Бауда

Айд Мус

Залезть в стиральную машинку и оказаться в другом мире. Это может показаться невероятным, но вот Саня Копилкин убедился в том, что это возможно, когда отправился в отпуск и оказался на острове с огромной мусорной свалкой.

4

Притон. Место, где каждый может почувствовать себя счастливым. Но это счастье, даруемое зверобоем. Обитатели притона вливают в себя дурманящую жидкость, заедая серой пастой. Они могут не беспокоиться, что уклад их пьяной счастливой жизни среди мусора будет как-то нарушен. Ящеры этого не допустят.

Глядя на пьяниц и разбросанный кругом мусор, Саня задумался, как дела у Семеныча. Несмотря на то, что он сам ушел, Саня почему-то думал о том, все ли у него в порядке. И даже Клим переживал за него, просто не показывал этого. Когда мимо пробежал худощавый безумец с грязными труселями на голове, Клим посмотрел ему вслед и недовольно помотал головой.

Саня посмотрел наверх, думая о том, что мусорный свод может рухнуть. И тут Клим одернул его и показал на паренька. В отличие от остальных, он не выглядел, как алкоголик, утомленный пьянством, хоть и казался немного странноватым. На нем был потрепанный костюм и шляпа. Парень подошел к мужикам и, приподняв шляпу над головой, заговорил.

— Парни, постойте. Вы тут выпиваете? Вы просто выглядите, как трезвенники какие-то. Или вы здесь новенькие? Наверное, надеетесь найти выход? Да? Я угадал?

— Тебе чего надо? — резко заявил ему Клим.

— Ничего, я просто хочу пообщаться. Зовите меня Манелли, — он протянул мужикам руку, но убрал ее прежде, чем ее успели пожать. Выглядел он немного шальным.

— Ты сам себе имя придумал? — спросил Саня.

— Не важно. Просто запомните меня, как Манелли. Так что, вы хотите найти выход или нет?

— Допустим, — ответил Клим.

— Прекрасно. Тогда пойдемте за мной.

Манелли двинул вперед, отошел на пару шагов, обернулся и жестом позвал Саню и Клима за собой. Они переглянулись и по взгляду друг друга поняли: надо выяснить, куда приведет этот странный незнакомец. Манелли шел немного впереди, он пританцовывал и щелкал пальцами.

Спустя какое-то время они добрались до его жилища, построенного из рваных пляжных зонтов, накрытых тканью от рекламного баннера. Вокруг хижины были разбросаны пустые пластиковые бутылки. Поначалу мужики не хотели заходить внутрь, но Манелли их уговорил.

— Вы, прямо, как не родные, — говорил он. — Заходите, тут безопасно.

Они сели на пластиковые ящики, стоявшие у самого выхода, а Манелли прошел чуть дальше. Он налил себе полстакана зверобоя, разбавил его водой из канистры и выпил, даже не прищурившись.

— Нужно разбавлять! — бодро заявил он. — Эта дрянь убивает нас очень быстро, но если разбавлять, можно хоть как-то прожить. Взгляните на меня: я полон сил лишь потому, что разбавляю. А другие что? Они пьют чистоган и поэтому похожи на трупы. Вы, кстати, пить будете?

— Нет, — отрезал Клим. — Ты нам про выход расскажи. Как нам отсюда выбраться?

— Выход здесь только один, — Манелли выпил еще одну разбавленную порцию, — это бухать. Если здесь не пить, то все это место выглядит, как одна огромная помойка, в которой живут бухающие и разговаривающие животные. А вот если вы будете бухать, то жизнь станет гораздо легче.

— Что это за место вообще такое? — решил спросить Саня, хотя сомневался услышать вразумительный ответ.

— Это сраная жопа мира. Нет, даже не жопа, это говно мира!

Манелли безумно рассмеялся, запрокинув голову назад, а когда успокоился, то налил себе очередную порцию зверобоя.

— Здесь нет ничего, кроме мусора. Оглянитесь, даже мы, мы с вами — такой же мусор! Все эти несчастные люди, упивающиеся этой дрянью и танцующие под кислотными дождями, все они заслужили того, чтобы сдохнуть на этой вселенской помойке. И мы с вами не исключение.

— Не хотелось бы здесь умереть, — сказал Саня.

— Если хотите выжить здесь, вам придется пить зверобой. Он ослепит вас, и вы больше не будете смотреть на это место, как на большую помойку. А если вы не будете пить, то кислотный дождь растворит все ваши печали.

— Что это значит?

— Это значит, что однажды мусорное небо прольет вещество, которое одурманит вас. Это случилось и со мной. Раньше я был обычным половником, меня мучила тоска, я ходил среди мусорных барханов и пинал отходы. Но однажды небо пролило на меня слезы счастья и мне полегчало.

— Подожди, — перебил Саня. — Кем ты был?

— Половником. Я верил в трезвенность и надеялся, что однажды мусорное небо раскроется и это место дарует мне свободу. Но потом я вдруг понял, что ждать чуда бессмысленно и решил просто жить так же, как остальные.

— Решил бухать? — спросил Клим.

— Решил адаптироваться, — ответил Манелли, наполняя бокал. — Как можно быть трезвым среди пьяниц? Я пью не потому, что мне это нравится, я не какой-то алкаш законченный. Я пью, чтобы общаться с другими обитателями этого места. Вот если бы другие не пили, то и я бы не пил.

— Как ты вообще сюда попал?

— Через стиральную машинку, — ответил Манелли и опрокинул бокал. — Я был тогда настолько пьян и глуп, что подумал: стиральная машинка на огромной свалке отстирает все мои проблемы. Представляете? Но этот барабан оказался слишком жесток и выплюнул меня здесь. Вернее, я сам упал. Хотя, знаете, это место действительно похоже на барабан. Мы бежим среди этого мусора, в надежде найти выход, но каждый раз мы падаем и начинаем биться о стенки этого барабана. И, чтобы не было так больно, приходится пить. Адаптироваться.

— Значит, ты не знаешь, где находится выход?

Манелли пожал плечами и выпил.

— Что же делать? — вслух рассуждал Саня. — Как отсюда выбраться?

— Расслабься, — посоветовал Манелли. — Не пытайтесь отсюда выбраться, просто живите и наслаждайтесь. Вы же не ищете выход из жизни и не просите своих матерей родить вас обратно, если у вас случаются трудности. Просто представьте, что вас сюда выплюнуло огромное вселенское влагалище, и тогда вам станет легче. Это жизнь, мать вашу, со всеми ее прелестями — даже если с мусором и пьяницами.

После очередного стакана «разведенки» Манелли вырубился. Выход, который он предлагал, Саню и Клима не устраивал. Они убедились, что он дышит, и уже собрались уходить, как вдруг вдалеке раздался грохот. Такой же грохот, что они слышали под окнами Друпса. К убежищу Манелли приближались несколько человек. Вместо одежды на них была полиэтиленовая пленка, плотно обмотанная скотчем. Они что-то горланили и гремели кастрюлями, ударяя по ним поварешками. Манелли вырубился так, что грохот его не беспокоил. Когда эти люди подошли к его убежищу, один старик снял с головы полиэтиленовый капюшон и начал орать.

— Манданский! — кричал он. — Выходи! Тебе не спрятаться от мира в пьянстве и забытье! Мы спасем тебя! Мы вытащим тебя из мрака опьянения и наставим на путь трезвенности! Выходи сам, и тогда ты будешь прощен за отрешение от нашего пути!

— Вы бы тут потише, — пошутил Саня. — Там человек спит. Устал, наверное.

К нему подошел этот седобородый дед, облаченный в полиэтиленовую мантию, и начал его разглядывать и даже обнюхивать.

— Трезвый что ли? — спросил он.

— Ага, — ответил Саня.

— Хвала мусорному своду! — воскликнул старик. — Трезвенники!

— Хвала мусорному своду! — повторили за ним остальные, а затем начали ликовать и кружиться вокруг. Они гремели кастрюлями и что-то пели. Затем старик развел руки и остановил их ликование.

— Если вы трезвые и непьющие, присоединяйтесь к нам.

— Кто вы такие и почему на вас пакеты?

— Можете над нами смеяться, как и все остальные, но нас тут называют половниками. Это не просто пакеты, это наша защита от дурманящего дождя. Мы не можем допустить, чтобы кислотный дождь превратил нас в безумцев. Мы сами ничего не употребляем и здешних обитателей тоже призываем к трезвенности. Мы не можем насильно заставить их отказаться от пьянства, ведь за это нас могут плюгировать. Поэтому мы вынуждены кричать и шуметь. Вот, пришли к нашему собрату, вразумлять его сейчас будем. Вы помочь нам не хотите?

— Да оставьте вы его, пусть отоспится сначала.

— Некогда нам ждать, мы готовимся в последний поход. Для этого нам нужно больше людей. Вы, кстати, можете присоединиться к нам.

— А выбраться мы отсюда сможем?

Половники посмеялись над Саней. Люди в целлофановых пакетах, ударявшие в кастрюли, смеялись над человеком, который хотел выбраться из этого места.

— Ты уже выбрался, сынок, — сказал дед. — Оглянитесь! Вы находитесь там, где вам выпала честь познать трезвенность. А вы хотите покинуть это место? Неужели вы хотите вернуться в ваш умирающий мир? Одумайтесь! Мы попали сюда, чтобы познать трезвенность и пробудить пьяниц! Это испытание, которое всем нам предстоит пройти!

— Но можно же отсюда как-то выбраться?

— Только после разрушения завода, на котором готовят и разливают дурманящие напитки, и после всеобщего отречения обитателей этого места от пьянства и принятия трезвенности. Мы, половники, выбрали путь спасения, и сейчас мы направляемся на эту фабрику, чтобы ее разрушить. Тогда трезвенность восторжествует.

Непросто довериться людям, которые обмотали себя полиэтиленовой пленкой и гремят кастрюлями. Саня и Клим переглянулись. Они поняли, что не хотят надевать пакеты, обматываться скотчем и становиться на путь такой «трезвенности». Здесь даже непьющие казались безумцами. Глядя на них, Саня подумал, что если не выберется из этого места, то однажды будет вместе с ними ходить и греметь кастрюлями.

Саня любезно объяснил половникам, что они не могут к ним присоединиться. Но половники не спешили принимать отказ. Они начали греметь кастрюлями и орать, пытаясь убедить. Саня и Клим не стали дожидаться, пока их побьют кастрюлями, и решили уйти.

Они брели по улицам притона, словно чужаки, оказавшиеся в другом мире. Вот только этот мир был не похож на волшебную страну, где живут магические существа и добрые колдуны. Это место скорее походило на мир мусора и пьянства, где обитают животные-алкоголики. К сожалению, где-то в этом мире потерялся один из них. Семеныч хоть и был пьяницей, Саня и Клим не могли его оставить. Когда они оторвались от половников, Клим остановился и сказал, что нужно найти Семеныча. Саня согласился, и они отправились на поиски.

Во время «прогулки по другому миру» они набрели на толпу людей и животных. Собравшиеся обступили кучу спрессованного мусора, с которой выступал изрядно выпивший свин. В одной руке он держал стакан со зверобоем, а в другой трубу.

— Всем труба! — повторял он лозунг, размахивая трубой и отпивая зверобой. — Я обещаю! Я сделаю так, что каждый из вас получит трубу, из которой он будет пить наш любимый напиток!

Он выпил и вновь продолжил трясти трубой.

— Труба поможет нам! Мы больше не будем слушать этот грохот кастрюль… Половники уже достали всех!

Собравшиеся возмущенно вскрикнули и замычали, услышав про половников. Видимо, они были не в восторге от того, что люди, одетые в целлофановые мантии, гремят кастрюлями и мешают им пьянствовать.

— Понимаю вас! Родные мои! Но мы не можем им ничего сделать! Мы не можем опуститься до всей этой возни! У нас есть дела поважнее — мы должны наслаждаться жизнью!

Свин в очередной раз отхлебнул и пошатнулся. Труба выпала из его руки. Он попытался ее поднять, но у него уже не было сил. Он продолжал шататься в разные стороны.

— Всем труба… — пробубнил он, прежде чем отключиться и рухнуть с кучи мусора. После падения пьяного свина ящеры выкатили огромную катушку с множеством шлангов, и начали их растягивать. Собравшиеся брали их и заглядывали внутрь. Из шлангов полился зверобой, и все стали жадно его глотать.

Мероприятие, похожее на типичное политическое собрание, на котором обещают то, что нужно людям, превратилось в знатную попойку. Сначала они скандировали лозунг: «Всем труба!», а затем лакали из нее зверобой. Саня и Клим не хотели связываться с пьяной толпой, поэтому в спешке ушли.