Ивановы страдания

Александр Грицан, 2002

Придуманная история любви, которая вполне могла бы состояться. В жизни и не такое бывает… Содержит нецензурную брань.

Страдание четвёртое

Утро выдалось на диво

Омерзительным, увы.

Оба поправлялись пивом,

Боль гоня из головы.

Атаман кряхтел и охал,

Требовал холодных щей.

Ваньке тоже было плохо,

Хуже некуда вообще!

Эх, железная дорога!

Что за варварская суть:

Если водки будет много —

То короче будет путь.

Ванька щупал то и дело

Свой неадекватный лоб…

Чем-то явственно смердело —

Проезжали Перекоп.

За окном тянулись степи,

Серебрились тополя.

Чем тебе не благолепье?

Чем не райская земля.

Легендарная Таврида,

Крым, короче говоря.

Говорят сама Киприда

Тут бывала «на морях».

Греческий, а может римский

Подвозил богиню чёлн.

И она на берег крымский

Выходила в пене волн.

Ванька вскоре замечтался,

Глядя в высохшую даль.

Атаман ворчал, метался.

Атамана было жаль.

Почему так происходит?

Кто способен дать ответ?

Вроде сказка на подходе,

А восторженности нет.

Вот уже и фея рядом;

И удачливый финал.

Но становишься, вдруг, гадом —

Не поеду я на бал!

То ли души человечьи

Так устроены смешно,

Что впадать в противоречье

Нам с собою суждено.

То ли жизнь такая штука,

Что хоть плюйся, хоть кричи!

К Богу ломимся без стука,

А в бордель всегда стучим.

И стоим в недоуменье

За мгновенье до мечты,

Сознавая неуменье

Перейти с Судьбой на ты.

Философствовать с похмелья?

В этом вправду что-то есть!

Как известно, от безделья

Мыслей в голове не счесть.

О земном круговращенье

И о смысле бытия,

О превратностях общенья

И искусстве пития.

Разобраться в мыслях умных

Ванька быстренько успел.

И устав от них безумно,

Вдруг, тихонечко запел.

Затянул легко и нежно,

Ноты звонкие сплотив

В удивительно-безбрежный

И тоскующий мотив.

О раздольно-вольном поле,

О туманах над рекой.

И о незавидной доле —

Потерять навек покой.

О любви неразделённой,

О предательстве и лжи.

И о маках раскалённых

Посреди кипучей ржи.

Ванькин голос становился,

Как Вселенная большим,

Словно он не пел — молился

За спасение души…

Поезд дёрнулся, споткнулся,

Будто кто сорвал стоп-кран.

Виртуозно матюгнулся

Потрясённый атаман.

Пробежала проводница,

Агитируя народ

Просьбами посторониться,

Не загромождать проход.

А народ наш, между прочим,

Лучше не предупреждать,

Если он чего захочет,

Как ему того не дать.

Скажем так: в Рассее люди

(Анекдот, не анекдот)

Но, как говорится, любят

Делать всё наоборот.

Ради собственного мненья

Голым задом на ежа

Русский сядет непременно

И затихнет не дрожа.

Цирк, ей-богу! Но конкретный

Аргумент у нас в ходу.

Нам бы плод! И чтоб запретный!

И чтоб не в своём саду!

Как индейцы, что в дозоре,

Грозно в прерию глядят,

Все столпились в коридоре,

Созидательно галдя.

Версий разных было много,

Но сходились все в одном,

Что железная дорога

Нынче форменный дурдом.

Ни билетов, ни комфорта,

С расписаньем чехарда.

И сомнительного сорта

Фирменные поезда.

Конец ознакомительного фрагмента.