Existцензор 2

Александр Арсентьев (2024)

Новый мир… А вместе с ним и целая мультивселенная! Навыки, умения, невообразимые знания — кажется, этому не будет предела. И все бы великолепно, но зловещий шепот прошлых воплощений не вселяет оптимизма. Что уж говорить о непрекращающейся Охоте, открытой на меня таинственными недругами…

Глава 2

Лифт остановился. За раскрывшимися дверями нас уже ожидала рыжеволосая девушка-био. На привратнице в святая-святых Архицензориатабыл элегантный костюм с претензией на деловой, но… Короткая юбка была «по самоенехочу», а жакет немедленно напомнил мне о моей первой встрече с Изи. Я невольно «утонул» взглядом в его глубоком вырезе, одновременно пытаясь определить размер налитой груди био. Перехватив мой взгляд, «секретарша» мистера Корти с пониманием мне улыбнулась и томно произнесла:

— Цензоры, я прошу вас располагаться где вам будет удобно. Архицензор примет вас с минуты на минуту…

Крутанув узкими бедрами, она резко развернулась и указала нам на кресла и диваны, расставленные по пространству приемной. Я автоматически фиксировал зачарованным взглядом каждое ее движение… А потом, оторвавшись от этого впечатляющего зрелища, невольно взглянул на свою спутницу — в ее глазах я прочел осуждение. С долей смущения я пожал плечами — «А я-то что? Физиология…» И еще подумал: «А Корти-то — тот еще шалун…»

Я обвел взглядом приемную и замер… В широком удобном кресле сидел мой отец и с улыбкой смотрел на нас. В знак приветствия он помахал рукой. Я сделал несколько шагов в его направлении, а потом застыл, потрясенный… На какой-то момент у меня даже возникла мысль, что это не мой батя, а какой-то мужик, весьма на него похожий…

— Лех, ты чего замерз? — этот самый мужик вновь улыбнулся. — Проходи, не стесняйся! Я уже заждался вас…

Если судить по внешнему облику, то мой отец помолодел лет на десять-пятнадцать, не меньше. Исчезли глубокие морщинки на лбу и возле его живых, почти всегда с оттенком иронии, глаз. Когда он улыбался, то я уже не наблюдал золотой «фиксы» в верхнем ряду зубов. Да и вообще — его улыбка производила впечатление смайла какой-нибудь голливудской звезды.

Батя проворно и энергично поднялся из кресла, подошел и дружески меня обнял. Потом отстранился и сокрушенно развел руками.

— Вот, видишь — что со мной сделали…, — он явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Что я матери теперь скажу?!

— Да уж…, — находясь в некоем замешательстве, рассеянно ответил я.

Тем временем, отец деликатно пожал руку Лене и обаятельно, во все свои тридцать два обновленных зуба, улыбнулся. Если раньше он почему-то стыдился своего вставного зуба и улыбался, по большей части, лишь одними уголками губ, то теперь «сверкал» налево и направо.

— Нас не представили друг другу… Вы, я так понимаю, Лена? Владимир…

— Очень приятно, — щеки девушки покрыл румянец. — Что же касается представлений, то тогда было явно не до этого… Присядем в ожидании приема?

Батя уселся в свое кресло, а мы с Леной расположились на диване напротив него. Я еще раз с недоумением осмотрел его, а потом не выдержал:

— Бать, да что происходит-то?! Я тебя не узнаю!

Отец вздохнул, а потом с укором взглянул на меня.

— По идее, это я тебя должен спрашивать — что творится вокруг?! Я, когда очухался, поначалу понять не мог — кто я и где я. А когда к зеркалу подошел, то уж совсем потерялся… Ежкин кот, ну ни фига ж себе!

— Вижу, вас обоих переполняют эмоции, — предусмотрительно вмешалась Лена. — Давайте, я попробую внести ясность?

— Хотелось бы! — эхом откликнулся батя. — Мне ведь никто ничего не говорит! Девицы эти… Какие-то они… Странные, хоть и очень даже себе ничего… Говорят — все позже. Спросил о вас — говорят, все хорошо, ждите… Тот, который доктор, вообще удостоил меня лишь предостерегающим взглядом и виновато развел руками. Ну, вот я и дождался!

Невольно я поразился его самообладанию! Это ж надо так — очнулся после нескольких огнестрелов абсолютно здоровым, непонятно где… И, тем не менее, спокоен как удав! Улыбками вон сыплет…

— Владимир…, — с долей смущения взглянула на него Елена. — Дело в том, что… Короче, так — вы оказались вовлечены в секретную операцию спецслужб, в результате чего были тяжело ранены. После эвакуации с вами был проведен необходимый курс реабилитации с помощью самых современных технологий. Вот, в общем-то, и все.

Батя с неприкрытым сарказмом смотрел на нее. Его подвижные губы вновь расплылись в улыбке, на этот раз — ядовито-ироничной. Я не позавидовал девушке — не на того напоролась, чтобы надеяться на свой официальный тон и грамотно поставленную речь. Это тебе не старикам в деревне по ушам ездить…

— Девочка…, — тихо произнес отец и вздохнул. — Не прими за дерзость, но кого ты лечишь?! Спецслужбы? Допускаю, но — нет, прости уж… Взять, хотя бы, ту сверкающую хрень, которой ты была примотана к стене в этой развалюхе! Дальше… Технологии? Такие — в моей стране?! Да ладно! Быть может, по вашим меркам, я и являюсь старым пнем, но не до такой же степени! После этой вашей…ммм, реабилитации я себя чувствую так, как молодым не чувствовал! Любопытно было бы взглянуть на выписной эпикриз…

— Бать, стоп! — прервал его я, пытаясь вступиться за Лену.

К моему немалому изумлению, она ничуть не смутилась и даже не растерялась от подобного напора. Останавливая меня, предупреждающе подняла ладонь, а потом со сдержанной улыбкой мягко обратилась к моему отцу:

— Владимир, я все прекрасно понимаю! Уверена, что если бы со мной произошло нечто подобное, то… Я даже не знаю, как вела бы себя на вашем месте… Но… Я сказала вам все, что могла. Уверена, мой непосредственный начальник посвятит вас в детали произошедшего. И да…

Совершенно неожиданно она поднялась с дивана, подошла к отцу, наклонилась и легко поцеловала его в щеку.

— Благодарю вас за то, что помогли Леше. Без вашего участия все могло пойти по-другому…

Батя немного растерялся от всего этого, а потом взмахнул рукой и смущенно произнес:

— Лена, не стоит… Не нужно всего этого. Как мог я не помочь сыну?! Даже обсуждать не хочу. Что же касается всего остального, то… Вы хоть приблизительно можете объяснить — что именно со мной сделали?

Лена вздохнула, а потом кивнула.

— Хорошо. Но…, — она покачала головой. — Ладно. Ввиду того, что вы были близки к смерти, персоналу пришлось поместить вас в реабилитационную капсулу. Обычно мы такого не допускаем, но сейчас не было иного выбора. И теперь мы имеем то, что имеем — в вашем теле произошла масштабная регенерация тканей. Можно сказать, что на данный момент все системы работают на том уровне, как они бы работали у полностью здорового молодого человека. И, кстати… Думаю, что должна это сказать. Ваши легкие… Наши специалисты при поступлении выявили прогрессирующую тяжелую степень онкологии… Теперь ее нет.

Батя непроизвольно схватился обеими руками за ребра. Осторожно вдохнул и выдохнул… Опустил было взгляд, но потом открыто взглянул на Лену.

— С-спасибо, — потрясенно произнес он, пару секунд молчал, а потом смущенно улыбнулся. — Вот, за системы организма — огромное спасибо! А внешне… Хотя бы физиономию? Нельзя ли как-то переиграть, раз уж у вас такой уровень технологий?

И онпочти что просительно взглянул на Лену. Я понял куда он клонит… В таком виде ему придется выдумывать умопомрачительную историю для мамы. И не факт, что она ему поверит…

Лена тоже, по-видимому, осознавала весь трагизм сложившейся ситуации. Она с сожалением взглянула на батю и едва заметно покачала головой…

— К сожалению, капсула работает только в одном направлении, и ее воздействие на организм обратной силы не имеет…

— Ну, ладно…, — отец сокрушенно вздохнул. — Тут уж придется лично мне работать головой и вспоминать все свои забытые навыки общения в нестандартных ситуациях…

— Вот в этом тебе нет равных! — оптимистично воскликнул я, пытаясь разрядить обстановку.

В этот момент высокие двустворчатые двери справа от нас распахнулись. В дверном проеме возникла та самая сексапильная био-дива, что встречала нас у лифта. Она приглашающим жестом указала нам на вход.

— Мистер Корти приглашает вас на аудиенцию…

Переглянувшись, мы поднялись со своих мест и проследовали в «чертоги» Архицензора. Я осмотрелся и понял, что ничуть не преувеличил, назвав навскидку их именно «чертогами». В апартаментах Эдмона Корти действительно было на что посмотреть! Просторное помещение размером с небольшое футбольное поле. Стиль внутреннего убранства я никогда в жизни не смог бы охарактеризовать каким-то одним определением, настолько там было все неоднозначно. Первым делом в глаза бросался расписной потолок — словно в каком-то богатом храме. А на нем… Я едва не поперхнулся…

Прямо над нами, выполненная с поразительной четкостью, грандиозная, величественная и устрашающая, развернулась во всех своих подробностях, красках и трагических нюансах Великая Битва. Та самая, что снилась мне этой ночью! И еще… Я осознал тот факт, что я уже был в этом помещении. Вернее, не я был, а все мне тут было знакомо — и потолочная роспись, и колонны под куполом, и лепнина, обрамлявшая свод! Разумеется, многие детали стерлись под воздействием времени, но общий фон был тем же!

Само собой, сменился текстиль, покрывавший стены; кабинет был напичкан под завязку электроникой неизвестного мне назначения; справа, прямо в воздухе, висели виртуальные дисплеи, отображавшие какие-то пейзажи, графики, карты и еще что-то. Все эти ноу-хау удивительным образом сочетались с картинами и гравюрами, развешенными по высоким стенам; с позолоченными статуями, изображавшими каких-то древних героев. По углам, на треногах, стояли вазы с чудесными и прекрасными, словно сон, экзотическими цветами. Вдоль стен стояли великолепные диваны, стулья работы искусных мастеров, вместительные кресла, столики и прочая мебель.

Прямо перед нами стоял массивный стол практически черного дерева. Над ним, опять же, — несколько виртуальных дисплеев. За столом, в резном кресле, своим видом напоминавшим трон средневекового короля, восседал хозяин этого «кабинета». Едва мы осмотрелись, как Эдмон Корти поднялся со своего места и в приветственном жесте поднял руки. Он вышел из-за стола и неспешно подошел к удобным креслам, выставленным относительно друг друга по окружности — видимо, своеобразная «беседка».

— Элен, Алексей, Владимир! Прошу вас, присаживайтесь, — он указал нам на этот «круг» и не преминул усесться сам. — Я рад приветствовать вас в моих апартаментах.

Когда мы расселись перед хозяином кабинета полукругом, Корти поочередно обвел нас дружелюбным взглядом, от которого повеяло теплом и уютом. Тем не менее, за этой благоприятной волной умиротворения я смог разглядеть прямо-таки беспринципную проницательность — он как будто выворачивал душу наизнанку. Поначалу я оторопел от этой скрытой угрозы и мгновенно отверг ее — словно воздвиг перед собой прозрачную нерушимую стену. Он почувствовал это и немедленно ослабил напор — так, как будто давал мне возможность проявить себя. Но, и у меня уже внутри как будто что-то переключилось — я немедленно снял свою агрессивную защиту и попытался «включить дурака» — сижу, примус починяю… И все эти действия я произвел буквально автоматически, без какого-либо ментального усилия. Так, как будто мною кто-то руководил на подсознательном уровне!

В кабинете повисла продолжительная пауза. Никто не решался начать первым, хотя у каждого из нас на языке вертелись тысячи вопросов. По крайней мере, у меня и у бати — точно! Наконец, Корти нарушил молчание:

— Я пригласил вас сюда сегодня всех вместе лишь для того, чтобы решить кое-какие неотложные вопросы, а заодно и — поздравить с благоприятным завершением операции. С Элен и Алексеем я позже побеседую наедине. А вас, Владимир, я хочу искренне поблагодарить за ту неоценимую помощь, что вы смогли нам оказать. Признаюсь, с нашей стороны возникли кое-какие накладки, поэтому все и получилось подобным образом…

После этих слов он многозначительно взглянул на Лену — она сникла под его взором. Тем временем, внимание его отвлек батя. Он кашлянул в кулак, после чего открыто взглянул на Корти.

— Простите, как могу я к вам обращаться?

— Эдмон, — Корти лучезарно сверкнул зубами. — Для вас я — просто Эдмон…

— Итак, Эдмон…, — батя проникновенно взглянул на него. — Я принимаю вашу благодарность, хотя и при других подобных обстоятельствах я поступил бы точно так же — особой заслуги в этом нет. И… Вы… Ваша…ммм, организация уже в полной мере вознаградили меня за все с лихвой одним лишь тем, что сотворили с моим организмом. Признаюсь, этим вы поставили меня в тупик — я прямо не знаю, что мне и думать по поводу всего произошедшего… Если все-таки существует такая возможность, то я порошу вас поделиться со мной теми сведениями, которыми вы можете. Уверяю, я никому и никогда об этом не расскажу… Но, если этого не произойдет, то я сойду с ума, гадая — что тут к чему…

Эдмон сдержанно кивнул и без какого-либо промедления ответил:

— Владимир, вы сами направили беседу в нужное мне русло, — на несколько мгновений он умолк, словно мысленно формулировал все то, что хотел высказать. — Буду с вами предельно откровенен. Я мог бы рассказать вам сейчас абсолютно все, а потом начисто стереть эти воспоминания из вашей памяти. В принципе, именно так я и должен был поступить согласно всех правил. Но…

Корти сделал многозначительную паузу, после чего пристально взглянул прямо отцу в глаза.

— Ввиду ряда обстоятельств, а особенно — учитывая ту услугу, что вы смогли оказать Ордену, я могу сделать исключение и не стирать последние двое суток из ваших воспоминаний. Если…, — казалось, его взгляд горел внутренней энергией. — Если вы дадите мне обещание — никогда и нигде не упоминать об этом разговоре и обо всем, чему вы стали свидетелем. Но если вы, во избежание каких-либо осложнений для себя, сами пожелаете избавиться от мыслей об этом, то… Без каких-либо последствий, вы благополучно обо всем забудете. Подумайте, прежде чем ответить, прошу вас…

Эдмон вопросительно вскинул подбородок. Я тоже невольно обратил взор на отца. Мда, выбор тот еще… Во-первых, знать все это и пробовать продолжить прежнюю жизнь — такое не каждый выдержит. Во-вторых, существует множество способов «разговорить» молчаливого человека даже против его воли. «Молодой» лоб бати вновь прорезала морщина — он напряженно думал…

— Хотя, — неожиданно прервал всеобщее молчание Корти. — В виде исключения, я могу предложить вам еще один вариант!Вы, вместе с вашей супругой, можете перебраться сюда из вашего несовершенного мира. Один нюанс — навсегда. Уверяю, жизнь ваша будет спокойной и размеренной, абсолютно без возможности каких-либо катаклизмов, нужды и болезней. Выбор за вами…

Я внутренне восторжествовал. Хрена себе — предложение века! Пристально взглянул на батю, встретился с ним взглядом и вскинул брови: «Чего замер?! Соглашайся!»

Отец прищурился, с сомнением покачал головой, а потом вновь обратился к Корти:

— Эдмон, для ответа на ваше предложение мне просто необходимо задать вам несколько вопросов…

Корти, словно он этого ждал, с готовностью кивнул.

— Первым делом, — вскинул взор батя. — Мне нужно знать — какие у вас планы относительно моего сына?

Эдмон согласно кивнул и взглянул на меня.

— Это будет зависеть от того, что он мне ответит на предложение о сотрудничестве. А вообще, мы… Скажем так, организация, которая следит за тем, чтобы Нить Мироздания не прерывалась и человечество эволюционировало своим чередом. Одним словом, экзистенциональные тенденции бытия…

Батя усмехнулся.

— Ну, вы завернули… Надеюсь, что вы не из тех, кто прячет свою суть за красивыми, сложными и витиеватыми выражениями?

— Нет, — Эдмон с грустной улыбкой покачал головой.

— Я вам верю, — после непродолжительной паузы продолжил батя. — И еще… Я уверен в том, что мой сын согласится на сотрудничество. А кто бы на его месте не согласился?! Что же касается меня… Нас с Катей, то… Мы будем видеть сына?

— Разумеется, — с готовностью ответил Корти. — По крайней мере, на протяжении нескольких ближайших лет — точно!

Батя кивнул каким-то своим мыслям, а потом обратил взор на меня.

— Леха, надеюсь, ты поймешь меня…

Я оторопел… Он что, хочет отказаться?!

— Ты…, — я не находил слов.

— Я, — кивнул батя, соглашаясь с моей невысказанной догадкой. — Мы с мамой уж как-нибудь доживем в своем несовершенном мире. Друзья, родственники, сам уклад жизни… Это вам, молодым, больше подходит — тысячи дорог впереди! А мы… Поздно нам. Уверен, и Катя этого не пожелает…

Пока я подбирал слова для возражений, отец вновь посмотрел на Эдмона. Как мне показалось — с какой-то надеждой…

— Знаете, Эдмон… Однажды мне уже делали подобное предложение. Не по масштабу, но по смыслу. Я отказался… Видимо, все дело в том, что я не переношу быть от кого-либо зависимым. А Леха… Если он согласится, и если вы сработаетесь, то — почему бы и нет! Главное — чтоб он делом настоящим занимался, а не херней, как у нас… Так что… Делайте как там у вас положено и возвращайте меня домой. Надеюсь, и Леха стариков-родителей не забудет — навещать будет…

— Хорошо, так и сделаем, — с пониманием кивнул Корти. — А за Алексея не переживайте — у некоторых адаптационный период и подготовка продолжаются до нескольких лет. Да, Элен?

После этих слов Корти подмигнул Лене, а та опять сникла.

— Не переживай, дорогая, — он почти что ласково взглянул на нее. — Там не было твоей вины. Обстоятельства непреодолимой силы — позже я тебе об этом расскажу.

После этого Эдмон чуть смущенно взглянул на нас с Леной.

— Молодые люди, я попрошу вас оставить нас с Владимиром. Раз уж он так все решил, то я хочу побеседовать с ним и успокоить по поводу судьбы сына. Заодно и — рассказать обо всем, что он жаждет знать. Перед тем, как забыть… Позже я с вами свяжусь.

Мы с Леной покинули кабинет, оставив их наедине…