Король Мистрока. Красный Вестник

Александр Алексеевич Кассий (2024)

Ингунн Жестокая планирует кровопролитную войну с соседним королевством. Айринг Гюла, сын герцога, готовится к предстоящему турниру. Мэтт Кэнан, изворотливый наёмник, бежит прочь от правосудия. А таинственный Драконий Рыцарь становится безмолвным защитником простолюдинов. Пока каждый занят своими мелкими склоками, землю острова Мистрок поглощает проклятие Долгой Зимы. Король Мистрока — увлекательный роман о судьбах простых людей. Погрузитесь в мир интриг и древних легенд, чтобы узнать, кто станет главенствующей силой острова Мистрок, и выстоит ли человечество перед зарождающимся в глубинах земли злом.

Глава десятая

Ристалище Рангарона

Рангарон — крупнейший замок в герцогстве Холоборн и пятый на всем огромном острове Мистрок. Донжон Рангарона виднелся за много километров и служил маяком для путников и торговцев в ночи. Замок также окружал глубокий ров с кольями, а главные ворота защищал овальный барбакан с подъемным мостом на цепном механизме. В давние времена, когда не было единого королевства Вайнсбургов, Холоборн был независимой территорией и часто оказывался под натиском врагов, благодаря своему центральному положению на острове. Каждый раз, когда вражеские войска брали замок Рангарон в осаду, это заканчивалось поражением для нападающих. Замок пал лишь раз, но изнутри, когда в результате бунта солдаты сговорились и казнили хозяина, вывесив его голову на пики. Об этом не любили рассказывать в учебных заведениях Холоборна.

Но те воинственные времена, казалось, остались навсегда в прошлом, королевство Вайнсбургов сформировалось тридцать лет назад и с тех пор все жили в мире и относительном согласии. Вассалам короля запрещалось вступать в открытую вражду между собой, а некогда полный дикими племенами Риверлок перенимал культуру Вайнсбургов, желая всячески угождать королям и выстраивать дружественную политику. Холоборн не знал войн вот уже тридцать три года.

— Читай дальше, — настаивал советник герцога Валрейда и по совместительству учитель для его младшего сына Леннона. — Не отвлекайся.

Учителю было уже лет двести. По крайней мере, тринадцатилетний Леннон думал так. На самом деле одним стихиям было известно о годе рождения Шамуэля Арпада. Старик не имел волос на голове, кроме своих пышных седых бакенбард. Глаза Шамуэля вмещали в себя мудрость всего мира, даже его серая радужка была по-особенному серой, словно бы знания и умения меняли этот цвет.

— Почему мы должны заниматься здесь? — слезливо спросил Леннон Гюла, сидя за столом перед толстой книгой.

Позади мальчика сидела его родная сестра Елизавета. Она надела самое красивое свое платье и приказала слугам сделать ей прическу, как у жены короля Эдуарда, королевы Катрины, чтобы каждый рыцарь на ристалище дивился. Ее длинные темно-русые волосы сплели в боковые косы-улитки, а веки и брови подвели сурьмой. Елизавете было шестнадцать, она была старшей из сестер. Она уже вступила в возраст, в котором в первую очередь думала о красоте и о мальчиках.

Елизавета сидела невероятно тихо, что было ей свойственно, и вычесывала своего короткошёрстного леопардового цвета котенка по имени Хвостик, привезенного с самого юга Фортресса.

— Потому что я должен следить за твоим братом. — буднично ответил Шамуэль.

Леннон непрерывно глядел с террасы вниз на ристалище, на котором сражалось два мечника. По краям арены стояли и другие претенденты в кольчугах и латах, ожидая своего часа.

— Я тоже хочу сражаться, как Айринг. Почему он там, а я сижу за этой дурацкой книжонкой! — взбунтовался Леннон и хлопнул ладонью по пожелтевшему развороту книги.

— «История фортификационных сооружений и их эволюция» — это важнейшая основа для любого будущего рыцаря. В твои годы Айринг взахлеб прочел не только ее, но еще и «Искусство оружейного дела», «Мысли политических деятелей новой и старой эр», «Влияние рыцарства на духовную и социальную жизнь общества». Прочтешь основы — будешь сражаться, как и твой брат. Через год Айрингу будет восемнадцать, и он будет наречен наследным герцогом, если что-то случится, и он не сможет принять титул, тогда его унаследуешь ты, юный пэр. Каждый дворянин обязан быть начитанным человеком, чтобы не позориться в глазах общества.

— А как же Барто? Он ведь старше меня, значит должен первее унаследовать титул.

— «Первым», юный господин. Правильно говорить «первым». Дворяне должны говорить грамотно, — поправил Шамуэль. — Барто отказался от наследования, он принял присягу рыцаря-монаха в духовно-рыцарском ордене Кармольеров. Пока он просто послушник, но через два года, когда станет совершеннолетним, его посветят.

— Кармольеры? Чем они занимаются? — спросил Леннон, пытаясь всячески отвлечь старика, чтобы он не заставлял читать занудные трактаты.

— Если бы ты слушал меня и учился, то знал бы, что это главный и единственный духовно-рыцарский орден в Холоборне. Их герб — багровая лошадь Кармозинвёр на белом полотнище. Этот орден служит стихии земли, у них множество лошадей, которыми они вспахивают поля для засева и помогают путникам добраться до городов и деревень, не беря ни монеты.

— Рыцари ведь должны сражаться, а не землю пахать! — рассмеялся Леннон. — Они самые обычные пастухи-крестьяне, а не воины.

— Рыцари не только мечом машут. Они в первую очередь слуги народа и своего покровителя. Айринг и ты будете служить герцогу Холоборна и королю Эдуарду Вайнсбургу, а Барто навеки посвятил себя служению божественным стихиям.

Айринг на ристалище тем временем повалил своего противника на землю и сильным рубящим ударом двуручного меча расколол деревянный щит с гербом баронства Сивед напополам. Сиреневая роза в белом прямоугольнике на зелено-сиреневом фоне треснула, оставив своего носителя без защиты.

— Сдавайся, сэр Аарон Кан. — самодовольно произнес Айринг, наставляя на упавшего острие тяжелого меча.

Аарон Кан из династии Сивед поднял руки и попытался подняться. Айринг подал ему руку и помог.

— Кто следующий? — войдя во вкус, прокричал Айринг Гюла.

Леннон не мог оторваться от того, как победоносно вел себя его старший брат. Айринг размахивал тяжелым мечом, словно рапирой, блестели серебристые наплечники, позвякивала не испачкавшаяся после всех состязаний кольчуга, а на его морионе ни единой царапины.

— Наверное, Айрингу бы больше подошел орден, почитающий огонь, — заметил Леннон. — Как и мне.

— Тут ты прав, юный господин, ордены огня сосредотачиваются на сражениях больше других, — ответил Шамуэль, медленно кивая. — Есть даже одна легенда, хочешь услышать?

— Конечно. — завороженно ответил Леннон.

— Когда-то давно, когда по нашему острову летали драконы, многие пытались их приручить. Драконы считались воплощением стихии огня. Не каждая крылатая рептилия обладала способностью к дыханию огнем, но каждая имела общего предка, как и мы, люди. Истинные драконы, verum dracones, считались древнейшим видом этих существ, остальные пошли именно от них.

— Получается, как у нас с обезьянами? — перебил Леннон.

— Это лишь теория, в случае с обезьянами.

— Но ведь и ты рассказываешь легенду.

— Слушай мой рассказ дальше, юноша, — Шамуэль продолжил. — Люди, что жили во времена драконов, придумывали много историй про этих летающих созданий. Многие были страшными, чтобы отпугнуть искателей приключений от опасностей. Но среди прочих выделалось две, мои любимые. Первая гласила о том, что у драконов схожее с нашим строение глаза, но вместо хрупкого человеческого хрусталика они обладали крепким, похожий внешне на ограненный драгоценный камень. Ты ведь слышал выражение, что наши глаза — зеркало души? Так вот, у драконов в глазах находилась душа в буквальном смысле, в том самом драгоценном хрусталике. Когда люди начали охоту на крылатых змеев, то особо любопытным захотелось проверить эту легенду. И она оказалась правдивой. В огненных духовно-рыцарских орденах некоторые носят драконий хрусталь, как медальоны на шеях. Владельцы таких хрусталей удостаиваются особых почестей, ведь до сих пор считается, что украшение дает великую мудрость и силу.

Айринг одолел очередного оппонента. Рыцарь из баронства Тувер признал поражение, когда из его руки выбили меч.

— А какая вторая легенда? — с нетерпением вопрошал Леннон, уже позабыв про брата, что одерживал победу за победой.

— Вторая повествует об одном древнем мече. Он был столь древним, сколь древними являлись истинные драконы. Как считали наши предки, один из первейших драконов обладал особым огненным дыханием. Он рычал редко, лишь когда его злили, но дыхание его было столь жарким и вездесущим, что уничтожало каждого узревшего сие явление. Но был тот, кто выжил после драконьего крика. И тот человек рассказал, что изо рта исполинского красного дракона вырывается живое пламя с крыльями, хвостом и головой с клювом. То живое пламя нарекли жар-птицей, чью красоту и мощь не описать словами. В то же время, когда на драконов объявили охоту, в народе шептались о драконьем защитнике, страже, которого избрал огонь. Тот страж уничтожал целые армии, стирал в прах когорты. Орудовал он магическим оружием, названным Эфларнумом. Эфларнум — порождение воли дракона, никакой кузнец не ковал сталь этого меча, ибо каждое его составляющее было волшебным. Сама жар-птица спускалась к драконьему воину, превращаясь в его руках в оружие, достойное богов. — повествовал Шамуэль.

— Что случилось с воином и с его мечом? — спросил Леннон, явно заколдованный услышанной историей.

— Меч канул в небытие, а воин пропал. Много слухов говорят о разном, тут истины не узнать. Но это все лишь сказки, которыми завлекают маленьких мальчиков.

— Но такое может быть, что они правдивы?

— Во всем есть доля правды, юный господин, — добродушно произнес Шамуэль и внезапно сделался сердитым. — А теперь продолжай читать! Тебе нужно осилить еще тридцать страниц до заката! Иначе отец будет ругаться.

— Да, Шамуэль. — печально согласился Леннон и продолжил читать вслух.

— Я приму бой, — вызвался очередной претендент на ристалище. — Храбрые сэры тренируются для предстоящего зимнего турнира? Я не пропущу шанса потренироваться со своим вероятным соперником.

Через толпу оруженосцев и поверженных доходяг пробился человек, облаченный с головы до ног в черную броню, верхом на черном скакуне в попоне черно-желтого цвета. В руках рыцарь держал знамя, на котором диагональю разделены черный и желтый цвета. На черной стороне глядел вправо белый полумесяц с хитрым прищуром, а на желтой — белое солнце с хмурым ликом. Рыцарь вонзил древко штандарта в землю и спешился. Черный плащ воина заколыхался на ветру.

— Сэр Фрэн Гюла из герцогства Вотерлэнд, сын графа Майлэна Марка Гюла. — поклонился рыцарь в черном и снял с головы горшковидный шлем.

— Рад твоему визиту, кузен. Какими судьбами ты прибыл к нам из Вотерлэнда? Как поживает папин брат?

— Мой отец в добром здравии, благодарю. Я прибыл по дипломатическому делу к дяде Валрейду Гюла, но услышал лязг стали о сталь, не мог отказать себе в чести сразиться с первым наследником Холоборна. — Фрэн снял с плеч плащ и передал своему оруженосцу. Стал виден узор на наплечниках: на правом плече светил полумесяц, а на левом сияло солнце.

Фрэн Гюла вытянул из деревянных ножен, обтянутых черной кожей, палаш с кожаной рукояткой и сложным эфесом с позолоченной защитной чашей для кисти.

Айринг ощутил дрожь в коленях. Он слышал достаточно историй о лучших фехтовальщиках королевства. Среди них был Баристан де ла Фитах, Альберт Нейл, Скаур фон дер Риксон, Ганн Темешвар и Вибий де Абертин. Многие из них неоднократно выигрывали турниры и участвовал в защите государства от набегов и разбоев. Во время прошлогоднего же турнира неожиданно для многих победил Фрэн Гюла, одолев Альберта Нейла в финальном поединке. Тем самым Фрэн проложил себе дорогу к королевскому двору, став посыльным Эдуарда де Вайнсбурга и его вторым телохранителем. Необычайное достижение для юноши девятнадцати лет.

— Я готов, — неуверенно произнес Айринг. Что-то ему подсказывало, что ничего хорошего из этого поединка не выйдет, но отказывать на глазах у рыцарей со всего герцогства Холоборн было нельзя. — Пусть удача улыбнется достойнейшему.

— Пусть удача улыбнется достойнейшему, — самодовольно улыбнулся Фрэн и хрустнул шеей. — Деремся до первой крови.

— До крови? — удивился Айринг.

— Ты ведь не боишься? Я буду поддаваться, если наследник герцога захочет. — холодно произнес Фрэн.

— Бьемся до крови. — подтвердил Айринг и встал полубоком. Он выставил левую ногу, а правую отвел назад.

Фрэн бесстрашно шагнул навстречу оппоненту и замахнулся для первого удара. Айринг слегка растерялся из-за колотящегося в груди сердца и чуть не споткнулся, уворачиваясь. Фрэн продолжал наступать, его палаш рассекал воздух с пугающей быстротой, оружие крутилось в руке владельца, словно было частью его тела. Столь искусного владения мечом Айринг не видел даже от Ганна Темешвара. Фрэн наносил удар за ударом, а Айринг лишь уворачивался и защищался своим тяжелым мечом, он не успевал сориентироваться и перетянуть инициативу на себя.

Клинок меча Фрэна практически коснулся кольчуги Айринга, отчего он попятился и споткнулся, упав спиной в песок. Пришлось совершить кувырок и немного отбежать от противника, не останавливающего свой натиск. Кольчуга Айринга покрылась грязью. Он стал задыхаться от усталости, меч в руках сидел уже не так крепко, как прежде. Фрэн вновь сблизился с оппонентом и быстрым взмахом поразил Айринга в предплечье левой руки. Разорвались кольчужные кольца и посыпались на землю вместе с каплями крови. Айринг выронил меч и дрожащей рукой прижал ранение.

Леннон вновь отвлекся от чтения, услышав, что еще одно сражение окончилось. Увидев, что его брат проиграл, мальчик покинул стол, игнорируя выкрики учителя, и сбежал по лестнице вниз к ристалищу. На звук прибежала и Елизавета с Хвостиком на руках, но с террасы спускаться не стала.

Фрэн горделиво возвышался над кузеном, он поднял голову и почтенно поклонился Елизавете, опустившись чуть ли не на колени:

— Я дарю эту победу вам, прекраснейшая леди.

Он свистнул своему оруженосцу и тот поднес хозяину ткань. Фрэн протер слегка окровавленное лезвие и вернул ткань слуге.

Елизавета покраснела от смущения, ей было приятно внимание столь почтенного и галантного кавалера, как Фрэн. Но, во-первых, он был ее родственником, а во-вторых, пострадал ее брат.

Айринг слышал гомон толпы, он понимал, что все обсуждают его поражение. Его переполняли гнев, стыд и страх. Он покраснел и нахмурился.

— Айринг! — Леннон подбежал к брату и попытался его приобнять.

— Отвали, — тот оттолкнул его и рывком выпрямился. — Хороший бой, Фрэн.

— Не могу сказать того же, — злостно усмехнулся кузен. — Но ты держался дольше многих, с кем я сражался. Быть может, мы даже встретимся на турнире.

После этих слов Фрэн Гюла оседлал своего черного коня и покинул внутренний двор.

— Тебе больно? — волновался Леннон.

— Нет, — огрызнулся Айринг, избегая взгляда брата. — Иди учиться, а я схожу к Микице.

Леннон понурил голову и даже немного всплакнул, ощутив глубокую обиду на брата за его грубость. Мальчик шмыгнул носом и побежал обратно на террасу, откуда внимательно и печально на братьев глядел учитель Шамуэль.

Айринг постучался в мастерскую Микицы в третий раз. Никто и не думал отворять дверь, по ту сторону не слышалось ни шажка в сторону порога.

— Да что это такое?! — Айринг постучался еще раз, но уже куда сильнее.

— Не выломайте мне дверь, наследник! — прозвучало со спины.

Юноша обернулся, сгорбившийся лекарь ковылял по длинному коридору вдоль портретов и пейзажей на стенах.

— Я истекаю кровью. — заверил Айринг, топая ногой от нетерпения.

— Прямо-таки истекаете? — сказал Микица, теребя в руках связку ключей. Он подошел к двери, отпер ее и пропустил раненого вперед. — Проходите, ваша милость. Вас ранили на тренировке к турниру? Неприятное осложнение, но весьма логичное для подобного времяпрепровождения.

Микица вошел следом, прикрыл дверь и повесил ключи на настенный крючок.

— Чем это так… воняет? — Айринг прикрыл нос и рот ладонью и огляделся. Он заметил не накрытый труп на хирургическом столе. — Ты тут опыты ставишь? А отец знает?

— Ваш отец сам привез этого индивида ко мне для уточнения диагноза и выяснения новых обстоятельств смерти, — спокойно ответил лекарь и провел наследника к стулу для осмотров. — Вы быстро привыкните к запаху.

— Почему бы не поджечь травы, чтобы приглушить запах хоть немного? Или хотя бы накрыть его. Или, в конце-то концов, выкинуть. — стал перечислять Айринг.

Микица ничего не ответил, он осмотрел рану предплечья у юноши и вооружился щипцами.

— Что ты собираешься делать? — обеспокоился Айринг.

— В вашу рану углубились деформированные металлические кольца от кольчуги. Мне нужно сперва извлечь их, затем промою вашу рану водой. Потерпите, наследник, будет неприятно.

Микица сжал щипцами первое кольцо и аккуратно вытянул его. Айринг зашипел. Следующее кольцо повредило сосуд, Микица изъял его еще осторожнее, но кровотечение усилилось из-за открывшейся щели в стенке сосуда.

— Как прошла ваша подготовка к грядущему празднеству? — вежливо поинтересовался Микица, не останавливая кропотливую работу.

— Отвратительно. — шикнул Айринг.

— Кому-то удалось сбить с вас спесь?

— Что ты имеешь ввиду? — разозлился Айринг и заерзал в кресле.

— Не двигайтесь, наследник.

— Это все мой кузен. Его вообще никто не звал.

— Я думаю, он прибыл по важному делу. До Гарденпорда несколько дней пути, по пустякам бы никто не стал скакать. — предположил Микица.

— Он прибыл, чтобы унизить меня. Мог ведь пройти мимо.

— Возможно, он хотел узнать, что вы из себя представляете, милорд.

— Он хотел самоутвердиться. Очевидно, что он искусней меня, у него больше опыта.

— Тогда вам есть куда стремиться. Взгляните на ситуацию под выгодным для вашей светлости углом. Вы знаете, что можете добиться большего, у вас есть стимул. Вы должны стать лучше Фрэна. Между вами два года разницы, это весьма много для людей вашего возраста. Пусть вы и не одержите верх на турнире в этом году, но сделайте так, чтобы смогли в следующем. — рассуждал Микица.

— Ты слишком умен для простого придворного лекаря. — заметил Айринг.

— Я говорю лишь тем, кто захочет слушать. И меня вполне устраивает моя должность, это почетная работа.

— Знаешь, я ведь нагрубил Леннону из-за злости. Мне было так горестно. — признался Айринг.

— Думаю, ваш брат все понимает.

— Нет, он еще совсем мелкий. Он затаит обиду, а потом как-нибудь отомстит. В том месяце он запустил ко мне в покои петуха за то, что я слегка подрезал тетиву на его луке. Да, тетива лопнула, но было же смешно. А курица в комнате — это же совершенно другое.

— Да, вражда с малолетними детьми бывает особенно жестокой и несправедливой. — улыбнулся Микица.

Микица завершил изъятие металлических колец и попросил юного милорда снять кольчугу с тела, после чего промыл открытую рану водой и обработал вином. После очищения и обеззараживания раны Микица взялся за ушивание с помощью конопляных нитей.

— А что все же за тело? — поинтересовался Айринг.

— Оно доставлено по просьбе вашего отца, милорд. По пути в замок тело лежало посреди тракта. Странно, что никто не заметил его прежде, не правда ли? Либо же люди попросту объезжали труп, даже не сдвинув его к краю.

— Что в нем особенного?

— С чего вы взяли, что есть особенности?

— Иначе бы отец распорядился отдать умершего врачам Бэндигора.

— Вы очень проницательны, милорд Айринг, — признался Микица, практически зашив рану юноши. Наследник ни разу не пискнул, даже не шелохнулся, хотя, как помнилось Микице, даже Валрейд Честный побаивался иглы. — Некоторые предполагают, что данного индивида умертвила особая, диковинная, нечисть. Но это всего-навсего слухи, в действительности я практически уверен, что неподалеку от Волчьего тракта бегает бешенный зверь нетипично крупного размера. Обычно подобные случаи объясняются очень просто и весьма скучно.

— Я бы хотел сразиться с каким-нибудь чудищем, — воодушевился Айринг. — Я слышал столько легенд о величайших героях Мистрока! Я обязательно стану одним из них, свергнув одноглазого великана или пробудившуюся каменную горгулью!

— Сперва научитесь держаться против людей, а потом уже засматривайтесь на монстров, юный государь. Если вам и повезет встретить хоть какое-то мифическое создание, то нужно еще понять, как с ним бороться.

— Я буду учиться у лучших. Я уверен, что выиграю в скором времени турнир и отправлюсь ко двору Вайнсбургов. — кичился Айринг.

— К сожалению или к счастью, никто из ныне живущих не сталкивался ни с циклопом, ни с гаргульей, поэтому учить тактике боя против них некому.

Айринг с задумчивостью и недоверием глянул на придворного лекаря. В глазах первого наследника искрилась непробиваемая самоуверенность, юнца словно забавляла сама идея бросить вызов заверениям Микицы.

— Все готово, господин. — лекарь отложил инструменты и отошел от Айринга, позволяя ему подняться с кресла.

— Благодарю за помощь. — кивнул Айринг, перекинул через предплечье свою кольчугу и оставил лекаря наедине с разлагающимся трупом.

Бредя по второму этажу вдоль коридора западного крыла Рангарона, Айринг услышал шум и гам, исходящий из одной из комнат. Он отпер нужную дверь и заглянул внутрь. По покоям Леннона за ним гонялась Ланн, размахивая деревянной куклой без головы. Мальчик ловко ускользал от сестры, меняя взвизги ужаса на издевательский хохот каждый раз, когда удавалось увернуться от свирепого удара.

— Я поймаю тебя рано или поздно, поганец! — кричала покрасневшая от злости и печали Ланн. В гневе она была похожа на свою мать, Гунтину.

— Что здесь происходит? — спросил Айринг, выйдя в центр комнаты. Ланн и Леннон тут же остановились и замолкли на какое-то время, пока третья леди герцогства не залилась гневливым воплем.

— Этот… уродец! — проронила Ланн, с трудом сдерживаясь от оскорблений похуже.

— Я-то уродец?! — возмутился Леннон и оскалился. — Ты себя вообще видела?!

— Как ты смеешь говорить такие слова леди? — набожно охнула Ланн.

— Леди сами следят за своим языком, чего ты не делаешь! Никакая ты не леди. — язвительно произнес Леннон и подбросил над собой голову деревянной куклы, поддразнивая сестру.

— В отместку за это я тебе голову оторву, мерзкий коротышка! — вспыхнула Ланн. — Я тебя ненавижу! Ты хуже королевских девчонок!

— Довольно! — рыкнул Айринг. — Ланн, ты вторая из дочерей Валрейда и Гунтины, а ведешь себя ничуть не лучше уличных простух.

Глаза Ланн намокли от горечи услышанных слов, а Леннон захохотал так пронзительно, как не хохотал никогда в жизни. Смех этот был столь омерзителен для Ланн, что ей очень захотелось придушить младшего брата.

— А ты, Леннон. Каким рыцарем ты хочешь стать, задирая девушек? Рыцари защищают дам, подносят им цветы и помогают слезать с лошадей. Если продолжишь в том же духе, то вырастешь посмешищем, а не благородным сэром. Видел бы тебя сейчас Барто… — продолжил отчитывать Айринг. — Покинь свои покои, сейчас же.

— Почему я должен?! Я здесь живу! — возмутился мальчик, выронив голову куклы.

— Потому что я так сказал. Прогуляйся по коридору и подумай о своем поведении.

— Ты не мой отец! Ты не имеешь права приказывать мне. — Леннон скрестил руки на груди.

— Если я расскажу ему о случившемся, то он заставит тебя читать скучнейшие книги со всего королевства по шесть часов в день. Я лично попрошу Шамуэля проследить за исполнением этого приговора. — с неприступным спокойствием произнес Айринг.

Леннон опустил голову и быстрым шагом покинул собственные покои, показательно хлопнув дверью.

— Спасибо, брат. — произнесла Ланн, вытирая слезы ладонью. Айринг протянул ей пурпурный платок из хлопка.

— Где твои фрейлины? Почему не рядом с тобой? — спросил Айринг.

— Я отправила всех по особым поручениям. — призналась Ланн. Она наклонилась, чтобы поднять отломанную кукольную голову.

— Ты обязана оставлять рядом с собой хотя бы одну придворную даму. Соблюдай это настояние, иначе мне придется приставить к тебе одного из рыцарей замка, они будут ходить за тобой всюду, даже до ночного горшка.

— Я больше не буду, — поклонилась Ланн. — Могу я идти к себе?

— Да, — Айринг отпустил сестру, но окликнул ее у самой двери. — Когда кто-то из твоих служанок вернется, то отправь ее к главному конюшему со своей обезглавленной куклой. Опри, он раньше был столяром и умеет обращаться с молотком и гвоздями. Может, он сможет вернуть ей голову на плечи.

— Спасибо, Айри. — скромно улыбнулась Ланн, ее лицо засияло, а глаза подобрели.

Айринг оглядел беспорядок в комнате Леннона, тяжело вздохнул и вышел. Он увидел младшего брата в конце коридора, прыгающего по плитке в коричнево-белую клетку. Леннон старался скакать так, чтобы не задевать подошвой белых клеток.

— Леннон. — подозвал Айринг. Голос его эхом пробежался вдоль всего западного крыла.

Брат поднял взгляд весьма неохотно. В глазах читалась детская неприкрытая злость и обида на весь мир.

— Как насчет пари? — предложил старший брат.

Леннон промолчал, но его обида сменилась заинтересованностью, которую он неумело скрывал, хмурясь изо всех сил.

— Кто первый доберется до залива Чаек, тот забирает куриную ножку у проигравшего на обеде. — предложил Айринг.

— У меня другое условие, — отказался Леннон. — Кто выиграет — будет хозяином белого андирского скакуна!

Айринг застыл. От наглости младшего брата у него в горле пересохло. Только пару дней назад в конюшни Рангарона привезли новую партию лошадей для рыцарей и прочих пэров при дворе, одной из лошадей оказалась белоснежная кобыла из деревни Андира. На ее шкуре не было ни единого темного пятна, ноги мускулисты, золотая грива пышна, а грация сравнима с королевским скакуном Вейро, от элегантной походки которого срывали на голове волосы не только небрежные и немытые простолюдины, но и закостенелые ценители чистокровных пород.

Андирскую кобылу прозвали Финьей, как бушевавшую сотни лет назад от гор Хургун на севере до Южного пролива на юге реку с золотыми водами. Финью Валрейд Гюла пообещал подарить своему первому наследнику — Айрингу. Теперь же Леннон осмелился закинуть сети на еще не сбывшуюся мечту.

— Струсил? — хитро ухмыльнулся Леннон, глядя прямо в глаза брату.

— На счет три. — сердито произнес Айринг.

— Раз… — подхватил Леннон.

— Два.

— Три! — выкрикнул младший брат и побежал себе за спину, скрывшись в темноте лестничного пролета.

Айринг же бросился в другую сторону, надеясь добраться до берега своим секретным путем. Он спустился по винтовой лестнице в ту часть замка, где жила прислуга, а оттуда выбежал на скотный двор, где хрюкали недовольные внезапным гостем свиньи и гоготали гуси, расправляя пышные крылья. Айринг вскарабкался на крышу по мешкам из мешковины с зерном, морковью, капустой и отрубями. С крыши он перепрыгнул на разваливающуюся под ногами черепицу церкви. Айринг чуть было не упал из-за уходящей из-под ног опоры, но ухватился за крепко вцепившийся корнями в скат сорняк.

Церковь стояла у самой стены. Айринг подобрался к церковной башне, возвышающейся над двухскатной крышей основного строения замка, и сунул руку в щель меж кирпичей. Он вынул длинную веревку с железным крюком на конце.

Айринг раскрутил веревку и метнул крюк меж зубцов крепостной стены. Изогнутый гвоздь зафиксировался и Айринг приложил все усилия, чтобы подняться вверх по канату и перелезть через мерлоны. Со стены открывался вид на яблоневую рощицу, разнородные валуны у крутого склона и лестничный спуск к побережью залива. Море было синим, как и каждый день до этого. Пенящиеся волны разбивались о скалы, покачивались пришвартованные парусники у рангароновской пристани, кружили крикливые чайки и дул приятный морской бриз. Айринг не стал долго дивиться приморскому пейзажу и занялся спуском со стены за пределы замка. Он перелез на наружную сторону стены и зацепился крюком за бойницу, аккуратно опустив себя до уровня рва, где когда-то были колья. Сейчас ров оброс кустарниками и борщевиком и лишь на одну треть был наполнен спящей водой бледно-зеленого цвета. Айринг оттолкнулся от стены и приземлился на тянущийся через ров поваленный ствол старой березы. За рвом перестали следить, по всей видимости из-за того, что наступили мирные времена, и герцоги не в первую очередь думали о надежности внешних оборонительных сооружений, поэтому весь периметр кишел всевозможными лазейками, построенными на изъянах.

Айринг выбежал к краю травянистого утеса и глянул на пляж. От Леннона ни следа, но у бьющихся об округленные валуны песчаного берега волн сидели в круге, дружно держась за руки, незнакомые дети. Айринг побежал по лестнице, не страшась сорваться с большой высоты, но когда он настиг побережья, то разочарованно развел руками.

Леннон уже рисовал сухой палкой на песке замок. Он заметил спустившегося брата, махнул ему рукой с палкой и подозвал к себе.

— Ты задержался. — ухмыльнулся Леннон, размахивая палкой, словно это был меч.

— Как ты успел так быстро? — спросил Айринг, задыхаясь от усталости.

— Я быстрее всех в Холоборне! Мои ноги несут меня даже против сильнейшей вьюги!

— Ты просто тощий. Кожа да кости, вот и пролезаешь всюду и поэтому же бегаешь быстро.

Леннон обозлился. Он набросился на брата со своим не наточенным деревянным мечом, но Айринг скользнул в сторону и поставил младшему брату подножку. Леннон свалился в песок. Ракушки и зернышки налипли ему на губы, веки и нос. Леннон кашлял и плевался, жалобно скуля.

— Ты победил, это так. Значит, лошадь твоя, поздравляю.

Леннон бы отпраздновал победу, но его триумф был омрачен неприятным привкусом песка во рту. Он поспешно отряхнулся и вскочил, корчась от злости.

— Зачем ты обижаешь маленьких? — к Айрингу обратилась одна из детей, что сидели неподалеку в кругу. Девушка примерно его возраста разорвала этот круг и подошла к наследнику, очевидно не признавая в нем сына герцога Валрейда.

— Это мой брат, я могу себе позволить подобную роскошь. Тем более, я не караю никого без заслуженной причины. — оправдался Айринг, поправив светло-русую челку.

— Разве это не Леннон Гюла? — девушка охнула и помогла мальчику отряхнуться.

Айринг изучал незнакомку. Длинные прямые черно-каштановые волосы опускались до нижнего угла лопатки, смуглая кожа, не характерная для обитателей Мистрока, изящная бежевая рубаха с широкими рукавами и расстегнутыми первыми двумя пуговицами, из-за чего оголялись неприличные участки тела и выглядывал кулон в виде сердечка на серебряной цепи. До колен юной девушки спускалась хлопковая юбка в голубо-белую полоску, а ниже стройные ноги защищали высокие охровые сапоги.

— Да, я Леннон. — всхлипнул мальчик и стал тереть свою левую руку, сопя от боли.

— Хватит вызывать к себе жалость, тебе же совсем не больно. — пригрозил Айринг.

— Вы старший брат Леннона? — поинтересовалась незнакомка.

Она подошла поближе, осмотрела светлые волосы будущего герцога и его темно-зеленые глаза. Глаза же самой девушки были серо-голубыми и похожими на то кратковременное состояние природы, когда пасмурность постепенно обретала верх над небесами. Когда тучи тяжеловесно закрывали собой ясность дня, нагнетая тень, и возникало предвкушение грядущего ливня.

— У всех Гюла волосы темно-русые и глаза преимущественно карие или медовые, а у вас и русый цвет не тот, и глаза не те.

— Да я сын самого… — хотел уже было начать Айринг, но его бесцеремонно перебили.

— Сын Валрейда, оно и ясно, но твоя мать не Гунтина. Ты Айринг, сын Валрейда Гюла и Матильды де Вайнсбург. — заключила девушка.

— А ты кто такая? Ты явно не местная, не так ли?

— Верно, моя внешность тоже весьма нестандартна. Я с большой земли.

— С Тарреда? — спросил Айринг.

— Я бывала на Тарреде, — улыбнулась девушка. — Меня зовут Лоренза. Друзья зовут меня Лора.

— Необычное имя.

— Иноземное. — кивнула Лоренза.

— Из какой ты династии?

— Не из какой, я не дворянка.

— Ты выглядишь слишком… — Айринг растерялся.

— Слишком хорошо для простолюдинки? Спасибо за комплимент, ваша светлость. — Лоренза присела в искусном реверансе, какой миряне исполняли с куда большей топорностью в движениях.

К Лорензе, Айрингу и Леннону подошли остальные незнакомые дети. Двое мальчишек чуть старше Айринга и двое девчонок примерно того же возраста. Все они были смуглыми и черноволосыми.

— Мы отправляемся в Элезию в одну тамошнюю таверну, мой друг Микк хотел всех угостить, но если с нами пойдет Айринг из династии Гюла, то явно сможет расщедриться, не так ли? — кокетливо улыбнулась Лоренза.

— До Элезии на повозке часов восемь пути, я не могу покидать замок на такой долгий срок.

— Я тоже хочу! — вмешался Леннон, тянув старшего брата за рукав.

— Неужели первому наследнику герцогства папочка запрещает? — фальшиво охнула Лоренза.

— Леннон, ступай домой. — приказал Айринг, одернув рукав.

— Но ты не можешь! Тебе нужно тренироваться для турнира. — возмутился Леннон.

— Я сегодня уже достаточно натренировался. Ступай в замок и никому не говори о том, где я, идет? Я ведь дарю тебе свою лошадь, чистокровную кобылу, помнишь?