Наёмник

Александр Кипчаков

Во время дакарско-маркабианской войны процветающая планета Дакара была опустошена маркабианским флотом. Её уцелевшие обитатели, потерпев поражение, были вынуждены переселиться в другую звёздную систему, на планету, которой они дали название Новая Дакара. Неудивительно, что все последующие поколения вынужденных переселенцев несли глубоко в своих душах чёрную ненависть к тем, кто лишил их родины. И наёмник-дакарец Дитрих Кесслер не был исключением из этого правила…

Глава 2

Выйдя из кантины на улицу, Кесслер первым делом внимательно огляделся, однако ничего подозрительного вокруг не заметил. Хмыкнув про себя, дакарец незаметным движением активировал закреплённый на правой руке под перчаткой крохотный электронный приборчик собственного изготовления — детектор контроля «потока внимания», помогающий определить, наблюдает ли кто за тобой в данный момент или же нет. Миниатюрный дисплей сканера светился спокойным зелёным светом, что означало отсутствие каких-либо сторонних и нежелательных наблюдателей в радиусе действия устройства.

Забравшись в кабину своего вездехода, Дитрих запустил двигатель, но с места трогаться не спешил. Нужно было всё тщательно взвесить. Ведь Вильмут и в самом деле ничего конкретного не сказал, а носиться по космосу в поисках Делиоса дакарец совсем не хотел. Фаффхрд, конечно, выглядел куда как предпочтительнее двух других миров, но полной уверенности у Кесслера на сей счёт не было.

Пока наёмник раздумывал, как же ему лучше поступить, на панели управления «Леопардом» загорелся зелёный сенсор входящего вызова. Дитрих с любопытством глянул на возникшие в створе мультихроматрона цифры — звонил Вильмут. Во всяком случае, идентификатор абонента опознал номер, с которого звонили, как номер инфора, принадлежащего мерасску.

— Я слушаю тебя, Луц, — произнёс Кесслер, включая изображение.

В створе трёхмерного объёма видеопередачи возникло лицо инопланетянина.

— Дитрих — я тут кое-что вспомнил! — заговорщицки прошептал Вильмут, едва не тыкаясь носом в инфор. Во всяком случае, ракурс изображения наводил на сию мысль. — У Бешеного Фрица был один подельник — такой же ублюдок, как и сам ларнакец! Кажется, его звали… его звали… Торвальд Джеймисон… Да, точно! Торвальд Джеймисон! Он наверняка знает, где скрывается Делиос! И я знаю, где его можно найти!

— Это точно? — нахмурился Дитрих. — Луц — я вовсе не собираюсь мотаться по космосу туда-сюда. Или ты думаешь, что я — капитан почтового джампера?

— Нет-нет, это совершенно точные сведения!

— От кого? От Блока?

— Да, но это действительно проверенные сведения!

— Хорошо. И где я могу найти этого Джеймисона?

— Тебе известна планета под названием Вольная?

— Вольная? — Кесслер коротко хохотнул. — Даже более чем. И что, этот соко может ошиваться на Вольной?

— Именно так! — лицо Вильмута выражало высшую степень довольства самим собой. — Космопорт Иджис, оттуда всего двадцать семь километров до Барроу — это крупный город в этом районе планеты. Джеймисона там каждая крыса знает — он бутлегер и торговец запрещёнными технологиями. Найти его не составит труда. Особенно тебе!

— Это очень интересно, Луц, — отозвался дакарец. — Хорошо, так и быть — я скину тебе через ВИР-терминал ещё пятьсот фунтов на твой счёт. Ты их заслужил.

— Я всегда говорил, что с тобой приятно работать, Кесслер! — довольно заулыбался мерасск. Кивнул Дитриху и выключил связь.

— Вольная, мать её так! — процедил сквозь зубы Кесслер. Переключил управление на бортовой компьютер и задумчиво откинулся в водительском кресле.

Планета под названием Вольная располагалась в Андорранском Секторе, что располагался вблизи границ Звёздного Братства, в шестидесяти двух парсеках от одного из миров Братства — Тальвара. И название полностью соответствовало тому, что имело место быть на этой планете. Там просто-напросто не существовало никакой центральной власти — там вообще власти не существовало. Такие планеты имели статус «вольных планет» и в данной части космоса их было несколько. Кесслеру было хорошо известно, что в пространстве того, что когда-то было Галактической Федерацией, тоже были подобные миры, зато на контролируемых Корпоративным Правлением Эльсинора таковых планет не было совсем — там с законностью дело обстояло очень строго. Но Правление было очень далеко отсюда — на другом конце Галактики. А Бешеный Фриц был на этом конце, поэтому Дитриху и предстояло предпринять вояж на Вольную. Где можно было напороться не только на нож из-за угла, но и на заряд ручного лучемёта в упор. Правда, деликатности такого рода никогда не останавливали дакарца.

Мысли Дитриха плавно перетекли с Вольной на Фаффхрд. Планета эта, расположенная в системе звезды А-класса, действительно находилась чуть в стороне от Квирецианской коммерческой линии, но это вовсе не означало, что на Фаффхрд не залетают звездолёты. Откровенно говоря, на планете не было ничего интересного в технологическом плане — населявшие её негуманоиды-х’дарры находились на стадии порохового оружия и не представляли сколь-нибудь значительного интереса для галактических рас… разве только для ксенологов и ксенопсихологов. Но на Фаффхрде добывали серу, цинк, аммиак и ряд других минералов, причём добывали не х’дарры, а компании с планет Братства, так как Фаффхрд находился не так уж и далеко от его границ. Вдобавок, там произрастал ряд пород древесины, которые высоко ценились в ряде миров. И — об этом дакарцу было хорошо известно, ибо в своё время он с интересом прочитал немало статей о Братьях-Близнецах — в экваториальных джунглях Фаффхрда действительно могли скрываться древние храмы виндикани, построенные последователями Божественных Братьев много тысяч лет назад, после выхода виндикани в космос. Новых же, известных всем последователям виндиканской религии, храмов на планете существовало аж десять. По всему выходило, что Братство имеет виды на Фаффхрд, но внутренние проблемы и желания виндиканских храмовников Кесслера мало интересовали.

Получалось, что на данный момент перед наёмником стояли две цели. Первая — добраться до Вольной и найти этого Торвальда Джеймисона, после чего вытрясти из него информацию о Бешеном Фрице, вторая — если бутлегер действительно ничего не знает о местонахождении ларнакца, отправиться на Фаффхрд и поискать там. Как именно и где именно надо будет искать Делиоса на планете — вопрос второго плана. Прилетим — разберёмся, решил про себя Кесслер.

Вездеход Дитриха, управляемый компьютером, совершив плавный поворот, подкатил к воротам космопорта и остановился перед массивным шлагбаумом. Автоматически включился идентификатор, передавший на компьютер охраны нужные для проезда на территорию космопорта данные. После небольшой заминки, вызванной проверкой данных, шлагбаум поднялся, открывая проезд. «Леопард», коротко взрыкнув турбинами, миновал ворота и не спеша покатил к припаркованному в южной части порта кораблю Дитриха, строго следуя установленной в пределах порта скорости для наземного транспорта и следуя точно по предназначенным для этого дорожкам…

Родившийся тридцать четыре стандартных галактических года назад на планете Байер — одной из немногочисленных дакарских колоний, в семье профессиональных рейнджеров, Дитрих Кесслер и не помышлял о профессии наёмника. Однако жизнь рассудила по-иному. Когда Дитриху исполнилось тринадцать лет, Байер подвергся атаке рейдеров маркабианского флота, которые вторглись в систему, преследуя корабли дакарских рейнджеров, совершивших дерзкий налёт на одну из планет Конфедерации. Нападение было неожиданным, но его всё же удалось отбить, причём с сильными потерями среди защитников планеты. Верные своей тактике, маркабиане перед уходом в джамп-режим выпустили по Байеру около сорока высокоскоростных термоядерных боеголовок. Большую их часть сумела перехватить планетарная система аэрокосмической обороны, однако одиннадцать из них всё-таки упали на поверхность планеты. Одна из них поразила город, в котором тринадцатилетний Дитрих ждал своих отца и мать. Правда, бомба упала далеко от того района города, где находился его дом и парнишке удалось вовремя спрятаться от ударной волны, которая превратила небольшой двухэтажный коттедж в груду развалин.

Спасатели нашли Кесслера и доставили его в центр оказания первой помощи. Выйдя оттуда через пять дней — вернее, его забрал к себе домой брат его отца, тоже военный, Дитрих, узнав, что его родители погибли во время того самого рейда, твёрдо решил поступить после школы в военную академию и стать рейнджером. Что ему блестяще удалось сделать — закончив академию, он получил чин лейтенанта рейнджеров и в составе ударной группы стал принимать участие в набегах на маркабианские планеты. Поначалу вроде всё шло неплохо, но во время одной из миссий по уничтожению станции межзвёздной связи на Ультассе-II отряд рейнджеров капитана Новака попал в засаду, устроенную маркабианским спецназом и почти весь погиб. Спастись удалось лишь пятерым рейнджерам, и одним из этих пяти был как раз Кесслер. Им удалось вырваться с Ультасса и добраться до глубоко законспирированной базы в поясе астероидов системы Кловис, но оказалось, что маркабиане уже успели побывать там и превратить базу рейнджеров в остуженные вакуумом развалины. Настояв на том, что их нужно внимательно осмотреть, так как уж больно всё это выглядело странно, Дитрих и его товарищи посадили корвет неподалёку от останков базы и отправились на разведку. Среди обломков они ничего особенного не нашли, но вот вскрыв компьютерный архив, они с удивлением обнаружили, что одного из бойцов отряда нет на базе. То есть, совсем нет — даже среди мёртвых. Один из рейнджеров вспомнил, что незадолго от отлёта на Ультасс-II этот боец, Бёртон Симмонс, сказался сильно приболевшим, что подтвердили в медотсеке базы — рейнджера госпитализировали с подозрением на аскарский степной грипп. И вот теперь его не было среди погибших, а ведь трупы дакарцев маркабианам не были нужны. Складывалась очень неприятная картина.

Никто не стал перечить Кесслеру, что Симмонса нужно найти. Ладно, предательство — мало кого этим можно было удивить, но предательство в пользу маркабиан — это никак не желало укладываться в голове у выживших рейнджеров. Чтобы дакарец пошёл на сотрудничество с врагом, который когда-то лишил их родной планеты — невероятно, но факт был, как говориться, налицо.

Рейнджерам удалось установить, что перед самой атакой маркабиан базу покинул небольшой корабль, истребитель класса «Гончая». Понятное дело, что отследить его путь было невозможно, ведь никто специально не ставил на корабли рейнджеров гипертрейсеры, но, учитывая небольшой запас хода «Гончей», они сделали выводы, что Симмонса стоит поискать на Винъярде или Ратаунге. И второй вариант казался наиболее предпочтительным, так как Ратаунг не был планетой-колонией дакарцев, его населяли гуманоиды-асвенги.

Они оказались правы. Угнанный предателем истребитель обнаружился в одном из космопортов Ратаунга, а самого Симмонса рейнджеры нашли в зале ожидания пассажирского терминала, где предатель ждал объявления на посадку на транзитный космолайнер, следующий в центральные районы Галактики, с Арала на Фарадей. Понятное дело, что церемониться с мерзавцем никто не стал — Кесслер просто-напросто подошёл к Симмонсу и прострелил тому башку из бластера, лаже не поинтересовавшись, почему он пошёл на такой дикий для дакарца шаг. Предал — получи заслуженную плату.

После этого случая Дитрих решил не возвращаться на военную службу. Уйдя в отставку, он подался в наёмники, став одним из самых известных охотников за головами в этой части Млечного Пути. Со временем одно только имя дакарца заставляло разного рода мерзавцев спешно хватать своё барахло и уносить ноги куда глаза глядят в надежде, что, может быть, пронесёт. Но не проносило ещё ни разу. Если Кесслер брался за какое-либо дело, то он его так или иначе, но заканчивал…

Транспортно-грузовая аппарель дакарского пятисоттонника класса «Пилигрим», который носил простое, но вместе с тем, понятное название «Охотник», при приближении вездехода Дитриха неторопливо пошла вниз — это сработал идентификатор, встроенный в панель управления машины. Бортовой компьютер «Леопарда» аккуратно завёл вездеход внутрь транспортного ангара, расположенного на нижней палубе, рядом с грузовым трюмом, после чего аппарель поднялась на своё место. Кесслер не спеша выбрался из кабины «Леопарда» и, задвинув за собой дверцу кабины, принялся закреплять вездеход в мета-магнитных захватах. Работал он чисто на автомате, поскольку подобные операции он выполнял с завидной регулярностью. На соседней платформе в таких же захватах покоился дакарский тяжёлый бронетранспортёр «Центурион», которым Дитрих пользовался тогда, когда использовать вездеход не представлялось возможным из-за планируемого сильного силового воздействия.

Закончив работу в ангаре, дакарец прошёл через открывшиеся перед ним бронированные гермодвери и очутился в коротком коридоре, в котором при появлении хозяина звездолёта включились вмонтированные в потолок светопанели (во время отсутствия Кесслера на борту «Охотника» корабельный компьютер переводил все системы судна в режим максимальной экономии, поддерживая в нормальном режиме только отопление), а в противоположном конце коридора открылась небольшая дверь, ведущая в кабину лифта, что соединял обе палубы звездолёта.

Поднявшись на верхнюю палубу, Дитрих прошёл по коридору, что тянулся от пилотской кабины к грузовому трюму, и, тронув отпирающий входную дверь сенсор, вошёл в отсек управления.

— Фалько — начинай предстартовый прогон систем, — сказал Кесслер, плюхаясь в кресло пилота и нацепляя на голову ажурную полудугу вириала управления. — Принимай вводную: взлёт по дуговой траектории, скорость в атмосфере не больше тысячи семисот, затем переход на субсветовую, курс сорок восемь-сто семнадцать-двадцать два, заходим в гиперворота и прыгаем в систему Кофари, оттуда своим ходом идём к Вольной. Топливом мы под завязку заправились ещё на Джульфе, но ты всё равно не форсируй движки.

— Я делаю это лишь в самых исключительных случаях! — отозвался баритональный голос бортового интеллект-компьютера, которому Кесслер дал имя Фалько. Что оно означало, дакарец не знал — просто где-то вычитал это имя, и всё. — А тебе пора уже перестать скаредничать!

— А я не скаредничаю, — невозмутимо произнёс Дитрих, фиксируя себя в кресле ремнями безопасности. — Просто в Консорциуме цены на топливо какие-то зверские! К чему нам лишние траты, а?

— Здесь мне нечего возразить. — На панели управления ожили разнообразные индикаторы, в воздухе перед Кесслером развернулся трёхмерный створ мультихроматрона, под которым возникла светящаяся ровным желтоватым светом сенсорная панель. — Так ты узнал про Бешеного Фрица?

— Я узнал, где находится тот, кто знает, где может находиться Фриц.

— Слишком сложно, ты так не находишь?

— Скажи спасибо Луцу. Этот недотёпа так и не смог выявить местонахождение ларнакца.

— Блок?

— Он самый.

Под днищем «Охотника» вспыхнул зловещий красный прожектор, трижды коротко пролаяла предупредительная сирена. Включились антигравитационные ускорители и звездолёт стремительно прянул в небо цвета расплавленной бронзы. Спустя тридцать шесть секунд он пробил слой атмосферы и очутился в открытом космосе.

— Фалько — прими поправку на семь десятых градуса, — произнёс Кесслер, оперируя в виртуальном поле. — Ты слишком большой угол взял при старте.

— Виноват, каюсь! — три индикатора на приборной панели изменили свой цвет с оранжевого на голубой. — Коррекция курса выполнена.

— Минута до запуска главного двигателя.

— Принято. Наведение на гиперворота Полдара осуществлено. Подлётное время — двадцать одна минута двенадцать секунд. Есть контакт с главным компьютером комплекса.

— Хорошо, Фалько. Вводи в навикомп координаты Кофари.

— Уже.

«Охотник», миновав орбиту спутника Полдара, вышел на траекторию полёта к гиперпространственным воротам системы Телос, которые и достиг спустя указанное Фалько время. Сверив данные, необходимые для гиперпрыжка в систему Кофари, с главным компьютером комплекса ворот, ИК «Охотника» дал «добро» на прыжок. Кесслер умело направил свой звездолёт туда, где между гигантскими линейными направляющими гиперполя уже переливалось сине-фиолетовое нечто. Миновав гроздья фокусирующих электродов, корабль прошёл сквозь призрачно-белую границу, что отделяла обычное пространство от его изнанки, и скрылся в этом неопределённом «нечто», чтобы спустя считанные секунды выйти из него внутри такого же комплекса гиперворот, что располагался между орбитами шестой и седьмой планет системы Кофари. До Вольной отсюда «Охотнику» предстояло идти своим ходом, используя собственный генератор искривления пространства, или, как его все называли, гиперпривод.

Территория, находящаяся под контролем Звёздного Братства,

система Полликс,

четвёртая планета системы — Лерона,

главный комплекс Леронийского Университета,

здание историко-археологического факультета.

Небольшой изящный аэрокар насыщенного фиолетового цвета не спеша опустился на одну из многочисленных посадочных площадок для аэротранспорта, что были в, казалось бы, беспорядке разбросаны по территории Университета, однако беспорядок этот был всего лишь напускным. На самом деле, в их расположении проглядывала определённая система, непонятная непосвящённым. Обитатели Лероны, несмотря на то, что они вот уже как более пяти тысяч лет летали в космос и являлись индустриальной расой, по-прежнему бережно и с уважением относились к природе как своей родной планеты, так и к природе немногочисленных колоний. Поэтому все города на Лероне представляли собой своеобразные экополисы, гармонично сочетавшие внутри себя высокие технологии и природные ландшафты. К примеру, здания Леронийского Университета располагались на территории одного из ландшафтных парков, занимающего территорию размером с небольшой город и были размещены так, что не все из них можно было заметить среди растительности с первой попытки. Но к зданию историко-археологического факультета это не относилось. Его четыре плоских «блина», нанизанные один за другим в порядке убывания размерности на пятидесятишестиметровый остроконечный шпиль, были видны со всех сторон центральной зоны парка.

В левом борту аэрокара отворилась небольшая дверца, поднявшаяся вверх посредством гидравлических рычагов, и на светло-серое полибетонное покрытие посадочной площадки выбралась молодая женщина, одетая в довольно свободный наряд — коричневые летние шорты чуть выше колен и светло-серую блузку с вышитой на груди эмблемой Университета. Коротко подстриженные по последней местной моде чёрные волосы были прижаты поляризованными солнцезащитными очками, которые в данную минуту выполняли роль обруча.

Сунувшись в кабину аэра, женщина вытащила оттуда небольшой плоский прямоугольник персонального компьютера и серую дорожную сумку, и лёгким движением руки опустила дверь, запирая аэрокар, после чего уверенным шагом направилась в сторону здания факультета.

Кабина антигравитационного лифта доставила её на двенадцатый этаж здания, на котором располагался кабинет ректора историко-археологического факультета профессора археологии Эрри Малрик. Выйдя из неё, прибывшая заспешила по просторному коридору, ярко освещённому вмонтированными в потолок светопанелями, пол которого был устлан синтетическим ковровым покрытием.

Сидящая за столом-пультом секретарь профессора Малрик при виде подходящей к ней молодой женщины отобразила на своём смугловатом лице самую радушную улыбку, и она была совсем не дежурной и не притворной. Доктора историко-археологических наук Аллану Родан здесь знали, уважали и любили. И дело тут было не только в профессиональных качествах. Аллана от природы обладала очень добрым и весёлым характером и никто ни разу не слышал, чтобы она на кого-нибудь повышала голос. Все возникающие перед ней проблемы она предпочитала решать мирными, дипломатическими, способами. И почти всегда ей это удавалось.

— Аллана, душечка! — Хала Вирай приветливо кивнула доктору Родан. — Рада тебя снова видеть! Как твои дела?

— Спасибо, Хала, хорошо! — улыбнулась в ответ Аллана. — Как там те каменные таблицы, которые я привезла с Машайешши? Эрри их уже осмотрела?

— Профессор Малрик только что от радости по кабинету вприпрыжку не носилась с твоими таблицами! — рассмеялась Вирай. — Это же одно из самых значимых открытий со времён находки Великого Храма Братьев-Близнецов на Каребане! Эти таблицы неопровержимо доказывают, что Озан либо самолично побывал на Машайешши, либо там побывали его сподвижники, преследуя остатки войск генерала Вирато. Теперь она сможет выбить дополнительные фонды на дальнейшие исследования у министерства культуры.

— Будем надеяться, что эта находка приблизит Братство к разгадке тайны Младшего Брата, — отозвалась Аллана. — А ты не в курсе, зачем профессор Малрик меня вызвала? Я рассчитывала на недельку слетать к родным в Лорандис…

— Подробностей не знаю, но похоже, что Эрри удалось что-то разузнать насчёт какого-то артефакта, который может пролить свет на возможное местонахождение Младшего.

— Вот как? — прищурилась Аллана. — Понятно… Накрылся мой отдых…

Она вздохнула и слегка нахмурилась.

Уроженцы планеты Лерона, являющиеся родственной людям расой, вот уже на протяжении трёх тысяч лет являлись одной из цивилизаций Звёздного Братства, причём примкнули они к нему добровольно, так как их исконная религия имела много общего с религией народа виндикани. И нет ничего удивительного, что они за это время прониклись духом поисков легендарного Младшего Брата, чьё тело так и не было найдено последователями Братьев-Близнецов. Многие леронийцы пытались найти Младшего, но пока никто из них не преуспел в этом деле.

— Аллана — а тебе самой не надоело лазать по всяким джунглям да развалинам? — спросила Вирай. — Остепенилась бы, нашла достойного мужчину…

— Ой, Хала, я как-то об этом не задумывалась! — смущённо улыбнулась Аллана. — Да и где его взять-то, мужчину этого? На раскопках и в развалинах если они и попадаются, то только в виде мумифицированных трупов! А какой от мумии прок?

— Ну, тебе, конечно, виднее… — Хала Вирай, которая была доброй подругой Родан, хорошо знала о неудачном романе Алланы с преуспевающим промышленником Алдиром Крейном, с которым та познакомилась на торжествах по случаю юбилея Университета. Тогда на Лероне с большой помпой отмечали его тысячелетие и гостей буквально было некуда девать. Алдир Крейн, совладелец крупного машиностроительного концерна, был в числе приглашённых на торжества, так как его компания оказывала солидную финансовую поддержку Университету, выделяя немалые суммы на проведение археологическо-поисковых работ в других звёздных системах. С Алланой его свёл случай — девушка едва не опрокинулась в бассейн, столкнувшись с ним на проложенной по его краю дорожке. Крейн успел подхватить уже начавшую валиться в воду Аллану и тем самым спас её одеяние от чересчур близкого контакта с водой.

Поначалу вроде всё шло очень даже гладко и подруги доктора — а Родан являлась на данный момент самым молодым доктором истории и археологии Университета — начали задавать ей вопросы, когда она, наконец, разошлёт им приглашения на свадьбу. Аллана отшучивалась, дескать, пока об этом ещё рано говорить. Хотя её отношения с Крейном уже давно перешли грань чисто дружеских.

Развязка наступила, как это часто бывает в подобных ситуациях, весьма неожиданно. О том, что промышленник вовсе не собирался вести Родан под венец, она узнала, когда по одному из новостных каналов увидела Крейна на приёме в канцелярии Президента Планетарного Совета в обнимку с какой-то смазливой красоткой, которая буквально висела на промышленнике. Надо отдать Аллане должное — характер девушки был отнюдь не истеричный и она, поняв, что Крейн либо всё это время просто водил её за нос, пользуясь её искренними к нему чувствами, либо эту длинноволосую рыжую стерву он повстречал так же случайно, как когда-то саму Родан, попыталась узнать, кто это и какие планы у неё насчёт Крейна. Выяснилось, что девицу звать Раэн Токани и она — широко известная в своих кругах светская дама и фотомодель, которой, к тому же, принадлежал популярный среди лерониек модный журнал «Мода и стиль».

Выяснив всё это, Аллана позвонила Крейну и, не дав тому и рта раскрыть, потребовала от него объяснений по поводу сюжета в новостях. Промышленник не стал юлить и прямо сказал Родан, что между ними всё кончено. Дескать, он встретил женщину своей мечты, ля-ля, тополя — в общем, свадьба между ним и Токани дело уже решённое и им осталось только назначить дату. Крейн попробовал извиниться перед Алланой, но девушка, послав его очень далеко, выключила видеофон, после чего дала волю своим эмоциям, проплакав едва ли не всю ночь. Так что слова Вирай о том, что ей пора бы уже найти себе достойную пару, Аллана просто пропустила мимо ушей, отреагировав с шутливой манере. Обжёгшись, как говорили люди, на молоке, потом дуют на воду…

— Ладно, проходи! — улыбнулась Хала, кивая на начавшую открываться дверь, ведущую в кабинет профессора Малрик. — А то Эрри тебя уже заждалась!

Кивнув Вирай, Аллана быстро пересекла расстояние от её стола до входа в кабинет Эрри Малрик и остановилась напротив её рабочего стола.

— Аллана, девочка моя — я рада тебя видеть! — Эрри Малрик, профессор археологии, невысокого роста средних лет леронийка, поднялась из-за стола. — Проходи, садись!

— Здравствуйте, профессор! — несколько смущённо улыбнулась Аллана, усаживаясь в подстраивающееся под форму тела сидящего конформное кресло. — Я так понимаю, что те таблички с Машайешши вас очень порадовали?

— Порадовали? Это не то слово, милочка! Они почти со стопроцентной вероятностью свидетельствуют о том, что Озан мог побывать на этой планете во время Войны за Объединение! Либо то были его сподвижники, а раз так, то и сам Озан мог находиться где-нибудь поблизости! Но я тебя не за этим пригласила…

— Я как-то догадалась.

— Понятно. Хала Вирай! — Малрик понимающе усмехнулась. — Что ж — в таком случае, не нужно будет долго объяснять, что к чему.

— Обнаружилось нечто, могущее иметь отношение к Младшему Брату? — спросила Аллана.

— Возможно. По крайней мере, есть подозрение, что на одной из планет в пространстве людей может находится некий артефакт, могущий иметь к Озану самое прямое отношение.

— Странно…

— Что — странно? — не поняла Малрик.

— Странно то, что артефакт обнаружился на планете, которая заселена людьми. С чего бы это ему там оказаться?

— Строго говоря, вряд ли в то время, когда артефакт оказался на той планете, люди уже жили там. По имеющей у меня информации, полученной в Службе Изысканий, планету эту люди заселили всего лишь полторы тысячи лет назад, так что вряд ли они даже подозревают о том, что именно находится на этой планете.

— И она называется?..

— Вольная. — Малрик испытующе посмотрела на Аллану. — Тебе доводилось что-нибудь о ней слышать?

— Вольная? — Родан несколько озадаченно потёрла подбородок. — Хм… Если я не ошибаюсь, на эту планету без ручной лазерной пушки, боевого крейсера и двух батальонов десантников лучше не заявляться. Или я не права?

— К сожалению, права полностью. — Эрри Малрик сокрушённо развела руками. — Тебе ведь известно, что в том секторе космоса с законностью очень большие проблемы. На такие миры, как Вольная или Леда, власти Аральского Консорциума, Салузианского Союза и Федерации Эриду, почти не обращают никакого внимания, и те спокойно варятся в собственном соку. Ну, иногда прилетают туда полицейские крейсера, но это только когда требуется изловить какого-нибудь мерзавца. Так что там однозначно не райские кущи.

— Это верно! — Аллана нахмурилась. — Но если этот артефакт находится на этой планете, то его нужно как можно скорее найти. Ведь никто не знает, как может сложиться его дальнейшая судьба!

— Это всё верно, но мне всё-таки не по себе, зная, что придётся послать тебя в этот гадюшник, — Малрик нажала на пару сенсоров на поверхности рабочего стола-пульта, вызывая голографическое изображение какого-то предмета. Больше всего он напомнил Родан неправильной формы диск, по краям которого шли надписи на древнем языке виндикани, которым те не пользовались вот уже больше четырёх тысяч лет. В центре диска располагался заострённый конус длиной примерно три сантиметра, очень похожий на какой-то ключ. — Это он. Я полагаю, что это может быть известный во времена Божественных Братьев так называемый Медальон Колтара…

— Медальон Колтара? — Аллана аж привстала в кресле. — Но как такое возможно?! Считалось, что он был утрачен вместе с телом его владельца, сподвижника Божественных Братьев генерала Салима Колтара, который погиб в космическом сражении вблизи Зансацу-V!

— Так считалось и считается до сих пор, но факты, как тебе известно — вещь упрямая. Медальон — или очень на него похожий предмет — был замечен у одного из торговцев антиквариатом на Вольной. Он не человек, принадлежит к расе сарголийцев. Зовут Дувнар Толорн, держит магазин антиквариата в городе Барроу, ближайший космопорт — Иджис, двадцать семь километров, или примерно двадцать один с четвертью ларанг. Его там каждый врокс знает.

— Ого, сколько информации! — удивилась Аллана. — С кем работали в партнёрстве?

— С информационным центром изыскателей. Не совсем их профиль, но у меня там давний знакомый есть, — Малрик хитро подмигнула Аллане. — Он-то мне и помог с информацией. И вот ещё что. — Профессор встала из своего кресла и, подойдя к стене позади себя, коснулась чего-то на высоте своего роста. Раздался короткий жужжащий звук и небольшая секция стены тихо провалилась внутрь, открывая небольшой отсек. Порывшись в нём, Малрик вынула оттуда некий предмет, в котором Аллана без труда узнала кобуру с бластером. — Это тебе. На Вольной он тебе вполне может пригодиться.

— Э-э… спасибо, конечно, но… — Аллана, немного поколебавшись, осторожно, будто опасаясь, что бластер оживёт и укусит её за руку, вязла кобуру с оружием. Стрелять она умела, и довольно неплохо, но просто дело заключалось в том, что до сего момента ей если и приходилось стрелять, то либо по мишеням в тире, либо расчищая себе проход в зарослях на какой-нибудь далёкой планете. Стрелять в разумное существо Родан ещё ни разу не доводилось. — Думаете, что там настолько всё плохо?

— Вольные планеты — рассадник беззакония и всяческих пороков, — вздохнула Малрик. — Будь здесь территория Корпоративное Правление Эльсинора, порядок бы уже давно навели, а пока… — профессор обречённо махнула рукой. — Я и сама не рада, что приходится посылать тебя в такое место, но ты у нас лучший специалист по Братьям, поэтому…

— Я всё понимаю, профессор Малрик, — улыбнулась Аллана. Взяла кобуру с бластером и убрала её в сумку. — Постараюсь не влипнуть там ни в какие неприятности.

— На Вольной это довольно затруднительно, но, да пребудет с тобой благословение Божественных Братьев, будем надеяться, что и вправду обойдётся. Ты там поосторожнее будь. Публика там сильно отличается от той, к которой ты привыкла.

— Ну, вот эта вот штука, — Аллана пнула ногой свою дорожную сумку, в которой лежал бластер, — думаю, сможет остудить пыл слишком уж горячих голов.

— Знаешь, как говорят люди? — прищурилась Малрик. — Кстати, у них так много всяких приличествующих разным случаям поговорок! Так вот что они говорят: на бластер надейся — но сам не плошай.

— Я приму это к сведению, профессор, — улыбнулась Аллана. — Теперь — как мне добраться до этой Вольной? Я так понимаю, что с Лероны туда нет прямых рейсов?

— Ещё чего не хватало! — фыркнула декан историко-археологического факультета. — Я уже заказала тебе билет на лайнер, вылетающий завтра утром из космопорта Самилан на Фракию. Он по пути делает три остановки, ты сойдёшь на второй, на Джарвисе. оттуда на Вольную летают частные корабли, в основном, грузопассажирские. Воспользуешься одним из них. Вот здесь, — Малрик протянула через стол в сторону Родан небольшую сумочку, — банковская карта Университета и наличные — сорок тысяч золотых атти. Этого вполне должно хватить.

— Спасибо, профессор. — Аллана взяла сумочку и убрала её в свой баул. — Я постараюсь вас не подвести.

— Я в этом вполне уверена, Аллана! — снова улыбнулась Малрик. — Но не забудь, что я тебе говорила про Вольную.

— Не забуду.

Андорранский Сектор,

система двойной звезды Машел,

планета Вольная,

район космопорта Иджис.

Заперев входной люк «Охотника» и активировав охранную систему, Дитрих Кесслер кивнул сам себе и, взобравшись в кабину «Леопарда», вызвал по коммуникатору Фалько, наказав бортовому ИИ ожидать его возвращения в течении пяти стандартных галактических суток, после чего он должен был самостоятельно вывести корабль в космос и следовать на ближайшую планету-колонию дакарцев. Подождав, пока Фалько закончит читать ему нотацию и возмущаться тем, что Кесслер постоянно даёт ему какие-то дурацкие инструкции — ведь, в конце концов, дакарец всегда возвращался, Дитрих запустил двигатель вездехода и, ещё раз оглядев свой корабль, медленно направил машину в сторону ворот космопорта.

Космопорт Иджис носил своё название явно зря. Собственно, это даже космопортом нельзя было назвать — просто скопление плотно утрамбованных грунтовых площадок, способных выдержать вес звездолёта классом не выше среднетоннажного карго. Звездолёты класса суперкарго или лихтера садиться здесь не могли и пользовались услугами местных грузоперевозчиков и их суборбитальных шаттлов для погрузки-выгрузки. В Иджисе не было даже диспетчерской и пилотам приземляющихся и взлетающих звездолётов приходилось выполнять все манёвры, используя показания бортовых систем. То же касалось и удобств, которые можно было встретить в мало-мальски приличном космопорту. При виде древнего и ветхого топливозаправщика, который медленно подкатывал задним ходом к стоящему в сотне метров от «Охотника» радиланскому карго — тоже, между прочим, не первой свежести — Дитрих криво усмехнулся и подумал, что этот салузианский раритет, неведомо как оказавшийся здесь, давно уже пора списать в утиль. Ан нет — заправщик не только был в состоянии самостоятельно передвигаться, но ещё и заправлять топливом звездолёты. Понятное дело, что взорваться термоядерное горючее не могло ни при каких обстоятельствах — для этого окружающая среда была абсолютно непригодна — но всё-таки внешний вид заправщика не внушал доверия.

Однако вездеход Дитриха не только не доехал до ворот — он даже толком от своего звездолёта не успел отъехать. Прямо поперёк — нет, не дороги, дорог тут отродясь не водилось — траектории движения «Леопарда», как чёртик из табакерки (Кесслеру доводилось видеть подобные странноватые сувениры в одном из магазинчиков на Эоле), возник потрёпанный четырёхколёсный броневик, в средней части которого располагалась орудийная башня, вот только вместо лазерного орудия там виднелся самый настоящий слагомёт. Ну, на подобных мирах Кесслер не удивился бы и паровой катапульте, но сейчас ему сделалось интересно, что это за нахал преградил ему путь, чего он от него хочет и почему он не опасается того, что дакарец его просто-напросто переедет на своём вездеходе.

Скрипнули тормоза «Леопарда», тяжёлая четырёхтонная машина качнулась на амортизаторах и замерла буквально в считанных сантиметрах от броневичка. Дитрих включил стояночный тормоз и, проверив заряд в энергообоймах бластера и ручного лучемёта, не спеша полез наружу.

— И что это такое здесь происходит? — поинтересовался дакарец у возникшего рядом с броневиком невысокого кжева, невесть какими ветрами занесённого на эту планету. — Тебе чего, парень?

— Ты, что ль, владелец того пятисоттонника? — сплюнув сквозь зубы жевательную смесь, проскрипел выходец с далёкой Кзиннеттавы на стандартном галактическом.

— Какого пятисоттонника? — переспросил Дитрих. — Их тут несколько, вообще-то.

— Ты мне тут зубы не заговаривай! — кжев стукнул кулаком по корпусу бронемашины. Зачем он это сделал, Кесслер понял, когда наружу с трудом выпростался здоровенный глип, облачённый в полуброню, с тяжёлым ручным плазменным излучателем в правой руке. Негуманоид недобро уставился на дакарца, буравя того своими глубоко посаженными серыми глазами с квадратными зрачками. — Вон тот дакарский грузовик с турельными пушками и ракетами под кормовыми пилонами — он ведь твой, да?

— Допустим. — Дитрих прищурился и словно невзначай положил правую руку на рукоять бластера. — Дальше что?

— А раз он твой — тебе и платить за стоянку! — усмехнулся кжев.

— А-а, своего рода портовый контроль! — понял Кесслер. — Ну, наверное, это правильно даже для такого гадюшника, как Вольная!

— Кому гадюшник, а кому очень даже ничего. По мне, так я с тобой согласен. Планета — полный отстой! Но бабки хорошие здесь можно заработать, если не щёлкать мимо. — Кжев переглянулся со своим напарником-охранником и снова перевёл взгляд своих невыразительных жёлтых глаз на наёмника. — А раз согласен, тогда плати портовый сбор!

— И сколько это будет здесь?

— Тридцать пять эридуанских фунтов, или пятьдесят аральских кредов, или двенадцать с половиной салузианских марок. Золотые кофы Братства приветствуются у нас тоже, причём мы не будем возражать, если ты рассчитаешься с нами именно ими. По сегодняшнему курсу это будет пятнадцать кофов.

— Это ты всё по ходу выдумал? — усмехнулся Кесслер. Глипа он из виду не выпускал — кжев был для дакарца не опасен, а вот уроженец Вартумина мог наделать делов. Глипы были известны на всю Галактику своим буйным нравом, особенно в подпитии. Правда, этот был, если глаза дакарца его не обманывали, трезв, как стёклышко, но от этого он не становился менее опасным. Почти две сотни килограммов мышц — и всего лишь чуть-чуть мозгов. Кто другой на месте Дитриха занервничал и выплатил бы этим «пограничникам» требуемую сумму, однако Кесслер не был этим «кем-то другим». Для того, чтобы заставить дакарца нервничать, нужно было гораздо больше, нежели глип с тяжёлым плазмаганом в руках.

— В смысле? — не понял кжев слова наёмника. — Ты это про что, парень?

— Я про пятнадцать золотых кофов Братства. Пятнадцать кофов — это получается сто восемьдесят фунтов Федерации. Не перегнул ли ты палку, приятель? По официальному курсу один коф идёт за двенадцать фунтов. То есть, тридцать пять фунтов я согласен заплатить, фрайг с тобой, хотя и это перебор, но вот пятнадцать золотых кофов я точно платить не стану. Я ещё не выжил из ума, чтоб такие деньги выкладывать за парковку корабля в такой дыре!

— Ты что, возомнил себя чересчур крутым, да? — скривился кжев и подал чуть заметный знак своему подельнику. Разумеется, Дитрих это заметил, но пока никак на это не отреагировал.

— Нет, не считаю, — спокойно отозвался дакарец. — Только такие, как ты и твой дружок, не того поля ягода, чтобы на вас обращать внимание.

— Да неужто? — притворно изумился ксенос. — Может, оно и так, насчёт крутости, но вот язык тебе точно не мешало бы укоротить… Ша — объясни этому достойному сожалению господину, что так себя на Вольной вести не принято!

Глип, широко растянув в зловещей улыбке свои толстые губы, угрожающе качнул плазмаганом и двинулся в сторону Кесслера. Дакарец лишь невозмутимо пожал плечами, не вынимая, однако, ни бластер из кобуры, не перекидывая через плечо лучемёт. Вместо этого в его руке, как по мановению волшебной палочки, возник серебристый излучатель с чёрной рукоятью и удлинённым стволом, похожий на масс-драйверный пистолет, однако на деле им не являющийся.

Глип замер на полдороге и улыбочка вмиг сошла с его широкого лица. Обитатель Вартумина явно не был дураком и сразу же опознал в возникшем в левой руке Кесслера — дакарец одинаково хорошо стрелял как с правой, так и с левой руки — автоматический лазерный расщепитель, больше известный под другим названием — разрушитель. Это оружие считалось по праву самым мощным из всех типов ручного энергетического оружия, так как оно при нажатии на триггер испускало из ствола заряд ядерной энергии веерного типа, который генерировал расположенный в рукояти термоядерный микрореактор. При этом мощность заряда варьировалась от одного до пяти: если поставить регулятор на единицу — одним выстрелом можно было снести здание, если выставить уровень мощности на «5» — одним выстрелом можно сжечь весь космопорт Иджис с окрестностями. Поэтому-то и вытянулась рожа ксеноса при виде излучателя в левой руке дакарца.

— Нормально, да? — осведомился Дитрих, поводя стволом разрушителя из стороны в сторону. — Значит, так — двадцать фунтов за стоянку, думаю, будет вполне приемлемой суммой. Или ты не согласен?

— Зачем же сразу тыкать в морду разрушителем? — обиделся кжев. — Мы же просто объяснить ситуацию пытались…

— Я не понимаю таких объяснений. — Разрушитель вернулся на своё место. — И впредь будь поаккуратнее, приятель. Не все такие сдержанные, как я.

— Ага, один такой уже проезжал тут недавно! — проворчал глип на галапиджине. — Ткнул стволом лазеружья в зубы и посоветовал не пищать. И заплатил, кстати, тоже двадцатку!

— И правильно сделал! — Кесслер внимательно взглянул на инопланетянина. — А что за тип?

— Здоровый такой, в возрасте уже, — ответил глип. — Рожа изуродована, вместо правого глаза — шрам такой жутковатый. Одет, как наёмник. Прилетел во-он на том корабле! — ксенос ткнул рукой с плазменным ружьём в сторону стоящего рядом с неказистым зелонианским транспортником самого настоящего эридуанского штурмовика «Кобра». — Крутой, видать! Как ты! Охотник, наверное!

— Наверное! — пробормотал Дитрих, про себя подумав, что описание, которое выдал глип, кое-кого ему напоминает. — Во всяком случае, он правильно поступил…

Дакарец вытащил из кармана двадцатифунтовую банкноту и протянул её кжеву. Инопланетянин мгновенно сграбастал её и сунул куда-то за отворот своей куртки.

— Ладно, проезжай! — явно разочарованно протянул кжев. — Будем считать, что ты заплатил…

— Именно заплатил, а не «будем считать»! — отрезал Кесслер. Оглядел обоих ксеносов, после чего неторопливо полез в кабину «Леопарда».

Дорогой то, что вело от космопорта к городу, можно было назвать с очень и очень большой натяжкой. Простое грунтовое покрытие, в котором не было даже намёка на хотя бы грамм асфальтобетона или керамлита. Проносящиеся по дороге время от времени разномастные наземные кары вздымали такие облака пыли и песка, что Дитриху пришлось активировать вакуум-плотный режим, чтобы не дышать залетающей в кабину вездехода пылевой взвесью. Причём на Вольной, судя по всему, об элементарных правилах дорожного движения и слыхом не слыхивали.

Барроу не произвёл на Кесслера сколь-нибудь должного впечатления. Строго говоря, он на него вообще никакого впечатления не произвёл. Город являл собой беспорядочное нагромождение зданий всевозможных форм, размеров и материалов. Дерево и силикатный кирпич — самые распространённые на бедных мирах Триумвирата строительные материалы — соседствовали с альфабетоном, полипластом и керамлитом. Центр города, насколько можно было увидеть с вершины одного из холмов, на который взбиралась дорога, ведущая из космопорта, был застроен более-менее приличными зданиями, некоторое из них в высоту достигали шестнадцати и более этажей, тогда как окраины Барроу сплошь являли собой скопище самых натуральных выкидышей градостроительства. Трущобы — вот наиболее точное определение, которое можно было подобрать при виде этого убожества.

Ну, а там, где трущобы — там и преступность. Кесслер угрюмым взглядом проводил довольно пёструю компанию, состоящую из двоих представителей человеческой расы, регулианца и троих негуманоидов, причём опознать он смог лишь одного из них — худощавого долговязого куноми с Бришена, которые, окружив антигравитационную повозку, управляемую толстым коротконогим герретом с Омо Киллану, весьма недвусмысленно тыкали в антиграв и в его владельца бластерами. Впрочем, Дитриха это не касалось, посему вездеход, управляемый дакарцем, без остановки проехал мимо. Вмешиваться в местные криминальные разборки Кесслер совсем не собирался. Он не за тем прибыл на Вольную.

Но, как хорошо известно любому разумному в Галактике, не всегда получается так, как того хочется. «Леопард» как раз почти проехал устье грязного узкого переулка, что уже начинал утопать в тени — на этом полушарии Вольной наступал вечер, как до слуха Дитриха сквозь установленные на внешней обшивке вездехода высокочувствительные аудиодатчики долетел приглушённый крик именно из этого переулка. В другой ситуации Кесслер, быть может, и не отреагировал на него, но крик явно издавала женщина, причём, судя по голосу — молодая и донельзя напуганная. Дакарец вовсе не считал себя джентльменом — род его деятельности не позволял, но и просто так закрыть глаза на чинимые какими-то отморозками произвол и насилие по отношению к представительнице противоположного пола он не мог.

Вездеход резко затормозил, только что юзом не пошёл, поднял тучу песка и пыли и так же резко сдал назад. Снова скрипнули тормоза, глухо вздохнули гидравлические амортизаторы, и четырёхтонная машина замерла, полностью перегородив своим массивным корпусом устье переулка. Установленный на крыше мощный фотонный прожектор развернулся на девяносто градусов и направил свой яркий белый луч вглубь переулка, ярко осветив сцену, довольно некрасивую. В правом борту «Леопарда» ушёл в сторону люк и наружу выдвинулся закреплённый на станке крупнокалиберный ЭМ-пулемёт «миротворец», способный в считанные секунды превратить в груду развалин двухэтажный особняк из полибетона.

— И что же у нас тут такое? — спокойным голосом произнёс Кесслер, спрыгивая на песок и внимательно оглядывая место происшествия.

Собственно, ничего иного он и не предполагал увидеть. Пять здоровенных жлобов, принадлежащих к человеческому роду (правда, таких, с позволения сказать, «человеков» Дитрих без зазрений совести отправил бы на встречу с Проводником Душ), одетых в разномастное тряпьё и вооружённых бластерами и игольчатыми карабинами, явно собирались изнасиловать довольно красивую молодую женщину, которая отчаянно и безуспешно пыталась вырваться из грязных — в буквальном смысле этого слова — лап двоих уродов, что крепко держали её за руки, волоча в сторону видневшегося в глубине переулка мусорного контейнера. Вполне возможно, в этом контейнере её бы и нашли с рассветом, и не исключено, что очень даже неживую. Вряд ли ей удалось бы отбиться от этих мерзавцев, которые, вдоволь натешась со своей жертвой, просто-напросто перерезали бы ей горло или прострелили голову из бластера.

— Ты что здесь забыл, травоед пархатый?! — угрожающе просипел на галактическом базовом чернокожий здоровяк, отодвигая полу своего промасленного плаща, чтобы продемонстрировать незваному пришельцу висящую на поясе кобуру с бластером. — Тебя сюда не звали, так что давай, топай отсюда, покуда есть на чём!

— Да-да, топай отсюда, сучонок! — противно захихикал щупловатый спутник чернокожего, одетый в кожаный жилет, кожаные брюки и тяжёлые ботинки на толстой рифлёной подошве. — Не мешай людям развлекаться!

— Помогите, прошу вас! — выдохнула женщина, глядя на дакарца полными отчаянной мольбы глазами.

— Заткнись, сука! — один из тех мерзавцев, что держали её за руки, наотмашь ударил её по лицу, разбив губу. — Не трепыхайся!

— Бить женщину не есть признак хорошего тона, — спокойно произнёс Кесслер, незаметным движением активируя щит и так же незаметно выхватывая из ножен на левом боку тяжёлый дакарский десантный боевой нож с заточенным до атомарной остроты лезвием. — Равно как и добиваться её благосклонности против её воли. Впрочем, вас, видать, в детстве мамаши постоянно роняли вниз головами, так что откуда вам знать о хороших манерах! Да и родились вы все, судя по всему, в таком же мусорном контейнере, что за вами стоит!

В переулке воцарилась мёртвая тишина. Отморозки, шевеля теми куцыми огрызками мозгов, что ещё водились в их убогих черепушках, пытались сообразить, как им повести себя с невесть откуда взявшимся незнакомцем, который явно не был из числа простых прохожих. Однако присущая им стадность, помноженная на урождённую жестокость, дала своё знать.

— Тебя как, на месте пошкерить или в тот контейнер запихнуть? — нехорошо осклабясь, процедил чернокожий, кладя руку на рукоять бластера.

— А хватит силёнок-то, запихивать, а? — усмехнулся Дитрих. — У таких, как ты, сил не хватит даже собственный член из штанов вынуть!

— Ах ты, б… выродок! — грязно выругался один из тех, кто держал женщину. Выхватив свой бластер, он, не целясь, выпустил луч в сторону дакарца. — Сдохни, травоед!

Луч, коснувшись силового поля, отразился от него и ударил в стену какого-то строения в паре метров от Дитриха, выбив из неё облако бетонной пыли и мелкие осколки. Кесслер же как стоял, так и остался стоять на месте. Только серо-зелёные глаза наёмника потемнели, как небо перед грозой.

— Вот что, гадёныши — даю вам единственный шанс уйти отсюда самим, а не в пластиковых мешках, — процедил Дитрих. — Вы отпускаете женщину и сваливаете нахрен. Или не отпускаете — но тогда никуда не сваливаете отсюда.

— Да пошёл ты..! — грязно выругался щуплый подельник предводителя банды. Выхватив из кармана штанов силовую бритву, он, площадно матерясь, ринулся на Кесслера, явно намереваясь раскроить тому своим варварским оружием что-нибудь жизненно важное.

Дакарец не стал делать ни движение навстречу нападающему, ни уворачиваться от него. Вместо этого он слегка скользнул влево, припадая на правую ногу, и как бы играючи вскинул руку с зажатым в ней боевым ножом. Остро заточенное лезвие из высоколегированной микростали легко вспороло сухожилия под обеими коленями бандита, отчего тот, дико заорав от невыносимой боли, рухнул на песок переулка, пропахав борозду, и заскрёб пальцами по пыльной грунтовой поверхности, силясь хоть как-то унять боль в перерезанных сухожилиях.

Не дожидаясь, пока остальные бандиты опомнятся и схватятся за оружие, Кесслер змеёй метнулся вперёд и сбил с ног предводителя этой шайки, впечатав того в стену. В мгновение ока очутившись подле негодяев, что продолжали держать свою жертву, он поднырнул под хук справа и нож в его руке пошёл вверх со скоростью гидравлического копра для забивки свай. Пробив тому бандиту, что ударил женщину по лицу, подбородок и нёбо, лезвие вошло в мозг, убив мерзавца на месте. Стремительно выдернув нож из уже мёртвого тела, дакарец, двигаясь всё так же стремительно и смертоносно, вспорол горло третьего бандита. Из раны хлынула кровь, забрызгав стену здания и едва не попав на Дитриха, однако наёмник ловко увернулся от кровавого фонтана.

— Сдохни, сука! Сдохни! — завизжал не своим от ужаса голосом последний оставшийся на ногах бандит, судорожно пытаясь сдёрнуть из-за спины игольчатый карабин. Однако Дитрих оказался рядом с ним с такой скоростью, что со стороны могло создаться впечатление, что он был телепортирован в эту точку пространства. Удар ребром левой ладони переломал негодяю лицевые кости, после чего Кесслер всё тем же движением воина, отнимающего жизнь, просто-напросто начисто срезал голову бандита с плеч. Из обезглавленного туловища хлынул фонтан крови и оно по инерции врезалось в уже поднявшегося на ноги вожака. Тот заорал от ужаса, пытаясь оттолкнуть от себя безголовый труп своего подельника.

Будто находясь на футбольном поле, дакарец со всей силы двинул левой ногой по отрубленной голове, запуляя её прямёхонько в корчащегося от боли в перерезанных сухожилиях щуплого бандита. Та угодила ему точно между лопаток, отчего очередной вопль боли захлебнулся в глотке отморозка. Издать новый вопль тому было не суждено — Кесслер походя сломал ему шейные позвонки, нанеся хлёсткий безжалостный удар тяжёлой подошвой своего десантного ботинка.

Надо отдать, однако, должное главарю этой шайки. Чернокожий оказался парнем не робкого десятка (хотя, быть может, он был просто-напросто обдолбанным), ринувшись на дакарца, сжимая в руке свой бластер и явно намереваясь проломить им Дитриху голову. Кесслер скользнул тому навстречу и хлёстким ударом ребра левой ладони разбил кадык, после чего с силой вонзил боевой нож прямо в затылок. Вожак, споткнувшись на полушаге, невидяще уставился на пыльную землю, после чего грузно осел на неё с торчавшей из затылка рукоятью ножа.

Женщина, едва не ставшая жертвой насильников, сдавленно всхлипывая, отползла к стене, помогая себе руками, и в ужасе воззрилась на рослого атлетически сложенного незнакомца, который в считанные секунды так жестоко расправился с теми, кто, не исключено, поступил бы и с ней часом позже точно так же. Несомненно, незнакомец оказал ей услугу, спася от бандитов, но ещё неизвестно, кто из них был страшнее.

Кесслер невозмутимо выдернул нож из головы главаря шайки и, вытерев матово блестевшее в свете фотонного прожектора вездехода лезвие об одежду одного из убитых бандитов, спокойно вложил нож обратно в ножны и, подойдя к незнакомке, слегка склонил голову к левому плечу и оглядел её таким взглядом, с каким зефионский степной питон глядит на кустарниковую крысу перед тем, как сожрать её. Потом хмыкнул и присел подле неё на корточки.

Смуглокожая, черноволосая, невысокого роста, с хорошей фигуркой, незнакомка была облачена в слегка облегающие каштанового цвета брюки из синтетической ткани и серо-зелёную тунику, местами порванную грязными лапами мерзавцев, чьи трупы валялись сейчас в переулке. Тонкая струйка крови стекала из разбитой верхней губы. Тёмно-коричневые глаза испуганно глядели на дакарца.

— С вами всё в порядке, леди? — спросил Кесслер. — Кроме разбитой губы, я имею в виду?

— Д-да, — пробормотала женщина, всё ещё не определившись, как ей себя вести с неожиданным спасителем. — В-вы… т-так вовремя п-появились…

— Вовремя? — усмехнулся Дитрих. — Ну, обычно этому не рады. Но к вашему случаю это не относится. — Он внимательно оглядел незнакомку. — Что вы здесь делали одна и в такое время? Планеты типа Вольной не самое удачное место для прогулок…

— Я знаю, но меня сюда привели дела. — Незнакомка продолжала сидеть, глядя на Кесслера, и дакарец, немного поколебавшись, протянул ей руку, схватившись за которую, она поднялась на ноги. — Меня зовут Аллана Родан, я — доктор историко-археологического факультета Университета Лероны. Это…

— Я знаю, где находится ваша планета, — перебил её Дитрих. — А здесь вы что ищете? По моему скромному разумению, здесь нет ровным счётом ничего из того, что могло было бы представлять интерес для специалистов вашего профиля.

— Это не касается развалин древних сооружений, это… — Аллана скривилась от боли в разбитой губе. При виде этого Кесслер досадливо хлопнул себя ладонью по лбу. — Что такое?

— Я несколько отвлёкся, извините. — Дакарец снял с пояса портативную аптечку и, повозившись с настройками, приложил её к разбитой губе Алланы. — Тихо-спокойно! — он схватил её за руку, так как девушка дёрнулась в сторону, чтобы отстраниться. — Я всего лишь хочу помочь!

— Ой, простите, пожалуйста! — леронийка страшно смутилась. — Просто я… ну, вы понимаете…

— Нет, не понимаю, — аптечка издала пару громких сигналов, после чего внутри корпуса устройства что-то тихо зашуршало. — Сейчас аптечка наложит наномазь на разбитое место, после чего я вас отвезу туда, куда вам нужно. По крайней мере, вас никто не тронет.

— Спасибо… э-э…

— Дитрих Кесслер, — буркнул дакарец, внимательно следя за мелькающими на маленьком дисплее аптечки символами. Наконец, на панели вспыхнул крохотный зелёный огонёк, свидетельствующий о том, что процесс лечения завершён. Кесслер, довольно кивнув сам себе, выключил прибор и подвесил его к поясу. — Всё же вы поступили очень нелогично, доктор Родан, прилетев на Вольную одна. Здесь вам не Лерона и не Виндикан — здесь вас ограбят, изнасилуют и убьют, причём совсем не обязательно в таком порядке.

— В этом я уже успела убедиться! — Аллана покосилась на трупы бандитов, в беспорядке валявшиеся на земле. — Эти негодяи схватили меня совершенно неожиданно. Я думала, что это всего лишь ограбление, но оказалось, что их планы были гораздо хуже… Я даже бластер вынуть не успела!

— Бластер? — Кесслер оглядел девушку. На ней не было никакой кобуры и он мог поклясться, что нигде на земле он не видел валяющегося бластера.

— Да он у меня в кобуре, в той сумке! — леронийка кивнула в сторону валявшейся поодаль дорожной сумки светло-синего цвета. — Они так неожиданно появились!

— Бластер обычно носят в кобуре, пристёгнутой к поясу или бедру, но никак не в сумке, — назидательно произнёс Дитрих. — Ладно, идёмте. Куда вас отвезти?

— Мм… — Аллана двинулась вслед за Кесслером. — Вы знаете лавку торговца антиквариатом Дувнара Толорна?

— Нет, но думаю, что найти её не составит труда. — Кесслер посторонился, давая Аллане возможность забраться внутрь вездехода. — Залезайте.

— Вы сумку мою забрали? Там у меня вещи, деньги…

— Забрал-забрал, не беспокойтесь. — Неожиданное происшествие несколько выбило наёмника из графика, поэтому он пребывал в несколько недовольном состоянии. — Извините, но у меня тут свои дела, причём они требуют определённой расторопности. Могу я вас попросить немного поторопиться?

— Да-да, конечно! — Аллана слегка ударилась головой о борт вездехода, залезая в кабину. Девушка пошипела сквозь зубы, но более никак не стала проявлять своё недовольство. Она вдруг испугалась, что её неожиданный спаситель может и высадить её посреди этого ужасного города и оставить её одну на этой ужасной планете. — А… простите моё любопытство, вы чем именно занимаетесь? Вы — курьер?

— Почему вы так решили? — слегка опешил Кесслер, садясь в водительское кресло и запирая дверцу. Прожектор погас, тихо загудели турбины, и вездеход неспешно покатил дальше. — Если человек куда-то спешит, это вовсе не означает, что он работает курьером.

— А кто же тогда?

— Наёмник. Охотник за головами. Устраивает вас такой вариант?

Аллана несколько испуганно уставилась на дакарца. Теперь ей стало понятно, каким образом этому типу удалось так быстро разделаться с бандитами. Наёмник, стало быть…

— А вас можно… ну… того? — несмело спросила она.

— Того — это что вы имеете в виду? — прищурился дакарец. Он, разумеется, понял, что было на уме у леронийки, но на данный момент у него были свои, крайне важные, дела.

— Ну… нанять… в качестве охранника… Ой!

Последнее восклицание вырвалось у Родан против её воли, потому что вездеход неожиданно резко затормозил. Кесслер, отвернув голову от панели управления, пристально уставился на Аллану, причём от его взгляда доктору Родан сделалось как-то не по себе.