Зри в корень. Zelo. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 8

Александр Амурчик

Кажется, что это незатейливые истории сексуальной самореализации юноши в псевдопуританском социалистическом обществе. Но вчитайтесь – и вы обнаружите, что это острые горькие книги о сочувствии ближнему и естественных радостях бытия. В стране, где высшим достоинством представляется сила, высшей добродетелью – деньги, а высшим духовным взлётом – половой акт, дети родятся от случайного зачатия и, вырастая, продолжают унылый порочный круг. Автор нашёл в себе силы выйти за пределы этого круга.

Новелла вторая. Придурок

Коктейль «Бронкс»

Состав:

джин — 20 мл;

вермут rosso — 10 мл;

сухой вермут — 10 мл;

апельсиновый сок — 20 мл.

Приготовление: положить в шейкер кубики льда и все остальные ингредиенты, несколько раз встряхнуть, затем перелить в бокал для коктейлей.

Брожу ли я по уличному шуму,

ем кашу или моюсь по субботам,

я вдумчиво обдумываю думу:

за что меня считают идиотом.

И. Губерман.

Жил-был в нашем городе человек, имени которого практически никто не знал, так как все — и стар и млад — называли его придурком.

Высокий — за метр восемьдесят, худощавый, нескладный, головка маленькая, на которой выделялся лишь огромный нос, руки же у него были длиннющие, огромные кисти спускались ниже колен. Ходил он всегда сгорбившись и чуть наклонившись вперед, свои руки — худые, но с широченными костями, — он держал как горилла, в стороны, при этом лицо его никогда не покидала жалостливая, просящая улыбка. Говорил он редко, скороговоркой, при этом абсолютно невнятно, а по большей части от него можно было слышать лишь: гы, гы, гы-гы. Короче, несчастный человек, что и говорить.

Работал Николай — это было его имя — в городском торге грузчиком. А конкретно — в овощном магазине, расположенном на рынке. Силы он был непомерной, поэтому успевал делать свою основную работу, да еще помогать в трех небольших магазинчиках, что располагались с овощным по-соседству. При этом он и частникам в помощи не отказывал, а те его в благодарность за это подкармливали. Я знал Николая никак не меньше десяти лет, и за это время он, казалось, совсем не изменился, при этом на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти.

История, о которой я хочу расказать, случилась в один из обычных дней, когда рынок уже закрывался, так как было почти два часа пополудни. В небольшом буфете, расположенном в самом центре рынка, в котором торговали спиртными напитками на розлив, в тот день хозяйничала буфетчица Маша — молодая еще, немногим за тридцать, но уже сильно располневшая с крупным красным лицом женщина. Буфет этот, принадлежавший общепиту, размером напоминавший небольшую комнатушку, работавший с 6.00 утра до 14.00, имел огромный оборот и давал выручку, сопоставимую с выручкой ресторана, в котором трудилось около пятидесяти человек. Что и неудивительно: на рынке ежедневно производились десятки и сотни финансовых гешефтов, которые тут же и «обмывались»: при этом выпивали представители обеих сторон. Естественно, при таком обороте через руки буфетчицы проходило многожество товара, в основном, конечно, это была водка и вино разливное, сопровождавшееся нехитрой закуской — пирожками, бутербродами и прочее.

Мы с товарищем находились рядом со входом в буфет, где размещалась парочка небольших круглых столиков, за которыми можно было обслуживаться только стоя. Всего несколько минут назад мы здесь выпили по сто граммов коньяка, закусили конфеткой, после чего закурили и разговорились. Маша тем временем суетилась в буфете, мы то и дело слышали звуки передвигаемых ящиков. Готовя работу на следующий день, Маша должна была спустить в подсобку, находившуюся в подвале, ящиков пятнадцать тары и столько же примерно вытащить оттуда полных.

Выйдя на улицу и поискав глазами Николая, который всегда ей помогал, Маша обнаружила его стоящим у соседнего прилавка и поедающим арбузную дольку. Ласково улыбнувшись, она позвала его, тот закивал понятливо, бросил обглоданную корку в мусорный контейнер и поспешил к ней.

— Коленька, надо ящики вниз снести, — ласково сказала ему Маша, когда Николай подошел.

— Ы-гы, — промычал Николай и вошел внутрь буфета. Прямо в центре помещения находился квадратный люк, через который можно было спуститься в подвал. Николай отвалил его в сторону и, придвинув всю тару к открывшемуся отверстию, полез вниз. Подвал этот, следует отметить, был весьма примечательный — большой, емкий, площадью не менее пятидесяти метров, то есть вчетверо больше самого буфета и высокий; одно неудобство — лестница, ведущая вниз, была крутой. В этом подвале, я сам видел, в одном из отдаленных углов стояло несколько ящиков водки ценой еще по 3.62, которой уже ни в какой другой точке общепита нельзя было сыскать, так как цены с того времени — год 1981 — скакнули вверх, до 5.30, а на дворе уже стоял 1983; и всего пару дней тому назад в торговлю поступила «Андроповка».

Звякнул засов на двери. Буфет закрылся, поняли мы. Что было дальше, я понял позднее, уже из объяснений самого Николая.

Пока он раскладывал тару внутри подвала, Маша тоже спустилась вниз и стала выставлять у лестницы полные ящики, предназначеные для завтрашней торговли. Подойдя к Николаю вплотную, Маша коснулась его рукой между ног и засмеялась:

— Говорят, Коленька, он у тебя такой большой, ты не хочешь мне его показать?

— Гы-гы, — стал возмущаться Коля, сердито махнув на нее рукой, однако Маша не отставала. Я рассказываю это потому, что неоднократно видел нечто подобное, причем на людях, да еще белым днем, когда нахальные девицы делали Николаю подобные непристойные предложения. Николай все отмахивался от настырной бесстыдницы, но Маша, уловчившись, сдернула с него штаны, в результате чего обнажился Колькин член. У Машки глаза полезли на лоб, такого она в своей жизни еще не видала, и тут же решила испробовать колькиного конца. Задрав юбку и спустив трусы, Машка схватила Колькин конец и притянула его к себе. Кольке, таким образом, ничего не оставалось делать как подчиниться, тем более что конец его мало-помалу затвердел и встал.

Мы с товарищем уже собрались уходить по своим делам, когда засов громыхнув откатился и на улицу из буфета выскочил Николай. Яркое солнце ослепило его и он рукой закрыл глаза. Ясное дело, в подвале-то было темно. Затем он подбежал к нам и схватил меня за руку.

— Гы, гы, там, там… — с трудом различил я, а Коля тем временем все тыкал ладошкой в сторону буфета. Я нехотя подошел к двери; мой товарищ, Василий, последовал за мной. «Наверно, Машка попросила помочь ей», — подумал я, однако Николай, вбежав следом, стал показывать на открытый люк подвала. Сделав товарищу знак подождать, я нехотя полез вниз. Вначале я почти ничего не увидел, так как на весь подвал была всего одна слабосильная лампочка. Затем стал различать стеллажи, ряды ящиков, и, наконец, заметил среди ящиков что-то белеющее. Шагнув вперед, я понял что это была задница, обыкновенная женская задница, только очень большая, выглядевшая в этом подвале несколько странно. Секундой позже я сообразил что задница принадлежит Машке, которая неподвижно лежала животом на ящиках. Я окликнул ее, но Машка даже не пошевелилась. Я испугался. «Убил ведь Колька бабу», — подумал я, не понимая лишь почему она голая.

— Василий, — крикнул я товарищу что было сил, — а ну волоки сюда этого придурка, Кольку.

Несколькими секундами позже они присоединились ко мне.

— Что ты с ней сделал? — строго спросил я Кольку.

— А-бы-бы-ны-ны… — затараторил Колька, тыча пальцем в обнаженную задницу, затем показывая на свои брюки. Мы с Василием в полной растерянности уставились друг на друга.

— Так ты ее трахнул, что ли? — спросил я.

— Гы-гы-гы, — быстро закивал Колька.

— Так чего ж она не встает? — обернулся я к Василию. Тот посмотрел строго на Кольку и сказал:

— Ну-ка вытащи, покажи, — сказал он.

Колька отрицательно покачал головой, но Василий прикрикнул на него и тогда Колька спустил штаны. Да, такое можно было увидеть только в секс-фильме, да и то далеко не в каждом. В это время зашевелилась Машка, попа сдвинулась в сторону, зато показалась ее голова и уставилась на нас. Затем она перевела взгляд на Кольку, на его мужское достоинство, и тут она испуганно вскрикнула, затем мы услышали слово «Нет!»

— Боже, только не это! — вскричала она. — Ребята, уберите этого ишака отсюда. Он меня чуть не убил этим своим… Елда настоящая, а не хрен.