Спорим?

А. Фрей, 2023

Джейс знает сладкий привкус легких побед. В его руках – чужие тайны и ключи от неприступных спален. Общество до неприличия богатых студентов устало от простых интриг, опасных мотогонок и кровавых подпольных боев. Тогда они придумывают новую, еще более жестокую и изощренную игру. Им не хватает лишь жертвы…

Глава 8

Мы достаточно долго сидели в тишине. Я аккуратно надписывала над словами, написанными неразборчивым почерком, более аккуратный вариант, пока слова преподавателя были свежи в памяти. Джейс же ходил из стороны в сторону, насколько это позволяла кабина лифта: два шага от стенки до стенки. Меня сначала это порядком нервировало, но потом это все просто-напросто растворилось. Большой плюс учебы: это помогает отвлечься. Но знаете, что помогает отвлечься еще больше? Социальные сети. Поэтому я достала телефон, со вздохом убирая в рюкзак объемную тетрадь.

— Что-то долго… — пробормотал Джейс.

— Готова спорить, ты никогда не молчал столько времени.

— Мы торчим тут почти час, — разозлился Андервуд.

— И сколько прошло?

— Полчаса, — уже тише добавил он.

— И в каком месте это почти час? — поинтересовалась я.

— Относительно, — скривился парень. — Как думаешь, жизнь подчиняется законам фильмов?

— Нет, — сразу ответила я.

— Почему? Ты — бедная, немного стремноватая девочка. Я — богатый, красивый парень. Мечта любой девушки, — он самовлюбленно улыбнулся, чуть взлохматив черные кудри.

— Конечно. Только все немного иначе. Ты — полный уебок. А мне плевать на парней в целом.

— Лесбиянка? — будничным тоном спросил Джейс.

— У меня другие приоритеты. Для начала стоит найти работу, заработать подушку безопасности…

— А там и климакс не за горами, — фыркнул он. — Ты хочешь сделать так, потому что в твоей семье все было ровно наоборот? Но, знаешь, мне кажется, ты не из тех, кто будет голодать. Даже на бои решилась.

Я удивленно подняла голову, сжимая телефон. Эти слова — не то, что я ожидала услышать. Совершенно противоположны тому, что я ожидала услышать. Все, на что я наталкивалась — осуждение или игнорирование. Со своей стороны прежде всего.

— Но я голодала. И сейчас живу не особо… Сам знаешь. Я добьюсь финансовой стабильности своими силами.

— Это единственная твоя цель? — насмешливо спросил Джейс. — Ожидал немного большего.

— Мне плевать на твои ожидания, — еще раз повторила я. — Легко говорить, когда у тебя изначально есть то, к чему другие всю жизнь стремятся.

— И что? Деньги?

— Ага. Свобода. Можешь делать что хочешь. Купить что угодно.

— Да. Но свободы у меня нет, — он отвернулся, а я мотнула головой.

— Будешь душу мне изливать? Не собираюсь выслушивать твое дерьмо, — я злилась. Это он на жизнь пытается жаловаться? — Какая жалость. Что? Где тебя там ограничивают?

— Ты не понимаешь.

— Конечно, куда мне до богатых деток, — почти зарычала я. Нахождение в замкнутом пространстве нервировало меня.

— Тебя так заботят чужие деньги.

— Потому что у меня их нет. Тебе кажется, что это жалко, но, знаешь что? Плевать. Потому что деньги — то, что реально заботит, когда не можешь позволить себе еду. Да, деньги заботят, когда думаешь, попадешь ли в больницу в пятничный вечер, потому что нужно оплатить счета. И это ты не поймешь. Пятьдесят тысяч на спор, — я возмущенно выдохнула, качая головой. — Ты противный. Витаешь в своей реальности, не замечая проблем других.

— Может, это ты не замечаешь чужих проблем? — приподнял брови Андервуд. — Я тебе открыться пытался, а ты про свои проблемки мне…

— Хочешь, чтобы я стала твоим личным психологом? Легко. Что угодно за деньги, знаешь же, — съязвила я.

— Что угодно?

— Да. Только цену назови, — я поднялась с пола и скривилась. — Наверное, так и думаешь. И будешь прав. Но есть что-то, что тебе не купить.

— Будешь затирать про чувства, да? Слышал уже.

— И? Будешь спорить?

— Нет. Но остальное… — он щелкнул пальцами. — Легко.

Я еще раз нажала на кнопку вызова помощи.

— Тебе стоит помолчать, иначе мы точно не выйдем вдвоем, — уже более холодным тоном бросила я.

— Ты быстро становишься агрессивной. И быстро успокаиваешься, — заключил он. — Отличительная черта всех в Клетке. И все угрюмые.

— Сложно смеяться, когда тело покрыто синяками, знаешь ли, — скривилась я, неосознанно касаясь едва зажившего синяка. Он перестал болеть, теперь лишь слабо пульсировал.

— Судя по вашей аптечке…

— Не у всех в Клетке есть деньги на лекарства и мази. И на врачей. Мне очень повезло с Тео.

— Нельзя сказать того же о нем, — фыркнул Джейс. — Ты как бесполезный балласт. Не смей обижаться. Я называю вещи своими именами, — продолжал рассуждать Андервуд.

— У тебя нет друзей, потому что ты не затыкаешься или…

— Я просто слишком хорош.

— Или это из-за твоего огромного эго? Видимо, смесь.

— А у тебя почему друзей нет?

— С чего это? А Тео кто, по твоему?

— Всего один.

— Ты, видимо, ничего не понимаешь в дружбе.

И, сказав это, я поняла, насколько все плохо. Джейс неопределенно пожал плечами и отвернулся. Я вглядывалась в его силуэт, изо всех сил стараясь отогнать от себя противное чувство жалости. Чувство понимания и желание помочь. Как можно испытывать жалость к нему? Мне не доставляет удовольствия чужая боль. Кому бы она ни принадлежала. И я знаю, что не справилась бы со всем, что так навалилось на меня, без Тео или мамы. Труднее всего приходится, когда не с кем разделить то, что волнует.

— Сколько можно ждать? — простонал Андервуд, съезжая по стенке на пол. — Почти час…

— Опять «почти час»?

— Пятьдесят минут, — вздохнул Джейс. — Почему мы не можем поговорить нормально?

— Я не знаю, почему ты не умеешь нормально разговаривать. Любой диалог скатываешь к себе.

— Возношу, — засмеялся он, но тут же фальшиво покашлял. — Ладно. Так все, что тебе раздражает — моя самооценка?

— Пока да. Потом смогу предоставить подробный список на парочку страниц.

— Всего парочку? Я заслуживаю диссертации, — он улыбнулся той самой идеальной американской улыбки, которой самое место на рекламных фото в кабинете стоматолога. Неестественная.

— Не нарывайся.

— Тогда о чем ты хочешь поговорить?

— Ни о чем. Я слишком устала и хочу убить тебя.

— Тебе придется встать в очередь, — с напускным сожалением проговорил Джейс. — Я порасспрашивал о тебе…

Я резко распахнула глаза. Понятия не имею, что мои сокурсники могут сказать обо мне, помимо Клетки. Наверняка ничего хорошего. Я не самый социализированный человек.

— Зачем, когда можно спросить напрямую? Нравятся сплетни?

— Люди не рассказывают о себе напрямую. Не рассказывают правду. Либо приукрашают, либо недоговаривают.

— Ты всех по некоторым судишь?

— Хочешь сказать, что отличаешься?

— Смотря чем.

— Я общался с такими, как ты. Из Клетки. Все такие агрессивные. Чуть что, сразу бьют…

— А ты думал, что после всего можно остаться добрым? Тебе стоит попробовать выстоять пару раундов в Клетке. Посмотрю на то, как ты будешь смеяться после.

— Еще раз поспорим? — усмехнулся Джейс.

— А ты планировал зарабатывать иначе? — фыркнула я. — Для начала нам стоит закончить хотя бы один спор, не думаешь? В субботу я могу выиграть.

— Только если я тебе позволю. А этого не будет, — пожал плечами Андервуд. — Так что можешь готовиться.

— К чему? Вместо тренировок мы сидим в лифте. Конечно, так я не выиграю точно.

— Я не мог пойти тренироваться сегодня. Мне нужно быть в другом месте через полчаса, — он снова посмотрел на часы.

— Это меняет многое, — с сарказмом произнесла я. — Ты не успеешь. И что это за срочность? Ты странный.

— Только из-за того, что у меня есть дела? Поэтому я странный?

— До пары… Ты сказал мне подождать, а сам пошел куда-то. Что это было?

— Я удивлен, что ты не влезла, — кивнул Джейс. — Что-то не так.

— Если это оружие или наркотики… Я разорву спор. Все споры.

— Это все, что тебя волнует?

— Меня волнует все, что может мне навредить. Я не в праве докапываться. Просто скажи мне, что это никак меня не заденет.

— Можешь не волноваться тогда. Кстати, я попросил Макса перенести наш маленький сюрприз на следующую неделю. Тебе ведь нужно дожить до субботы.

Я не стала спрашивать, хоть он этого и ждал. Я молча уткнулась в телефон, обновляя без конца ленту новостей, когда двери распахнулись. Я встрепенулась, подскакивая на ноги. Сгребла тетради, попутно запихивая их в рюкзак.

— Наконец-то… — прошептал Джейс, потирая ладонями лицо. — Я думал, что умру здесь.

***

Я завалилась на кровать и тут же укуталась двумя одеялами. Слишком холодно. Я дрожала, сжимаясь всем телом. Опять этот дикий холод. А Джейс ушел сразу, как нас освободили из лифта. Куда-то опаздывал. Все бегут.

У всех есть цели, какие-то задачи. А я лишь хожу на пары, где моего отсутствия никто не заметит. Никаких перспектив. Никаких амбиций. Зарабатываю деньги, чтобы не умереть от голода. Не умираю от голода, чтобы заработать денег. Порочный круг. Давно пора бы разорвать его, да сил не хватает на такой отчаянный шаг. Но что мне держать, когда я лечу в пропасть. Главное — не утащить за собой никого.

Вообще мне нужно идти на тренировку. Не на эту идиотскую, на мотоцикле, а в зал. Кости будто налились ледянящим свинцом. Я встала, шатаясь. И почему мне так хреново? Я закашлялась, проводя пальцами по горячей коже. Меня передернуло.

Меня будто еще раз побили. Я на несколько секунд зажмурилась, тяжело дыша. Надо идти. Размазня. Слишком холодно.

Мысли такие обрывочные. Ускользают, словно рыбы в мутном пруду. Я пытаюсь словить их, но они бьют хвостами, дразнят и ныряют вглубь вновь. Словно в бреду я спускаюсь по лестнице. И чувство, будто что-то забыла. Ноги сами несут вниз. Автопилот.

— Эй! — послышалось сзади. Я медленно обернулась. Вот почему я ехала на лифте. — Есть деньги? — мужчина лет сорока поднялся с одеяла.

— Нет, — также ответила я. Говорю будто из-под воды. И по ощущениям надо мной целая тонна воды.

Опасность. Слово, пульсирующее в сознании. Пробуждает древнейший инстинкт раненого зверя. Дерись или беги.

Дерись.

Сложно управлять телом, когда скелет весит не меньше тонны, а сил никаких нет. Движения такие медленные. Все такое медленное. Я будто застряла в том кошмарном сне, когда находишься на грани жизни и смерти и не можешь сделать ничего, чтобы спастись. Я ведь семнадцатая в рейтинге.

Костяшки встречаются с челюстью. Больно, но обладателю этой челюсти всяко больнее.

Беги.

Я срываюсь с места и мчусь по ступенькам вниз. На автопилоте. Ноги работают, словно простой механизм. Простой механизм, который тут же становится непригодным в новых условиях. Поэтому, наверное, я падаю. Или потому что меня потянули за капюшон.

Я встретилась с полом слишком неожиданно. Я почувствовала резкий удар о ладони. Инстинкт самосохранения работает на отлично. Перевернулась на спину, пиная кого-то. Попала. Ничего не вижу: в глазах слезы. Что со мной не так? Размазня.

И я получаю удар в ребра. Воздух вышибает. Я резко распахиваю губы, но тут же сжимаюсь.

В голове рваные воспоминания. Тео стоит надо мной, учит группироваться. Показывает, как спрятать жизненно важные органы. И я повторяю то, что делаю тогда. Колени к груди. Локти соприкасаются перед лицом, а ладонями обхватываю голову.

Персональный ад. Удары. Боль расцветает то в одном месте, то в другом. Но рядом. И вправду, подобно цветению. Считаю секунды, наполненные агонией. Стоит закрыть глаза — ощущения обостряются. Поэтому я неотрывно смотрю на грязный пол перед глазами.

Еще одно правило Клетки — не кричать. Иначе спонсоры уйдут. Я парализована. А потом накатывает темнота. И я очень благодарна.

***

Я ощупываю пространство возле себя. Холодный пол. Холод. Снаружи и внутри. Я хриплю. Воздух обжигает горло и легкие. Я будто наглоталась кислоты. И меня выворачивает. Еле поднимаюсь на руках, силясь не упасть в лужу собственной рвоты. Неплохая мотивация. Откашливаюсь, еле разлепляя глаза. Жжет. Отталкиваюсь от пола, хватаюсь за перила.

Рядом со мной нет рюкзака, но ключи остались в кармане толстовки. Но рюкзак точно был, когда я выходила из квартиры. Я сморщилась, потирая лицо руками. Висок тут же запульсировал, а ребра загорелись от боли. Я захрипела, подтягивая к себе ноги. Надо подняться. Всего пара этажей. Я и не такое переносила. Шаг за шагом. Коленями прямо о стык. Я стискиваю челюсти и запрокидываю голову, медленно выдыхая. Держаться. Нужно просто продержаться. А в квартире уже будет Тео. Точно будет. По щеке что-то течет, но я не плачу. Осторожно касаюсь виска, покрытого треснутой коркой. Вот почему я вырубилась. Как знала, что надо на лифте спускаться.

Я поднимаюсь еще раз. Ребра нещадно болели. Каждая ступенька — круг ада. Я доползла до площадки и отдышалась. Надо собраться с силами. Надо…

***

Я кричу, но не могу пошевелиться. Боль разъедает изнутри подобно кислоте. Я не издаю ни звука. Морщусь, чуть поворачиваясь. Я в своей кровати. Тео. Это он донес меня. Я еле улыбнулась. Всегда он оказывается рядом, чтобы помочь.

Я раскрываю глаза и первое время не вижу абсолютно ничего. Смотрю в пустоту, а пустота смотрит в меня.

Зрение возвращается вспышками. Каждый вдох отдается жуткой болью. А тело будто горит.

— Ну и где твой друг, когда он так нужен? — спросил Джейс. — Я понятия не имею, что делать с этими синяками дальше.