Творения Бескровного мастера. Талар-Архаси в мир несвычности

Аксаментная А.

Перед смертью Бескровный мастер создал из несвычного существа зловещий артефакт, угрожающий смертью всему сущему. Конечно, это не все, что выдающийся алхимик завещал несвычному народу, он подарил нам камень злоключения, магические клинки, тысячи снадобий и сотни загадок, разгадать которые можно, только заполучив его дневник, мастер оставил его для нас, вот только где, никто не знает. Мы очень торопимся, ведь наш мир рушится, пророчества сбываются, грядет война.

Глава 3.

Мир людей. Охровый оазис. Молодой старец

Солнечный свет яростно бил в глаза и обжигал загорелую кожу. Надя терпеть не могла солнце, хотя за шестнадцать лет жизни в Охровом оазисе можно было привыкнуть к неудобствам, которые пустыня доставляла своим обитателям. Пробегая по улице в полдень, Наденька всеми силами пыталась защитить себя от безжалостного потока пылающих частиц желтоглазого пламени — постоянно щурила глаза и прикрывала лицо ладонью. Увы, все было тщетно. Солнце в оазисе повсюду, оно пропитывало все, к чему могло прикоснуться, окрашивая весь этот маленький мир в желто-коричневый цвет.

Надя не была исключением, внешность ее казалась весьма типичной для Охрового оазиса. Участки кожи, переливающиеся бронзой, переходили в темные рисунки, похожие на географическую карту или звездное небо, — такие узоры оставались после тяжело перенесенных солнечных ожогов. Тощее лицо цвело веснушками, губы почти не имели цвета, а светлые волосы казались иссохшей моховой мочалкой. Единственным живым пятном, сохранившим свой цвет, были глаза — большие, глубокие и ярко-зеленые, как сочная луговая трава.

Обычно юной девушке удавалось избежать полуденной жары: она выходила работать рано утром и возвращалась ближе к ночи, как раз в то время, когда улицы горячего города наконец начинали остывать. Но сегодня все сложилось иначе: Сохе Лемех, женщине, позволившей Наде обучать своего сына, срочно понадобились чернила, а это сулило необычайно увлекательное путешествие по городу.

Надя пробежала пол-оазиса и уже была почти у цели, как вдруг приостановилась на повороте, в этот момент полуденное солнце казалось ей сущей мелочью по сравнению с предстоящим десятиминутным путешествием по Крысиной улице. Человеческий разум вряд ли был способен понять, как настолько узкое уличное пространство может содержать в себе такое количество людей, но вся «прелесть» Крысиной улицы заключалась не в этом, а в том, что крыс здесь было вдвое больше, чем людей. Пройти по этой злосчастной коридорной преисподней было весьма непросто, мерзкие животные то и дело шныряли под ногами, иногда случалось вступить в расплющенные, поджаренные на солнце крысиные останки, которые к тому же издавали чудовищную вонь. Прогулка больше походила на беспощадный бой, все толкались, наступали друг другу на ноги и выкрикивали кучу гадостей вслед. В общем, пройти на другой конец улицы и при этом сохранить хорошее расположение духа не представлялось возможным.

Надя бежала сквозь толпы людей непонятной масти, время от времени прикрывая нос и тем самым спасая себя от вызывающего рвотные позывы запаха мышиных трупов, протухших под палящим солнцем. Наконец, добравшись до Товарной улицы, девушка вздохнула с облегчением. Она отошла в сторонку, чтобы отдышаться, наклонилась вперед и уперлась руками в полусогнутые колени, ноздри ее судорожно подергивались, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. После, когда приступ тошноты и одышки отступил, она принялась отряхивать одежду от пыли и частиц какой-то странной пищи. Надя недовольно бурчала что-то себе под нос, при этом сосредоточив свой разгневанный взгляд на остатках пищи, красующихся на ее недавно выстиранной одежде.

— Ну как? Как можно есть, когда вокруг такое?! Идиоты, просто умалишенные!

Вдруг Надя почувствовала, как кто-то положил ей руку на плечо. Девушка вздрогнула от неожиданности.

— Привет! Ты что тут делаешь? — радостно пролепетал голос сзади.

Надя обернулась. Перед ней стоял поджарый чернокожий юноша, расплывшийся в широкой улыбке. Выраженные скулы делали его лицо серьезным, но стоило Сэмуэлю улыбнуться, как вся его мнимая серьезность улетучивалась куда-то в воздух, а поскольку Сэм почти всегда счастливо скалил свои тридцать два белоснежных зуба, обнаружить его естественное выражение лица было довольно сложно.

Надя и Сэм подружились очень и очень давно, будучи еще детьми. У них за плечами было много совместно пережитых моментов, как радостных, которые они, хохоча, вспоминали, сидя по вечерам на камнях, так и печальных — о них, как правило, принято было молчать. Но самое важное — то, что их нерушимая дружба с достоинством выдержала все испытания и натиски судьбы. Для Нади Сэм и его семья всегда были самыми близкими людьми — если бы не они, девушка вряд ли сумела бы выжить.

Когда-то у Нади была и своя собственная семья, совсем малюсенькая, состоящая из двух человек — Нади и ее отца, но большего и не требовалось, ведь они были счастливы. Однажды отца девочки не стало, единственный родной ей человек ушел, забрав с собой весь мир. Без него все казалось пустым и ненастоящим, словно в глубоком сне. Девочка даже решила, что для нее все кончено: голод, жажда и тоска резали не хуже ножа, бездна уже звала юную Наденьку, оставалось лишь следовать зову и, расслабив все мышцы, падать вниз, ожидая, что все скоро прекратится. Но Надя не упала, где-то в одиноком полете ее ухватили руки, вытащили на поверхность и дали возможность жить. Эти истерзанные, мозолистые, но добрые руки принадлежали чернокожему семейству строителей. Обнищавшие и голодающие, они беспрепятственно приняли еще одного человека в свою семью.

— Сэм, это ты?! Напугал! Не подкрадывайся так больше! Ох, что за день-то такой. Сохе Лемех срочно понадобились чернила, она сказала принести их к закату.

Сэм пребывал в некоем недоумении, он чувствовал странный запах, но не мог понять, откуда он исходит. Надя, заметив, как Сэм принюхивается, тут же прознала, в чем дело, и виноватая застенчивость одарила ее лицо поцелуем.

— От меня, наверное, жутко воняет. Я так спешила, что решила срезать путь и пойти через Крысиную улицу, этот чудовищный запах дохлятины моментально въедается в одежду.

— Тогда все понятно, а я уже думал, где-то поблизости шныряет зловонный Эрти. — Сэм доброжелательно рассмеялся.

Зловонным Эрти называли одного из торгашей, который так и не сумел прославить свой товар, зато сам он прославился собственной вонью, разящей всех наповал.

— Не смешно, Сэм.

— Ладно, ладно… больше никаких шуток. А знаешь что, давай я сбегаю за твоими чернилами, я только оттуда, там огромная очередь. Барахольщик распродажу редких вещиц устроил, всем не терпится что-нибудь урвать, долго там простоишь. Сходи лучше пообедай, я ведь тебя знаю, ты еще совсем ничего не ела.

— Спасибо большое, Сэм, ты настоящий друг, мне и вправду очень хочется есть.

Вид у девушки действительно был уставший, синяки под глазами, впалые щеки. Она ничего не ела не только сегодня, но и вчера, хотя этим в оазисе вряд ли можно было кого-то удивить — к голоду охровый народ давно привык.

— Вот и отлично, тогда встретимся возле лавки барахольщика.

Сэм взял у Нади пару монет и направился в сторону барахолки.

Надя свернула в переулок и вскоре приблизилась к лавке Гринди Лемеха — старшего сына семьи Лемехов. Возле лавки стояли солнечные часы, сделанные из дерева. Круглая резная доска казалась совершенно воздушной из-за множества тончайших узоров, походивших на клубы дыма. Надя считала их необыкновенно красивыми и каждый раз, проходя мимо этой лавки, обязательно подходила к ним поближе, чтобы еще разок полюбоваться, но сегодня времени на это не было, да и живот уже вовсю урчал от голода.

Подходя к лавке все ближе, Надя почувствовала, как в горячем воздухе распространяется аромат еды.

— Пряности… Кажется, зира с куркумой. Гранди готовит рис… Да, это точно рис.

Она обошла большой каменный столб с прибитой к нему табличкой, на которой изображались аппетитные яства, снизу большими красными буквами было написано: «Вкусная лавка Гранди Лемеха». Надпись выглядела нелепо, так как никто в городе не умел читать, но Гранди, самолюбивый и напыщенный, не мог не обратить внимание окружающих на свою образованность. Читать и писать Гранди научила Надя, она обучила грамоте его отца, потом выучила самого Гранди, а теперь давала уроки учила и младшему Лемеху.

Девушка вошла внутрь.

— Гранди, у тебя потрясающе вкусно пахнет, противостоять ароматам, доносящимся из твоей лавки, просто невозможно! Что ты там готовишь?

Ганди, крупный и загорелый, с густой бородой и усами, завивающимися у концов, выглядел на десять лет старше своего возраста и производил впечатление грубого и сурового человека. Хотя эти качества совершенно не были ему присущи.

— Наденька, это ты?! Идем скорее сюда, я покажу, — счастливо заверещал добрый басистый голос.

Лавка представляла собой небольшое пространство, ограниченное четырьмя стенами из камней цвета охры, потолок отсутствовал, но его с успехом заменили огромные светлые полотна, балансирующие то вверх, то вниз, будто плывущие на волнах пустынного ветра. Гранди стоял у огня, угли подогревали большую железную посуду. Казалось, будто Гранди чего-то опасается, он с подозрительно серьезным видом все время приподнимал крышку и заглядывал внутрь.

— Что у тебя там, Гранди? — спросила Надя, приближаясь.

Девочка услышала странный звук, доносящийся из горячей посудины. Повар приоткрыл крышку, и из пахучей кипящей воды полезли змеи, открывая свои страшные пасти как можно шире. Гранди тем временим засыпал им в глотки рис с травами, который змеи нехотя проглатывали.

— Гадкие твари, — сказала Надя, перекосившись.

— Согласен, они чуть не задушили маленькое дитя, но я их вовремя остановил. Змеи сами по себе существа отвратительные, но на вкус весьма недурные! Так… — Гранди сосредоточился. — Возьми еще специй, вон там. — Он кивнул головой в сторону стола, стоящего позади них.

Через десять минут блюдо было готово. В лавку набежало много голодных работяг, всем нравилась еда, которую тут подавали, к тому же нигде больше нельзя было поесть за такую низкую цену. Еда Гранди стоила дешевле, чем на рынке, была разнообразней и приятнее на вкус. Хотя не сказать что народ в оазисе был особенно придирчив к пище. Постоянными блюдами в рационе здешних жителей являлись жареные крысы, песчанки, некоторые насекомые и змеи — эту еду можно было найти под ногами и ничего за нее не платить. Деньги требовали жесточайшей экономии, в основном их тратили на воду и некоторые крупы, самые предусмотрительные оставляли намного деньжат на лекарственные травы и помощь знахарки.

Полноценно в оазисе могли жить только семьи, имевшие собственное хозяйство и акры плодородной земли, которой в оазисе было чрезвычайно мало. Именно эти семьи пользовались неограниченной властью в Охровом оазисе, входили в состав городского совета и называли себя охровыми хранителями. Ни у кого уже много лет не возникало желания каким-либо образом вмешиваться в их правление, ведь считалось, что все четыре семьи, входящие в совет оазиса, были избраны самим богом Акросом.

Вся религия Охрового оазиса строилась на почитании зеленого бога Акроса и его преемников. По легенде, Акрос идущий по белым пескам безмолвной пустыни, увидел огромный караван путников, умирающих от жажды и голода, их могло спасти только чудо, и чудо, как ни странно, произошло. Акрос перевоплотился в седовласого старика и, блуждая среди сидящих на песке изнеможенных путников, стал громко молить о помощи. Он подходил к каждому, выпрашивал глоток воды, чего-нибудь съестного или кусок ткани, чтобы перевязать истерзанные походом ноги.

Откликнулись на мольбы старца лишь четверо: девушка по имени Мира угостила старика тыквенными семечками, Альгер, взрослый мужчина, отец троих сыновей, предложил старцу теплую постель, Каридос поделился с зеленым богом своей водой, а Майякана, девчонка лет четырнадцати, перевязала пожилому человеку больные ноги. Ночью старик исчез, но не бесследно: людям, протянувшим ему руку помощи, он оставил дары, смысла в которых умирающие найти не могли. Мира получила лемех для возделывания земли, Альгеру достался посох пастуха, Каридосу — ковш для зачерпывания воды и лунный камушек, светящийся бело-голубым светом, а маленькая Майякана получила в подарок мешок семян и большую корзину, с горкой наполненную сочными, мясистыми и ярко-красными стеблями ревеня, — единственный полезный подарок.

Стебли помогли каравану продержаться следующие три дня пути. На ночлег умирающие, как всегда, остановились на песчаной пустоши. Когда все наконец уснули, Акрос вновь вернулся в караван и одарил мертвую землю своим поцелуем. Проснувшись, люди увидели под собой настоящую черную почву, пестрящую маленькими зелеными ростками, легкий прохладный ветерок заставил путников обернуться и обнаружить то, о чем все они так давно мечтали, — голубое, как небо, озеро. С тех пор люди, получившие дары зеленого бога, стали править миром, возникшим среди пустыни, в связи с этим у них даже появились вторые имена, созвучные с божественными дарами: Мира Лемех, Альгер Псох, Каридос Каменолунный и Майякана Ревальди. С тех пор озером, плодородными землями и скотом могли распоряжаться лишь потомки тех самых путников, гордо носящие второе имя своего предка.

Пятьдесят лет назад случился бунт, рабочие хотели забрать озеро, скот и плодородные земли себе и распоряжаться ими самостоятельно, в результате был убит один из охровых хранителей. Это было трагедией для всего оазиса, Акрос наказал не только тех, кто был виновен в смерти своего преемника, но и всех остальных жителей оазиса — как причастных, так и непричастных. Земля вспыхнула яростным пламенем, расползающимся и уничтожающим все вокруг: урожай, земли, животных и людей. Город горел до тех пор, пока бунт не был подавлен, половине его зачинщиков удалось сбежать, но пустыня догнала каждого из них и погубила. Более менять устоявшиеся в оазисе законы ни у кого не возникало ни малейшего желания.

Уплетая змеиное мясо с рисом, Надя слушала рассказы Гранди, он преподносил даже самые обыденные истории очень увлекательно. Ему нравилось наблюдать, как глаза собеседника горят неподдельным любопытством.

— Об этом способе приготовления змеиного мяса я узнал от старика с Товарной улицы. Может, ты и видела этого человека — седой такой, тощий, еще и хромает на одну ногу… Хотя знаешь что, я не уверен, что он старый, лицо его показалось мне молодым — ни одной морщинки, понимаешь, но эта борода… У молодых я такой белой бороды никогда раньше не видал, и борода у него какая-то странная, хотя, наверное, борода-то как раз обычная, просто она украшена вплетенными в волосы красными нитями — оттого-то и кажется странной. А еще мне показалось, что на коже у него рисунки. Да-да, самые настоящие, и не только рисунки, но и письмена. Мне никогда раньше его встречать не приходилось, но лиц в городе много, всех не запомнишь. Я услышал, как он рассказывал о травах и специях Крысиному Королю. Ты ведь знаешь Крысиного Короля? Его кажется все знают. Вид у него суровый, такое лицо раз увидишь — навсегда запомнишь.

Надя молча ела и слушала, поэтому Лемех решил, что она все же не поняла, о ком идет речь, и решил объяснить подробнее:

— Кабу, прозванный Крысиным Королем, — это торгаш с Товарной улицы, у него своя жаровня, торгует жареными крысами и хмельной кактусовой водой. Должен заметить, он знает свое дело, мясо у него выходит потрясающее. Если не знать, что это крыса, можно с легкостью принять его мясцо за курятину. Ты, наверное, не пробовала кур. В нашем хозяйстве еще осталось несколько, правда, их пока не трогают, но как только отец решит приговорить одну из них, я обязательно стяну кусочек мяса и приготовлю его тебе.

— Спасибо, Гранди, ты очень заботливый, но мне и приготовленные тобой змеи очень даже нравятся. Хотя, конечно, отказываться от чего-то необычного глупо, поэтому, если это и вправду удастся, я буду счастлива, а потом еще смогу пару лет ходить по оазису и хвастать всем, что пробовала курятину. Сэм все локти от зависти искусает. — Надя рассмеялась.

— О-о-о, это точно! Когда я впервые попробовал курятину, я и сам себе позавидовал — такая она вкусная, — в ответ рассмеялся Гранди, а потом продолжил свой рассказ: — В общем, готовит этот Король просто восхитительно. Я выпрашивал у него рецепт, предлагал большие деньги, но он мне отказал, сказал, что не продаст дело всей жизни.

На самом деле Надя сразу поняла, о ком идет речь, одно упоминание об этом человеке проводило Надежду в полуобморочное состояние. Она видела Крысиного Короля каждый день, проходя мимо его жаровни. Конечно же, мыслей купить у него еды у девушки не возникало никогда — все, о чем она могла думать, находясь рядом с ним, это как бы скорее убраться подальше. Крысиный Король действительно обладал незаурядной и даже отчасти пугающей внешностью. Высокий, здоровый, широкоплечий и весь изуродованный шрамами человек, одетый в черные лохмотья и широкий грязный фартук. В руках он всегда держал большущий окровавленный нож с блестящим лезвием. Разделывая мясо, он все время размахивал им то вверх, то вниз. Ко всему прочему этот скверный, уродливый человек не сводил с Нади взгляда, сверлил ее своими маленькими черными глазами, будто пытаясь проделать в ней сквозную дырку.

— Так вот, — продолжал свой рассказ Гранди, — я ввязался в разговор, который они вели между собой, беседы о еде и ее приготовлении всегда меня завлекают. В общем-то, не зря я в тот разговор ввязался, совсем не зря. Человек с бородой рассказал мне целую кучу способов приготовления различной еды, поведал о свойствах отдельных трав, специй и правилах их сочетания. Я представить себе не могу, откуда этот дед столько знает. Видимо, он застал времена изобилия, еще до бунта, тогда ведь всего было навалом, изобретать новые блюда не составляло никакого труда — разнообразная, никогда не кончающаяся еда! Эх, были ведь времена, народ и знать не знал, что такое голод. Честно говоря, после разговора с этим человеком я не на шутку испугался, подумал, что вдруг этот чахлый дед… или же бородатый юноша, черт его знает, кто он такой, солнце, что ли, так падало. Так вот, вдруг этот человек решит открыть свою жаровню — с такими знаниями он легко мог бы затмить мою вкусную лавку, — но потом я решил, что если бы у него были такие намерения, он ничего бы мне не рассказывал. Я это все к тому, что теперь в моей лавке появится еще больше разнообразных блюд!

Надя улыбнулась.

— Это великолепные новости, Гранди. Надеюсь, что попробую их все! Спасибо за вкуснейший обед, я бы болтала тут с тобой до самого утра, но мне пора бежать — твоей матери нужны чернила, и она не обрадуется, если я не принесу их к назначенному времени.

— Это да-а-а, матушка всегда всем недовольна. Ну что ж, советую поторопиться. — Гранди весело подмигнул девушке на прощание.

День наконец-то закончился, и теперь Надя могла вздохнуть с облегчением. Ей хотелось поскорее уснуть, но не тут-то было: уставший разум внезапно атаковала мысль о старике, которого Гранди встретил на Товарной улице. Она всю ночь перебирала в голове имена и лица: «Может быть, это Лакрис? Он тоже седой, но бородка у него совсем маленькая, косички из нее точно не получится. Хотя, возможно, он отрастил бороду… Нет, этого быть не может, борода так быстро не растет, я ведь видела его совсем недавно. Или Васил? Он вроде как похож, но отнюдь не хромой, да и вряд ли он что-то смыслит в еде. Горальд — полный, а у Букла вообще нет волос». Она перебрала около сотни стариков, но так и не поняла, о ком шла речь, в любом случае у всех знакомых ей пожилых людей был один явный признак, отличающий их от того человека, которого встретил Гранди. Все Надины старики были стары как мир, и на лице у них глубокими складками пролегала карта прожитой жизни, никаких намеков на молодость на этих лицах не было и близко. А уж письменности и рисунков на коже так и подавно. Все это казалось Надежде подозрительным, ведь она хорошо знала всех старцев в городе.

До того как Надежда стала учить грамоте богатых людей, она работала в разносной бригаде, каждый день Надя вместе с другими детьми разносила пожилым людям оазиса воду. Дети не получали за это никакого существенного вознаграждения, но, согласно легенде, для того чтобы получить благословление зеленого бога необходимо было почтительно относиться к старикам. Это касалось не только юных жителей оазиса — все рабочие, знахари, торговцы и даже хранители жертвовали скромную сумму денег в день зеленого благословления, эти ресурсы шли на обеспечение пожилых людей необходимым. Но увы, это касалось только работоспособных стариков, немощным в оазисе места не было.

Надя на протяжении долгого времени носила воду и продукты в дома старцев, поэтому знала каждого из них. Ей нравилось бывать у них в гостях, частенько получалось угоститься чем-нибудь съестным. Старики были довольны не только тем, что принесли им дети, они радовались компании. Одиночество убивает человека еще быстрее голода, Надя поняла это после смерти отца. Почти все эти пожилые люди, посадив юную Наденьку за стол, расспрашивали о том, как идут ее дела, кормили, рассказывали истории, которые девушка знала уже наизусть, но все равно слушала с упоением. Ей нравилась эта работа, казалось, что она вновь обрела семью. И не могло случиться так, что одинокий хромой старик с тонкой косичкой в седой бороде ни разу бы ей не встретился.