Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана

Азер Мамедзаде, 2013

В монографии на основе конкретно-исторического подхода исследуется процесс зарождения, формирования и правового становления свободы совести. При этом подробно освещены вопросы развития идеи свободы совести в учениях мыслителей и трудности ее осуществления в разные эпохи, правового содержания и законодательного закрепления свободы совести. Раскрыты международно-правовые гарантии свободы совести и конституционно-правовые основы ее в странах мира. Рассмотрены основные положения уголовно-правовой доктрины об ответственности за посягательства на свободу совести, дан анализ основных тенденций и проблем уголовно-правовой охраны свободы совести в законодательствах Российской Империи и Азербайджанской Республики. Проведено сравнительно-правовое исследование современного иностранного уголовного законодательства по изучаемому вопросу. Монография представляет научный интерес не только с историко-правовой точки зрения, но и с позиции влияния различных подходов к осмыслению феномена «свобода совести» и формированию его современного понимания. Она может быть полезна студентам, аспирантам, преподавателям, религиоведам, юристам, законодателям и всем, кто интересуется проблемами религии и права.

Редакционная коллегия серии «Теория и практика уголовного права и уголовного процесса»

В. С. Комиссаров (отв. ред.), А. И. Коробеев (отв. ред.), В. П. Васильев, Ю. Н. Волков, Л. Н. Вишневская, М. Х. Гельдибаев, Ю. В. Голик, И. Э. Звечаровский, В. П. Коняхин, Л. Л. Кругликов, Н. И. Мацнев, С. Ф. Милюков, М. Г. Миненок, А. Н. Попов, А. П. Стуканов, А. В. Федоров, А. А. Эксархопуло

Рецензенты:

И. М. Рагимов, доктор юридических наук, профессор,

В. Маммедалиев, доктор филологических наук, профессор, академик Национальной академии наук Азербайджанской Республики

© А. А. Мамедзаде, 2013

© ООО «Юридический центр-Пресс», 2013

К читателю (вместо предисловия)

Свобода совести — основа всякого права на свободу, поэтому она не может быть отменена или ограничена людской волей, государственной властью.

Она есть изъявление Бога.

Бог в свободе видит достоинство сотворенного им человека. Только в свободном существе образ и подобие Божии обнаруживаются.

Н. А. Бердяев

Любое исследование, претендующее на научность, ничего не выдумывает, а лишь выявляет и развивает изначально существующие в природе, в том числе и в жизни человеческого сообщества, явления, феномены, их закономерности и суть. Следуя этой мысли, мы приступаем и к исследованию свободы совести как феномену, восходящему к основам функционирования человечества.

Стремление к свободе — свойство человеческой личности (252, с. 7), свобода не существует без человека, а человек — без свободы (99, с. 146). Сказанное в полной мере относится и к свободе совести.

Свобода совести вечна и имеет общечеловеческую значимость, из всех свобод именно она наиболее глубоко и благотворно влияет на устройство общества. Потому свобода совести была и поныне остается объектом познания широкого круга исследователей — философов и социологов, теологов и религиоведов, историков, юристов и публицистов во всем мире, что свидетельствует об актуальности этой проблемы.

Свобода совести — старейшее из личных прав человека, признанных правовыми документами мирового сообщества в качестве основы статуса человека, ибо без нее теряло бы смысл конституционное закрепление всех иных прав и свобод, обеспечивающих организацию его поведения.

Право на свободу совести относится к основам демократии и означает, прежде всего, свободу индивидуума от любого идеологического контроля, право каждого самостоятельно выбирать систему духовных ценностей: быть или не быть последователем той или иной религии, изменять свое отношение к религии или не изменять, отстаивать свои убеждения относительно религии и действовать в соответствии с ними или нет.

По своей сути свобода совести, как и свобода вообще, отражает самую насущную потребность человека, поскольку исходит из его биологических и социальных начал, и данное обстоятельство не подвергается сомнению. Иными словами, она неотчуждаема (неотъемлема) от человека потому, что представляет собой коренное качество, «которое имманентно человеку как жизнедеятельному существу и которое нельзя отделить от него без явной угрозы потерять в нем члена общественного союза» (197, с. 30). Эта мысль сидит в корне основного принципа прав и свобод человека, зафиксированного в конституциях практически всех стран и в международных документах о правах человека, основанных на идеях естественных прав и свобод.

Однако тот факт, что ранее (до эпохи буржуазных революций) не происходило такого прямого закрепления свободы совести как субъективного права человека, вовсе не означает, что такового права не было вообще. Оно было, ибо оно прирожденное и возникло независимо от усмотрения государственных законодательных органов из самой природы человека как социального существа. «Право это простирается далеко за пределы одной свободы веры или свободы внутреннего убеждения человека, — писал проф. А. Ф. Кистяковский, — эта свобода обеспечена самой человеческой природой, как достояние внутренней жизни человека, развивающейся в недосягаемых глубинах его духа; религиозное убеждение субъекта, пока оно не проявляется во внешних актах, недоступно ни для какого непосредственного воздействия или принуждения, а потому, строго говоря, и не нуждается в правовой защите» (93, с. 65–66). «С признанием особого, независящего от государства, права на свободу совести было найдено отправное положение, — отмечает Еллинек, — исходя из которого можно было точнее определить неотчуждаемые права индивида» (72, с. 66), формирование которых неразрывно связано с поведением человека.

Поведение человека, однако, зависит не только от его природы во всех ее проявлениях (его потребностей, способностей, стремлений), т. е. естественного состояния, но и от ряда других факторов. Хотя именно этот источник (можно сказать, биологический) находится в самом начале генезиса всякого субъективного права. На поведение человека влияют также материальные условия жизни окружающих его людей (материальный источник), общественные отношения (социальный источник), отражение в нормативных актах всей его жизнедеятельности (формально-юридический источник). Все источники равнозначны, поскольку без одного не смог бы появиться другой, и вряд ли правильно в связи с этим выделять нормативный акт в качестве «ведущего источника» (319, с. 225).

Поэтому о реальном обладании человеком тем или иным правом, в данном случае — правом на свободу совести, мы можем говорить только условно (разумеется, по достижении определенного возрастного периода). Отсюда исходит и одна из задач настоящего исследования: разобраться в том, где и как зарождается и формируется свобода совести, выяснить, откуда идут ее корни, а вместе с тем и обосновать, что они имеют теологический источник, образующий основу ее правового становления.

Общеизвестно, что духовность человека в огромной степени определяется отношением к религии. Религия постоянно и во всем взаимодействует с его внутренним миром. Она присуща человеческому обществу на протяжении всей его истории и охватывает глубоким воздействием подавляющую часть населения земного шара. При всей очевидности религия, тем не менее, оказывается областью недоступной и, по меньшей мере, непонятной для очень многих людей. А потому и свобода совести, связанная с правом выбирать религию либо отрешиться от нее, — неоднозначно понимаемая и спорная дилемма, происходящая из незримой и неосязаемой человеческой души и его мыслей. Именно в этом и заключается трудность сугубо научного подхода к исследованию поставленной задачи. Здесь наука нуждается в теологии, которая открывает ей новые грани и возможности, мотивации и тяготения искренне воспринимающих религию, сам феномен веры, как сосредоточение высших духовных ценностей и как связь между человеком и божеством.

Как утверждает проф. С. Гроф, наука — наиболее мощное средство получения информации о мире, в котором мы живем, а духовность необходима как источник смысла жизни (58, с. 210). Соглашаясь с бесспорной мыслью о науке как средстве получения информации о мире, нужно отметить, что мир, в котором живут люди, содержит и духовные составляющие, часть из которых включена в сферу интересов религии. Смысл жизни способен формироваться и из других источников нерелигиозной природы, о которых мы говорили выше. Наука, со своей стороны, тоже делает эти составляющие объектом познания, пытаясь выявить философские, психологические социологические и иные механизмы религиозной веры. Кроме того, представления о смысле жизни, определение этого смысла зависят отнюдь не только от веры.

Но не вызывает сомнений правота С. Грофа, что религиозный стимул был одной из самых могучих движущих сил человеческой истории и культуры. Было бы трудно представить себе прогресс человечества, если бы ритуальная и духовная жизнь полностью зиждилась на необоснованных фантазиях и заблуждениях. Чтобы оказывать столь сильное воздействие на ход человеческой истории, религия должна отражать основополагающие аспекты человеческой природы, хотя способы этого отражения зачастую бывают весьма сомнительными (58, с. 210). При таком подходе можно видеть, насколько наука и религия тесно связаны, между ними имеются определенные пересечения. И для науки, и для религии объяснение является основной функцией, хотя содержание и методы объяснения в них принципиально различны. В свое время великий А. Энштейн высказал глубоко верную мысль: «Наука без религии хрома, религия без науки слепа… Подлинного конфликта между религией и наукой не может быть» (7).

Строя свою работу, я попытался подойти к исследуемой проблеме как с научной, так и с религиозной точки зрения. Взгляды, выраженные мною, ни в коем случае не являются общепринятыми для научных исследователей. Есть ученые, которые практикуют религию, есть и другие, считающие интерес к религии симптомом неразрешенных эмоциональных конфликтов. Моя позиция характерна скорее для третьей группы исследователей. Выделяя гуманистические моменты в религии, ее позитивное содержание, я искал форму компромисса, которая позволила бы объединить как можно большее количество людей, опирающихся на общечеловеческие ценности. Каждая религия полагает, что отличается от других своей особенной и единственно истинной сущностью. Воспринимая это как должное и чувствуя внутреннюю потребность в попытке представить себе будущее религиозной культуры, как основы развития общества, я неоднократно изучал ее истоки и путь формирования, что позволило мне определить круг исследуемых вопросов.

По ходу исследования каждый из вопросов порождал новые, сопричастные подвопросы, которые невозможно было обойти вниманием. Поэтому представляется важным рассмотреть все составляющие интересующей нас проблемы в их единстве, в их взаимосвязи и взаимозависимости. И если в итоге нам это удастся, хотя бы частично, мы будем считать выполненной и основную задачу, которая видится в следующем: обосновать, что свобода совести, имея религиозные истоки, воплощает в себе как духовное, так и юридическое право человека.

Я постараюсь также убедить читателей в том, что свобода совести мусульман проистекает из религии Аллаха и что главным источником ее является Священный Коран. Сегодня, по-видимому, настала пора, когда это стало возможно. Ибо процессы демократизации нашего общества, его обновления, расширяющейся гласности заставляют ставить по-новому многие вопросы, в том числе и связанные с отношением людей к религии. Эта небольшая, но жизненно важная область и прежде привлекала мое внимание. На это меня натолкнули и реальные обстоятельства, наглядно свидетельствующие о губительных последствиях тотального и насильственного насаждения «научного» атеизма, отчужденности от религиозных постулатов, нравственных критериев, отхода от божественных истин и пренебрежения ими. При всем этом следует заметить, что ныне более ощутимыми стали процессы возрождения духовных ценностей. В таких условиях понимание генезиса свободы совести обретает особую важность. Иначе она превращается в оторванную от своего источника и потому утратившую свою суть формальную фразу.

Поэтому, изучая Коран на предмет теологического источника свободы совести, я каждый раз пытался соотнести последнее с божественными началами мироустройства, с проявлениями человеческого разума и воли. Таким образом, свобода совести выводится не из чего-нибудь, а из самого Божьего замысла, переданному Им человеку. Причем для Бога не существует дискриминационного подхода. Наделив этой свободой первочеловека, Он передает ее и всем его потомкам, каждому в равной мере. А с какой полнотой конкретный человек осознает эту свободу или реализует ее — совершенно иной вопрос, не касающийся измерений самой свободы совести.

Коран есть ясное наставление для всех и Свет на пути. Каждый мусульманин должен изучать Коран, стремиться понять его аяты и поступать в соответствии с ними (вопреки распространившемуся заблуждению, будто вникание в суть того, что говорит Бог в Своем Откровении, зарезервировано для немногочисленных избранных ученых) (64, с. 68).

Божественные установления, данные человечеству в Священном Коране, являются религиозными, нравственными нормами, определяющими реальный образ жизни мусульман, придерживающихся заповедей ислама. Они позволяют каждому человеку сохранять и реализовывать без ущерба для себя и для других свою, Богом данную свободу, а верхам — регулировать жизнь общества на основе человечности, справедливости и надежности.

Подобное утверждение может показаться излишним сегодня, когда все это и так ясно из обширной доктрины, разработанной мусульманскими теологами-правоведами, исходя из божественных откровений, в течение многих веков. Об этом свидетельствует и мусульманское право, основы которого не только божественного свойства и которое, несмотря на внешний риторизм, способно применяться к условиям современного мира.

Но как нам напоминают авторы ряда современных работ в области права, ничто еще не изжито полностью и реальные «правоведческие» возможности реставрации прошлых антинорм (имеются в виду нормы «социалистического права»), основанных не на естественных правах и не на праве вообще, а на соображениях государственной целесообразности, существуют и ныне. Инерция правового атеизма постсоветского правоведения приводит порою к выводам, что общество вовсе не гарантировано от прецедента «безбожьего» осмысления права (26, с. 80). А каковы были последствия последнего в Европе, хорошо нам известно из истории новых европейских народов.

Здесь было бы уместным сослаться на мысль проф. И. М. Рагимова, автора одной из новейших книг в области уголовного права «Преступность и наказание». Оценивая отношение религии к праву, он пишет: «Религия, как нормативно-этическая система, образует основу и неисчерпаемый резерв развития права в целом, уголовного в частности» (272, с. 21). В подтверждение сказанному автор подчеркивает то значение, которое придавалось в области правосудия учению самого Христа, а также мировоззрению Моисея, получившие развитие в период Средневековья канонистами, т. е. представителями церкви (272, с. 21–22), и приводит точку зрения М. П. Чубинского, согласно которой «влияние канонических идей на дальнейшее развитие уголовного права было настолько серьезным, что некоторые исследователи по отношению, например, к германскому праву, считают это влияние едва ли не более существенным, чем влияние рецепции римского права» (400, с. 110).

Вышеизложенное дает нам основание полагать безусловную правоту утверждения, что «презумпция существования ”неправовых“ законов ослабляет регулятивную роль закона а, следовательно, препятствует государству и его институтам в выполнении правоохранительной функции» (26, с. 80). А ведь это, по сути, предупреждение, с которым нельзя не согласиться, и оно ни в коей мере не может игнорироваться в практической деятельности. Не следует также забывать, что любое позитивное, включая уголовное, право все-таки начинается с духовных начал, хотя зачастую отходит от них. И долг современного права — сохранить, защитить все то лучшее в духовной сфере общественного бытия, что было создано человечеством и что, собственно, дало возможность возникновению и последующему эффективному функционированию самого права.