Чаровница. Исповедь ведьмы

Александр Владимиров, 2020

Неведомый убийца пытается посеять в городе пандемию страха. Все попытки полицейских поймать его обречены на провал. Кто он? Не марионетка ли неведомых злобных существ из параллельных пространств? И не толкнуло ли его на эти страшные зверства неуемное желание приподнять завесу между нашими мирами? Так не лучше ли человеку остановиться перед стеной, ограждающей его от страшного Познания, бежать от него прочь и вернуться к Евангельским Заповедям? Захватывающий сюжет романа, его мистичность и, одновременно реалистичность, а также глубокий философский подтекст обрекают произведение на то, чтобы стать бестселлером. Это лучшее продолжение традиций Гоголя и Булгакова в современной литературе.

Часть первая

Глава первая

1

За столом одного из небольших московских баров собрались четверо: женщина и трое мужчин. Сидели они в углу, вдалеке от чужих ушей, хотя заведение было почти пустым, да и к разговору их никто не прислушивался. Тем не менее профессиональная предосторожность соблюдалась четко. Все они работали в следственном комитете, дело, которым занимались, поражало как жестокостью, так и отсутствием перспектив поймать преступника. Он появлялся, словно из преисподней, убивал жертву ударом ножа в шею, затем кромсал тело и исчезал. Не видимый ни одним свидетелем, не зафиксированный ни одной камерой, он не оставлял даже косвенных улик. И еще: после каждого зверского убийства на стене появлялась корявая, написанная кровью жертвы, надпись: «Чаровница».

Следователи старались выяснить, что это за страшное послание. Оказалось, что не так давно интернет-сообщество буквально взорвала небольшая повесть «Чаровница». Какая здесь может быть связь?

Героиня повести — ведьма, появление которой несет разрушение окружающему миру. Она беспощадна к людям, ибо мстит за свою изуродованную правую руку. Но неужели кто-то решился сыграть роль зловещего персонажа в реальной жизни?

О самих убитых: известный актер, удачливый предприниматель, популярная манекенщица, крупный чиновник столичного департамента. На роль жертв подбирались люди значимые. Информация о расправе над ними мгновенно распространялась, тут же обрастала легендами и «поразительными фактами». Если и дальше так пойдет, то столицу, словно океанские волны, накроют слухи о реальном появлении в Москве мистической ведьмы-убийцы. А затем? Паника и хаос?

Бригада следователей работала на износ, но, увы!.. Естественно, настроение было паршивым.

Следователи обсуждали сегодняшнюю встречу с автором «Чаровницы». Беседовал с ним самый старший из четверки — майор юстиции Андрей Смирнов. Он дружески поприветствовал писателя, только на того это не подействовало. Во взгляде «гостя» чередовались недоумение и надменность.

— Проходите, Александр Павлович, — сказал следователь, приглаживая свои черные усы. — Присаживайтесь.

Владимиров сел напротив майора, с вызовом спросил:

— Надеюсь, мне не придется приглашать адвоката?

— Помилуйте, никто ни в чем вас не обвиняет. Знаете, почему я попросил вас зайти?

— Нет.

— В Москве произошла серия убийств…

— Какое отношение к этому имею я?

— Вы не в курсе?

— Не в курсе чего?

— После каждой своей кровавой расправы преступник оставляет на стене надпись «Чаровница»…

— Так называется моя последняя повесть.

— Поэтому и хочу спросить: что вы об этом думаете?

— В данном случае думать — ваша прерогатива, — едко заметил писатель. — Да, какие-то слухи доходили… Кстати, это может быть обычным совпадением.

— Боюсь, нет.

— Вы меня подозреваете?!

— Помилуй Бог! Вы можете просто встать и уйти отсюда. Мы просим вас помочь. Чисто по-человечески.

Владимиров что-то недовольно пробурчал, тогда Смирнов решился на маленькую хитрость:

— А какая это будет для вас реалама! Только послушайте: писатель Владимиров способствовал следствию в поимке опасного маньяка!

— В самом деле… По-моему, подобного не было ни у Стивена Кинга, ни у Дина Кунца. Что ж, давайте, спрашивайте, спрашивайте!

— У вас наверняка масса почитателей?

— Конечно!

— И почта переполнена?

— Да! Они мне пишут…

— А нет ли среди них особо надоедливых?

— И такие встречаются. Особенно дамы.

— А о чем они вам пишут?

Владимиров развел руками, мол, о чем можно писать человеку с недостигаемого Олимпа. Только восхищаться им.

— Я более четко сформулирую вопрос: попадались ли такие, кто готов сделать жизнь ваших героев частью своей жизни? То есть они живут не собственными страстями, а страстями совершенно других людей.

— Каждый писатель мечтает о таком.

— Вы могли бы мне их назвать?

— Я редко запоминаю имена… Тем более часто они вымышленные.

— А вы записи поклонников сохраняете?

— Многие — да. Почти все… Разную ругань, конечно, удаляю.

— Жаль. Ну, да ладно… Не станете возражать, если я с ними ознакомлюсь?

— Нет! — усмехнулся Александр, давая понять, что ему хорошо известно, что в сегодняшних условиях можно и без разрешения проникнуть в любой компьютер. — Только… я не понимаю, почему именно «Чаровница»? Это всего лишь философская сказка. Ведьма реальна? Или она — порождение воспаленного мозга? Но даже если поверить в ее реальность, вспомните, что она сама говорит: «Я ничего не поджигала. Тот барин был слишком недобрый, и крестьяне восстали…»

— Однако кто-то мог понять ваше произведение по-иному: ведьма несет разрушение. И убийца «слился» с ней, ощутив себя частью этой разрушительной силы.

— Так он тебе ничего путного не сказал? — спросил у Андрея Игорь, его однокурсник по учебе в университете, а теперь коллега по работе в следственном комитете.

— Похоже, он ничего не знает. Правда, он пообещал присмотреться к некоторым своим знакомым. И если кто-то покажется подозрительным, сообщить мне. Но, боюсь, затея пустая. Писатель Владимиров видит и слышит только себя.

— Поразительно! — вступила в разговор самая молодая из следователей, капитан Вероника Борецкая.

— Что поразительно? — переспросил Смирнов.

— Я зачитываюсь его книгами, поэтому представляла Александра Павловича несколько иным. Я его встретила в коридоре, он шел к тебе, Андрей. Я поздоровалась, однако… он даже не взглянул на ничтожную девочку-капитана.

— Крушение юношеских иллюзий, — усмехнулся сидевший рядом с ней маленький круглолицый Григорий.

— Да, Вероника, он самовлюбленный зазнайка, — подтвердил повидавший людей Смирнов.

— Эх, покатилась с небосклона звезда, — пропел Григорий, но Борецкая его резко тормознула:

— Меня не интересуют его личные качества. Его творчество захватывает, возбуждает. Это не только мое мнение, но и многих знакомых.

— Так, может, это ты, начитавшись его романов, превратилась в нашего убийцу? — иронично полюбопытствовал Григорий.

— Не забывай, Вероника — чемпион по боевым единоборствам, — на всякий случай напомнил Андрей.

— Угрозы следователю?!

— Так ведь на то есть причины — беспочвенное обвинение. Мы свидетели, — Игорь попробовал пошутить, но не получилось. В отличие от Григория этот малоразговорчивый и меланхоличный человек юмором не обладал. Да и главное не в этом: не до веселья сейчас.

— Давайте все-таки представим возможный облик преступника, — предложил Смирнов. — Это мужчина или женщина?

— Женщина, — заявил Григорий. — Только они могут быть такими кровожадными.

— Прекрати свою дурь! — не выдержал Андрей. — А если ты действительно так считаешь, то почему?

— Чаровница — женщина. Предполагаю, что некая дама, возможно, с физическими недостатками, слишком рьяно вошла в образ. А выйти из него не может.

— Не согласен, — возразил Игорь. — Здесь «подделка» под Чаровницу, игра, цель которой — повести нас по ложному следу. Настоящая задача убийцы — иная. Терроризм?… Преступник, судя по всему, силен физически. Женщины более слабые существа.

— Особенно такие, как наша Вероника, — подмигнул Григорий.

— Или он не один? Орудует целая группа, — добавил Игорь. — Как в свое время «Черная кошка».

— Те грабили, а сегодняшние нет, — задумчиво произнес Андрей.

— Вы все в этом уверены?

— Никто из родственников убитых не заявлял, что пропали какие-то драгоценности, уникальные вещи. Кроме того, пока улики не подтверждают, что действовали несколько человек. Я склоняюсь к тому, что это одиночка. Не знаю, мужчина или женщина, но профессионал! И очень высокого класса. А что ты думаешь, Вероника?

— Ничего.

— Как?! Ни одной мысли в такой прелестной головке? — поразился Григорий. — Так нельзя. Вон Андрей Викторович уже поседел от дум. Игорек тоже, теперь он у нас не прежний мальчик-херувимчик.

— Как же ты надоел! — вздохнул Игорь.

— Ребята, мы работаем уже не по двадцать часов в день, а больше, — ответил Григорий. — Давайте дадим перерыв мозгам. Какой у нас изначально был план? Зайти сюда, развеяться. Но мы опять о делах… А завтра единственный выходной.

— Значится так, — подытожил Андрей. — Действительно дадим небольшой перерыв мозгам. Но чтобы к понедельнику каждый явился со своей обоснованной версией. Мне надо идти к руководству. А что я доложу?

Ужин закончился. Григорий сделал звонок очередной пассии и поспешил к машине. Потом исчез Игорь. Андрей и Вероника остались вдвоем.

— Нашел чего-нибудь интересное в тех комментариях к книгам Владимирова? — спросила Борецкая.

— Пока нет. Но я их просматриваю, анализирую… А ты не высказала свое мнение по поводу личности убийцы.

Вероника посмотрела куда-то вдаль и сказала:

— Предполагаю, это женщина.

— На чем основано предположение?

— Я не могу объяснить.

— Интуиция следователя?

— Да. И еще я чувствую, что мне придется с ней встретиться лицом к лицу.

— Всем нам придется.

Андрей осторожно взял ее за руку:

— Ты устала… Хочешь, поедем ко мне?

— Извини, но нет.

— Вероника… Тебе нужна семья, муж, который станет тебя любить, даже боготворить. Нужны дети, наконец…

— Не начинай!

— Ты говорила, что сегодня без машины… Давай хотя бы довезу до дома.

— Не надо. Хочу прогуляться по вечерней Москве.

— Холодно для прогулок. И вон какой ветер.

— У меня теплая куртка.

— К ночи столица становится опасной.

— Не старайся, Андрей, — улыбнулась Вероника. — До понедельника.

И опять Смирнов понял, что ему не удержать ее.

Вероника шла наобум, без какой-либо цели, сворачивала с шумных улиц в небольшие переулки, затем вновь выходила на проспекты. Она потеряла счет времени, все, что окружало ее, было просто антуражем — иногда красивым, иногда невзрачным. Мысли Вероники занимал один лишь кровавый маньяк. И в который уже раз кто-то невидимый пробрался внутрь ее и шептал: «Это — женщина. И ты с ней скоро встретишься!»

Постепенно шепот вытеснил все остальное. Вероника бродила по мертвым, точно пораженным эпидемией, улицам, хотя рядом бушевала обычная жизнь. Но жизнь эта так далека от капитана юстиции Вероники Борецкой. Девушка была витязем, шагающим по неведомой дороге в поисках неизвестного врага. Враг уже вышел навстречу. Только где он?! Проклятое забрало скрывает его лицо.

«Где ты? Где?» — шептали губы Вероники. И в ответ она услышала:

— Ближе, чем ты думаешь.

Послышались какие-то голоса, на сей раз реальные. Неизвестный бесцеремонно тронул Веронику за локоть. Хриплый голос произнес:

— Дэвушка… Куда ыдешь?

— Пошел вон! — механически ответила Вероника.

— Нэхорошо грубить…

Их было четверо: низкорослых, со скалящимися зубами, каждый со свисающим над губой хищным носом в виде шестерки. Девушка сделала все, чтобы избежать столкновения:

— Ребята, идите своим путем.

— Бэз тэбя? Никогда! — сказал один, самый наглый. — Пойдошь с нами. А иначе…

— Что иначе?

— Плохо будэт.

Южанин резко дернул ее. Вероника решила их не щадить. Когда-то же надо приучить их вести себя нормально на русской земле.

Последовал удар ногой в лицо. Южанин рухнул на асфальт, то ли стонал, то ли выплевывал зубы. Второй дернулся за первым и точно так же был нокаутирован. Оставались еще двое. Однако один тут же убежал, а последний выхватил нож, замахнулся. Вероника выбила оружие, взяла руку на излом.

— Пусти! Пожалуста… я болшэ нэ буду! — завыл от боли и страха незадачливый хулиган.

Вероника думала: сломать ему руку или нет? Все-таки она не стала калечить подонка.

— Чтобы я вас больше здесь не видела!

Она двинулась дальше, но теперь вышла из своего закрытого пространства и внимательно смотрела по сторонам. И скоро заметила следующий за ней «Мерседес».

«Кто? Почему?» — вопросы, которые напрашивались сами собой.

Вероника ускорила шаг, но и преследующая машина не отставала. Следователь уже думала остановиться, потребовать объяснений, однако дверца автомобиля открылась и послышалось:

— Девушка, подождите!

Вышла женщина, ухоженная и богато одетая; она быстро направилась к Веронике. Следователь напряглась, даже коснулась своего оружия. Но вид у незнакомки был миролюбивый.

— Простите, — сказала женщина. — Я видела, как вы расправились с теми… негодяями. Класс!

Она говорила с легким иностранным акцентом, что еще более запутывало ситуацию.

— Вот моя визитная карточка.

— Баронесса Беатрис фон Доллинген, представитель компании «Мерседес», — прочитала Вероника. — Простите, мне ваше имя незнакомо.

— Неважно.

— Неважно?

— Разрешите, я отпущу машину?

— Зачем?

— Мечтаю прогуляться по ночной Москве. Одна опасаюсь. А рядом с вами ничего не страшно.

Немного оторопевшая Вероника растерялась, а баронесса кивнула шоферу, чтобы уезжал.

— Я из Германии, точнее из Швабии. Сейчас вот в России… У нас намечается серьезный контракт с вашим правительством.

— Рада за вас. Только… вы зря отпустили машину. Мое прогулочное время закончилось.

— Не бросите же вы несчастную женщину одну, безо всякой защиты? — Красивое лицо баронессы исказила наигранная гримаса скорби.

— Где вы остановились?

— Мой дом — в Конном переулке.

— Хорошо, я провожу вас. Это не далеко отсюда.

Город переливался тысячами огней. Казалось, кто-то специально включил все электричество мира, чтобы сделать ночь продолжением дня и любой человек мог полюбоваться красотой находящихся повсюду и шедевров архитектуры, и зданий попроще. Увенчанная золотой гривой волос голова баронессы постоянно поворачивалась то вправо, то влево, голубые глаза блестели. Она дважды повторила: «В каком же царстве красоты вы живете!»

Дорога вывела их к Большому Каменному мосту, резкий ветер от Москвы-реки отрезвил Веронику. Она впервые задумалась над парадоксальностью ситуации, в которой сейчас оказалась. Неизвестная тетка пристала к ней и требует проводить ее до дома. «Что за абсурд?! И как я поддалась на такое?»

И тут баронесса странно посмотрела на нее и загадочно произнесла:

— Я вас знаю. Мне известна ваша тайна.

Вероника непроизвольно ощутила, как внутри все холодеет. На что она намекает?!

2

— Я знаю вас, — повторила Беатрис. — Только не уверена, что вы запомнили меня. Прошлое лето, пивной фестиваль в Штутгарте. Это ведь вы?!.. Мне известно, что вы любите пиво!

Вероника быстро «прошерстила» память. Точно! Она видела эту женщину там, на фестивале; она сидела напротив с подругой, толстой и на удивление болтливой. Вероника видела, как незнакомка пожирала ее глазами, только отвязаться от своего «хвоста» не могла.

— Я вас помню, — кивнула Борецкая.

— Мне очень хотелось подойти к вам, познакомиться.

— Почему вы этого не сделали?

— Я была не одна… Да и вы тоже. Тот мужчина со светлыми волосами…

— Это мой дядя.

— Я не знала.

— Думали — ревнивый друг?

— Да. И только потом, когда вы исчезли, я поняла, что потеряла вас навсегда. Мне стало все равно, как развернутся события, какой скандал закатит моя возлюбленная. Я бросилась следом, но в такой толчее вас было уже не отыскать. И вдруг… встреча в Москве! До сих пор не верю глазам.

Вероника молчала, ветер со стороны реки просто обезумел, рвал на женщинах волосы и одежду. Пришлось отступить. И тут баронесса неожиданно спросила:

— Ты не бросишь меня сегодня?

В голове Вероники пронеслись недавние слова ее друга и начальника Андрея Смирнова: «…тебе нужна семья, муж, который станет тебя любить… Нужны дети, наконец…» Он прав! Необходимо остановиться, жить нормальной жизнью, какой живет большинство женщин.

…А баронесса красива! Ее глаза… нет, это не глаза, а сверкающие бриллианты.

Ветер окончательно разбушевался, чуть не сбив Беатрис с ног. Вероника успела ее подхватить, и баронесса крепко прижалась к ней. Охваченная любовным безумием, она шептала:

— Моя! Моя!..

— Хорошо, поедем к тебе, — неожиданно для себя согласилась Вероника.

Консьержка посмотрела на Борецкую без особого интереса. Следователь догадалась, что она видела уже не одну пассию баронессы. Потом они поднялись на третий этаж, Беатрис открыла дверь, приглашая гостью проследовать за ней.

— У меня здесь уютно. Садись вот сюда. Что предпочитаешь: коньяк? виски?

— Виски, пожалуйста.

Беатрис принесла легкую закуску, откупорила бутылку, разлив содержимое по хрустальным рюмочкам. После этого бесцеремонно плюхнулась рядом с Вероникой.

— За что будем пить? — спросила гостья.

— Как за что?! За встречу! Я наконец-то нашла девушку, которую отчаялась найти.

— Красиво сказала, — рассмеялась Вероника.

По своей профессиональной привычке она выждала, когда Беатрис сделает первой глоток, после чего с удовольствием опустошила рюмку.

— А теперь закуска! — воскликнула баронесса. — Фрукты, икра… Обожаю икру. У нас в Германии это деликатес.

— Спасибо.

— Где научилась так драться?

— В разных местах, у разных учителей.

— Какая ты скрытная! Подожди, я сейчас еще кое-что принесу.

Беатрис вышла на кухню, а Вероника начала быстро осматривать зал и спальню. Она не предполагала, что ей здесь приготовлена ловушка, да только ничего поделать с собой не могла.

Каждая деталь, любой более-менее подозрительный элемент не ускользнул от ее взгляда. Внезапно появилась Беатрис, которая тут же спросила:

— Что тебя так заинтересовало?

— Ничего, — равнодушно прозвучал голос Вероники. — Интересно посмотреть на твое жилище.

— Во-первых, оно временное. Во-вторых, ничего тут необычного нет. Когда приедешь ко мне в Штутгарт… Надеюсь, ты приедешь?

— Жизнь порой дарит нам необычные сюжеты.

— Вероника… можешь подождать еще чуть-чуть? У меня один важный документ от компании. Я быстро…

— Конечно.

— Не хочешь принять ванну? Я принесу тебе шампанское и сделаю массаж.

— Пока нет, — рассмеялась Борецкая.

— Как бы тебе не скучать…

— Занимайся делами. Обещаю, скучать не буду.

Вероника подошла к окну и снова усмехнулась, обдумывая предложение баронессы. Как она спешит! Наверное, уже представляет, как ее руки массируют тело Вероники…

Плевать на ее мечты! Нельзя расслабляться ни тут, ни в другом месте. Неведомый убийца неподалеку, возможно, совсем рядом…

Рядом с ней Беатрис!

Желая избавиться от навязчивых страхов, следователь всматривалась в темноту ночи. Это был ее любимый способ выйти из состояния стресса. Всегда, когда Вероника глядела на улицы, дома, деревья, она потихоньку успокаивалась. Так было и сейчас. Город большей частью заснул, но в ряде окон горел свет, цепь огоньков еще прорезала черный мир, не давая ему почернеть до бесконечности.

Только горстка огоньков… Его Величество Спокойствие на несколько часов установило над Москвой свой контроль. И никаким катаклизмам не пробраться в его уходящую на покой империю.

Снова зазвучал внутренний голос: «Не расслабляйся! Убийца приходит именно по ночам!..»

Некая фигура словно выплыла из тьмы и теперь, как коршун, парила над пустой улицей и засыпающими домами. Она высматривала новую жертву.

«Стой!» — мысленно крикнула Вероника, но та бесстрашно приблизилась к окну. Теперь лишь оно разделяло безумного палача и его преследователя.

— Покажись, — шептали губы Вероники.

Темное существо кивнуло, впилось в нее взглядом. «Лицо… ее лицо!»… И тут следователь поняла, что рассматривает зловещую пустоту.

«Опомнись, там никого нет!»

— Уверена, что я — только призрак? — расхохоталось нечто за окном.

— Нет, ты, к сожалению, реальность! Поэтому я вступаю с тобой в смертельный бой!

— Ой-ой-ой! Как страшно!

— Видишь, я догадалась. Что бы мне ни говорили, ты женщина! Но зачем?…

— Потому что я ведьма. Чаровница!

— Идиотка! Ты внимательно читала произведение? Ведьма ничего не разрушает, она предупреждает об опасности. Все остальное ей приписывают люди…

— Это твой писатель ничего не понял. Она — самый настоящий разрушитель. А все остальное — лукавство. Сама знаешь, слова ничего не стоят… Я питаюсь духом разрушения, в противоположность тому, кто упивается Созиданием.

…Снова кажущаяся бесконечной пустота улицы. Вероника умоляла себя не продолжать бессмысленного диалога с той, кого сейчас нет за окном. Однако новый вопрос помимо воли сорвался с языка:

— Почему для своей «исповеди» ты выбрала меня?

— Потому что ты выбрала меня! И не надейся, я теперь всегда буду рядом. Буду кружить над землей, издеваться над твоими бессмысленными попытками расправиться с бессмертной. Да, да, я бессмертна, как бессмертен порок.

— Не воображай себя вечной. Тебе все равно не уйти от возмездия, как не ушли от него многие твои прародители.

Очередной взрыв хохота. Убийца пыталась подорвать ее волю, лишить уверенности. Однако следователь резко бросила:

— Я выиграю! Иначе сама жизнь здесь теряет смысл.

Палач едко поинтересовалась:

— Выиграешь?

«…Но как, каким путем? Поведай!

Посредством лжи, обмана, бреда?»^[3]

— Выиграю! — повторяла и повторяла Вероника. Она резко отвернулась, чтобы не видеть и не слышать больше этого ангела смерти.

…В который уже раз она обвела взглядом комнату. Что она тут делает? Пришла сюда точно под гипнозом баронессы!

И тут перед ней возникла сама хозяйка. Ее язык вожделенно облизывал губы. Она будто выманивала поцелуй Вероники.

— Мне пора, — сказала Борецкая.

Казалось, Беатрис хватит удар. Она не желала верить, что девушка-мечта покидает ее.

— Ты не можешь вот так взять и уйти!

— Я должна!

— Мы еще увидимся?…

Борецкая понимала: если скажет «нет», с баронессой случится истерика. Или вообще произойдет нечто худшее. Влюбленная женщина способна на все. Поэтому ответила: «Да». Ответила мягко и ласково. Затем добавила:

— Я бы осталась! Но обстоятельства…

— Поцелуй меня на прощание.

— Хорошо…

–…Почему твой поцелуй такой холодный?!

— Прости, Беатрис, я пойду.

Оказавшись на лестничной клетке, Вероника ощутила, как болевшая уже некоторое время голова стала просто раскалываться. Надо было попросить у хозяйки таблетку. Где тут поблизости дежурная аптека?

Вероника постучала в комнатку консьержки, объяснила ситуацию. Сердобольная старушка тут же протянула ей лекарство.

Возможно, именно оно, и еще свежий воздух сделали свое дело, боль отступила. Вероника шла по ночной улице, раздумывая: не пора ли вызвать такси? Однако так и не вызвала. Минуя квартал за кварталом, она уходила в неизвестность.

Беатрис сидела на диване, размышляя о прекрасном и горьком вечере. Все было как в сказке: в чужом городе чужой страны встретить девушку, о которой она грезила! И когда повстречала, когда та согласилась прийти в ее дом, счастье улыбнулось самой лучезарной улыбкой. Вероника не маленькая, прекрасно понимала цель приглашения. Вроде бы готова была остаться. И вдруг…

Почему она так внезапно ушла?

«Если бы мне не пришлось отвлечься на то проклятое письмо от фирмы, все было бы по-иному. Я не дала бы ей уйти!»

У Вероники явно что-то произошло, она была в задумчивости, а потом… как будто впала в прострацию. Ее терзали неприятные воспоминания? И, когда осталась в комнате одна, они усилились?

Проклятое письмо от фирмы! Сто раз проклятое письмо!

«Сколько же в Веронике необычного! В лице, улыбке, взгляде такой магнетизм, что хочется броситься в ее объятия и раствориться в них. Ей даже не надо ничего говорить, молчание красноречивее любых слов!»

Беатрис готова была превратиться в служанку Вероники. Один повелительный жест этой чудной девочки, — и повидавшая виды богатая красавица была готова упасть к ее ногам.

«Она придет снова или?…»

Слово «или» — как кипятком по коже. Никакого «или» не может быть!

А вдруг?!

Баронесса вскочила, хотела тут же позвонить девушке-мечте, однако с ужасом вспомнила: та не оставила визитку.

Теперь «или» выросло до чудовищных размеров. Безнадежность захватывала душу, поражала тело, как раковые метастазы, ноги больше не держали, баронесса упала на диван, сотрясая тишину комнаты взрывами безутешных рыданий.

Раздался звонок в дверь!

Беатрис не могла поверить собственным ушам. Это Вероника! А кто же еще?!..

Баронесса успокоилась, к ней возвращалась прежняя уверенность. «Девчонка поломала комедию, а теперь сдалась. Рано я согласилась быть ее подданной!»

— Секунду! — крикнула Беатрис, смахнула с глаз слезы, припудрила личико. Она даже не стала проверять, кто там за дверью.

Никто не может прийти к ней сейчас, кроме Вероники.

— Проходи, дорогая, — пригласила она, специально не оборачиваясь. Она не желала, чтобы гостья заметила ее все еще мокрые глаза.

Когда обернулась, было уже слишком поздно… Нож лихо свистнул по горлу хозяйки, мгновенно отправив ее к праотцам.

Затем убийца позабавился с трупом, разрисовав лицо и тело пугающей символикой. В завершение, как обычно, нацарапал кровью жертвы на стене: «Чаровница» и спокойно покинул квартиру. Никто не попался ему ни на лестнице, ни в лифте. Консьержка уже спала, а видеокамеры почему-то не работали…

Он тоже решил прогуляться по ночным улицам Москвы. В отличие от Вероники его не терзали сомнения. Наоборот, буквально распирало чувство выполненного долга.

3

Это случилось, когда она была еще подростком. Стояло удивительно жаркое лето, и особенно палящим оказался тот июльский день…

Обычная маленькая деревушка на юге Белгородской области, куда ее ежегодно посылали родители. Причина проста: отправить девочку на отдых в жаркие страны они были не в состоянии, а здесь дедушка с бабушкой с нетерпением ждут единственную внучку. Внучка не спорила, не завидовала одноклассникам, посещавшим Италию или Испанию. Она не только смирилась с судьбой, но и не согласилась бы поменять ее. Она обожала свое место отдыха, где ее искренне любили.

Итак, в тот день она возвращалась с речки домой. Хотя расстояние небольшое, пыльная дорога в такое пекло кажется нескончаемой. Глядишь — и хватит солнечный удар.

Мимо плыл небольшой лес. Надеясь спастись там под сенью деревьев, девочка завернула в чащу. Путь до дома здесь длинней и ужасней — рытвины, пни, колючки, зато огненные лучи не сдирают с тебя кожу. Наверное, все закончилось бы хорошо, не раздайся поблизости… вой.

Девочка насторожилась: что если волки?! Правда, вспомнила слова деда, что волки тут не появляются и вообще летом они не нападают на людей.

Вой растворился среди сосен и дубов, все затихло. Девочка решила, что ей это почудилось. Но вскоре вой раздался вновь. И было в нем что-то… не совсем волчье. Ей приходилось слышать голоса серых хищников: они звучали жутко! Но сейчас, помимо звериных ноток, явно проскальзывали человеческие.

От страха девочку затрясло. Она с трудом сообразила, куда следует свернуть. Ноги, руки, все тело было изодрано в кровь о ветки деревьев. Только она об этом не думала. Главное — поскорее выскочить из чащи.

Однако от преследователя не скроешься. Казалось, он не бежал, а летел, пока, наконец, не предстал перед беглянкой.

Девочка вросла в дерево, от возникшего перед ней кошмара помутился рассудок…

Существо действительно чем-то напоминало огромного волка, только морда у него была другая!

На нее хитро поглядывал человек. Его щеки и лоб заросли шерстью. Но это человек!

Глаза оборотня не мигая глядели на девочку. И хотя никаких враждебных действий он не проявлял, она чувствовала: еще немного — и сердце разорвется от страха. Видимо, об этом догадалось и таинственное существо. Оно кивнуло ей, отпрыгнуло, вмиг исчезнув в зеленой массе.

Девочка медленно опустилась в траву. Лишь спустя некоторое время она поняла, что это вовсе и не трава, а крапива, но ей было все равно. Затем она осознала: невиданный зверь может вернуться. С неимоверным трудом поднялась, медленно задвигала непослушными ногами. И только когда покинула чащу, облегченно крикнула. Дом бабушки и дедушки уже виднелся невдалеке. Но она до него не дошла…

Очнулась она в постели. Ахала бабушка, дед что-то втолковывал молодой женщине в белом халате. Увидев, что девочка открыла глаза, врач спросила:

— Как ты?

— Я… — у нее не было сил отвечать.

Врач некоторое время осматривала и ощупывала ее. Спросила: нет ли у пациентки головной боли, тошноты, попросила ее подняться и пройтись. Потом сказала:

— Последствия солнечного удара.

— Ужас! — снова заныла бабушка. — Бедняжка ты наша!

— Успокойтесь, — резко одернула врач. — Ничего страшного не случилось. Несколько дней — и она будет как новенькая. Сейчас я подробно напишу о методах лечения. Мокрые компрессы, но не ледяные…

Врач говорила долго, девочка не слушала. Ее мысли вновь вернулись к тому неведомому жуткому существу. Ей вдруг показалось, что оно рядом, заглядывает в окно. И она закричала!

Прошло несколько дней. Больная действительно быстро поправилась, однако страхи не улетучились. Она стала редко выходить из дома, а уж чащу обходила за километр. Сначала она молчала о странном происшествии, затем поделилась со стариками своими воспоминаниями. Те ее успокоили: никаких оборотней в этих местах нет.

— Но я видела его! — пыталась возразить девочка.

И опять ее убеждали, что она перегрелась на солнце, вот и привиделась разная чушь. А дед еще сердито добавил:

— Такой глупости поверит разве что наш сосед Владимир Анисимович.

Девочка слышала про этого соседа. Фамилия его была Чарский, он слыл местной знаменитостью, издавались его книги, посвященные истории Белгородской области. Жил он одно время в Старом Осколе^[4], занимал какой-то важный пост, но затем все бросил и перебрался в деревню. Дед обычно говорил, что помимо серьезных вещей в его книгах есть и полная дребедень. «Мол, проживает тут у нас разная нечисть — ведьмы и прочие, только мы их не видим». Девочка вдруг подумала, что, возможно, Владимир Анисимович ей поверит, стоит ему обо всем рассказать. Некоторое время она колебалась, но потом решилась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

И. В. Гете «Фауст» — Прим. авт.

4

Город на севере Белгородской области.