Джваний Периброкс

Александр Князев, 2020

Тысячелетний старец выдает себя за пожилого работника архива. Молодой человек сталкивается с детскими страхам, переступив дверной порог в узком темном переулке. Предметы мебели навязывают свое мнение эксперту. Могут ли все эти события быть объединены одной фразой: «Никогда не было и вот опять»? Ответьте сами и прочитайте рассказ. Посмотрим, совпадет ли ваше мнение с мнением автора. Результат можно описать в комментарии.

В дверь городского архива города Вальценкранц тихо постучали. Звук был негромким и вряд ли проник сквозь толстые доски старой двери. Эта дверь закрывала входной проем в узком темном переулке. Молодой человек, стоявший на верхней ступеньке крыльца, поднял руку, чтобы постучать еще раз, но дверь архива распахнулась, и перед посетителем возникла фигура архивариуса — пожилого седого человека с глубокими морщинами и длинной белой бородой.

«Колдун какой-то», — подумал молодой человек, но вслух сказал:

— Господин Периброкс, добрый день. Я Искилий Траполос — курьер из городской управы. У меня для вас официальное письмо.

Курьер помнил наставления начальника канцелярии перед визитом в архив: «Побольше всяких официальностей и канцелярских терминов. Он это любит». Молодой человек совсем недавно начал работать в городской управе, поэтому единственной официальностью, известной ему, было слово «официальный». Но оно сработало.

— Официальное письмо? — на лице старика появилась заинтересованность. — Ну что ж, тогда заходите.

Курьер не без опаски ступил на порог и заглянул в дверной проем. Он увидел приемный зал городского архива — большое тускло освещенное помещение. В центре располагалась регистрационная стойка. Сквозь пыльные, затянутые паутиной окна с трудом пробивался солнечный свет.

Старик быстро обежал длинную стойку и занял место напротив входа. Одет он был в затертую коричневую мантию, голову покрывала маленькая круглая шапочка. Молодому человеку это одеяние показалось музейным экспонатом. Сам курьер был одет по моде: зеленый камзол, черные кафтан и панталоны, белые чулки. На ногах красовались черные туфли с серебряными пряжками. Пока курьер жил с родителями, он мог не ограничивать себя в выборе одежды.

— Господин… архивариус, — слово было сложное, но молодой человек справился с ним. — У меня к вам запрос из городской управы.

— Замечательно! — воскликнул старик за регистрационной стойкой. — Но чего же мы ждем? Давайте же скорее заполнять форму заявки!

Старик с нетерпением потер руки. Было видно, что он наслаждается предвкушением того, как молодой человек заполнит форму заявки.

— А зачем? — опешил курьер. — Вот же у меня уже есть письмо из управы.

— Но как же?! — седые брови архивариуса взлетели вверх от удивления. — Как же по другому я пойму, что вы хотите подать в архив запрос?

— Я вам его дам.

— Да, но как мои коллеги или проверяющие поймут, с чего это вдруг в регистре входящих документов появилась запись о получении запроса из городской управы? И потом, посудите сами, как я могу принять от вас документ, даже не ознакомившись с его синопсисом. А если архив не может принять ваш запрос на рассмотрение? Вы что же хотите, чтобы я сидел и изучал все поступающие в архив запросы при их регистрации?

С этими словами архивариус взмахнул рукой, как бы указывая на то, с каким количеством запросов ему приходится сталкиваться каждый день, и какую задержку это может вызвать в обработке поступающих документов. На слова архивариуса звонко отозвалось эхо большого пустого зала, где от тесноты страдали только пыль и паутина.

Курьер понял, что старик начал горячиться. А его предупреждали, что до этого лучше не доводить.

— Ах, ну да, конечно. Давайте заполним заявку. А как?

Старик презрительно взглянул на молодого человека и еле заметно кивнул в сторону дальнего конца регистрационной стойки.

— Для этого есть специальный бланк. Я не должен объяснять вам порядок подачи заявки, все изложено в специальной инструкции, — с этими словами старик демонстративно отвернулся от курьера и склонился над толстой тетрадью.

Молодой человек отправился к дальнему концу стойки. При этом он был уверен, что старик все это время наблюдал за ним, скрючившись в неудобной позе и скосив глаза в его сторону.

На дальнем конце стойки действительно лежало несколько старых, пожелтевших от времени листков. Края некоторых были погрызены мышами. Молодой человек решил не утруждать себя изучением разложенных на стойке форм и сразу заявил:

— Да нет здесь никакого специального бланка заявки.

— Да как же нет?! — старик в одно мгновенье преодолел расстояние до дальнего конца стойки и склонился над разложенными там бумагами. — Вот же посмотрите: бланк для отзыва поданной заявки, бланк для внесения изменений в поданную заявку, бланк для… — архивариус еще продолжал изучать один из листков, наполовину объеденный мышами, но его голос звучал все менее уверено, пока он не произнес:

— Действительно, нет.

Старик, еще секунду назад излучавший энергию праведного гнева к глупому курьеру, неспособному справиться с таким простым заданием, теперь поник и сгорбился. Молодой человек безучастно смотрел на архивариуса, ожидая, когда приступ экзистенциального кризиса, неожиданно обрушившийся на старика, пройдет, и курьер сможет избавиться от запроса городской управы.

Архивариус резко распрямился, глаза его горели восторгом от внезапного озарения:

— Ну, так давайте заполним заявку в свободной форме! Вот чистый лист, перо и чернила.

Старик достал из под стойки писчебумажные принадлежности и выложил их перед своим посетителем.

— Ну что вы ждете? Начинайте!

— А что писать?

К такому повороту курьер совсем не был готов. Несмотря на страх перед странным стариком, он начал чувствовать раздражение. Молодой человек был уверен, что все эти упражнения с письмом остались в прошлом, и что после окончания школы ему больше не придется марать пальцы чернилами.

— А вы знаете, а ведь у меня есть пример точно такой же заявки. Один ваш коллега не далее как сто лет назад уже обращался с аналогичным документом, — архивариус бросился в глубину зала и схватил в руки левый край занавеса, закрывающего заднюю стену приемного помещения.

Курьер с удивлением спросил:

— А вам что, сто лет?

Старик застыл с поднятой рукой, готовой распахнуть занавес. Медленно повернув голову к посетителю, он спросил:

— Почему вы так подумали?

— Ну, вы же сказали, что сто лет назад к вам обращался один мой коллега.

— Ах, это. К моему предшественнику, не ко мне, — и с этими словами архивариус дернул за полу занавеса. Тот, точно ожидая этого приказа, помчался к противоположному краю зала, собираясь в аккуратные складки. В тишине приемного помещения приятно зазвучала струна, по которой скользили кольца шторы.

Молодого человека охватил неожиданный восторг от чувства полета, который передала ему стремительно летящая по залу архива ткань. За занавесом курьер увидел бесконечно повторяющиеся ряды деревянных ящичков. Ряды уходили далеко вверх и терялись в темноте под потолком. Правый край, куда упорхнула занавесь, также не был освещен, так что нельзя было разглядеть, на какое расстояние ряды убегали в глубину здания. Ощущение было, что они не имели конца.

Курьер разглядел крышки ящичков — это были покрытые лаком деревянные дощечки. Каждая из них несла на себе отполированную до блеска деревянную ручку и медную табличку с буквами и цифрами. Ближайшие ряды отражали тусклый свет, проникающий через запыленные стекла окон.

— Мы сейчас быстро найдем ту заявочку. Нам всего-то на сто лет надо отмотать, — старик опустил рычаги, расположенные перед стеной с ящиками, и, поплевав на ладони, начал двумя руками крутить тугое для вращения колесо.

Курьеру показалось, что у него помутилось в глазах: ряды ящичков размылись и потеряли четкость. Но он понял, что это сами ящики с первым же поворотом колеса начали убегать вправо, сменяясь на ящики появлявшиеся слева. Ряды пролетали перед взором курьера, точно карусель. Затем они останавливались, и вместо них колонки ящичков устремлялись сверху вниз.

Конец ознакомительного фрагмента.