Одиссея городского чуда. История II. Нашествие ангела

Агата Колобанова

У Стаса есть тайна. Настолько удивительная, что люди в нее не поверят даже если он сам все расскажет. Он понимает речь зверей и может говорить с ними. Прямо в городе. на виду у всех, он живет в своем параллельном мире, полном неведомых людям трагедий и радостей. Живет… и молчит о о своей тайне.Так и жил, одинокий, скрытный, не понимаемый людьми, пока однажды, сентябрьским вечером, не остановился на дороге, чтобы помочь незнакомой девушке. Кто ж знал, к чему может привести эта встреча…

Часть 13. Смерть убийце

Теперь я его видел. Ростом примерно с меня. Худощавый, но не тощий, а жилистый. С широко распахнутыми, почти безумными, глазами. И с небольшим черным пистолетом в руке.

«Вороны, вороны! Почему вороны, что им надо от меня?!» — спросил он меня хриплым голосом.

«Ты. Травил. Собак…» — выдавил я, глядя ему в глаза.

«Собаки… нахрен собак! Новых заведут… почему вороны?» — не унимался он.

А ведь он не в себе. Вороны преследуют его уже не первый час. Тут у кого угодно сдадут нервы.

А еще… зачем ему пистолет. Зачем?

«Он стрелял из этой штуки?» — спросил я ворон.

«Не попал! Не попал!» — ответил мне нестройный хор насмешливых голосов.

Стрелял, значит. По птицам…

«Ты каркаешь! Каркаешь! Это твои вороны!» — закричал он, срываясь на визг.

Отвлечь его, отвлечь разговорами и подойти вплотную, тогда смогу отнять оружие.

«Ты. Убивал. Собак».

Я продолжал идти, глядя в широко распахнутые, покрасневшие серые глаза отравителя.

«У тебя глаза, глаза, глаза зеленые!!!» — визжал он, поднимая пистолет.

Вскинуть руку я успел. Поэтому боль пронзила не лицо, а предплечье. Хлопок-боль, хлопок-боль. Несколько раз.

А потом я просто дошел и выхватил пистолет из его руки.

Он не сопротивлялся. Смотрел на меня, не пытаясь бежать.

Рука пульсировала от боли. Запястье что-то щекотало, словно травинка.

Я поднял руку.

Да.

Вся кисть в струйках крови.

Он убивал собак. Он пытался убивать ворон. Теперь он попытался убить меня.

Убийца…

«Убийца!!!» — каркнул я и ударил его пальцем в лоб, оставляя кляксу своей крови.

Сейчас не май, но вороны все поняли правильно.

«Убийца! Убийца! Убийца!» — клич заполонил небеса.

Теперь стая не кружила над отравителем, преследуя его. Птицы точно знали, что надо делать с убийцей. Куда лучше, чем я.

Он бежал, петляя, спотыкаясь, прикрывая голову руками. Птицы пикировали раз за разом, нанося удары крепкими клювами, и поднимались ввысь, уступая место собратьям, таким же разъяренным, как они сами.

Я шел следом, постепенно отставая от бегущего человека. Но это было не важно, стаю было и видно и слышно издалека.

Стая остановилась достаточно скоро. Теперь точно можно не торопиться.

Да. Уже никуда не побежит.

Вороны загнали его в прудик. В мелкий прудик с песчаными берегами. Там, раз за разом ныряя, чтобы увернуться от очередного клюва, он и стоял по грудь в воде.

Остановившись на берегу, я поднял правую, целую руку. Я ведь в ней что-то держу… что-то важное держу.

Черный, тяжелый, небольшой и опасный.

Это та штука, которая испортила мне руку.

«Убийца! Смерть убийце!» — кричало небо десятками голосов.

Да. Смерть. Смерть убийце.

Они не могут до него добраться в воде. Но я-то могу. Прямо отсюда.

Подняв пистолет, я прицелился… попытался…

Нет. Не смогу. Слишком быстро мельтешат птицы.

Значит, надо подойти вплотную и тогда…

«Стасик! Стасик, стой!»

Кто эта женщина, почему она держит меня за одежду?