Чужая жизнь. Книга IV. Путь к власти

Александр Владыкин (2025)

Попал в мир магии. В первый же день был против воли женат. Пережил несколько покушений. Победил в войнах. Теперь я император. Я молод и у меня четыре красивейших жены. Но главные битвы еще впереди. Меня не оставят в покое, да и я уже не готов довольствоваться малым.

Глава 12. Возвращение. Рагнхильда.

У ворот замка мы оказались уже только за полночь.

Всю дорогу от места схватки с магами до заставы, которая, несмотря на то, что герцогство и королевство Турвальд стали частями единой империи, оставалась на месте, пришлось идти пешком и вдоль леса. На дорогу вышли перед самым проходом в горах, который вел в Юм.

Негоже было императору и правящей герцогине, его жене показываться посторонним в потрепанном виде (одежда наша после двух дней, проведенных в лесу и ползанья по кустам, мягко говоря, не соответствовала нашем положению), да еще в сопровождении двух личей. Факт наличия последних еще можно было скрыть, но вот мы с Элениэль незамеченными не остались бы. Так что идею воспользоваться помощью купеческих караванов я с сожалением отверг.

На заставе Гуннар взял для нас лошадей, что стало для меня очередным испытанием — мой конь даже после внушения со стороны Элениэль, которая что-то успокаивающее прошептала ему прежде, чем я взгромоздился в седло, воспринимал меня без особой симпатии. Огюст мне в свое время попытался объяснить это тем, что лошади чувствуют во мне темную магию. Не знаю. В моем прежнем мире я никаким темным магом не был, а лошади меня все равно не жаловали. Да и к Элениэль они по-прежнему относятся с огромной симпатией, хотя эта магия теперь и в ней есть. В общем, необъяснимая мистика какая-то. И очень неудобная, так как других транспортных средств здесь пока нет. Автомобили или, как их называли при их появлении, самобеглые коляски еще не изобрели.

Личей мы оставили в башне любви, как я в шутку и в воспоминание о ночах, проведенных там с Алирой, теперь называл про себя это место. Не стоит сразу их демонстрировать всем и каждому. То, что их в недавнем прошлом Великий герцог, а теперь император темный маг, подданные уже давно воспринимают как нечто вполне естественное, но перегибать палку все-таки не стоит. При виде этой нежити многие начнут прикидывать перспективу стать такими же на себя. А мне это не нужно. Некоторый страх перед властителем — это хорошо, а вот ужас — уже плохо.

Естественно, ворота оказались закрыты, и Гуннару пришлось громко оповестить стражников о том, что домой пожаловали император и правящая герцогиня. Было слышно, как во дворе замка сразу засуетились.

Поди, за Изабеллой послали, подумал я. Какого же было мое удивление, когда обе створки распахнулись, и я увидел, что встречает меня одна Рагнхильда, да еще и в сопровождении нескольких сотрудников своей спецслужбы.

— Что тут произошло, Рагна? — как всегда сокращая ее имя, спросил я. — Где все?

— Позвольте, ваше императорское величество, я все доложу вам и ее светлости правящей герцогине в ваших рабочий покоях! — ответила Рагнхильда. — Не надо, чтобы это услышал кто-то, кроме вас.

Заинтриговала. Правда, услышав спокойный голос моей контрразведчицы, я понял, что ничего страшного в мое отсутствие не произошло. Что все живы и здоровы. А с остальным сейчас разберемся.

— Итак, где Изабелла? — спросил я, когда мы втроем быстрым шагом достигли моего рабочего кабинета и Рагнхильда, войдя следом за мной и Элениэль, плотно притворила дверь.

— Ваша супруга находится под стражей в своих покоях, — четко доложила глава контрразведки.

— А.., — невольно протянул я.

— И ее величество королева Нового Драура Диана тоже, — тут же добавила Рагнхильда, приняв, видимо, этот непроизвольно вырвавшийся у меня звук за начало следующего вопроса. — И ваш дядюшка достопочтенный Родрик. Но он содержится в подвале.

Умереть, не встать! Это ж надо было такое устроить! Ну, Рагна…

— За что? — глядя в глаза Рагнхильде, спросил я.

— За попытку государственного переворота и заговор против вашего императорского величества, — нисколько не смущаясь, отчеканила моя собеседница.

— Бред какой-то, — произнес я, знаком указывая Элениэль, которая уже открыла рот, чтобы что-то сказать, сесть и не вмешиваться. — Подробности!

Бредом все в итоге и оказалось. И если задуматься, то наибольшая вина в том, что произошло, была моя. А вот все остальные были абсолютно ни при чем. Каждый из участников этого казусного происшествия — что Изабелла с Дианой, что Родрик, что Рагнхильда действовали правильно и в соответствии со сложившейся обстановкой.

Случилось же вот что.

Сначала в замок примчался посланный Гуннаром в самом начале нападения на нас разведчик, который сообщил, что мы попали в засаду из полусотни магов (преувеличил, как это часто и бывает в таких случаях) и сотни чужих гвардейцев. Естественно, все всполошились, начали собирать отряд, чтобы отправить его нам на выручку. Только вот магов в Юмиле, кроме лекарей, не оказалось. Одних я сам в Достер отправил, другие на границе с лесом оборотней дежурили на случай, если оттуда все-таки какая-нибудь нежить к нам постарается проникнуть. Оставались еще студенты и преподаватели академии, за которыми и послали.

А вечером мой Буян привел в замок наших брошенных у леса лошадей. И это вполне могло свидетельствовать о самом печальном для нас исходе нападения. На третий день, в который ни мы не появились, ни каких-либо известий от нас не пришло, и произошло то, что произошло.

Запевалой выступил мой дядюшка, для которого благо Юма всегда было превыше любых эмоций. Он явился к Изабелле, которая вместе с Дианой сидели, как на иголках, то успокаивая друг друга, то вместе впадая в отчаяние. По донесению карликов, их разговор выглядел примерно так:

— Изабелла, — с места в карьер начал Родрик. — Хватит впадать в уныние и терять время. Если с Ричардом случилось непоправимое, мы должны немедленно действовать!

— Как? — подняла на него заплаканные глаза моя старшая жена. — Как мы должны действовать? Академию основали, а когда надо, ни одного мага под рукой не оказалось! Что мы можем сделать? Студенты во главе с Элифасом только через два дня прибудут!

— Я не об этом, — отмахнулся Родрик. — Буяна Ричарда, вернувшегося без него, сегодня весь город видел. Слухи о том, что с императором что-то случилось, уже распространяются. А мы еще с первого раза всех, кому правление моего племянника и твоего мужа не нравится, не выявили и не казнили. Они могут опять поднять голову. Нам необходимо дать всем понять, что династия крепко держит власть в своих руках, что трон Великого герцога и императора не пустует.

— Руфус? — мгновенно успокаиваясь от того, что нашлась какая-то важная работа, спросила Изабелла.

— Да! — энергично кивнул Родрик. — Завтра же надо организовать ему присягу тех аристократов, которые сейчас находятся в Юмиле. Потом показать твоего сына народу. Диана, — повернулся дядя к моей второй жене. — Ты должна будешь присягнуть первой. Покажешь всем пример и дашь понять, что империя продолжает жить.

— А мне ты отводишь роль регентши? — уточнила Изабелла, вставая. — Хорошо. Если иного выхода нет, так и поступим. Диана ты согласна?

И всегда очень осторожная в принятии любых решений Диана на этот раз сразу же предложение Родрика, уже поддержанное Изабеллой, одобрила.

Вот, собственно, и все. Нет, не совсем все. Потому что не успели трое моих ближайших родственников дописать обращение к подданным, которое на следующий день должно было быть распространено в Юмиле и отправлено по всему герцогству, как были прерваны Рагнхильдой, пришедшей в сопровождении своих подчиненных и стражников. И всех арестовала. Не слушая никаких протестов и объяснений.

— Под стражу зачем было всех помещать? — возмутился я, когда дослушал эту историю. — Они же правильно поступили. Волнения, действительно, могли начаться. Ну, присягнули бы несколько аристократов Руфусу. И что?

— При живом императоре? — возразила мне Рагнхильда. — Не имея доказательств вашей гибели? Это преступление из первого пункта Устава нашей службы, который вы сами, ваше императорское величество, приказали мне составить, а потом утвердили.

— Любые действия, направленные на захват или присвоение власти, принадлежащей исключительно и только коронованному Великому герцогу (когда Устав писался, императором я еще не был) суть государственная измена, и все виновные или заподозренные в ней подлежат немедленному задержанию и последующим пыткам, — процитировала глава контрразведки упомянутый ею пункт. — Я не имела права поступить по-другому.

Мда… Служи по уставу, завоюешь честь и славу. И ведь права Рагнхильда. Если бы она не отреагировала на происходящее, то стала бы по отношению ко мне предательницей. Хорошо, что хоть от пыток воздержалась.

В общем, «заговорщиков» немедленно отпустить и успокоить. Изабеллу и Диану успокаивать буду я. Старшую жену прямо сейчас пойду, а Диану завтра. И, подозреваю, не одну ночь и день мне теперь придется этим заниматься.

Родрика пусть его жена Гру в чувство приводит. Она в этом мастерица, каких поискать.

Мне подготовить и обнародовать указы. О престолонаследии. На тот случай, если со мной что-то случится раньше, — о регентстве (пожалуй, надо будет совет регентский создать, а то Изабелла, получив полную власть, может удила совсем закусить), пока Руфус не станет совершеннолетним. О носителе высшей власти в мое отсутствие. Это, естественно, Изабелла будет. И обнародовать. Чтобы больше подобных ситуаций неопределенности не возникало.

Рагнхильду наградить за преданность и смелость. Арестовать двух жен императора и его дядю — это надо иметь стальные отличительные мужские особенности строения тела. У Рагны их нет по понятным причинам, но характер несгибаемый. И раньше ей доверял, а теперь буду это делать безоговорочно.

— Возведу тебя в графское достоинство, Рагна, — сказал я девушке на следующий день. — Выделю лучшие владения из собственных земель. Будет тебе и приданое, и что детям оставить.

А что? Ей лет тридцать, судя по внешнему виду. Кстати, уточнить нужно будет. И до сих пор не замужем, хотя знаю, что многие мои вассалы с ней свою судьбу с удовольствием связали бы.

Странно, но особой радости не вижу. А ведь все мои приближенные знают, что я стараюсь землями не разбрасываться. И уж если это сейчас готов на это пойти, то значит — оцениваю ее поступок очень высоко.

— Благодарю, ваше императорское величество, — отвечает. — Но если позволите и простите мне такую дерзость, то я хотела бы попросить другое.

— Говори, — отвечаю, самому любопытно, что же такое эта железная леди хочет от меня получить.

Мда… Ну и желание, однако. Замуж не хочет. Уверена, что уродлива из-за шрама, пересекающего ее щеку. Я ей предлагал, между прочим, его убрать при помощи моего эльфийского артефакта. Отказалась, пояснив, что он ей об ошибке, допущенной в юности, напоминает. Какой ошибки? Расспрашивать не стал. Да и не портит он ее совсем. Едва заметная белая полоска. И еще считает, что за ней ухаживают только для того, чтобы в результате оказаться поближе ко мне. Ну, это я допускаю. Бывают и не столь редко мужчины, которые карьеру через удачную женитьбу строят.

А вот ребенка хочет. Так и сказала: «Хочу от вас, ваше императорское величество, бастарда. Никто, клянусь, не узнает, кто его отец. Воспитаю верным слугой вам и вашему сыну».

Бастардов в этом мире хватает. Никого этим не удивишь. Скорее можно удивить их отсутствием. И в то, что никто и никогда не узнает, что отцом ребенка буду я, верю. Белоснежные волосы в нашем роду наследуют только дети, рожденные в законном браке. Такая вот особенность у нас. Если бы не это, тут за сотни лет, наверное, уже целая популяция блондинов появилась бы. Вряд ли мои предки отказывали себе в удовольствии сходить налево. Так что, скорее всего, будет ребенок Рагны темненьким, как и она. Как и большинство моих горцев.

— Через два дня поедешь со мной к границе с лесом оборотней, — отвечаю на просьбу девушки. — С собой возьми пять наиболее доверенных своих людей. Из тех, кто потом языком трепать не будет. Всех их потом в бароны возведу, а ты им небольшие владения в своем графстве выделишь. Будут твоими вассалами.