Тео

Азад Амирбеков

Рассказ повествует о приключениях людей и микробов, которые живут на этих людях. Главные герои произведения бактерия и руфер.

Неожиданный перелёт

Не успели Тео с Темосом дойти до середины носового прохода, как мощная воздушная струя чудовищной силы вытолкнула их наружу. Тео летел по воздуху, а его внутренности чуть не вылезли из него. Он и его друг шлёпнулись на внутреннюю поверхность ладони хозяина, и Тео потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то увидел своего товарища по экстремальным полётам. Он дополз до него и понял, что Темос без чувств. Когда Тео дёрнул его жгутиками, друг стал медленно приходить в себя.

— Что это было? — произнёс ошалевший друг.

— Это наш хозяин чихнул, вот мы и полетели с тобой. Но он успел ещё прикрыть свой нос. В результате этих взаимосвязанных явлений мы теперь оказались на его руке.

— Вот это полёт, — продолжал удивляться полусонный друг.

— Мой отец говорил мне, что при чихании человека мы можем вылететь из носа со скоростью сто шестьдесят километров в час.

— Он откуда это знает? Он у тебя учёный?

— Нет, он просто дружит с нейронами нашего хозяина. Нервные клетки рассказывают ему всё, что знает наш хозяин.

— Как это он может дружить с нейронами? У твоего отца есть доступ в головной мозг?

— Да, у моего отца очень много знакомых работают в системе, что тебе и не снилось.

— А чем он их подкупил?

— Ничем. Они ему доверяют. Они знают, что он никогда никому плохого не сделает.

— Они, наверное, всё равно с недоверием относятся к нашему брату.

— К нам домой в гости приходят даже макрофаги из иммунной системы. Они уважают моего отца, — продолжал хвалиться Тео. — Я слышал, как один макрофаг сказал, что если бы не мы — микробы, — то он бы потерял свою работу.

— А зачем они вообще к вам ходят? Просто поболтать что ли?

— Иногда просто так, а иногда по делу. Один раз к нам пришёл какой-то старший лейкоцит. Он просил, чтобы мы слегка атаковали какой-нибудь орган нашего хозяина.

— Для чего это?

— Для того, чтобы они, клетки иммунной системы, могли отработать свои навыки по борьбе с микробами. Надо было создать видимость серьёзной угрозы для хозяина. Это для учебной тревоги.

— Они наших не покалечат в этой учебной тревоге?

— Нет, они их просто похватают, отведут куда надо, а потом отпустят.

— Интересно.

— Мой папа выступает переговорщиком между иммунными клетками и микробами. Они ему сообщают, когда будут крупные рейды со стороны иммунных клеток, а мы успеваем спрятаться. Так что попадают к ним в основном глупые да пьяные микробы, от которых всё равно никакого толку.

— А где твой отец сейчас?

— Его отправили в секретную командировку в кишечник.

Темос уже окончательно пришёл в себя, а Тео вспомнил о словах доктора. Он ведь назначил хозяину антибиотики!

— Темос! — крикнул Тео.

— Что?

— Нам же нужно срочно сообщить всем нашим, что нашему хозяину назначили лечение! Если мы вовремя не сообщим нашей семье об этих ядах, то все могут погибнуть!

— Точно! А как мы это теперь сделаем?

— Нужно что-то придумать.

Друзья стали обдумывать, как быстро вернуться назад в носоглотку и сообщить всей семье о надвигающейся опасности. Темос и Тео — два самых быстрых микроба носоглотки. Часто от взрослых они слышали в свой адрес, что они мутанты среди племени микробов, и их скорость — это результат воздействия самых страшных синтетических антибиотиков.

Микробы шептались, что скорость Тео и Темоса — это ответная реакция всего микромира, призванного уберечь популяцию от вымирания. Если микробы могли защититься от антибиотиков, находясь в относительной статичности, то теперь Верховный Центр микромира решил изменить стратегию своего поведения. И главный акцент он теперь делает на способности микробов быстро уходить с опасных участков в более безопасные.

Злые языки говорят, что Тео с Темосом искусственно выведенные микробы. Когда Тео замечал, с какой быстрой он перемещается, то он и сам начинал понимать, что он необычный микроб. Но Тео со своим другом старался не думать об этом. Он слышал о секретной лаборатории микромира. И ему не очень хотелось верить в то, что они с Темосом родились именно там.

Старожилы поговаривают, что это место охраняется самым тщательным образом. За любое высказывание о его существовании могут привлечь к самому строгому наказанию. Иммунные клетки отдали бы многое за информацию о местонахождении этой лаборатории. Почти все слышали о ней, но никто не знает, где располагается этот объект.

Как бы то ни было, Тео очень любит бегать. Когда он набирает скорость, то получает ни с чем несравнимое удовольствие. Чем выше его скорость, тем сильнее переживаемое им чувство.

Пока они с другом думали о том, как быстрее добраться до носоглотки, к ним подошла делегация местных микробов.

— Здравствуйте, дорогие гости! Вы откуда к нам пожаловали? — спросил самый важный из них.

— Мы вылетели из носа нашего хозяина при чихании, — честно признался Тео.

— И какие у вас планы на будущее? Вы остаётесь у нас или желаете вернуться обратно в свою носоглотку?

— Мы очень хотим попасть в нашу носоглотку, но мы пока не знаем, как это сделать.

— Тогда мы можем предоставить вам двоим место для кормёжки. Я думаю, что еды у нас пока хватит на всех. Мы, микробы, — дружелюбное население кожи нашего хозяина. Наши правила очень простые: живите спокойно, не хулиганьте. Мы никому не позволим здесь разводить всякие болезни. Нам и без них очень хорошо живётся.

— Мы всё поняли, — ответили гости.

— А как вас зовут? — спросил главный.

— Меня зовут Теофраст, а моего друга Темос.

— А меня кличут дядей Бионтычем. Прошу любить и жаловать.

— Дядя Бионтыч, я должен вам сказать, что доктор назначил антибиотики нашему хозяину, а наша семья пребывает в неведении. Мы хотим вернуться домой и рассказать им об этом, иначе они могут погибнуть от этого яда, — стал Тео объяснять проблему новому знакомому.

— Да, я знаю об этом. Надоели мне эти доктора со своими пилюлями и уколами. Житья от них нет. Но мы уже здесь немного привыкли к этим веществам. Нас постоянно обмывают всякими антибактериальными средствами. Благо, что наш хозяин не очень тяготеет к этим химикатам, а то бы мы все полегли.

— А вы здесь давно живёте? — спросил Тео.

— Очень. Я родился здесь, когда наш хозяин ещё бегал на четвереньках и сосал соску.

— А я родился в носоглотке.

— Да, молодые микробы. Вам придётся несладко после этих антибиотиков, но вы сами во всём виноваты.

— Почему же?

— Это же вы вызвали воспаление в глотке нашего хозяина. Нет у вас там порядка. Никто не хочет взять на себя ответственность. Воспаление, как мы знаем от нашего доктора, требует применения антибиотиков. Тут ничего не поделаешь.

— У нас всегда был порядок пока мой папа находился вместе с нами. А сейчас его там нет. Его отправили в командировку в кишечник с каким-то важным заданием. Мне так мама сказала.

— А кто твой отец? Может, я его знаю?

— Моего отца зовут Эшерих, он работает в координационном отделе носоглотки, но иногда его вызывают другие отделы организма хозяина.

— Ты сын великого Эшериха?!

— Да. А вы его знаете?

— Его здесь все знают. Раньше он к нам часто приходил со своей свитой. Они здесь организовывали работу. Когда он являлся с проверкой, то все местные чиновники становились очень осторожными и доброжелательными. Ну, прям, душечками. Он умеет ставить всех на свои места. Да и его мандат даёт ему право решать многие задачи, которые перед ним ставят в Верховном Центре микромира. ВЦМ — это орган управления, с которым лучше не стоит шутить, как и перечить его сотрудникам. Ответ на такие действия может прийти незамедлительным образом. С твоим отцом я имел дело. В одно время здесь стали главенствовать злостные бактерии, которые вызывали различные заболевания у нашего уважаемого хозяина. Они каким-то образом напугали наш местный совет самоуправления и стали здесь вводить свои правила, с которыми я не соглашался. Они пришли ко мне и угрожали расправой. Местная полиция только разводила руками. Мол, мы ничего сделать не можем: им дали указание из местного совета помалкивать и делать вид, что происходящее не имеет ничего общего с нарушением закона. Тогда мне пришлось позвонить по горячей электрохимической линии в Верховный Центра микромира. Меня сразу же соединили с твоим отцом. Он меня внимательно выслушал и велел спокойно ждать. Не успел я окончательно проанализировать все слова твоего отца, как услышал крики и воинствующие голоса. Это, оказывается, пришли сотрудники Верховного Центра из соседнего района. Их направил твой отец. Многие злостные микробы были сразу пойманы и казнены на нашей главной площади микробов. Некоторых пожалели, а другие убежали сломя голову. Весь местный совет распустили. Некоторое время сотрудники Верховного Центра сами управляли здесь и наводили прежние порядки. Потом они выбрали в местный совет наиболее заслуженных кандидатов, а сами быстро исчезли. Так что твоего отца здесь все знают и хорошо помнят. Вы теперь наши желанные гости.

— Ничего себе! Твой отец очень крутой, — начал подавать голос Темос.

— Здравствуйте! Мы очень рады вас видеть у нас! Сейчас я угощу вас чем-нибудь вкусненьким. Вы, наверное, проголодались? Ну, конечно же! И почему я это ещё спрашиваю. Сейчас я вас угощу вкусняшками. Мои детки обожают полакомиться свежими хлопьями перхоти. Наш хозяин в последнее время щедро вознаграждает нас непревзойдённой перхотью высшего качества без химикатов и усилителей вкуса, — начала тараторить красивая бактерия.

— Сальмонеллочка, успокойся. Наши гости к нам попали случайно, и им срочно нужно вернуться в носоглотку, — вмешался Бионтыч.

— Так быстро! Я даже не успела с вами познакомиться. Но я знаю, кто вы такие. Я всё слышала. Ты сын Эшериха. Мы хорошо тут знаем твоего отца. Я тоже имела честь быть знакомой с ним. Последний раз твой отец меня здорово отчитал за то, что я нахожусь не на своём месте. Видите ли, сальмонеллы должны находиться в кишечнике нашего хозяина, но никак ни на его коже. А мне здесь нравится, здесь большой простор и много света. Там темно и тесно, — стала откровенничать красивая бактерия с длинными жгутиками. — Твой отец — очень строгий микроб. Вот когда я его вновь увижу, то я ему всё скажу. Почему это его сын из рода Эшерих гуляет по поверхности кожи? Вы, насколько я помню, не можете терпеть открытых пространств и кислорода.

— Сальмонеллочка, угомонись! — строго произнёс Бионтыч.

— Я, конечно же, шучу. Я никому ничего не скажу. Я боюсь твоего отца. Надеюсь, он с тобой не так строг, как с нами. Я бактерия ветреная. Поэтому я пойду и начну сушить на ветру лепестки перхоти пока наш хозяин не проснулся.

Микробы увидели, как хозяин лёг на кровать и закрыл лицо ладонью, на которой, к сожалению, их не было. А Тео подумал, как же им сделать так, чтобы он коснулся носа ладонью, на которой находились они?

Когда ушла словоохотливая Сальмонеллочка, к ним подошёл неизвестного вида микроб и сообщил Бионтычу, что его вызывает по электрохимическому телефону Эшерих.

— Ваш отец звонит мне. Он, наверное, узнал, что вы здесь, — тревожным голосом проговорил старый служака. — Пойдёмте вместе, он наверняка захочет поговорить со своим сыном.

Тео с Темосом быстро пошли за Бионтычем, который двигался довольно быстро. Через несколько мгновений они оказались на месте, где лежала горизонтальная камера, в которую могли поместиться несколько Бионтычей. Возле камеры стояли два здоровенных микроба с винтовками, которые стреляют антибиотиками. Тео такое оружие видел у своего отца. Он тогда строго объяснил, чтобы сын ни в коем случае близко не подходил к этому оружию. «Антибиотическое оружие — очень опасное средство борьбы с любым живым существом. Держись, сын, подальше от него», — были слова отца Тео.

— Эти двое со мной, — объяснил охранникам телефона встревоженный Бионтыч.

Опытный микроб не знал, чем закончится не начавшийся ещё разговор с Эшерихом. Бионтыч максимально сосредоточился перед предстоящей беседой с непредсказуемым и самым строгим работником Верховного Центра микромира.

— Здравствуйте! На связи Бионтыч. Чем могу вам служить?

— Здравствуйте! Это говорит Эшерих. У вас сейчас находится мой сын?

— Да. Он стоит возле меня.

— Сын, ты как там оказался?

— Пап, мы гуляли в ноздрях нашего хозяина, он внезапно чихнул, и мы вылетели и приземлились тут, — с волнением Тео стал отвечать своему отцу.

— Ты опять устраивал в носовых проходах свои спринтерские состязания? Я сколько раз тебе говорил, что твой бег раздражает слизистые поверхности носа. К чему это приводит?

— Ответной реакции в виде чиха нашего хозяина, — виновато ответил Тео.

— Правильно. Тогда почему ты опять бегаешь как угорелый?

— Но я люблю бегать, — оправдывался Тео.

— И ты, конечно же, не смазывал свои жгутики слизью?! Для чего это нужно делать? Напомни мне, пожалуйста.

— Для того, чтобы не раздражать слизистую носоглотки нашего хозяина.

— Совершенно верно. Ты всё знаешь, но делаешь по-своему. Почему?

— Слизь не даёт мне развить нужную мне скорость. Она тормозит мои движения.

— Тормозит — это правда, но неужели нельзя бегать немного помедленнее?! У нас, в носоглотке, соревнования не намечаются. Я их запретил.

— Я знаю. Но я хочу быть первым во всём.

— Серьёзный довод. Всё. Об этом потом поговорим. Сейчас вот что. Ты пока оставайся на месте и никуда не убегай. Запомни: не общайся со злостными бактериями. Они недолюбливают Верховный Центр микромира, а меня в первую очередь. Ты понял? Жди моего звонка. Я вытащу тебя оттуда.

— Да, я понял, отец.

— Бионтыч!

— Да, я здесь!

— Обеспечьте безопасность моему сыну.

— Хорошо.

— Всё. До связи.

— До связи, — ответили Тео и Темос вместе с дядей Бионтычем, который переживал, наверное, больше всех.

После разговора с Эшерихом, он сидел задумчивый и обеспокоенный грядущими событиями, которые невозможно было предсказать и отменить. Он хорошо знал и понимал, что Эшерих может устроить проверку в любом месте, куда бы его не направили. А тут ему на голову прилетел его неугомонный сын со своим другом. Старому микробу сейчас очень хотелось покоя в своей округе и хрустящих без усилителей вкуса лепестков перхоти хозяина Игната Захаровича, человека из богемы.

Сам Игнат Захарович тем временем в знак поддержки своего исключительного имиджа, а также друзей по цеху, стал частенько нюхать порошки с наркотическим эффектом. Образ жизни артиста давно подталкивал его сделать популярный и предсказуемый шаг. Тонкая творческая натура артиста долго искала себе отдушину и новых ярких впечатлений. И он наконец-то нашёл то, чего ему необъяснимо недоставало. Теперь он наклонился над столом и втянул в свои ноздри полосы с белым порошком. При этом он не забывал повторять вслух: «Три полоски для Золушки».