Ой, всё

Александр Бутенко

Предмет на сей раз таков, что не ухватишь: руки обжигает. И не посмотришь прямо: выжжет глаза.Писавший до сих пор о различнейших сторонах жизни, Бутенко теперь – о Той, что её прекращает – и делает её возможной.Да он и сейчас – о жизни. Только – на самых её краях, там, где просвечивает Иное. О том, как Жизнь и Смерть ходят кругами, всматриваются друг в друга, прорастают друг сквозь друга.Ольга Балла-Гертман, журналист

Гольф — игра аристократов

Хутор поделён надвое железнодорожной веткой — мы знаем наизусть расписание всех пассажирских.

Больше всего нам нравится бакинский — он проходит нашу станцию, Кумылгу, в 22.57.

На нём иноземные надписи, он весь какой-то другой, непривычный, посланник иного мира.

В сельпо продаётся ситро и мороженое.

Пахнет степью и навозом. Изредка протарахтит мотороллер.

В чёрной ночи поют цикады. Я люблю смотреть в окно, в освещённое жёлтое пятно под фонарём.

Или лежать на диване, читать детективы, с их уютом викторианской Англии.

Хорошо в деревне.

На лавочке сидим мы, пацаны, ведём светские беседы. Грызём семечки, гладим Тузика.

«Пацаны, айда в волейбол!» — кто-то кидает клич.

Остаёмся только я и Дрюша. Нам лениво. Кроме того, мы старше остальных на целых два года, оттого ведём себя элитарно — то есть надменно. Негоже нам просто подрываться и бежать буцать мячик с какими-то деревенскими простолюдинами.

Субординацию блюсти надобноть. Продолжаем степенно сидеть.

Простые хуторские удовольствия приелись. А ведь впереди ещё полтора месяца — и тогда уезжать от бабушек в большие города. Школа, поступления в институты, нелакомые образы взрослой жизни.

Поэтому мы просто сидим на лавочке и мечтаем о чём-то простом, незамутнённом, о чём можно мечтать только в светлой (как потом окажется) молодости — например, о том, как мы станем владыками мира и как переделим наш скромный земной шарик.

Нас несколько раз зовут в игру. Мы гордо отказываемся, сославшись на то, что не царское это дело.

На нас в итоге машут рукой.

«Аристократы мы с тобой», — подытоживает Дрюша.

«Да уж, — соглашаюсь я. — Негоже аристократам играть в какой-то там волейбол. У аристократов свои игры — гольф там, например».

В моём сознании гольф — это самое тупое, но статусное, что вообще можно выдумать. Ходят какие-то кичливые люди, полчаса готовятся к удару, секунду бьют, потом ещё полчаса идут до мячика, потом ещё полчаса готовятся. На голове шапочка с помпоном.

Посмотришь на всё это, на каждого участника в отдельности — сразу видать, по меньшей мере наследный монакский принц.

«Эх, у нас тут и в гольф не сыграешь! — сетует Дрюша. — Ни клюшек, ни шарика».

Но тут мы бросаем взгляд на ещё один мяч, запасной — лежит под лавкой.

Он драный, с него висят лохмотья. Где он только не побывал за свою карьеру — то в лужу улетит, то в собачье говно.

На шарик для гольфа не похож совершенно, но в деревне спрос другой. Можно на многое, даже потомственным аристократам в первом поколении, закрыть глаза.

Так, теперь нужно найти клюшку.

В качестве чего-то хотя бы условно подходящего для клюшки нашлась только непонятного назначения арматурина, со сбитой краской, загнутая кочергой.

Мы попробовали сыграть в гольф — назначили лункой яму у столба и решили бить кочергой мяч по очереди. Кто загонит — того и тапки, ну то бишь выигрыш.

Бу-у-уц! Драный мячик, получив от Дрюши кочергой, поскакал по вытоптанной гусями лужайке.

Бу-у-уц! Мячик улетел мимо столба — это уже косорукий я вступил в игру.

Вдруг разом открылась прелесть этой игры — оказывается, весь смысл в процессе. Именно вот в этой аристократической неторопливости, сопряжённой с гордым осознанием собственной значимости для человечества.

Не прерывая светской беседы, подойти, прицелиться, ещё поговорить, ещё прицелиться — и только потом — бу-у-уц!

Совершенно неважно, кто выиграет. Главное — само действо, общение двух джентльменов.

Мы, два пацана, троюродные братья в дурацких шортах, гоняли мяч кочергой по лужайке, периодически удовлетворённо друг другу кивая: «гольф — игра аристократов».

Компания волейболистов нас сперва высмеивала. Мы же гордо продолжали свою царственную игру, не удостаивая взглядом.

Потом высмеивать перестали. Потом прекратился и волейбол.

Робко попросились к нам. Мы отказали.

Гольф — игра аристократов. Компания важнее спортивного результата.

На следующий день мы вышли на лавочку. В дальнем краю улицы компания упоённо гоняла грязный мяч кочергой.

Кажется, мы стали деревенским культурным авангардом.