«Игра»

Александр Есентаев

Философия, фантастика. Кто-то превращает жизнь в игру, а кто-то ставит жизнь на кон в игре. Жизнь – порой театр, где ты – главный актёр; жизнь – иногда выбор, без права на повтор; жизнь – часто правда, познанная с сединой.

1.2

Евгений, окинув привычное убранство квартиры, где ничего не было лишнего, тем более роскошного, а только самое необходимое и полезное для его жизни, улыбнулся своему возвращению в родные пенаты и сказал сам себе, что как ни крути, а теперь он должен на некоторый срок стать нормальным человеком. Таковы правила, не раньше чем через год он имеет право подать заявку на участие в следующем смертельном состязании, а потом ожидание, снова тесты, подборки, тренировки и всё может протянуться на целых полтора года. Всё разумно. Даже для него, погрузившегося в «игру» полностью без шансов всплыть. Ничего страшного, у него есть чем занять себя. Во-первых, основная работа, во-вторых, увлечение музыкой, спортом и другими мелкими, но приятными вещами. Жизнь Евгению тоже представлялась очень парадоксальной — радость восприятия красоты и гармонии плавно перетекала или соседствовала с печальной созерцательностью отрицательных моментов, связанных в основном с человеческими суетливыми устремлениями.

Работать нравилось Евгению, но не нравилось, что надо было много контактировать с другими сотрудниками, особенно с начальником отдела — его непосредственным руководителем, с которым он был знаком ещё со школьной скамьи. Да, «игра» изменила его, сделала странным, диковато-обособленным человеком, а кого-то наоборот делает очень общительным и компанейским, но ясно одно — она меняет людей, уводя из нормы в крайности. Ведь раньше он был не такой или не совсем такой.

После окончания курсов по психологии и получения диплома кто-то посоветовал Евгению пойти поработать в одно интересное перспективное предприятие, занимающееся оказанием услуг населению в развитии глубоких личностных качеств и ведущее комплексные исследования в этом направлении. «Найди себя не только в настоящей, но и в Истинной жизни!» — вот главный лозунг, которым встречали здесь клиентов. Довольно пафосный лозунг, но он работал, клиенты шли, предприятие работало уже много лет и продолжало расширяться; открывались новые филиалы и приглашались новые сотрудники. Вот в один из таких филиалов и пришёл Евгений, где столкнулся со своим бывшим одноклассником Валерием, уже год работающим в этом месте.

Валерий проявил себя в школьные годы хитроватым и трусоватым парнем. Группа ребят, лидирующая в классе, недолюбливала и чуточку сторонилась его. А Евгений входил в эту группу, потому что считался в кругу друзей искренним, активным, задорным, короче добрым малым без особых достоинств, но и без лишних недостатков. Именно в юности и молодости лучше всего проявляются потенциальные и скрытые качества в человеке, а одноклассники даже лучше педагогов их улавливают. Характеристика одноклассников, сокурсников — самая важная характеристика, которую молодой человек несёт в жизнь, правда, её никто не пишет и не читает, она лишь передаётся устно и то не всегда.

Когда они столкнулись вновь в офисе, на лице обоих за удивлением и некоторой радостью от встречи стоял больше вопрос, как же теперь быть. Они хорошо помнили, кем были в школьные годы и как друг к другу относились. Евгений быстро решил вести себя по отношению к однокласснику сдержанно уважительно, а Валерий сделал вид, что всё забыто, теперь они уже не дети и значит, могут пересмотреть старые взгляды и подружиться. Но внутренний мир не изменить, хитрость всегда пролезет через самую плотную маску добродетели, надо только дождаться сложных моментов; впрочем, и несложных, она сочится изнутри мелкими капельками, которые одни люди воспринимают, как естественное, даже необходимое условие жизни, а другие, как порочность.

Хитрость — постоянный попутчик живых относительно разумных существ. Она свойственна и животным, особенно слабым животным, которые с помощью неё выживают. Тем более она свойственна людям, которые тоже ещё во многом животные, но приобретшие высокий интеллект. В древние времена даже подлость принималась человеческим обществом и легко называлась хитрой расчётливостью и тому подобным. Хитрость породил страх и эгоизм, но многие считают умеренный эгоизм полезным, так как он способствует конкуренции, следовательно, эволюции. Главное, всё должно быть в меру, но мера меняется, и постепенно эгоизм деформируется и трескается под давлением нравственных ростков, которые тоже стремятся занять своё заслуженное место в человеческих взаимоотношениях, в разуме людей. Хитрость также облагораживается, и то, что было приемлемо сто-двести лет назад всеми, уже не приемлемо некоторыми людьми сейчас.

Евгений входил в число этих некоторых. Кто-то мог обвинить его в предвзятости к Валерию, который был напротив заметен в коллективе своей солидарностью, деловитостью, целеустремлённостью, да и начальство к нему относилось довольно благосклонно, но сам Евгений так не считал. Он видел показное лицемерие в действиях бывшего одноклассника и даже получал прямые доказательства двуличности из его же уст, когда Валерий, расслабившись, непринуждённо откровенничал в узком кругу о ком-нибудь или чём-нибудь. Это Евгению не нравилось, но он сдерживался и старался не вмешиваться, поэтому в целом, отношения между ними были ровными. Евгения больше всего интересовал сам трудовой процесс, и именно ему он уделял всего себя на рабочем месте, и порой вечерние и выходные часы дома. Три месяца стажировки, и его приняли в число сотрудников, а потом потихонечку стали предоставлять возможность работать с клиентами, сначала как помощнику, но настало время, и как специалисту.

Тогда ещё нельзя было сказать, что Евгений нашёл своё созидательное поприще в жизни, например как Инни нашла себя в дизайне, но ему нравилось заниматься с людьми и помогать им идти по жизни. В чем заключалась эта помощь? Как-то его клиентом стал один профессиональный музыкант, играющий в симфоническом оркестре, просто влюблённый в классическую музыку. У него было всё хорошо, есть любимый спутник по жизни, работа по душе, приличный месячный бонус. Вроде человек нашёл себя и больше ему ничего не надо, но он признался, что внутри есть какое-то неудовлетворение, словно чего-то не хватает. Тогда Евгений попросил не торопясь, откровенно и вдохновенно рассказать о себе. Это очень важное действо, позволяющее проникнуть и почувствовать внутренний мир. Полученная информация строго конфиденциальна и удаляется по окончании сотрудничества. Евгений умел слушать и вникать в слова рассказывающего, чем поощрял клиента на искренность и дружелюбие, а если что-то было непонятно, уточнял. Потом он, проанализировав полученные данные о клиенте, начинал подбирать и компилировать материал для компьютерных программ, которые использовались в дальнейшем. Суть заключалась в следующем, человек вводился в определённое гипнотическое состояние, когда активизировалось подсознание и частично притуплялось активное сознание, и воспринимал различные образы, даже не воспринимал, а как бы становился участником процессов. Общая активность мозга детально отслеживалась и записывалась. Затем шёл анализ, подбирались новые, более подходящие материалы и процесс повторялся. В конце шли рекомендации, на что обратить внимание, в чём изменить свои акценты, увлечения, что в целом сделает жизнь ещё достойнее и прекраснее. В зависимости от количества попыток, детальности уточнений вытекала общая продолжительность работы. Обычно у Евгения уходило в среднем двенадцать рабочих дней на одного клиента, в отличие от Валерия, который укладывался в девять дней, используя больше шаблонов, но результаты согласно заключительному тестовому компьютерному анализу и отзывам самих клиентов, у его одноклассника были отличными. Евгений не верил в его уникальные способности, просто Валерий выбирал похожих людей, это можно было в некоторой степени устроить, исходя от профессий клиентов и своей специализации, подбирал к ним оптимальные шаблоны и провоцировал на определённый результат. Клиентам Валерия казалось, что они нашли то, чего им не хватало в жизни, а на самом деле всё было искусственно навязано. Но доказать подтасовку не было возможности, потому что работы считались экспериментальными, научно до конца необоснованными, много было допущений и субъективности. Кто-то вообще резко осуждал деятельность предприятия, утверждая, что не надо лезть в разум человека, пусть до всего доходит сам, без сторонних грубых воздействий, а кто-то считал это первыми шагами в познании глубин и чистоты разума, способными в будущем действительно построить незримый мост между настоящими жизнями и Истинной жизнью. Евгений придерживался золотой середины. Действительно, определять должен сам клиент, что ему надо в жизни, и если с ним работать усидчиво и тонко, то новые приоритеты или наклонности найдёт именно он сам, без навязанных сторонних воздействий. В частности профессиональному музыканту после кропотливой работы он посоветовал не только слушать и играть музыку своих кумиров, но и лучше узнать об их обычной жизни, побывать в тех местах, где они любили и творили, тогда вполне возможно их чистые проявления оживут и обогатят его разум. Но это, в общем-то, был стандартный совет. Уже давно люди верили и находили множество косвенных доказательств, что бессмертный чистый разум умерших людей способен проявляться в новых жизнях других людей, всё зависит от силы чистого разума и определённых условий. Предпосылки для этих условий создаёт сама Мировая гармония, как бы провоцируя людей жить именно этим, а не другим, но от самого человека тоже многое зависит, он должен глубоко чувствовать, мыслить и искать гармонию в себе, созвучную с гармонией близкого по разуму человека. Тогда ни время, ни пространство не смогут их разлучить, и они станут жить единым и более сильным чистым разумом.

Но Евгений попросил музыканта обратить серьёзное внимание ещё на одного относительно нового исполнителя, музыка которого была ранее совершенно ему незнакома, но глубоко затронула его разум. Он тщательно всё проверил и перепроверил, и считает их разум очень созвучным и может быть не только в плане музыки. Это уже был конкретный совет. Была ещё пара дельных советов, но самый оригинальный из них касался птиц. Почему-то сильное впечатление в особом состоянии на музыканта произвели мелкие птицы, их естественное поведение и щебет. Евгений уточнил у него, может он или его близкие знакомые увлекались разведением певчих птиц, или у кого-то он видел клетки с ними, но тот не мог ничего припомнить. Постепенно после ряда дополнительных исследований Евгений пришёл к выводу, что здесь есть более глубокая связь, а не поверхностное влияние внешних факторов, и поэтому попросил музыканта акцентировать своё внимание на певчих птиц и подарил подобранные им видеоматериалы, чтобы помочь сделать первые шаги.

Через приблизительно пять лет они встретились, и музыкант от всей души поблагодарил Евгения. Он с радостью сообщил, что за это время существенно повысил своё профессиональное мастерство, следуя его наставлениям, и как ни странно в первую очередь из-за птиц, которые стали неотъемлемой часть его жизни. Он сам тогда не поверил совету Евгения, но попробовал и быстро втянулся, а теперь уже не может без этих быстрых, весёлых и шумных созданий жить. Он — уже довольно опытный орнитолог, устроил у дома большой птичий вольер и изучает жизнь птиц, особенно их общение. Щебет птиц очень сложен, там и инстинктивные, просто необходимые для жизни звуковые сигналы и, можно сказать, чувства — переживания, радости. Да, у птиц тоже есть индивидуальность и своеобразная чувственность. И поэтому он слышит иногда в их щебете мелодию. В заключении он пошутил, что теперь его уже ничто не тревожит, и он больше не пойдёт к Евгению на новый сеанс. Но потом добавил, что по возможности рассказывает своим знакомым о его профессиональном мастерстве. Музыкант улыбнулся и повторил, что работа Евгения — настоящее мастерство.

Действительно, качество работы Евгения улучшалось. Назвать её мастерством было конечно преувеличением, так считал и он сам, но сдвиги явно были. Потихонечку росли и его бонусы, правда, не так скоро как у Валерия, имеющего больше клиентов, положительных отзывов и лучшую оценку контрольных систем. На это Евгений смотрел равнодушно, он не хотел участвовать в гонке и карьерные помыслы не тревожили его сознание. Но однажды случился срыв. Евгений, находясь в помещении отдыха, где вместе с ним было ещё несколько сотрудников, невнимательно слушал рассказ Валерия о смешной выходке общего знакомого. Случайная выходка, не заслуживающая саркастического насмешливого тона рассказчика и ехидного смеха слушателей. Ему было неинтересно, даже неприятно, и он постепенно ушёл в свои думы. Короче, отвлёкся. Вернул его к происходящему больше риторический вопрос Валерия, но всё же обращённый к нему. — Скажи, так оно было!?

— Всё не так, — почему-то вспыльчиво ответил Евгений, больше раздражённый своими думами, чем Валерием.

Бывший одноклассник на секунду удивился, но быстро пришёл в себя и, насмешливо глядя на него, уточнил. — А конкретнее не скажешь, что не так? — он заметил ранее, что мысли нынешнего сослуживца витали где-то далеко.

И тогда Евгения понесло, и он решил всё поставить на свои места, хватит мириться, делать вид, что всё нормально в их новых отношениях. — Ты меня, Валерий, хорошо знаешь, а я тебя. Так вот, ты мне никогда не нравился и никогда не понравишься. Поэтому прошу тебя, не лезь ко мне со своими глупыми остротами, пошлыми шутками, недалёкими советами, только по делу. И никогда не насмехайся мне в лицо, а то получишь по своему лицу. За спиной — пожалуйста, сплетничай, смейся, мне плевать.

В глазах Валерия появилась злость, она там давно сидела в запасе, полуживая, замершая, а теперь ожила и выскочила. Казалось, что сейчас он скажет, что после произошедшего им ничего не остаётся, как выяснить отношения по-мужски в спортивном зале. Евгений был готов. По физическим данным они были равными, а по моральным?… Тут превосходство было на стороне Евгения. Он тащил со школьных лет своё превосходство над Валерием по решительности и боевитости, а тот тащил трусливую уступчивость перед Евгением. По идее отличный момент для Валерия изменить ситуацию и выкинуть их совместное прошлое из настоящей жизни, так выкинуть, словно его и не было, но он вновь струсил. Он повернулся, выразительно оглянулся на свидетелей ссоры, сделал печальную мину типа, как можно работать рядом с психически неуравновешенным человеком, и он давно знал об этом, просто открыто никому не рассказывал, зато теперь все сами видят, и вышел. А его хитрость уже искала возможности отомстить, уязвить, унизить, только не лично, а завуалировано, с помощью других. Оставшиеся сотрудники с удивлением и некоторым напряжением переглядывались. Евгений молча посмотрел на них, а они нерешительно на него, и тоже вышел. Теперь между одноклассниками образовалась пропасть, а между ним и сотрудниками трещины. Конечно, он повёл себя слишком резко и вспыльчиво на ровном месте, общее впечатление было именно таким. Можно было сгладить, заделать эти трещины, но Евгений остался самим собой и относился к коллегам по-прежнему ровно, без особых желаний с кем-то подружиться или кому-то угодить. Он ругал себя за несдержанность, ведь можно было отреагировать проще, отшутиться и оставить всё как есть, зачем нагнетать обстановку и рушить приемлемый мир. Какая глупая выходка. А главной причиной этой раздражительности у Евгения была Инни.

В те времена всё замыкалось на Инни. Последние месяцы она стала очень нервной. Спокойная неудовлетворённость переросла в бурную неудовлетворённость. Всё её раздражало, а так как Евгений чаще остальных находился рядом с ней, то больше всего доставалось ему. Он спрашивал её, что случилось, может проблемы на работе, но она сразу же переходила в наступление, отвечая, что все проблемы идут от него. Но его домашний распорядок не изменился. Да, он вечерами частенько занимался тем, что не успел или не смог сделать на работе; в тиши уединённости ему легче было сосредоточиться над необходимыми ему изменениями или дополнениями в программах. Но раньше она спокойно к этому относилась, акцентируя внимание на своих увлечениях. Именно он чаще был инициатором совместного времяпровождения, прогулок, посещений разных заведений, а она как-то апатично соглашалась или отказывалась. Что же изменилось? Почему теперь она его непрерывно дёргает, вызывая в нём ответную раздражительность, что ещё сильнее заводит её. Начинаются нескончаемые претензии, споры, упрёки и конца и края этому нет. Евгений уже твёрдо говорил, чтобы Инни оставила его в покое; она обижалась, говорила, что вообще уйдёт, а он в возбуждении отвечал, что это самый разумный для них вариант. Но она не уходила, разве что на три часа, редко на выходной день к подружке, чтобы всё высказать или выплакать, и даже перестала ездить в командировки. На работе у Инни, наверное, тоже стали возникать проблемы, а кто с ней в таком состоянии способен ужиться?

Но ничего не длится вечно. Инни уехала. Что удивительно, последние дни у них не было серьёзных раздоров, и поэтому отъезд без предупреждения для Евгения стал полной неожиданностью. Он хотел с ней связаться, но её персональный миникомпьютер был постоянно отключен. Прошёл месяц, а её всё не было, раньше так надолго она в командировку не уезжала. Неужели она ушла от него, неужели она нашла другого мужчину? Евгений не мог в это поверить, как-то не укладывалось в его голове. Инни не могла не сказать ему правду, как бы зла на него не была, не могла просто бросить, как ненужную вещь. Не потому что Евгений этого не заслуживал, а потому что она — Инни. Какие бы перемены в ней не наступили, её душа никогда не потеряет чистоту. Евгений не выдержал, позвонил на работу, но там с милой улыбкой симпатичная девушка ответила, что Инни взяла отпуск, а когда снова выйдет неизвестно. Странно, всё так странно. Остался ещё один вариант, и он вышел на связь с её самой близкой подругой. Он с этой девушкой ранее встречался, но отношения у них не сложились, вежливость и уважительность — ничего более, а Инни и не пыталась их подружить. На вопрос, где Инни, подруга ответила, что не знает, но в её глазах, грустно смотрящих с небольшого голографического изображения на Евгения, потихонечку проявлялся ответ. Наверное, её подруга тоже ничего толком не знала, но о чём-то догадывалась. Наверное, она ничего и не хотела открывать ему, но глаза часто живут сами по себе, когда разум думает о близком человеке, подруга тоже любила Инни. Они смотрели друг на друга и оба убеждались в правдивости того, что случилось с их любимым человеком; друг Инни из глаз подруги Инни и наоборот.

Мир Евгения опустел. Картина полностью сложилась, и теперь каждая непонятная ранее мелочь была ясна, а непонятное действие легко объяснимо. Все перипетии их отношений за последние месяцы открылись в новом свете и больно били в самое сердце Евгения. Инни решила сыграть со смертью. Не советуясь ни с кем, сама приняла страшное решение, она такая, и, пройдя необходимые тесты и обследования, ждала вызова на «игру». А ничего нет тягостнее, чем ждать момента, когда судьба решит, жить тебе или не жить. Неопределённость давила на её психику, ей хотелось поддержки, но нельзя было раскрывать свои намерения ни перед кем, особенно Евгением. А он в этот сложный для неё момент был занят своими обычными делами, не подозревая ни о чём и не замечая ничего.

«Разве может любящий человек не заметить этих рвущих душу терзаний в любимой, разве может предполагать поверхностные причины и обвинять её в обычной неуравновешенности? Нет, он просто не любит по-настоящему!» — не было минуты, чтобы Евгений не упрекал себя, но параллельно он искал выход из сложившейся ситуации. Что теперь делать? Где её искать, с кем поговорить, чтобы её оставили в живых? Но на все вопросы у него был один убийственный ответ, который звучал в его голове словами Алексия: «Никто не может заставить играть со смертью, но и никто не может запретить; решение принимает только «игрок». Он готов был убить этого искусителя, ведь именно Алексий произвёл на Инни, как оказалось, такое неизгладимое впечатление. Почему он не настоял и не дал ему возможность пустить себе пулю в висок или, что было вероятнее, не пустил пулю себе? Евгений сейчас согласился бы на любой исход, лишь бы она забыла об «игре». Но время не повернуть назад.

Инни — самый свободолюбивый человек, которого повстречал Евгений, и не просто повстречал, а которым жил. Она всегда поступает только так, как хочет, как избалованный ребёнок, претендующий на вседозволенность. Ей исполнилось сорок лет, и согласно положению, она имеет право выбирать, как жить или вообще не жить, но она и в свои сорок осталась той маленькой девочкой, считающей, что её должны замечать и любить все за то, что она просто такая, за то, что она просто есть на белом свете. Евгений как раз и заметил и полюбил Инни с первого взгляда за то, что она просто такая и есть. А она почувствовала его восторг и озарение любовью, внимательно пригляделась к нему насколько всё чисто, светло и ответила взаимностью. И теперь провозглашающая свободу сама может пострадать от этой свободы. Кому нужна такая свобода, если самые искренние красивые люди, но от этого наивно верящие в свою счастливую звезду, погибают? А хитрецы и трусы наблюдают, ставят, мелочась, дешёвые предметы на кон, наслаждаются смертью других, которые намного лучше их во всём, но считают себя самыми разумными. Люди, где ваш настоящий разум?!

Евгений теперь ненавидел человеческий мир, который до этого легко принимал и даже хвалил. Мрачный, потерянный, он ничего не находил светлого ни на работе, ни дома, нигде. Все знакомые косились на его глубокую тёмную отрешённость, которую он не хотел никому объяснять, а кто-то даже радовался. Но прошла неделя, и свет снова озарил его мир, Инни вернулась домой, вернулась к нему. Возвратилась назад к жизни счастливой, но одновременно какой-то забитой, испуганной девочкой, словно надолго заблудившейся в ужасном лесу, но чудом спасшейся и нынче нуждающейся в тепле и ласке родных. Где та самоуверенность, эгоистичность, капризность? И след простыл, осталась только внимательность, нежность и благодарность к Евгению, как самому близкому любимому человеку. Для них наступила снова счастливая пора, такая же, как и в первые годы их совместной жизни.

Смертельную игру, которую Евгений неделю назад чуть ли не поклялся истребить, стереть с лица рода человеческого, как ужасный пережиток, несущий людям больше страданий, чем пользы, как бы социологи не доказывали ещё её необходимость, пусть даже в постоянно меняющихся, прогрессивных рамках, теперь он вновь принимал. Вот такой он тогда был двуличный, впрочем, каким остался и сейчас, ведь до сих пор, он не имеет окончательного мнения на её счёт. «Игра» трансформировала, перестроила и вернула ему ту любимую, о которой он мечтал. Кода Инни вошла в дом и со слезами на глазах бросилась в его объятия, а он нежно обнимал и целовал её, приговаривая тихо, зачем она это сделала, а она тихо отвечала, что сама не знает, что она просто глупая, он уверовал, что такого больше не повторится. Она увидела тёмные стороны жизни, почувствовала, какими могут быть люди, и должна понять, что не может складываться в жизни всё так, как она хочет. Ей повезло, она выжила, но это — не система, не провидение Мировой гармонии, заботящейся специально о ней, такой хорошей, это — просто случай. И казалось, она это понимала.

Воодушевлённые вновь приобретённым счастьем они решили бросить все дела и совершить настоящий космический круиз. Но стоимость оказалась очень приличной, а таких бонусов у Евгения не было. Он уже решил поискать что-нибудь приземленное и дешевое, но Инни, улыбаясь, сказала, что у них есть ещё вариант. Они могут подать заявление о создании семьи, тогда общая стоимость для семейной пары будет меньше, и самое главное, она сможет оплатить всё со своего счёта, где бонусов вполне достаточно, она же выиграла, и её довольно приличная сумма на счету чудесным образом удвоилась. Это разрешается в особых случаях, вот как раз таких, как у них. Евгений задумался, во-первых, Инни, себя он не брал в расчёт, не сможет десять лет, если даже их пути разойдутся, связать свою жизнь официально с другим человеком, это — дань серьёзности по отношению к семье; во-вторых, ему немножко стыдно, что за него будет платить любимая. Но она тут снова моментально превратилась в упрямицу и не стала выслушивать его мнение, потому что всё решила сама. Только, смеясь, заметила, что она всегда меньше заботилась о нём, чем он о ней, пора отдавать долги.

Не откладывая выполнение решения в долгий ящик, они на следующий день пошли подавать заявление. Стандартное собеседование, тесты и их желание было удовлетворено. Евгений хорошо запомнил разговор со специалистом по семейным отношениям тет-а-тет. Специалист сразу спросил, знает ли он, что его избранница участвовала в «игре»? Он ответил, что знает, но она обещала больше «не играть», и ради того, чтобы ничего не помешало исполнению обещания, они и решили свои отношения перевести на семейные рельсы. Он был тогда искренен, потому что сам верил в это. Никаких проволочек не случилось, им даже предложили сдать яйцеклетку и сперму на сохранение, чтобы в дальнейшем по их совместному желанию можно было провести оплодотворение. Так, на всякий случай, в жизни всё может случиться. Инни легко согласилась, даже настояла, потому что Евгений заметил, что это можно сделать и позже. Они понимали, что в настоящее время им не дана возможность иметь ребёнка, много сложностей и ограничений, да и не готовы они к роли родителей, хотя эта роль больше условна. Конечно, в будущем хотелось иметь ребёнка и ему и тем более ей. Спешить со сдачей генетического материала было совершенно необязательно, это можно было сделать, лучше подготовившись и глубже осмыслив совершаемое, но любимой было виднее. Потом Евгений часто задавался вопросом, всё ли в их жизни происходило спонтанно, пусть неизбежно, судьба есть судьба, но не столь зависимо от них самих, или Инни способна была предвидеть, предчувствовать и что-то делала осознанно и вдумчиво. Точный ответ теперь никто не даст.

Они решили сначала совершить пятимесячный круиз по малому кругу планет. Луна со своими космическими станциями и стартовыми комплексами, Меркурий, Венера, Марс. Везде, особенно на Марсе, было много интересного. Космический туризм был очень популярен, и большинство людей усидчиво зарабатывали и с удовольствием тратили свои бонусы на него. Теперь стоимость путешествия за одного оказалась приемлемой даже для счёта Евгения, его бонусов впритык, но хватило бы, но Инни с весёлой доброй усмешкой отметила, что он ужасно беден по сравнению с ней, у неё раз в восемь больше бонусов, и как уже ранее было решено, за всё платит она. А потом добавила с шутливой назидательностью, что ему надо лучше работать, ведь в дальнейшем их ждут путешествия к поясу астероидов, Юпитеру, Сатурну и их спутникам, там тоже есть на что посмотреть. Евгений улыбнулся и ответил, что будет стараться, и они обязательно посетят, но только вместе все достопримечательности Солнечной системы, времени впереди у них предостаточно. Инни согласилась и обняла его.

Ничего не было лучше в жизни Евгения, как их космический вояж. Глаза разбегались от научно-технических достижений человечества на окололунных станциях, откуда улетали космические корабли в близкие обычные рейсы и в дальние особенные исследовательские путешествия. Они провели экскурсии на производственные объекты и просто гуляли по Луне, даже играли в футбол в лёгких, но прочных специальных костюмах. Посетили космическую станцию на Меркурии и высадились на тёмной его стороне, но ненадолго, Солнце там быстро всходит и всё сжигает. Опускались в специальном космическом аппарате и на поверхность Венеры, где как в кипящем газовом котле всё бурлит, и ничего толком не разобрать. Но больше всего им понравился Марс. Дорогие элитные комплексы, где кратковременно проживали в шикарных гостиницах туристы и могли позволить себе побыть подольше звёзды, таланты и мастера своего дела, приобретшие в них великолепную недвижимость; гигантские горнодобывающие перерабатывающие комплексы — всё впечатляло своей роскошью, оригинальностью и высокой технологичностью. Особенно поразительны были марсианские сады, сколько ума, труда и времени пришлось в них вложить, чтобы они удивляли людей своей необычной красотой. Марсиане, то есть люди, которые там постоянно проживали, работали и даже родились, патриотично гордились своей планетой и утверждали, что в далёком будущем их планета ни в чём не будет уступать Земле. Евгений не спорил, но считал, что никакая искусственная вычурность, высокая технологичность и натуральная колоритность Марса не сможет превзойти многие века облагораживаемую любовью людей и имеющую естественную уникальную красоту Землю. Никогда Марс не догонит Землю, потому что именно она — Колыбель-Родина человечества, и ничего не может быть прекраснее неё.

Но великолепие космоса, приводившее так часто в изумление и восторг, было лишь половиной счастья для Евгения, остальная половина заключалась в самой Инни, которая тоже была счастлива и значит, особенно прекрасна. Она любила его, а он боготворил её. Инни итак выделялась своей прелестью, любознательностью и жизнерадостностью среди других туристов, а плюс её воодушевление любовью, а плюс её спутник, также симпатичный и озарённый любовью. Их освящённый любовью союз на всех производил неизгладимое впечатление, и люди тянулись к ним, чтобы соприкоснуться, ощутить от них или с помощью их хоть капельку такого безграничного счастья. Тогда их будущее всем казалось светлым и перспективным, в том числе самому Евгению, вполне возможно, и Инни.

Уставшие от познаний, развлечений, даже страстных ночей, во всём необходима мера, они вернулись домой. Инни вышла на прежнюю работу, по которой, как она призналась, соскучилась, а Евгений на свою, тоже нехорошо надолго заброшенную, и не только на пять месяц путешествия, а по большому счёту на все шесть, месяц без Инни тоже был совершенно непродуктивным. Их жизнь вернулась в спокойное русло, когда каждый живёт больше своими заботами и увлечениями, чем общими. Евгению нравилось это простое плавное течение жизни, когда можно уделить внимание без суеты и лишнего отвлечения личными пристрастиями, углубиться в них, найти и реализовать новые особенности и тенденции и получить при этом большое удовольствие. А рядом есть любимый человек — конечно, главное пристрастие, которым живёшь постоянно. Инни для Евгения была необходимой атмосферой, в которой он познавал окружающий мир. Если удалить друзей, Евгений обошёлся бы без них, было бы скучнее, но он чаще уставал от шумных дружеских встреч, чем наслаждался ими. Он почему-то любил уединяться и оставаться один на один с собой, своими мечтами и увлечениями в отличие от многих людей, ощущающих радость бытия в основном в компании или толпе единомышленников. Инни тоже не должна мелькать постоянно перед его глазами, но ему нужно всегда ощущать её и часто делиться светлыми мыслями и нежными чувствами.

Прошёл почти год как они вернулись с космического круиза. Работа, увлечения, небольшие развлекательные мероприятия с друзьями в отдельные выходные — в общем спокойный и размеренный образ жизни. Ещё можно сказать — обычная семейная жизнь, только не хватает ребёнка, с которым можно было раза три в неделю встречаться и проводить пару часов вместе. Вроде всё замечательно сейчас и обнадёживающе для будущего, но внутри Евгения жили какие-то страхи. Он пытался их убить, хотя бы утопить так глубоко, чтобы они не смогли выплыть на поверхность и быть замеченными Инни. Но ему кажется, она всё чувствовала, потому что первопричина его страхов была не в нём, а в ней. В Инни страх не жил или совсем немного, в ней жило что-то другое, но оно трансформировалось и превращалось в настоящий страх уже в нём. Самое страшное, что этот страх не хотел тонуть, а хотел поглотить хозяина изнутри. Теперь Евгений старался быть к Инни очень внимательным и вообще более весёлым, общительным человеком и готов был выполнять все её пожелания. Он пытался уберечь её от прошлого. Но в жизни правят свои законы, и чем сильнее хочешь предотвратить неизбежную беду искусственными методами, поэтому то она и неизбежная, что действенных естественных методов против неё и нет, тем быстрее она и проявляется.

Заметив перемены в отношении к ней Евгения, Инни не удивилась и даже сначала попыталась принять их, но всё быстро полетело кувырком под откос. Какая-то неистребимая зараза осталась в ней, постепенно незаметно набирала силы, а вновь выплеснулась в страшную болезнь. Что её спровоцировало? Сам Евгений или мелкие неурядицы на её работе — неважно, условную причину можно найти любую, истинно одно — снежный ком неизбежно должен был превратиться в лавину. Как-то вечером Инни вернулась домой и ласково улыбнулась вышедшему навстречу Евгению. Но в её глазах проявилась и грусть, и он понял окончательно, что мир начал разваливаться. Эта грустинка явилась последней капелькой, переполнившей его чашу неверия в надвигающийся крах. Вроде обычная грусть, способная появиться из-за случайной нелепости, недопонимания коллег по работе и всякой другой мелочи, но Евгений чувствовал Инни почти как себя, нет, он чувствовал её лучше себя и даже лучше её самой — в ней была особенная грусть, предвещавшая смерть. Обидно, что тогда он не поверил своим предчувствиям, ещё надеясь непонятно на что.

— Когда ты подала заявку? — тихо спросил он.

— Три дня назад, — очень спокойно ответила она.

Его не огорчили её слова, он знал, что заявка на «игру» подана, его сильно огорчило её спокойствие — спокойствие провидицы, непогрешимой в своей правоте. Евгений изучал статистику смертельных игр, когда терзания и самобичевания оставляли его ненадолго в те страшные дни первой «игры» Инни. Согласно статистике, львиная доля желающих поиграть со смертью отсеивалась ещё до начала испытания. С помощью специальных методов быстро выявлялись те, кто не понимает, на что идёт, и те, кто думает, что способен на такое. Им доходчиво и жёстко разъясняли ситуацию, и они с лёгким сердцем уходили. После первой «игры» из тех, кто выжил, не возвращалась почти половина, после второй уже меньше, и так далее. Всё логично и закономерно. Система работала, «игра» нужна была обществу, чтобы убрать на добровольной основе относительно гуманным путём недовольных собой, другими людьми, всем миром отчаянных голов, способных натворить бед. Очень популярна была в далёкие времена фраза, что пусть порок убивает сам себя, не задевая нравственность. Нравственные люди не лезут в смертельную схватку и не толкают туда порочных, даже разъясняют им неразумность этого выбора, но запрещать никому не будут. В настоящее время границы между играющими и не играющими со смертью людьми сильно размылись, но суть в целом осталась неизменной. Неужели Инни этого не понимает? Евгений надеялся, что, столкнувшись со смертью других людей, она образумится, но не тут-то было. Что её тянет «играть»? Недовольство собой, Евгением, всем миром? Нет! Жажда бонусов и славы? Только на капельку. Она просто верила, что способна всегда побеждать, и ей нравилось побеждать. Она могла бы победить по-настоящему, если бы продолжала развивать свои творческие наклонности, у неё всё бы сложилось — и приличные бонусы и определённая известность. Но она не хочет ждать, ей хочется уже сейчас впечатлять и покорять. За просто так! Но как Евгений уже отмечал, это невозможно в настоящем мире. Правда, если не сыграть в игру со смертью.

— Нам надо разойтись, — в том же тоне сказал Евгений.

— Хорошо, — заглянув в его глаза, ответила она чуть дрогнувшим голосом.

— Ты портишь и себе и мне жизнь. Я думал, что у нас любовь, а на самом деле какое-то истязание, мучение, я устал от всего этого, — он вздохнул. — Впрочем, это уже никакого значения не имеет, ты обрекаешь себя на гибель, — он специально обострял, надеясь, что разрыв их отношений, образумит Инни, ведь до вызова на «игру» может пройти и месяц, а может, если повезёт, и два. Пусть она покинет его навсегда, он согласен потерять её, но зато она останется жить. Да грянут перемены!

Но ей хотелось его понимания, поддержки, ведь она рискует жизнью не ради порочных благ, ей просто хочется ещё раз пройти смертельное испытание, она верит, что рождена победительницей. Её обидчивый взгляд говорил, что она заслуживает большего. А он пытался ответить глазами, что согласен, но для этого надо время, чтобы не только он, но и другие смогли по-настоящему оценить её. Надо иметь терпение. Но у Инни было нетерпение сердца, и она надеялась на его поддержку. И тут её прорвало.

— Ты хочешь приятной тихой любви без споров, претензий? Ты много работаешь, но мало зарабатываешь, а вечером занят своими увлечениями; и у меня всё схоже, разве что я чуть меньше отдаю и чуть больше получаю; иногда мы общаемся по душам, гуляем, что-то празднуем, раз в год берём отпуск и путешествуем. Пусть даже родится у нас ребёнок, которого мы будем периодически видеть, радуясь его успехам, — она сделала паузу, чтобы перевести дух, а потом более спокойно подытожила. — Я запомнила твои мечтания! А что такая любовь с тобой может дать мне? Зачахнуть со временем? Превратиться к восьмидесяти годам в уважаемую особу и наслаждаться наконец-то достигнутым всеобщим вниманием? Что даст мне твоя усидчивость в работе и доброта в доме — только серую жизнь, как у всех. Знаешь, я согласилась бы на всё это с тобой, будь внутри тебя мир светлее. Если бы рядом с тобой таким обычным внешне я горела бы, обогащаемая теплом, исходящим изнутри тебя. Тогда я жила бы тобой. Но с таким как ты есть на самом деле и снаружи и внутри я жить не хочу. Мне надо что-то ещё, — сгоряча в обиде выплеснулась она.

— Вот поэтому мы должны расстаться, чтобы ты нашла кого-то или что-то ещё, но только не «игру», — уравновешенно и непреклонно, словно остужая её пыл холодом здравого смысла, ответил Евгений.

— Ты боишься, что я проиграю? — резко спросила она.

Евгений с неопределённым видом промолчал. Он не хотел её необоснованно пугать или успокаивать, считая, что не может знать, да и не хочет знать, что ей уготовано судьбой. Он, конечно, хотел бы, чтобы она всегда побеждала, но математическая вероятность и внутренний голос утверждал, что это невозможно, что она должна погибнуть, как и большинство ловцов удачи у смерти. Только избранные, обладающие сильнейшей волей и целеустремлённостью, которые подкрепляет физическая крепость и невозможная вера в себя, притягивающая чуточку фортуну, способны пройти больше трёх-пяти кругов ада. Инни к таким не относилась.

— Ты всегда был нерешительным человеком, хотя мог быть и другим. Иногда я чувствовала в тебе что-то особенное, но ты хочешь быть как все. Я в тебя верила, надеясь, что ты найдёшь себя, но ты почему-то находишь совершенно другое, — печально насмешливо продолжила она.

— Я мог бы поддержать тебя в любом начинании, только не в этом бессмысленном ужасе, — упрямо твердил Евгений.

Инни кивнула тихонечко головой и, как-то резко поникнув, произнесла. — Ты прав, у нас не было любви, а только мучение и непонимание, — она просительно подняла глаза. — Мне не хотелось бы сейчас переезжать, сможешь потерпеть месяц, другой, я не буду тебе мешать, — она чуть улыбнулась и тихо добавила, — впрочем, я и раньше тебе особо не мешала.

— Как хочешь. Я тебя не гоню, — мягко без равнодушия, хотя оно было тут уместно, ответил Евгений. Он всё же не смог выдержать свою линию совершенно прямой до конца.

Почему он выбрал этот путь? Ведь путь по большому счёту был тоже тупиковым. Никого и ничего бы она не нашла, что могло изменить её решение, и времени и шансов было очень мало. На что он надеялся? Почему он сразу не поддержал её выбор? Неправильный, смертельный выбор, но она так захотела. Она бы всё равно погибла, но может быть не во второй «игре», а в третьей. Как много значит часто обычная поддержка друга, тем более любимого человека. Получается, он её по-настоящему не любил. Пытался под видом любви выискивать, кроить различные варианты её спасения до самого конца. А когда понял, что конец неизбежен и решил смириться и изменить себя, нет, вернуться к самому себе и к своей любви, то уже оказалось поздно. Как часто люди планируют произнести важные слова, даже заучивают их, заранее в волнительных чувствах представляя сильное воздействие их на другого человека. Люди любят продумывать, рисовать и строить великие планы, а жизнь любит стирать и ломать их на ровном месте лёгкой непредвиденной случайностью. И нет никакого эффекта, остался в прошлом один аффект. Евгений тоже решил полностью раскрыться, повиниться перед Инни, что был глуп и слеп, когда готов был всё отдать ради её спасения, даже сыграть вместо неё, но это — пустые желания, которые невозможно осуществить. Теперь он всё осознал и прочувствовал. Он будет делать только одно — умолять Мировую гармонию помочь Инни, он так её любит, что если она останется в живых, начнёт играть со смертью сам. Какая жалость, что он совершенно не думал раньше о бонусах, а организационная система «игры» очень жёсткая, надо не только достигнуть необходимого возраста, но и на счету иметь определённую сумму — всё же сделай кое-что полезное для человеческого общества, получи за содеянное вознаграждение, а потом уже «играй». А у него этой минимальной суммы как раз и нет, четверти не хватает, и никто не имеет права доплатить, даже Инни — его официальная жена. Играть со смертью можно только на свои кровные. Теперь он будет из кожи лезть ради бонусов, а не самоудовлетворения, и когда их будет достаточно, начнёт свою «игру».

Он всё пытался найти момент, чтобы начать этот самый важный разговор в их жизни, но или обстоятельства не складывались, или Инни не хотела ничего больше обсуждать. Мол, окончательный выбор сделан каждым, и не надо лишних слов, только будоражащих ей душу. Если Евгений начинал проявлять настойчивость, не воспринимая её предупреждающего жеста, то она просто уходила. А он всё надеялся и надеялся на её благосклонность и удачный момент, который так и не наступил.

В одно ясное утро Инни покинула Евгения и больше никогда к нему не вернулась. Ясное утро, сделавшее его жизнь навечно пасмурной. Чему быть, того не миновать, всё было предрешено. Все воспоминания у него обычно заканчивались одним выводом.

На работе Евгения встретили сотрудники аплодисментами, за исключением начальства — это ему было не к лицу. Первые проявления радости начались уже после третьей победы и с каждой новой усиливались. К нему не лезли с расспросами, он жёстко отстранял от себя любого, кто подъезжал к нему не с деловыми или обычными просьбами и пожеланиями. За его спиной шептались, его обсуждали, но в целом уважали и удивлялись такой удачливости. Если бы не «игра», к нему бы относились обыкновенно, хотя он — хороший специалист. Только директор ценил его как достойного работника, а не «игрока», и после каждой победы спрашивал, когда он начнёт заниматься полноценно настоящим делом и бросит свои глупые рискованные увлечения. Остальные, в том числе и Валерий, мыслили стандартно, что полусмертник — потерянный человек, который приоре не может сотворить что-то стоящее.

Когда он «сыграл» в первый раз, и информация со стороны дошла до места его работы, сам он никому не рассказывал, то все коллеги ухмылялись при виде его. Особенно Валерий, но не в лицо, он помнил их последний прямой разговор, а как-то сбоку. Теперь он был уверен, что Евгений или совсем исчезнет с лица Земли как проигравший в следующей смертельной игре или будет просто уволен как не справляющийся со своими обязанностями работник. Их предприятие создано для того, чтобы помочь людям найти себя, и как может тот, кто сам потерял себя, помочь другому человеку. Не состыковка. Состоялся разговор и с директором. Он нравился Евгению и как человек и как руководитель, только такой как он мог вести за собой коллектив по довольно неординарному и сложному пути.

— Из молодых людей, пришедших за последние годы в наше заведение, я выделял двоих — Валерия и тебя. Первый — деловой, хваткий, способный видеть общие приоритеты и планомерно реализовывать их. Другой — углублённый и систематичный, пытающийся поднять смысл основной работы на более высокий уровень. Я видел и никому из вас не мешал проявлять свои наклонности, пусть всё идёт своим чередом, только иногда чуть подправлял тонко и незаметно. И вот с тобой произошёл такой странный поворот, — начал директор, смотря прямо в глаза Евгению. — Я замечал, что последний год с тобой творится что-то неладное, отношение к работе, к коллегам, ко всему изменилось, я постарался выяснить причины и кое-что выяснил. Тогда я увеличил тебе коэффициент, чтобы чуть поднять размер бонусов, конечно, от меня мало что зависит, да и не заслуживал ты своей поверхностной работой в отрешённом состоянии высоких бонусов; снизил к тебе требования, хотя другого бы уже предупредил. Я попытался помочь тебе вернуться к нормальной жизни, работе, к которой у тебя есть призвание. А ты в ответ выкинул такое. Что тебе не хватает? Бонусов, уважения, понимания, сочувствия?

— Спасибо вам за помощь. Но теперь у меня уже всё есть, — с доброй улыбкой ответил Евгений. — Теперь я снова буду работать углублённо и систематично, пытаясь оправдать ваше доверие.

— Значит, больше подобное не повторится!? — с облегчением сказал-спросил он.

— Но «играть» я продолжу, — прямо ответил Евгений.

Директор в недоумении пожал плечами. — Я ничего не понимаю. Такое впечатление, что я говорю с инопланетянином.

— Мне не нужны бонусы, уважение, сочувствие, разве что понимание. Ваше понимание. Платите мне только за дело, можете вообще не платить, но это тоже не в ваших силах, — снова на лице Евгения появилась улыбка. — Я буду продолжать «игру» не ради богатства, славы или ещё чего-то, что обычно в ней ищут другие, — он задумался, не находя нужных слов, а потом выпалил. — Я просто обречён «играть».

— Что за дикое самовнушение? Ты сам осознаёшь, что несёшь? — вспылил директор.

— Я не могу объяснить ни вам, никому, — он хотел сказать «ни даже себе», но вовремя сдержался, чтобы окончательно не выглядеть идиотом, — свои внутренние ощущения, просто поверьте мне.

— Наш разговор зашёл в тупик, и нет между нами никакого взаимопонимания, а только пустая трата времени, — директор удручённо покачал головой, а потом резко приказным тоном продолжил. — Я — директор предприятия, ты — подчинённый, работающий в нём. Поэтому я не буду больше объяснять то, что ты не хочешь или не способен понять, а просто предупрежу, если выкинешь ещё раз смертельную глупость, то сразу без лишних слов будешь уволен…, если конечно выживешь, — глубокомысленно уточнил он. — Нам такие работники не нужны. Никому такие люди не нужны, — он с жалостью посмотрел не Евгения, — потому что и поэтому они идут на смерть. Ты понимаешь меня?

Всё понятно, — умиротворённо произнёс Евгений.

— Если всё понятно, тогда марш работать, — подытожил директор.

А когда после второй «игры» он вновь появился в офисе предприятия, коллеги с удивлением и добродушием обратили на него взор. Валерий тоже был удивлён, но без добродушия. Он знал суть разговора его и директора после первой «игры» и думал, что в любом случае Евгения больше не увидит. Чтобы не выслушивать ненужные ему поздравления и быстро определиться со своей надобностью или ненадобностью здесь, Евгений сразу прошёл в кабинет директора.

— Поздравляю, — равнодушно поверхностно, но добро внутри произнёс директор. — Но зачем явился перед моим взором?

— Я не забыл ваше предупреждение, но больше мне идти некуда. Мне нравится эта работа, и ничего лучше я делать не умею. Я прошу от всей души быть ко мне милостивым и не выгонять, — в старинной форме, как бы копируя директора, произнёс Евгений.

— А мне кажется, ты живёшь другими увлечениями, более опасными, нервы и душу сжигающими, правда и более доходными. Что ты потерял здесь? Расслабляйся и развлекайся в перерыве как все остальные.

— Я не как все, вы же меня знаете. Мне хочется работать с людьми именно здесь и с вами, — но директор смотрел с равнодушным видом, словно говорил, что подчинённому слишком много всего хочется, а хочется ли ему, другим сотрудникам и клиентам работать с ним, и тогда Евгений не стал тянуть. — Если вы скажете, что не положено и мне надо уйти, я уйду и больше не вернусь.

Наступила продолжительная пауза, и он, ожидая судьбоносного ответа, вспомнил Инни. Но почему он так поступил с ней, отправив её на смерть без своей любви? Она верила в него, в его любовь, а он в самый важный момент доказал только одно, что неспособен любить её — самую прекрасную из всех людей на свете. Этот камень его бессердечности, прикрываемой маской разумности, всего лишь маской, за которой истинного разума и не стояло, будет давить на него всегда.

Директор изменился, почувствовав важность решения, изредка поднимая глаза на подчинённого и стараясь проникнуть в его мир, но больше опуская взгляд вниз, в себя и представляя все последствия своего сложного выбора. Наконец, устало, словно сбросив груз с плеч, произнёс. — Видеть тебя не хочу, — сделал паузу, внимательно и чуть снисходительно оглядывая Евгения, — иди и работай, только хорошо работай и… постарайся мне на глаза лишний раз не попадаться.

Евгений кивнул, без слов поблагодарив шефа от самых глубин души, и вышел из кабинета. Вот достойный человек, он не бросил его, не стал выдумывать и оправдывать себя тем, что с ним надо жёстче, авось одумается, изменится и вернётся нормальным человеком. Нет, он сразу понял, что Евгений, если ему дать поворот от ворот, никогда больше не вернётся и продолжит предначертанный ему путь, но лишённый последней радости в жизни. Он не испугался предстоящего критического разговора с вышестоящими лицами, не испугался общественного осуждения. Он испугался быть чёрствым и недальновидным.

Постепенно всё улеглось в новую колею. Парадоксально, но количество клиентов не убавилось ни у других, ни лично у Евгения. Был небольшой временной спад, но отзывы тех, кто уже соприкоснулся с его работой, и плюс оригиналы, желающие пойти на контакт именно с полусмертником, всё компенсировали. И чем дальше шло время, тем больше и больше становилось оригиналов, даже уже не оригиналов, а людей, желающих открыть себя перед счастливчиком и открыть его для себя. Они пытались через его удачу в «игре» найти свою удачу в жизни. Евгений хорошо помнил первый год работы в этом учреждении, когда после предварительного собеседования с ним некоторые клиенты просили предоставить другого более опытного специалиста, и только очередь к таковым и более умеренный тариф за услуги, давали возможность поработать ему. В настоящее время после шести побед Евгения в игре со смертью всё в корне изменилось. Изменения происходили по нарастающей экспоненте, быстро превратив его за десять лет из неопытного юнца в самого популярного специалиста. Нынче уже он сам после предварительного собеседования отсеивал тех, кому не мог помочь. Он объяснял, что не делится ни с кем удачей, она не может никому принадлежать, она приходит один раз, пару раз, но почти всегда уходит. Он может помочь найти что-то по-настоящему ценное в жизни клиента, если, конечно, оно ещё не найдено и по силам его найти в первую очередь самому клиенту, а специалист всего лишь помогает нащупать верный путь. А если кто-то не понимал Евгения и настаивал, то он тогда, шутя, пугал, что может наоборот не принести, а забрать уже имеющуюся у клиента удачу. Некоторые не понимали шутки, верили его словам и в страхе уходили.

А отношения с Валерием совершенно не изменились. Два года тому назад он возглавил отдел, став непосредственным начальником для Евгения. Но и Евгений достиг особого статуса, правда, не работой, как ему бы хотелось, а больше «игрой». Он хотел бы, чтобы его оценивали за дело, но другие этого не хотели, они привыкли замечать только игру. В общем два бывших одноклассника имели относительно равный авторитет у коллег и паритет между собой, если не считать шлейф из прошлого, далёкого и не очень, и этот шлейф определял всё. Евгений испытывал удовлетворение; не удовольствие, а именно удовлетворение, когда возвращался после удачной игры со смертью на работу и прямо смотрел в глаза Валерию. Тот наигранно сдержанно-воодушевлёно радовался, типа я рад за тебя, но извини, начальнику не положено ярко выражать свои эмоции. А в глубокой темноте глаз притаилась та же злость и зависть, которая вновь рыдала от неудачи и отравляла его нутро желчными слезами, разъедающими его такую приятную жизнь. Но Валерий быстро успокаивался, и его лицо вновь сияло улыбкой и надеждой, что через полтора, ну два года, удача отвернётся от Евгения, и жизнь вынесет окончательный вердикт, кто упал, а кто остался на коне. Спешить некуда, надо приспособиться и перетерпеть, а это он отлично умеет делать.

Однажды в рабочем перерыве коллеги шутили о смысле жизни, кто-то случайно или неслучайно поднял эту тему. В присутствии «игрока» серьёзно о смысле жизни нельзя было рассуждать, а шутить вполне. Евгений легко подыгрывал, не воспринимая происходящее глубоко. Все просто хотят расслабиться и повеселиться полчасика. Зашёл Валерий и быстро присоединился к разговору, с подчинёнными он умел находить общий язык в определённых ситуациях, это у него не отнять, где надо пошутить, он шутил, а где надо спросить, он спрашивал. Шутка за шуткой, и кто-то сказал, что тоже подумывает сыграть со смертью, всего лишь один раз, в этом он стал видеть какой-то важный жизнеутверждающий фетиш. Евгений полушутя-полусерьёзно ответил, что все «игроки» видят жизнеутверждающий фетиш, правда, пока способны видеть. Посыпались шутки дальше, где особенно стал выделяться Валерий, и тут Евгений в короткую паузу как бы случайно спросил у него. — А у тебя, Валерий, нет такого жизнеутверждающего фетиша?

— Нет, — быстро ответил он. — Мне не нужны фетиши, мне всего хватает и сейчас, и я надеюсь, будет хватать и в будущем для счастливой жизни.

— А по твоему мнению, что мне не хватает для счастья? Почему я играю со смертью? — улыбаясь, продолжил Евгений.

— Не знаю, тебе самому виднее, — он и хотел бы поострить, но не рискнул.

— А я вот думаю-думаю, и ничего в голову не лезет, как только одно — я играю со смертью, чтобы немного подорвать твой авторитет. Удачливых любят больше, чем умных и находчивых, — он уже смеялся, и во весь рот смеялись другие присутствующие. Никто не посмеет из подчинённых так шутить с начальством, если это не… Евгений.

— Ну, если это — главная причина, то мне тебя жаль, — ответил с натянутой улыбкой Валерий, его начала вновь наполнять злость.

— А что может быть главнее? Бонусы — пустячно, слава — надоедливо, риск — привычно. Сейчас я ничего не вижу главнее.

Все уже чуть ли не хохотали. Только то, что Валерий — начальник отдела, немного их сдерживало.

— «Играй», а я подожду, во что всё это выльется, — не сдержался он.

— Ну что же, Валерий, терпи, а я буду «играть» и стараться победить, но твой расчётливый ум верен — настанет время, когда ты останешься один и на коне…. Но не сейчас! — лицо у Валерия раскраснелось, он подыскивал резкие слова для ответа, но Евгений успел добавить. — Не обижайся. Мы же шутим.

И ничего Валерий сделать не мог, как только терпеть и надеяться.