (Брушлинский, 1996).

Таким образом, в классических источниках опорой для понимания психологии масс является противопоставление индивида вне толпы ему же, находящемуся в толпе. При этом толпа понимается крайне широко: это не только стихийные неорганизованные скопления людей, но и организованные объединения, обладающие своими целями.

При всей бесспорной важности вышеприведенных теоретических положений, можно поставить вопрос о нецелесообразности и неправомерности столь широкого понимания толпы и отнесения к ней организованных политических партий, профсоюзов, армейских структур, религиозных, протестных и других групповых образований.

Анализ воззрений классиков на проблему «психологии толпы», проведенный С. Московичи, позволяет выделить некоторые недостатки и классических представлений, и взглядов самого С. Московичи на данную проблему. Прежде всего, их характеризует так называемый внутрипсихологический детерминизм, в соответствии с которым психика людей рассматривается как самостоятельное явление, вне тесной связи с ее историогенезом и социально-экономическими условиями жизни человека. Такой детерминизм означает неоправданную психологизацию социального поведения индивидов и социальных групп. Более того, в настоящее время разрабатывается идея развития многих отраслей современной психологии как социально ориентированных (Журавлев, 2011). К ним же в полной мере может быть отнесена и психология массового поведения, хотя ей пока сложно претендовать на самостоятельную отрасль психологии.

Во-первых, не совсем оправданно категоричное противопоставление поведения индивида как относительно автономного существа и его социального поведения в группе, в том числе в толпе. Этим фактически сбрасывается со счетов история социальной (или государственно-политической, экономической, идеологической) организации людей в сообщества, с присущими общественному устройству нормами коллективного (или совместного) поведения.

Во-вторых, коллективная жизнь людей автоматически не предполагает потерю ими своей индивидуальности. Совсем не обязательно в коллективном поведении индивид будет вести себя иррационально. Все обстоит сложнее.

В-третьих, представления о психологической природе толпы в классических работах анализируются как бы в «социальном вакууме», поэтому создается впечатление, что до этого в истории человеческой цивилизации не было аналогичных проблем с массовым поведением людей и управлением им со стороны властных структур.

С учетом таких соображений ниже будет выполнен краткий анализ современных тенденций в исследованиях поведения больших социальных групп, в частности толп.

Проанализируем современную исследовательскую литературу по данной проблематике и постараемся выделить основные тенденции, включая возможные новые направления в изучении психологии массового поведения.

Сразу же необходимо отметить, что в современной отечественной психологии по данному научному направлению сохраняется тенденция к изданию преимущественно обзорно-аналитических работ и учебных пособий (Современная психология…, 1999; Психология…, 2000; Социальная психология, 2002). В них, как правило, обсуждаются классические проблемы массового поведения (имеющиеся типологии, эффекты нерационального поведения индивида в толпе, детерминанты и механизмы ее формирования и т. д.), а также реализуются некоторые попытки объяснить влияние различных детерминант на массовое поведение.

Понятие «толпа» уже не раз подвергалось подробному рассмотрению с точки зрения свойств и видов, механизмов поведения, видов реакции и коммуникаций, приемов управления и манипуляции (см.: Назаретян, 2001; и др.). Более-менее согласованное определение толпы обнаружить практически не удается: этот феномен по-прежнему остается многозначным. «Массовое скопление людей» традиционно определяется как образование (скопление) большого числа людей в одном месте (Arbon, 2004). «Массовое поведение», или «поведение толпы» (crowd behavior), признается главным феноменом, требующим оценки и анализа соответствующих действий по управлению им. Вообще в научной литературе термины «толпа», «массы», «массовое скопление людей», «вид толпы», «управление поведением толпы», «состояние сознания толпы» используются в разных контекстах и оказываются нередко недифференцированны по содержанию.

Обратимся к истории возникновения и развития теорий массового поведения (или теорий толпы) в научной литературе. Лебон, как основатель теории поведения больших социальных групп, совместно с другими исследователями разработал и «увековечил» традицию исследования роли группового сознания (McPhail, 1989; Reicher, 2001). Он утверждал, что в массовых скоплениях людей индивиды фактически утрачивают чувство личной ответственности, приобретая ощущение непреодолимой силы, становятся легко доступными объектами психического заражения и влияния и как следствие — субъектами примитивного поведения.

Концепция Лебона с коллегами была критично оценена и, более того, поставлена под сомнение сторонниками диспозиционной теории (Reicher, 2001). В этой традиции коллективное поведение объяснялось с опорой на заранее существующие индивидуальные тенденции поведения. При этом отмечалось, что агрессия и насилие в массовом поведении возникают от наличия и воздействия асоциальных личностей.

Сущность нормативной теории массового поведения составляет положение о том, что всякое коллективное поведение реально осуществляется на основе возникающих норм. Утверждается, что слухи и беспорядочно движущиеся толпы имеют одной из своих важнейших целей возникновение новых социальных норм, которые обычно являются модификацией существующих. Несмотря на то, что нормативная теория восстановила закономерную связь между индивидуальным поведением и действиями в массовых скоплениях людей, она оказалась неспособной объяснить, каким образом высокая степень единства большой социальной группы может достигаться за столь короткий период времени (McPhail, 1991).

Отмеченные выше теории массового поведения больших скоплений людей были дополнены С. Рейхером и Дж. Поттером (Reicher, Potter, 1985) концепцией межгрупповой перспективы. В основу их представлений положена потребность в признании социальнокогнитивных перспектив в ин-группах (своих) и аут-группах (чужих, с оппозиционными установками). В частности, они отметили неспособность других теорий объяснить динамику процессов, составляющих природу массового поведения; неспособность понять мотивы членов массовых групповых образований, а также преодолеть чрезмерный акцент на изучении отрицательных характеристик массового поведения. Они подчеркивали необходимость рассмотрения (и понимания) различных социокогнитивных перспектив в динамике, имеющей место и в ин-группах, и в аут-группах^[1].

Ваддингтон с коллегами продвинулись дальше в понимании закономерностей массового поведения и предложили многоуровневую модель его дезорганизации, в которой фактически речь идет о влиянии факторов разного социального уровня на дисфункциональность поведения больших (массовых) групповых образований (Waddington, Jones, Critcher, 1987). Авторы пришли к заключению, что дезорганизация массового поведения в принципе редко «задумывается» в качестве цели проведения массовых мероприятий самими организаторами. Однако возможность именно такого развития событий, по мнению авторов, объяснима и, по меньшей мере, частично даже предсказуема.

Следующим важным направлением в развитии понимания социально-психологической природы массового социального образования и механизмов поведения его членов явилась разработка модели социальной идентичности массового поведения. Она основана на теории самокатегоризации, развитой Тернером с коллегами. Достоинством данной модели является положение о том, что коллективное поведение и эффективные социальные влияния в группах возможны только на основе взаимно разделяемой самокатегоризации или общего чувства социальной идентичности (Turner, Oakes, Haslam, McGarty, 1994). Эти тенденции в массовом групповом поведении ярко проявляются и в таком социальном явлении, как терроризм (см.: Соснин, Нестик, 2009; Соснин, 2011, 2012).

Теория социальной идентичности в приложении к массовому поведению была обоснована С. Рейхером (Reicher, 1996а, б) и основательно проанализирована и обсуждена Дж. Друри и С. Рейхером (Drury, Reicher, 2000). Они проанализировали феномен социальной идентичности группы, который может развиваться в процессе и результате межгруппового взаимодействия. Они считают, что конфликт возникает в условиях, когда две группы имеют несовместимые представления о возможных вариантах поведения в конкретной ситуации и когда действия одной группы рассматриваются как нарушающие представления о правильности и справедливости поведения на языке социальной идентичности другой группы. Главный вывод разработчиков модели состоял в том, что динамика межгрупповых отношений является основным фактором возникновения и развития межгруппового конфликта. Авторы считают, что межгрупповая дискуссия и развитие межгрупповых отношений являются важными способами формирования и усиления чувства социальной идентичности групп.

Анализ современных исследований массового поведения, в которых использовались, подтверждались или опровергались предлагаемые модели его объяснения, позволил выявить ряд относительно новых тем. Сознание и поведение массовых образований людей были признаны явлениями, зависящими от социальных условий, наличия «зрителей», отдельных значимых личностей, а также от множества ситуационных факторов окружающей среды. Исследователям стало ясно, что массовое поведение необходимо рассматривать в качестве феномена межгруппового взаимодействия с учетом различной динамики психологических состояний ин-групп и аут-групп. Массовые скопления людей (толпы) с более высокой вероятностью вовлекаются в конфликт, когда конфликтное поведение считается оправданным, поскольку внешняя группа, по их мнению, нарушает должные нормы и принятую практику социального поведения, или когда конфликт считается эффективным средством достижения желаемых целей ин-группы. Явление распространения конфликта связано со степенью изменения в самокатегоризации и тем самым в социальной идентичности ин-группы, а также с неспособностью внешней группы дифференцировать наличие разных подгрупп в массовом групповом образовании (толпе). Межгрупповая динамика оказалась решающим фактором возникновения массового конфликта (Reicher, 1996).

Возникновение «чувства силы» (phenomenon of empowerment) в ин-группе, т. е. в массовом групповом образовании (например, в толпе в целом), было также идентифицировано исследователями как принципиально важный феномен, оказывающий влияние на массовое поведение ин-группы (Vider, 2004; Drury, 2002). Силовые (доминантные) действия членов ин-группы (толпы) опирались на представления о «должной/правильной практике взаимодействия» (социальной норме) и ее нарушении представителями аут-группы (на практике — представителями правоохранительных структур). Друри и Рейхер на основе наблюдений обнаружили, что, поскольку члены массового группового образования (толпы) воспринимали разные формы поведения аут-группы как преимущественно «незаконные», границы толпы начинали расширяться и в ин-группу начинали включаться те индивиды, которые на предыдущем этапе считались аутсайдерами (скорее, сторонними наблюдателями) (Drury, Reicher, 2000). Расширение границ массового группового образования явно способствовало возникновению общего «чувства силы» в толпе, от чего она реально становилась более сильной.

Теперь остановимся на проблеме измерения (наблюдения и фиксации) параметров массовых групповых образований (толп). Естественно, в литературе есть рекомендации и подходы к решению этой проблемы и обсуждение разных ограничений представленных выше моделей массового поведения (объем толпы, наличие подгрупп в толпе, механизмы формирования толпы и т. д.) (Zeitz еt al., 2007). Целесообразно кратко изложить эти представления, которые недостаточно известны отечественным специалистам.

Например, в Англии матрица для оценки возможностей правоохранительных структур при обеспечении безопасности массовых мероприятий включает профиль состава толпы как совокупность ряда индикаторов (Health and Safety Executive…, 1999). Основные дескрипторы массового группового образования включают параметры участия семейных групп, молодых людей, детей и подростков, пожилых людей и, что очень важно, представителей конкурирующих групп. В руководстве, разработанном Австралийской ассоциацией управления чрезвычайными ситуациями, описаны типы толп в условиях массовых скоплений людей с выделением ключевых дескрипторов, включающих физические движения, степень участия, формы поведения (Australia, 1999) (см. таблицу 1).

Таблица 1

Типы массовых скоплений людей с выделением ключевых дескрипторов

На сегодняшний момент можно назвать и определить следующие наиболее известные в литературе типы групповых массовых образований (Назаретян, 2001), которые, по установившейся терминологии, называют «толпами».

Случайная толпа — скопление людей, собравшихся посмотреть на неожиданное происшествие. Это самая обыденная ситуация стихийного массового поведения, которую доводилось в жизни наблюдать любому взрослому человеку.

Конвенциональная толпа — групповое образование, которое собирается по поводу заранее объявленного события (митинг, концерт, утбольный матч и т. д.). Здесь преобладает направленный интерес, и люди до определенного времени (пока толпа сохраняет качество конвенциональности) готовы следовать в своем поведении определенным социальным правилам (конвенциям).

Экспрессивная толпа — групповое образование, ритмически выражающее доминирующие в толпе эмоции — радость, энтузиазм, протестные настроения и т. п.

Экстатическая толпа — групповое образование, которое заражено экстремальной формой выражения своих эмоций — радостью, гневом, протестной готовностью доказать свою правоту и т. д. Это наиболее опасный вид толпы, требующий внимательного отношения со стороны правоохранительных структур.

Действующая толпа — групповое образование, представляющее наиболее опасный вид коллективного поведения (оппозиционного, протестного) для правоохранительных структур государства. В ее рамках можно выделить ряд подвидов толпы: агрессивная, паническая, стяжательная, повстанческая.

Агрессивная толпа — групповое образование, доминантой поведения которой являются злоба, ярость и стремление доказать властям свои справедливость и правоту.

Паническая толпа — групповое образование, в котором каждый человек в ситуации необходимости спасения жизни стремится избежать личного смертельного исхода. Паническое поведение (индивидуальное выживание) обычно не только является спасительным, но часто становится более опасным фактором, чем то, что спровоцировало ситуацию паники.

Стяжательная толпа — группа людей, которые в критической ситуации стремятся завладеть ценностями людей, находящихся в беде. Доминируют жадность, отсутствие нравственных норм поведения и страх наказания. Однако слово «стяжательная» не всегда следует понимать буквально. Это может быть толпа голодных людей, не видящих выхода из ситуации, кроме приобретения припасов для жизни в погромах и использования ситуации в целях выживания.

Повстанческая толпа — это групповое образование, которое ведет борьбу с государством на основе духовно-религиозных, идейных мотиваций. Показательный пример такой деятельности — террористическая активность в современном мире.

Другой инструментарий был предложен А. Пайнзом и К. Маслачем, методический подход которых включал сбор информации по таким параметрам, как уровень вербальной активности толпы, физические движения, участие сторонних наблюдателей и т. п. Их вариант предполагал необходимость разработки матрицы параметров измерения психологического состояния и поведения толпы (Ртез, Maslach, 1993). А. Пайнз и К. Маслач считали, что необходимо разрабатывать матрицу параметров измерения массового сознания толпы. Основываясь на идеях этих авторов, К. Зейтц с коллегами выполнил прикладное исследование для служб экстренного реагирования (полиция, медики, пожарные и т. д.) по измерению (фиксации) параметров массовых групповых образований. Оно включало разработку матрицы качеств для оценки состояния массового сознания толпы (Zeitz et al., 2005).

Состояние сознания толпы характеризовалось как пассивное, активное и энергетическое (активно-агрессивное) (см. таблицу 2).

Таблица 2

Матрицы для оценки состояния массового сознания толпы

Типологию массовых групповых образований^[2] можно также построить, исходя из представлений о социальной установке (рациональный, эмоциональный и поведенческий компоненты), а имеющиеся в литературе классификации типов групповых образований распределить в соответствии с критериями социальной установки с некоторыми дополнениями. Основными признаками типологии массовых групповых образований являются: а) критерий времени существования группового образования: долговременные группы (демографические, политические, профессиональные, религиозноэтнические) и кратковременные (митинги, аудитории, аудитории зрелищных мероприятий, массовые скопления людей в протестных явлениях и т. п.); б) критерий модальности (знак, направленность) массового поведения: социально ориентированное или социально деструктивное, противоправное поведение.

Основными психологическими характеристиками поведения больших социальных групп могут являться:

— рациональные компоненты, т. е. коллективные представления, мнения группы;

— мотивации, т. е. групповые интересы и цели;

— аффективные потребности, т. е. коллективные переживания, социальные чувства и настроения группы (толпы), которые необходимо выражать и которые, как правило, в толпе выражаются неосознанно.

Если говорить о динамических (эмоциональных) признаках поведения человека в толпе, то и классические, и современные исследования выделяют ряд базовых характеристик поведения:

— эффекты психологического заражения (неосознанно действовать как все);

— эффект анонимности и возможности выражения своих «комплексов» в толпе;

— снижение рациональной оценки своего поведения в толпе;

— «психологическое отключение» от своего социального статуса;

— снижение интеллектуальных способностей при поведении в толпе.

Естественно, все эти эффекты взаимосвязаны. Исходя из этого, представим матрицу типологий массовых групповых образований в следующем виде (таблица 3).

Как видно из приведенной матрицы, одно и то же название (тип) группового образования может попадать в разные ячейки в зависимости от сочетания критериев классификации. Приведены типичные названия массовых групповых образований, наиболее часто употребляемые в литературных источниках (Назаретян, 2001; Zeitz et al., 2009; и др.). Данная классификация помогает системно отрефлексировать проблематику типологии массовых групповых явлений, определить тип массового образования (как конкретного объекта исследования) на основании определенных критериев. Между тем она открыта и для включения других типов групповых массовых образований.

Таблица 3

Матрица типологий массовых групповых образований

Обозначения: + социально ориентированное поведение, — деструктивное, криминальное. 1 — партии, союзы, общественные организации, религиозные группы, секты, повстанческие (террористические) организации и движения; 2 — стихийные, ведомые и случайные толпы, конвенциальные группы, панические и стяжательные толпы; 3 — религиозные группы и секты, повстанческие (террористические) организации; 4 — ведомые и случайные толпы, экспрессивные, агрессивные и экстатические толпы, панические и стяжательные толпы; 5 — партии, союзы, общественные организации, религиозные группы, секты, повстанческие (террористические) группы; 6 — ведомые и случайные толпы, экспрессивные, агрессивные и экстатические толпы, панические и стяжательные толпы. Групповые образования классифицируются дополнительно по критерию модальности поведения: 1.1 — партии, союзы, общественные организации, религиозные группы; 1.2 — секты, повстанческие (террористические) организации; 2.1 — демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия, действующие в рамках закона; 2.2 — стихийные, ведомые, конвенциальные группы, протестные движения (толпы); 3.1 — ячейка свободна; 3.2 — секты, повстанческие (террористические) группы; 4.1 — ведомые, случайные и экспрессивные толпы, демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия, действующие в рамках закона; ведомые, случайные, экспрессивные и экстатические толпы, демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия, превращающиеся в агрессивные толпы, оппозиционные протестные группы; все типы групповых образований, действующих в рамках закона; 5.2 — религиозные секты, повстанческие (террористические) группы; 6.1 — все типы кратковременных групповых образований, действующих в рамках закона (демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия); 6.2 — протестные групповые образования, агрессивные толпы, бунты, стяжательные и панические толпы.

* * *

Итак, мы рассмотрели различные подходы к проблеме наблюдения и фиксации параметров массовых групповых образований. Исследования подтвердили, что групповое сознание и поведение массового образования (толпы) является важным фактором, которому следует уделять более пристальное внимание в практической деятельности структур экстренного реагирования (Zeitz K. et al., 2009).

Во-первых, современные исследования психологических проблем массовых образований людей и их поведения позволили поставить под сомнение идеи классиков о тотальной неуправляемости индивидов и их высочайшей зависимости в толпе.

Во-вторых, объяснительный потенциал теории социальной идентичности в применении к анализу массового сознания и поведения крупных групповых образований оказался достаточно высоким и перспективным, особенно в прикладном плане. Психологические исследования установили, что участие членов толп в массовых мероприятиях требует от них модификации существующих норм поведения и формирования общего чувства социальной идентичности. Кстати, данное положение имеет непосредственное отношение к пониманию и объяснению поведения практически любых больших социальных групп (Журавлев, Емельянова, 2009).

Поскольку существует высокая вероятность возникновения противоправных действий в массовых групповых образованиях, активность правоохранительных структур в таких условиях имеет решающее значение. Их участие на этапе планирования и подготовки массовых мероприятий дает им возможность идентифицировать группы риска. Как следствие, у правоохранительных структур возникает потребность применять и развивать подходы к эффективному взаимодействию с массовыми групповыми образованиями и перспективному проектированию своих возможностей по управлению их поведением. Эти модели должны включать подготовку персонала экстренного реагирования, разработку соответствующих техник и технологий, механизмов управления и ограничения возможностей для агрессивного массового поведения (Drury, Reicher, 2005). Вместе с тем, по-прежнему существует необходимость трансляции социально-психологических теорий толп на их практическое применение в управлении массовыми групповыми образованиями. Это возможно, если имеет место понимание воздействия психологических факторов на групповое сознание ин-группы, понимание влияния этих факторов на естественных моделях наблюдения (при фиксации параметров поведения толпы) со стороны правоохранительных органов, на разработанные способы изменения психологического состояния толпы.

Анализ мировой литературы по рассматриваемой проблеме позволил констатировать, что существуют две важные характеристики массового поведения больших скоплений людей: 1) такое поведение подвержено закономерному изменению в направлении к более агрессивному, экстремистскому; 2) нередко люди вынуждены участвовать в возможных противоправных акциях в силу своего присутствия. Это дает возможность правоохранительным структурам эффективно вмешиваться в управление поведением массовых групповых образований и проводить следующие мероприятия: а) мониторинг предстоящего события; б) анализ содержания (целей) проведения массового мероприятия; в) идентификацию и управление возможным противоправным поведением. Естественно, необходимо выполнение многообразных исследований по проблеме управления массовыми групповыми образованиями, разработка исследовательского и практического инструментария (техник и технологий) по изменению поведения толпы. Это остается одним из актуальных направлений развития современной социальной психологии.

Проведенный теоретический анализ психологических проблем массового поведения и классических представлений о поведении индивида в массовом групповом образовании позволил: а) показать возникшую неадекватность классических представлений о закономерностях массового поведения, прежде всего поведения толп, в соответствии с ранними представлениями Лебона, Тарда и их последователей; б) в качестве нового направления исследований массового поведения выделить теорию социальной идентичности. Это направление имеет большие перспективы в разработке прикладных вопросов воздействия на массовое поведение.

Выделенное прикладное направление требует междисциплинарного анализа с привлечением специалистов из смежных наук и включает в себя разработку системы социально-психологического сопровождения, воздействия и влияния на поведение больших социальных групп (социальный контроль, психологическая поддержка, организация обратной связи и систем противодействия и т. д.). В дальнейшем необходимо обосновать новую проблематику в изучении массового группового поведения, возникшую на рубеже тысячелетий в связи с развитием интернет-технологий, потребность изучить их влияние на массовое сознание и поведение. Данное направление исследований требует систематических усилий и конкретных разработок со стороны социальных психологов.

Глава 2

Эволюция теорий массового сознания и поведения: психологические феномены, факторы, механизмы

В предыдущей главе дан краткий исторический анализ формирования научного направления, связанного с исследованием массового сознания и поведения, рассмотрены новые тенденции исследований поведения больших социальных групп в современной психологической науке. Показано, что классические теории поведения толп (массовых групповых образований), развитые в работах классиков Лебона, Тарда и Фрейда, сегодня не достаточны для объяснения современных тенденций массового поведения людей. Сегодня необходимо избавляться от выраженного психологического детерминизма, завышенного противопоставления двух форм поведения индивида — как автономного субъекта и в толпе. Сегодня участников массовых движений уже нельзя рассматривать исключительно как нерациональных субъектов, подверженных в толпе психологическому заражению и снижению своих интеллектуальных ресурсов. В этой связи эволюционируют не только теории массового сознания и поведения, но и психологические феномены, факторы, механизмы воздействия претерпевают существенные трансформации. Задача настоящей главы — показать перспективность исследований по данному научному направлению с позиций социально-идентификационного подхода.

В научной литературе термины «толпа», «массовое скопление людей» часто использовались (и используются) без разграничения. Массовое скопление людей определяется исследователями как образование большого числа людей в одном месте (Arbon, 2004, p. 208212; Milsten et al., 2002, p. 151–167), но нет согласованного определения толпы. Практически термин «состояние сознания толпы» стал параметром измерения вероятного массового поведения.

В современной научной литературе теория толпы развивается в нескольких направлениях, которые удобно сопоставить благодаря предложенной К. Зейтцем с коллегами таблице (см. таблицу 4).

Таблица 4

«Теория толпы» в современной научной литературе (цит. по: Zeitz et al., 2009, р. 32–38)

Анализ современных исследований массового поведения в разных вариантах массовых событий, в которых использовались предлагаемые выше теории объяснения массового поведения, вскрыл ряд важных тем (Соснин, 2011; Психологическое воздействие…, 2012; Психологическое воздействие., 2014). Сознание и поведение массовых групповых образований были признаны явлениями, зависящими от определенных условий — «зрителей», отдельных личностей, а также от динамики ситуационных массовых изменений окружающей среды (Slepicka, 1995).

Например, К. Янг (Young, 2002) пришел к выводу, что потребность болельщиков в установлении норм групповой идентификации (основанной на широком спектре факторов), по-видимому, является важным фактором массовой дезорганизации поведения. Б. Дози с коллегами (Doosje et al., 2002), исследуя развитие групповой идентификации в ответ на предполагаемые или актуальные изменения в межгрупповой иерархии (в лабораторных условиях), пришли к выводу, что степень и природа выражения солидарности зависит от степени идентификации со своей группой.

Исследователям стало ясно, что массовое поведение необходимо понимать как феномен межгруппового взаимодействия с учетом различных перспектив динамики в ин-группах и аут-группах. Массовые скопления людей (толпы) с большей вероятностью вовлекаются в конфликт, когда конфликтное поведение считается законным, поскольку внешняя группа, по их мнению, нарушает должные нормы и практику социального поведения, или когда конфликт считается эффективным средством достижения желаемых целей ин-группы. Распространение конфликта было связано со степенью изменения в самокатегоризации социальной идентичности ин-группы и с неспособностью внешней группы дифференцировать наличие разных подгрупп в массовом групповом образовании (толпе). Межгрупповая динамика оказалась решающим фактором возникновения и развития массового конфликта.

Феномен возникновения «чувства силы» в ин-группе также был идентифицирован исследователями как важный фактор, оказывающий влияние на массовое поведение ин-группы. Силовые (конфликтные) действия членов ин-группы опирались на представления о «должной/правильной практике взаимодействия» (социальной норме) и ее нарушениях представителями аут-группы (на практике — представителями правоохранительных структур).

Дж. Друри и С. Рейхер на основе наблюдений отметили, что поскольку члены массового группового образования воспринимали поведение аут-группы как «незаконное», границы толпы начинали расширяться, и в ин-группу начинали включаться те индивиды, которые формально считались аутсайдерами (т. е. сторонними наблюдателями) (Drury, Reicher, 2000). Расширение границ массового группового образования приводило к возникновению феномена «чувства силы» в массовом сознании толпы. В последующих работах этих исследователей феномен «чувства силы» толпы как фактор массовых коллективных действий был подвергнут дальнейшему анализу.

Современные теории психологии массового поведения в целом опираются: 1) на положение об изменяющихся нормах поведения людей в толпе; 2) на идею формирования ин — и аут-групп в процессе взаимодействия; 3) на решающее значение активности правоохранительных структур в условиях неизбежного риска возникновения противоправных действий в массовых групповых образованиях.

Многие исследования фокусировались на проблеме взаимодействия между группами. Возник опыт разработки данной проблемы в прикладном аспекте анализа массового поведения как противоправных действий ряда членов массовых групповых образований (Kemp, 2006). Появилась проблема понимания внутригрупповой динамики (как внутри толп, так и между ин-группами и аут-группами), особенно во взаимодействии со службами безопасности и полицией.

В целом обзор литературы по проблеме позволил констатировать ряд выводов об особенностях группового поведения в массовых скоплениях людей:

1) массовое поведение подвержено изменению в направлении к экстремистскому поведению;

2) люди вынуждены участвовать в возможных противоправных акциях в силу своего присутствия;

3) взаимодействие субъектов подвержено эмоциональному заражению, не всегда позитивному.

Каковы же механизмы массового поведения, их динамика и психологические детерминанты?

Представление о толпе рождается из личного опыта людей. Поддавшись простому человеческому любопытству, заражаясь общим настроением, люди постепенно превращаются в неорганизованное скопление масс, или толпу. «Толпой» современные исследователи считают бесструктурное скопление людей, лишенных общности целей, но связанных сходством эмоциональных состояний и общим объектом внимания (хотя протестные толпы могут иметь четкие идеологические цели своих выступлений).

Основным психологическим механизмом образования толпы является механизм циркулярной реакции и коммуникации. Циркулярная реакция — это взаимное заражение, т. е. передача эмоционального состояния на психофизиологическом уровне между членами толпы. Процесс кружения — это обострение эмоций в толпе и готовность эмоционально реагировать на информацию, излагаемую лидерами движений. Следующим важным элементом формирования и консолидации толпы является появление нового объекта общего внимания, и лидеры движений активно используют этот механизм. Последним этапом формирования толпы как психологического целого является активизация членов толпы через возбуждение, т. е. дополнительное их стимулирование через возбуждение представлений и эмоций, соответствующих воображаемому объекту или достижению целей собравшегося группового образования, транслируемое лидерами движений.

При формировании массового группового образования возникает ядро толпы — субъекты, задача которых сформировать, психологически консолидировать толпу и использовать ее разрушительную силу в своих интересах.

Участники толпы — субъекты, примкнувшие к ней либо в силу идеологических соображений, либо вследствие идентификации своих ценностных ориентаций с направлением действий толпы. Особую опасность представляют агрессивные личности, которые примыкают к толпе исключительно из-за возможности дать разрядку своим невротическим и часто садистским наклонностям.

Добросовестно заблуждающиеся присоединяются к толпе из-за ошибочного восприятия обстановки. Они могут быть движимы ложно понятым принципом справедливости.

Кроме того, в толпе могут быть повышенно внушаемые люди, которые легко поддаются общему заражающему настроению, стихийным чувствам и поведению.

К толпе примыкают и обыватели. Они не проявляют особой активности, воспринимая ситуацию как зрелище.

И наконец, участниками толпы могут быть просто любопытствующие — наблюдающие со стороны. Они не вмешиваются в ход событий, однако их присутствие увеличивает массовость группового мероприятия и усиливает влияние стихии толпы на поведение ее участников.

В соответствии с логикой изложения, далее мы рассмотрим прикладные методы и технологии воздействия на массовое сознание и поведение. Естественно, в целом прикладное направление — разработка системы социально-психологического сопровождения, воздействия и влияния на поведение больших социальных групп (социальный контроль, психологическая поддержка, организация обратной связи и систем противодействия и т. д.) — требует отдельного междисциплинарного анализа с привлечением специалистов смежных наук, а также представителей правоохранительных органов. Поэтому ниже мы заострим внимание на развитии средств массовой коммуникации и изучение их влияния на массовое поведение людей. Данное направление исследований с позиций социально-психологической науки пока остается неразработанным (особенно с учетом развития интернет-технологий) и требующим от социальных психологов систематических усилий по его изучению.

Глава 3

Средства массовой коммуникации как канал воздействия на массовое сознание и поведение людей

Исследования, посвященные анализу влияния средств массовой коммуникации (СМК) на сознание и поведение больших масс населения, достаточно многочисленны. Предпринимаются попытки теоретического объяснения социальных процессов в обществе, связанных с влиянием СМК на общественное сознание населения и их ценностные ориентации (Perse, 2001, р. 1). Мак-Гуайр (McGuire, 1986) выделил широкий спектр воздействий СМК на сознание и поведение населения. Разные авторы связывают влияние СМИ на психологию массового поведения больших социальных групп с различными эффектами (Тард, 1902; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Московичи, 1996; Ольшанский, 2001; Сэмуэлс, 2002; Соснин, Журавлев, 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016; Вершинин, 2001; Лобза, 2002). Отметим основные сферы воздействия СМИ, которые принято выделять в современной литературе:

— воздействие на политические кампании и голосование на выборах;

— эффекты пропаганды в идеологической сфере;

— эффекты социального контроля;

— протестные движения.

Кроме того, возникают «побочные эффекты» влияния СМК на сознание и поведение населения:

— влияние показа сцен насилия и агрессивного поведения;

— влияние на образовательную политику государства;

— влияние на формирование эмоциональных реакций населения на повседневное поведение.

Аналитический обзор Макквейла (McQuail, 1994) дополняет перечень воздействий СМК: это получение знаний, формирование социальных норм поведения и культурная адаптация в обществе. Например, некоторые исследователи убеждены, что ряд проблем связан с вопросами о том, как ТВ побуждает детей к антисоциальному поведению, как оно культивирует специфические социальные установки и стереотипы поведения, которые «не вписываются» в общепринятые нравственные нормы (Liebert, Sprafkin, 1988).

Выделяются и другие аспекты воздействия СМК на сознание и поведение больших масс населения, особенно на подрастающее поколение (Московичи, 1996; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Ольшанский, 2001; Сэмуэлс…, 2002; Соснин, Журавлев., 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016).

В целом же влияние СМК на сознание и поведение больших масс населения традиционно описывается в трех аспектах: когнитивном, эмоциональном и поведенческом (в соответствии с представлениями о социальной установке). Когнитивные эффекты сопряжены с получением информации. Аффективные связаны с формированием установок, положительных или отрицательных оценок в отношении происходящих событий. Наиболее изученные виды поведенческих эффектов относятся к антисоциальному или просоциальному поведению. Представим анализ их воздействия на основные сферы массовой психологии населения.

СМК в кризисных ситуациях

Кризисная ситуация в обществе обычно трактуется как «естественное или созданное людьми событие, которое определяет. угрозу жизни людей и. нормальному функционированию общества» (Graber, 1989).

Кризисная ситуация в обществе может возникать под воздействием разных тенденций — и внешних, и внутренних. Это может быть: убийство лидера страны; возникновение угроз со стороны внутренних сил, — например, захват заложников; ситуация массовых естественных катастроф — землетрясение, наводнение и т. д.; этнические конфликты и погромы (Кондопога, Манежная площадь и пр.); внутренние конфликты (события в Египте, террористическая активность в стране, возникновение массовых протестных движений и т. д.).

Независимо от причин возникновения кризисной ситуации в стране и времени ее возникновения это экстраординарный период, который характеризуется нестабильностью, неопределенностью, стрессовым состоянием общества и эмоциональной напряженностью (Панарин, 1998; Тарабрина, Журавлев, 2012; Проблемы психологической безопасности, 2012). В этой ситуации общество начинает опираться на информацию, предоставляемую СМК, которые формируют реакцию населения на ситуацию кризиса^[3].

Первая стадия — это назревание кризиса или угроза наступления политической нестабильности (на примере потенциальной возможности оппозиционных лидеров мобилизовать большие массы населения и выйти с протестами на площадь). На этой стадии (формирование кризисной ситуации) неопределенность ситуации самая высокая и угрозы последствий трудно прогнозировать. Как ведут себя в этой ситуации СМК? На данной стадии СМК, с одной стороны, реагируют быстро, информируя о разрозненных фрагментах событий, с другой — постоянно откладывают объективное освещение происходящего (подогревая психологическое состояние заинтересованности населения в получении информации). Это особенность функционирования СМК как структуры.

Вторая стадия — это наступление кризисной ситуации. Здесь СМК стремятся полно освещать события (на Болотной площади это видеокадры столкновения протестующих с правоохранительными органами, с определенным скрытым одобрением их поведения, одобрением и интерпретацией действий оппозиции в целом).

В целом во время кризиса влияние СМК на сознание и поведение больших масс населения драматически возрастает (см., напр.: Schramm, 1965). Так, Э. Венгер (Wenger, 1980) в своем исследовании обнаружил следующее. Представители сообществ, пережившие кризисные события (естественные катастрофы, наводнения, землетрясения и т. д.), опирались на информацию, представляемую СМК в период этих катастроф. Он отмечал, что для многих из них СМК были не только важным, но и единственным источником информации (Wenger, 1980, р. 243). Респонденты главным образом опирались на информацию электронных СМК, считая их наиболее объективными, от 58,3 % до 74,6 % респондентов назвали радио и ТВ основными источниками информации в период кризиса.

Влияние СМК на насилие в обществе

Озабоченность исследователей проблемой распространения насилия в СМК давно известна (см., напр.: National Television Violence Study, 1997). Трансляция страха и насилия сопровождает многие новостные сообщения, драматически влияя на формирование ценностных установок и на психологическое состояние больших масс населения (Perse, 2001; и др.). Подавляющее число компьютерных игр связано с показом сцен насилия (Funk, 1993).

Имеющиеся теоретические подходы к объяснению агрессивного поведения в целом взаимно дополняют друг друга.

В когнитивном плане люди не только получают информацию, наблюдая сцены насилия по ТВ, но усваивают увиденные модели агрессивного поведения и применяют их в своей повседневной жизни.

Есть исследования, подтверждающие, что «насильственный медиаконтекст» передач СМК отрицательно воздействует на психику детей и может оказывать стойкие негативные влияния на их здоровье, развитие и благополучие (см., напр.: Mares, 1996; Shrum, 1997; Morgan, Shanahan, 1997). В целом в исследованиях массовой коммуникации большинство ученых признают, что СМК несут свою долю ответственности за распространение сцен агрессивного поведения среди населения:

— когда насилие вознаграждается и психологически оправдывается;

— когда агрессивное поведение считается нормальным в повседневной жизни;

— когда аудитория ассоциирует себя с агрессором (в соответствии с замыслами режиссера);

— когда насилие мотивировано (восстановление справедливости);

— когда насилие представляется как естественный компонент поведения;

— когда нет достаточного критицизма в отношении насилия в обществе;

— когда аудитория (население) психологически предрасположено в своем поведении к агрессии.

Исследователи влияния насилия в медиаконтексте передач СМК предлагают ряд рекомендаций к уменьшению их негативного воздействия. Необходимо отметить, что, по мнению многих исследователей, просоциальное воздействие СМК на сознание и поведение больших масс населения намного сильнее, чем негативные эффекты в целом: «Просоциальный эффект (воздействия СМК на поведение. — В. С.) намного сильнее в его влиянии на детей… Потенциальное про-социальное воздействие превосходит негативные последствия антисоциальных программ»^[4] (Hearold, 1986).

В целом исследования подтверждают негативное влияние сцен насилия на психологическое развитие подрастающего поколения страны (см., напр.: Huston et al., 1992; Gunter, 2001, 2003; Gunter et al., 2000; Harris, Scott, 2002).

С другой стороны, СМК формируют ценностные отношения людей к событиям повседневной жизни, и в том числе к ситуациям массового протестного поведения. СМК драматически влияют на массовое сознание и поведение больших масс населения: дают нам идеи, изменяют наши ценностные установки, формируют «правильное» понимание того, что собой представляет современный мир и как нам следует вести себя (Лайнбарджер, 1962; Соснин, 1993, 1994; Московичи, 1996; Соснин, 1997; Лебон, Тард, 1998; Почепцов, 2000; Ольшанский, 2001; Аронсон, 2003; Сэмуэлс, 2002; Ариели, 2013; Соснин, Журавлев, 2014; Соснин, 2015; Бахтуридзе, 2016). Но это не что иное, как технологии воздействия на массовое сознание и поведение людей для реализации глобальных интересов основных субъектов исторического процесса (Ling, 2008).

Таким образом, необходимы фундаментальные исследования психологического восприятия виртуального пространства, является актуальным изучение влияния компьютерных игр на массовое агрессивное поведение, влияния Интернета на политическую активность населения.

Роль СМК в развитии скандалов и провокаций

Исследований, посвященных данной проблеме, достаточно много. Зададимся вопросом: как психологические технологии провокации и скандалы используются в качестве мотиваторов в современном информационном пространстве? Анализ истории политических скандалов и провокаций можно начинать с XIX в. (Париж 1847 г., революция Ф. Орландского и т. д.). Современная политическая динамика скандалов международного плана проанализирована М. Кастеллсом (Castells, 2009, р. 243–253).

Рассмотрим проблематику скандала как социально-психологического феномена с позиций социальной психологии.

Развитие любого государства и в периоды его стабильного функционирования, и в периоды кардинальных перемен сопряжено с конфликтами и на социально-политическом, и на социально-психологическом (групповом), и на индивидуально-личностном уровнях. Феномен конфликта-скандала в социальной жизни общества — это объективная составляющая логики развития любого общества. Он имеет комплексный характер и функционирует на всех общественных уровнях.

Исследование этого феномена (и концептуально-терминологический язык его описания) существенно зависит от области науки (философии, социологии, психологии), в которой оно проводится.

Социологи рассматривают эту проблему с позиций факторов и детерминант развития общества. В целом на основе анализа источников ими предложен следующий вариант определения концепта «скандал»: «Скандал — это событие, связанное с нарушением общепринятых норм известными людьми (публичными людьми. — В. С.) и вызывающее острую реакцию социальных групп» (Дмитриев, Сычев, 2012, с. 11). Можно добавить: в понимание скандала как конфликта включается «случай, происшествие, ссора, получившие широкую огласку (нарушающие порядок руганью, дракой и т. п.» (там же).

Но к анализу проблемы скандала возможен другой подход: рассмотреть данный феномен не просто как «получивший широкое публичное освещение инцидент, связанный с заявлениями о правонарушениях, позорных и аморальных поступках» (там же, с. 10), а как феномен социального конфликта (Соснин, 1993, 1994). Такой подход позволяет подойти к анализу феномена скандала с системных представлений и использовать методологический аппарат, разработанный в социальной психологии конфликта (см., напр.: Левицкий и др., 2006).

Конечно, данный анализ должен опираться на базовые представления философов, конфликтологов и социологов по этой проблематике, поскольку социальные психологи не могут осуществлять свой анализ «в вакууме». Положения социологов — это фундаментальная основа для анализа социальных психологов.

Далее мы проанализируем феномен скандала с позиции социальной психологии конфликта. Для этого выделим общие и специфические функции феномена скандала как формы (типа) социального конфликта и обозначим формы регуляции и разрешения скандалов на разных социальных уровнях, делая акцент на социополитических и социально-психологических аспектах данного феномена в современных условиях развития России.

Прежде всего определим конфликт как социальный феномен в социальной психологии. Одно из многочисленных определений таково: конфликт — это резкое несогласие или противопоставление интересов, идей и т. д. участников социального взаимодействия. Он включает в себя осознанное расхождение их интересов или уверенность в том, что наличные желания сторон не могут быть достигнуты одновременно.

Обычно люди считают, что конфликт (скандал) — это однозначно негативное или дисфункциональное явление. Данные представления в сознании человека (и группы) имеют два аспекта: во-первых, это ощущение того, что что-то происходит неправильно (с точки зрения социальной справедливости) или что есть ряд проблем, требующих разрешения; во-вторых, скандал (конфликт) может повлечь за собой разрушительные последствия. В таком понимании сказывается логика здравого смысла и находят отражение защитные реакции человека и группы на стрессовые ситуации скандала. Но «на уровне общества скандалы, когда их слишком много, не только дисфункциональны. В какой-то степени они служат повышению морали… Таким образом, скандалы. воспитывают политиков и все население» (Дмитриев, 2012, с. 19). Однако, разумеется, лучше бы воспитывать население не на отрицательных примерах, а на положительных.

Исследователи тщательно проанализировали ряд деструктивных функций конфликта-скандала, отражающих социально-психологическую динамику его развития. Обозначим их.

1. Процесс конкуренции. Стороны (субъекты — отдельные индивиды, политические деятели, представители власти и бизнеса и т. д.) конкурируют друг с другом. Каждая из них считает, что ее жизненные цели и задачи правильны и что она не сможет достичь их реализации, не уничтожая оппонента (конечно, не обязательно физически). Таким образом, конфликт, скандал как следствие конкуренции может служить инструментом противоборства и вести к дальнейшей эскалации противостояния.

2. Проблема предубеждения. По мере интенсификации внутреннего психологического противостояния сторон понимание их взаимоотношений начинает искажаться. Этот аспект психологической динамики взаимоотношений потенциальных оппонентов означает, что субъект (отдельный индивид или представитель группы) склонен рассматривать ситуацию взаимоотношений с оппонентом в соответствии со своими взглядами. Следовательно, он (как отдельный индивид или представитель группы) начинает интерпретировать события или поведение других людей как оказавшихся на его стороне или на стороне противоположной.

3. Проблема эмоционального реагирования. Скандалы и конфликты имеют тенденцию приобретать эмоциональную нагрузку. И это вполне объяснимо. Эмоции начинают превалировать над рассудком, потенциальные оппоненты скандала начинают вести себя все более и более иррационально, опираясь на эмоции. Происходит сдвиг с обсуждения сущности проблемы на личности оппонентов.

4. Проблема коммуникации. При возникновении скандала, конфликта коммуникация между субъектами скандала ухудшается: она может быть сведена к попыткам уничтожить, унизить или разоблачить точку зрения противоположной стороны или прибавить весомости своей позиции (как правило, через СМИ).

5. Жесткая приверженность своим обязательствам. Стороны замыкаются на своих позициях. Реагируя на вызовы оппонентов, они все более отстаивают свою точку зрения и все менее готовы отступить от нее из страха «потерять лицо».

6. Проблема минимизации сходства, умножения различий. Когда стороны замкнулись на своих позициях, обсуждение сущности конфликта становится расплывчатым, оппоненты начинают проявлять тенденцию рассматривать друг друга — и позиции друг друга — как диаметрально противоположные. Факторы, отличающие и отдаляющие субъектов скандала друг от друга, становятся главными в их взаимоотношениях, тогда как сходство и общность чрезмерно минимизируются. Подобное искаженное понимание ведет к убежденности сторон скандала в том, что они гораздо дальше друг от друга, чем это может быть в действительности. Поэтому они начинают предпринимать еще большие усилия, чтобы «выиграть» конфликт или достичь победы в возникшем скандале.

7. Эскалация конфликта-скандала. Когда перечисленные выше этапы развития конфликтной ситуации (скандала) пройдены, каждая сторона еще больше замыкается на своей точке зрения, становится менее толерантной и более агрессивной, более эмоционально вовлеченной в скандал и менее склонной общаться с оппонентом. Итог: обе стороны конфликта (скандала) пытаются победить, усиливая приверженность своей позиции и увеличивая свои ресурсы, которые они готовы привлечь для достижения «победы». Обе стороны становятся уверены в том, что, добавив еще немного (ресурсов, стойкости, энтузиазма, энергии и т. п.), они смогут принудить соперника капитулировать, сдаться и признать свое поражение. Однако, как показывают наиболее деструктивные конфликты и скандалы, подобная стратегия заводит обе стороны в тупик.

Конечно, выше представлена социально-психологическая динамика развития деструктивного конфликта-скандала. Однако социальные психологи и исследователи, утверждают, что конфликт (и феномен скандала как одна из его форм) может иметь и конструктивные функции как для развития общества в целом, так и социальной организации и развития личности индивида (Deutsch, 1973).

В принципе, конфликт (и скандал как его форма) имеет черты и деструктивные, и конструктивные, поэтому основная задача — не просто устранять конфликт, но научиться управлять им. Это означает — оставлять деструктивные элементы динамики конфликта-скандала под контролем, а позитивные использовать для его конструктивного разрешения. Стратегия переговоров — самая продуктивная стратегия управления скандалами.

Конструктивные функции конфликта-скандала заключаются в следующих его свойствах:

1) дает членам групп (сообществу в целом) знания и способы для работы с проблемами;

2) может укреплять консолидацию отношений в обществе (хотя и не всегда позитивную, но в целом ориентированную на укрепление социальной справедливости);

3) показывает необходимость дальнейшего развития индивида и группы;

4) может доставлять удовлетворение человеку. Позволяет оценить свою жизнь философски, признать ее сложность и противоречивость.

Теперь соотнесем общие параметры психологии социального конфликта, изложенные выше, с феноменом скандала как его формы. Эти концепции хорошо «вписываются» в содержание анализа феномена скандала, проведенного А. В. Дмитриевым (Дмитриев, 2012, с. 4–27). Феномен скандала является комплексным и может быть рассмотрен на трех уровнях: 1) как социополитический феномен, преимущественно анализируемый философами, конфликтологами и социологами; 2) на социально-психологическом уровне (анализ динамики взаимоотношений групп общества); 3) на индивидуально-личностном уровне (как анализ конфликтов-скандалов между отдельными личностями)^[5]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ин-группа представляет собой совокупность людей, имеющих взаимно разделяемые социальные нормы и общую цель (например, болельщики определенной спортивной команды). Аут-группы — это люди, которые не входят в ин-группу или которые не разделяют чувства социальной идентичности ин-группы. Аут-группы образуются тогда, когда одна группа массового образования противостоит другой. Очевидный пример аут-группы — это болельщики другой спортивной команды. Однако более внушительная ин-группа по своему составу и численности может формироваться в массовое скопление людей (толпу), если происходит сопротивление полиции. И, следовательно, полиция является аут-группой по отношению к первой группе.

2

Термин «массовые групповые образования» в работе используется как обобщающий концепт для обозначения социальных групп (преимущественно больших), участвующих в массовых групповых процессах (групповые образования типа «толпа», социальные движения, группы болельщиков на спортивных мероприятиях, протестные группы и т. д.).

3

Массовые протестные выступления населения в определенном смысле можно рассматривать как показатель кризиса в обществе, поскольку в такой ситуации присутствуют все признаки кризиса, отмеченные выше.

4

С этим мнением западных психологов трудно согласиться, учитывая современную динамику влияния СМК на массовое сознание и поведение больших масс населения, особенно на подрастающее поколение, если рассматривать влияние Интернета на массовую психологию поведения.

5

В политической борьбе этот аспект скандалов также «выносится» на социально-политический уровень.