Любви все возрасты покорны. Сборник рассказов

Александр Константинович Щербаков

Любовь сопровождает жизнь человека с самого его рождения и до последнего вздоха. Любовь нужна человеку как воздух в любом его возрасте. Именно о такой любви и повествует эта книга, которая будет интересна читателям всех возрастов.

Не совсем безответная любовь

Этот морозный зимний день навсегда изменил жизнь Ларисы. Ничего не предвещало такого продолжения. День начался как обычно. Она проснулась по привычке рано, еще до звонка будильника. Просто накануне уснула очень рано, намаявшись на работе и потом дома. Накануне она ходила на родительское собрание в школу, где учился её сын в третьем классе. Там ей сделали замечание, что её сын, имея неплохие способности, не очень хорошо учится, хуже, чем мог бы. Возвращаясь с собрания, молодая женщина рассуждала:

— Да, мой Мишка имеет способности. Очень быстро научился писать, читать, память хорошая. Все объяснения схватывает на лету. Но готовит домашние задания, только когда я над ним стою. А когда мне стоять? Живу без мужа, надо много работать, чтобы получать больше. Много ли платят на одну ставку акушерке в женской консультации? Вот и приходится брать подработки, да еще и дежурства в родильном доме. Пока доберешься с работы домой за окраину города, проходит много времени. Потом надо еще ужин приготовить. Хорошо, что Мишка сам ходит в магазин покупать продукты по списку. Иногда так хочется просто сидеть, вытянув ноги, и ничего не делать. Но надо, надеяться не на кого. А уж про сон вообще говорить нечего, спать хочу постоянно.

Придя домой и, выслушав сына, который до этого смотрел в планшет, подаренного ему дедушкой с бабушкой, как он провел сегодня день и выполнил ли домашние задания, Лариса попросила его принести свои тетрадки и дневник. Мишка немного удивился, обычно мать смотрела только дневник каждую неделю, а вот тетрадки нет, но все принес и положил перед матерью на стол. Молодая женщина внимательно все посмотрела, несколько раз укоризненно глядя на сына, когда видела в тетрадках замечания учительницы, а потом начала разговор:

— Миша, мне сегодня на родительском собрании за тебя было стыдно. Мне твоя учительница сказала, что ты со своими способностями можешь получать оценки гораздо лучше. Ты же ведь мужчина будущий, на тебе лежит ответственность за женщину, мы же слабый пол. Разве я могу на тебя надеяться, если ты так учишься? Ты моя опора.

Подобные разговоры Лариса уже вела с сыном, но они действовали на Мишу лишь короткое время. Лариса чувствовала, что сыну не хватает отца, которому он мог бы подражать и учиться у него. Но вот муж, с которым она рассталась три года назад, не мог стать таким примером для сына. Когда они познакомились, Лариса увидела лишь видного молодого курсанта высшей школы милиции, высокого, с усами, подтянутого и очень веселого. Тогда она работала в поликлинике УВД, и случайно обратила внимание на него, когда тот проходил медицинский осмотр в поликлинике. Он тоже обратил внимание на молодую симпатичную медичку, в приталенном белом халате и накрахмаленном колпаке. Заговорил с ней, рассыпаясь в комплиментах. Молодая девушка ответила на шутки балагура, который ей сразу понравился. В этот же день вечером после работы они встретились и пошли гулять.

Дело было в августе, на Ларисе было легкое платье, которое почти не скрывала все её прелести. Девушка тоже не лезла за словом в карман, отвечая на шутки молодого человека не только смехом, но и остроумно подшучивая над ним. Им было обоим очень легко друг с другом, их свидания участились, и через два месяца Костя, так звали этого курсанта, предложил ей руку и сердце. Лариса познакомила его со своими родителями, которых жених дочери просто очаровал, и она дали согласие на брак дочери. Костя был чуть старше Ларисы возрастом, приехал из далекого города, где до поступления в Высшую школу милиции был рядовым милиционером. Они стали жить в частном доме её родителей на окраине города. После окончания школы милиции Костя получил лейтенанта, стал оперативным работником одного из отделений в городе. Лариса была на седьмом небе, она любила своего мужа, всегда с удовольствием ходила на всякие сабантуи в его отделе, где муж был неизменным тамадой. Родился сын, Лариса год была в декретном отпуске, потом вышла на работу. Пока они жили с родителями Ларисе, они помогали семье дочери.

Потом Косте как милиционеру дали квартиру. Небольшую, всего однокомнатную, но в новом доме, рядом с детским садиком и школой. Казалось бы, все хорошо в семье Кости, Ларисы и Миши. Но все чаще Костя приходил с работы подшофе. Когда к ним в гости приехала его мать, Лариса с ужасом узнала, что отец ей мужа алкоголик, с детских лет подносил стакан Косте. Поэтому жена его выгнала из дома и развелась. И все, что рассказывал Ларисе Костя о своих родителях, оказалось неправдой. И эта пагубная наследственность все больше сказывалась на поведении мужа. Он стал выпивать не только после работы со своими друзьями, но и на службе. А когда по пьянке потерял табельное оружие, его выгнали с работы. Лариса развелась с мужем, и он уехал в свой периферийный городок и стал там снова работать, но уже адвокатом. Но алименты от мужа Лариса получала копеечные, так как и на новой должности Костя продолжал пить.

Поэтому так трудно было Ларисе разговаривать с сыном, для которого его личный отец не мог быть примером. И очень волновалась, чтобы у сына не было наклонности к тому пороку, что был у его отца. Старалась уделять сыну максимум внимания, но надо было кормить, поить, а на зарплату акушерки не очень зашикуешь. Тем более что родители постарели, стали часто болеть. Да и частный дом тоже не стал новее, требовал от отца Ларисы усилий по ремонту. Миша на каникулах жил у бабушки с дедушкой и помогал деду.

За прошедшие после развода три с лишним года у Ларисы не возникало желание знакомиться с мужчинами, они её просто не интересовали, Хотя она по-прежнему оставалась привлекательной женщиной. Но перейдя на работу в женскую консультацию, которая была намного ближе к её дому, она могла видеть мужчин только по дороге на работу и домой. Все остальное время её интересовал лишь один мужчина — её сын Миша, который пошел в первый класс, и вот теперь уже учится в третьем.

Потом они поужинали с сыном, Лариса посмотрела немного телевизор, и они с сыном стали укладываться спать. Она спала на все той же супружеской кровати, а сын на диване-книжке, который на день они складывали. Сделав вечерний уход за лицом, Лариса в ванной надела ночнушку и легла в постель. Миша уже мирно спал, посапывая носом. Немного поворочавшись, Лариса тоже уснула. У неё уже несколько лет был хронический недосып, уж очень больно рано ей приходилось вставать, чтобы успеть все приготовить для сына, и доехать до работы. Женская консультация начинала вести прием с 7—30 утра.

Посмотрев на часы и убедившись, что уже шестой час утра, Лариса прошла в ванную комнату. Вдруг она почувствовала резкую боль в правом боку внизу живота, там, где обычно бывает аппендицит. Сразу перехватило дыхание, ноги стали ватными и Лариса опустилась на пол в ванной комнате. Потом собрала все силы и на четвереньках выползла в комнату. Приблизилась к дивану, где спал сын, она шепотом произнесла:

— Миша, подай мне телефон, а сам беги к тете Маше в 16 квартиру, попроси прийти ко мне срочно.

Миша открыл глаза, увидел сидящую на полу мать, очень бледную, сразу вскочил с кровати, нашел мобильный телефон матери и подал ей.

Лариса сразу решила звонить не на скорую, вдруг там не сразу ответят, а набрала номер своей подруги, такой же акушерки, и когда та ответила, негромко сказала:

— Света, вызови мне скорую. У меня что-то в животе произошло, сильные боли. Сил нет встать. Даже говорить не могу, дыхание перехватывает.

Она услышала, как подруга сказала:

— Сейчас вызову скорую, не волнуйся. С кем Мишка будет?

Но Ларисе не было сил разговаривать с подругой, и она просто выключила телефон. Буквально через две минуты сын привел соседку Марию Васильевну, бывшую учительницу, которая была уже на пенсии. Та, увидев Ларису сидящей на полу у дивана сына, воскликнула:

Что с тобой, Лариса?

Молодая женщина с трудом ответила:

— Не знаю, Марья Васильевна. Сильные боли в животе. Сейчас подружка скорую вызовет.

— Чем тебе помочь, соседка?

— Помогите добраться до кровати. Меня, скорее всего, положат в больницу, вы за Мишкой присмотрите. Сегодня завтрак ему приготовьте, я не успела.

— Хорошо, хорошо, Лариса, я все сделаю, и за Мишей присмотрю. Твоя мама знает о твоей болезни?

— Нет, у меня нет сил позвонить. Когда скорая уедет, вы сами ей позвоните.

Две женщины с большим трудом добрались до кровати, у Ларисы буквально подгибались ноги. Когда она оказалась на кровати, легла на бок и подогнула к груди ноги, так вроде как стало легче. Страшно кружилась голова, и сквозь пелену в глазах молодая женщина наблюдала, как оперативно ей сын выполнял все указания Марии Васильевны, с тревогой поглядывая на мать. А соседка хлопотала на кухне, готовя мальчику завтрак. Наконец, раздался входной звонок и на пороге комнаты появился врач и сестра в белых халатах. Видимо, верхнюю одежду они сняли в прихожей. От них веяло морозом. Врач подошел в Ларисе и задал вопрос:

— Что с вами случилось, что болит?

Лариса, с трудом разлепляя спекшиеся губы, тихим голосом произнесла:

— Внезапно появилась резкая боль в животе. Мне даже показалось, что там что-то лопнуло.

— Где, в каком месте?

Лариса потрогала низ живота около правой паховой области:

— Вот здесь сильно болит.

Врач прикоснулся к животу и чуть нажал. А когда оторвал руку, боль стала очень сильной, что Лариса вскрикнула.

— У вас когда месячные были?

— Они у меня нерегулярные, последние были около месяца назад.

— Вы не беременны?

— Нет, я не живу половой жизнью.

В это время медсестра измерила артериальное давление и произнесла:

— АД 70 на 50, доктор.

Врач задумался на минуту и произнес:

— Симптомы раздражения брюшины налицо. На аппендицит не похоже, может, киста яичника лопнула. Повезем в гинекологию. Вы сами дойти да машины сможете?

— Вряд ли, доктор. Я до кровати еле из ванной добралась.

Врач повернулся к сестре:

— Иди в машину, пусть Михалыч несет носилки. Но кто второй поможет их нести?

Мария Васильевна, которая все время присутствовала в комнате, сказал:

— Я попрошу мужа. Он уже в возрасте, но крепкий мужчина.

Получив разрешение от врача, тоже вышла из квартиры.

Водитель скорой и сосед появились почти одновременно. Ларисе помогли немного одеться, уложили на носилки, накрыли суконным одеялом и понесли к машине. Нести со второго этажа было недалеко, и хотя в коридоре было холодно, Лариса не замерзла.

Минут черед пятнадцать скорая привезла Ларису к приемному отделению гинекологической клиники. Санитары клиники занесли носилки с молодой женщиной в один из кабинетов приемного отделения. Через три минуты в кабинет зашел высокий и довольно стройный врач лет сорока, и приблизился к кушетке, на которой лежала Лариса. Хотя было раннее утро, всего около 6 часов, и доктор был явно из дежурной смены, но от него пахло свежестью и приятным парфюмом.

Следующие пятнадцать минут были посвящены осмотру молодой женщины, включая мануальные исследования, в том числе влагалищное, сдача анализов. Все это проводилось под руководством доктора с удивительно добрыми зелеными глазами, обрамленными пушистыми ресницами, и тонкими длинными пальцами. Ларисе подумалось:

— Такие длинные тонкие пальцы и должны быть у врача-гинеколога.

Когда все исследования были сделаны, доктор сказал молодой женщине:

— Требуется экстренная операция. Её буду проводить я. Не волнуйтесь, Лариса, все будет нормально.

Он повернулся к появившейся в кабинете медицинской сестре:

— В операционную. Вызывайте анестезиологов и операционную сестру.

Следующие часы в сознании Ларисы не отложились. Будучи сама медицинским работником, он представляла, что должно было последовать за этим словами доктора, которому она очень доверяла. Его добрым зеленым глазам и тонким пальцам, всему его уверенному облику. Но почти ничего из этого она не увидела. Ей уже в приемном отделении сделали примедикацию, стали вводить в наркоз. Боли в животе не беспокоили из-за введенных наркотических средств. Смутно запомнила, как её привезли в операционную, видела, как ей в вену поставила капельницу. Последнее, что запомнила, это маску, которую врач-анестезиолог наложил ей на лицо.

Потом сознание к ней вернулось в палате, где около ней хлопотали врачи и среди них тот, который её оперировал. Ей вводились какие-то препараты, в другую руку в вену капала кровь. Она вспомнила, что еще в операционной к ней вернулось сознание, и она подумала, что операция уже позади, но потом она снова погрузилась в сон. И вот теперь такая суета вокруг неё. Но ей было все совершенно безразлично, главное — никакой боли она не чувствовала, только голова, даже при том, что она лежала на подушке, кружилась. И она снова уснула.

Наконец, она проснулась от яркого света, который бил ей в глаза с потолка. Пошевелила правой рукой и поняла, что она шевелится. Скосила глаза на руку, чуть приподняв голову. Убедилась, что никакой капельницы в вене нет, и она рукой может потрогать свой нос, который почему-то чесался. Удовлетворив свое желание чесаться, она посмотрела налево. Рука была привязана к кровати, в вене стояла капельница, и жидкость из пластикового пакета по каплям вводилась в её организм. И вдруг в поле её зрения возник тот доктор, что её оперировал, и ей стало очень хорошо. Сквозь силу она попыталась улыбнуться, но даже не поняла, удалась ли ей эта попытка. А вот доктор точно улыбался:

— Ну что, Лариса, как ваши дела? Ну и напугали вы нас!

— Чем, своим видом напугала? Конечно, я же не накрашенная, — попыталась пошутить Лариса, явно заигрывая с врачом.

— Да нет, ваш внешний вид вполне соответствует оперативному вмешательству. Но вот ваш организм выдал такой фортель, что мы чуть вас не потеряли. Хорошо, вовремя заметили и приняли меры.

— Неужели так опасно было. Вы мне расскажите? Я ведь акушерка, пойму.

— Что вы наша коллега, мы уже знаем. Из вашей консультации уже все телефоны оборвали, интересуясь вашим состоянием. Расскажу, но не сегодня. Да мне уже давно пора было дома быть, а я все за вас волновался. Сейчас можно спокойно идти.

И он чуть пожал руку своей пациентке, улыбнулся и, обращаясь ко всем лежащим в палате женщинам, сказал:

— Всего хорошего, дамы. Да завтра!

И вышел из палаты, осторожно закрыв за собой дверь.

Лариса за ночь хорошо отдохнула и стала чувствовать себя намного лучше, чем с вечера. Больных разбудили рано, велели мерить температуру и кое-кому поставили уколы. Ларису еще перед сном отвязали от кровати, убрали капельницу, оставив в вене канюлю, к которой в любой момент можно было подключить новую капельницу. Утром соседка по палате на соседней койке рассказала, как врач Сергей Евгеньевич (так звали её оператора и лечащего врача их палаты) вчера весь день не отходил от неё. Он сам мерил ей давление, приводил на консультацию терапевта и реаниматолога, они обсуждали, что лучше сделать, чтобы вывести Ларису из того состояния, в которое она впала через 2 часа после операции. И потом каждый час заходил в палату и следил за её состоянием, хотя после ночного дежурства мог спокойно уйти домой.

От этих слов и заботы о ней доктора у Ларисы стало тепло на душе. Ей все больше и больше нравился этот врач-гинеколог. Поэтому она с нетерпением ждала, когда он откроет дверь и зайдет в палату. Но его появления все равно стало для молодой женщины неожиданным. Дверь неслышно открылась, и она услышала приветливый голос Сергея Евгеньевича:

— Доброе утро дамы! Как спалось? Не забывайте, что в хорошем сне — успех лечения. Только во сне у человека наступает нормализация всех его процессов.

Лариса сразу обратила внимание, что первый взгляд доктор бросил в её сторону, и, улыбнувшись, сразу направился к ней, говоря:

— Ну как вы себя чувствуете, Лариса? Отдохнули за ночь? Какое давление вам сестра намеряла?

Лариса, чуть смутившись от такого непривычного для неё внимания, ответила:

— Давление утром было 100 на 70.

— Маловато для такой молодой женщины, тем более что вы отлично сложены, не худышка.

Лариса еще больше засмущалась, даже покраснела, и это заметил не только врач, но и все больные в палате.

— Дайте мне вашу руку, Лариса, — сказал доктор и, взяв за руку, стал щупать пульс.

— Да, пульс слабого наполнения и частит. Вы волнуетесь?

— Немного, доктор.

— И зря, все самое страшное позади. У вас была киста, которая лопнула, одновременно лопнул аномальный сосуд, который подходил к кисте. Поэтому у вас было внутрибрюшное кровотечение, причем очень большое. Пришлось повозиться во время операции, пока нашли этот сосуд и наложили лигатуру. Вся брюшная полость в крови была. А после операции какая-то реакция на все манипуляции и медикаменты, упало давление до 40 мм. рт. столба. Пришлось с вами повозиться. Сегодня на перевязке я посмотрю ваш живот и наружный шов.

Доктор очень внимательно смотрел прямо в глаза молодой женщине, и ей показалось, что во взгляде была симпатия. Потом он еще раз улыбнулся и сказал:

— Вас пригласит на перевязку медсестра.

И повернулся к соседке Ларисы по палате:

— Как у вас, Ангелина, дела?

Лариса не прислушивалась, о чем вел речь доктор с другими женщинами в палате. Она продолжала ощущать приятный и очень легкий запах парфюма, и все в облике её лечащего врача говорило о том, что он высоко ценит себя, уверен в своих действиях.

Началось лечение Ларисы в гинекологической клинике. Её посещали коллеги по женской консультации, родители, навестила даже соседка Мария Васильевна, которая рассказала, как ведет себя Миша. Похвалила мальчика, сказала, что он послушный и часто приносит из школы хорошие отметки. Сказала, что Миша стал лучше учиться, потому что она, бывшая учительница, сказала, что от его успехов в школе мама быстрее поправится. Это радовало Ларису, и она действительно быстро шла на поправку. Но её это огорчало, потому что тогда она не будет видеть своего лечащего доктора.

Она уже знала, что он из семьи потомственных медиков, его дед и отец были известными в Благовещенске и Амурской области гинекологами, и сын пошел по их стопам. Он врач высшей категории, один из ведущих гинекологов в городе, особенно хорошо оперирует сложных больных. Его не раз приглашали в местную медицинскую академию, но он отказывается. Женат, у него трое детей, все девочки. Жена его сокурсница, они поженились еще на последнем курсе института. Все это донесло до Ларисы «сарафанное радио». Поэтому все женщины в палате хоть и были влюблены в своего доктора, который очень много времени проводил в палате, отвечая на вопросы и рассказывая, что за болезни у каждой, но для них он был «отрезанный ломоть» — женатик.

Ей разрешили прогулки, и однажды вечером она гуляла по коридору. Из ординаторской вышел Сергей Евгеньевич, и они столкнулись чуть ли не нос к носу. Лариса смутилась, а доктор улыбнулся и сказал:

— А, Лариса. Гуляете? Зайдите в ординаторскую, я хочу с вами поговорить.

И широко открыл дверь, пропуская ей вперед.

Там он предложил ей сесть на диван и сам сел рядом. Лариса оробела. Впервые она сидела так близко с доктором не в привычной обстановке больничной палаты, и не на койке, а на диване. Она явственно ощущала идущий от врача-гинеколога запах так полюбившегося ей парфюма.

Сергей Евгеньевич заговорил:

— Вы знаете, Лариса, вы удивительно красивая женщина. Я узнал о вас в женской консультации почти все. Ваша подруга Светлана, которая недавно вас навещала, зашла в ординаторскую спросить о вашем здоровье, и поделилась со мной кое-каким сведениями о вас. Мне жалко, что у вас так жизнь сложилась. Но не стоит вешать носа, надо жить!

— Сергей Евгеньевич, скажите, почему у меня возникла киста?

— Да причин много. И одной может быть гормональные нарушения в вашем организме. Вот у вас и месячные нерегулярные, верно? И вот та реакция после операции тоже скорее всего с этим же связана. Надо вам гормональный профиль сделать и показаться грамотному эндокринологу. Есть у вас на примете такой?

Лариса покачала головой:

— Нет, у нас в консультации совсем молодая, год назад специализацию прошла.

— Хорошо, я договорюсь о вашей консультации у хорошего специалиста.

Лариса, преодолевая смущение, посмотрела в лицо доктора:

— Да вам неудобно, наверное. Я сама найду.

Сергей Евгеньевич чуть усмехнулся и сказал:

— К сожалению, врачей у нас много, а хороших клиницистов мало. Редко бывает, что попадешь учиться к хорошему клиницисту. Мне повезло. Много лет назад я был на курсах повышения квалификации в Хабаровске. Там тогда гремела фамилия врача-гинеколога Дульмана Бориса Семеновича. Вот это был врач! Грубиян, насмешник, но делал это как-то так, что никто не обижался на него. Ни женщины, которым он тоже изредка так говорил, ни персонал отделения, где он заведовал. Этими прибаутками, матерками он создавал такую непринужденную остановку в коллективе. Оперировал классно, диагност был от Бога. На его дежурстве все знали, что ничего плохого не произойдет, Борис Семенович всегда найдет выход. И находил. Уж какие кровавые операции бывают в гинекологии. Выходишь с операции весь в крови. Но женщина-то остается живой!

Доктор задумался. Видимо, вспомнились ему эти кровавые операции, когда жизнь женщины висела на волоске. Лариса тоже молчала. Ей нравилось слушать этого мужчину, которого она полюбила, в этом она была уверенна. Впервые за столько лет она не только по-настоящему взглянула на мужчину, но и полюбила его. Он ведь спас и её.

Врач очнулся от воспоминаний и сказал:

— У Бориса Семеновича было мнение, что при желании в любой женщине можно найти что-то прекрасное. У одной это лицо, у другой глаза, еще у какой-то тело или ноги. А у еще какой-нибудь женщины на гинекологическом кресле такая красота открывается.

От этих слов Лариса покраснела. Она-то почти каждый день на работе видела эту красоту на гинекологическом кресле. А Сергей Евгеньевич завершил:

— А бывает, что нигде ничего красивого нет, но вот яичник всегда красив у любой женщины. Только эту красоту может увидеть врач-гинеколог при операции.

И тут Лариса вдруг ляпнула:

— И у меня красивый яичник?

Доктор посмотрел на неё улыбающимися глазами, и ответил:

— У вас, Лариса, все, что я перечислил, прекрасно. Как врач-гинеколог говорю.

И Лариса, как ей показалось, покраснела с головы до пят. Такое признание от мужчины было в её жизни впервые. Да еще от мужчины, в которого она была влюблена.

Сергей Евгеньевич видел это смущение и растерянность женщины, которая была ему симпатична, и решил разрядить обстановку:

— Идите в палату, Лариса. Я сейчас вечерний обход буду делать.

Через день Ларису выписали из клиники. Когда ей сообщили, что завтра выписывают, она улучила момент, когда в ординаторской был лишь её лечащий врач, и зашла внутрь. Подошла к удивленно поднявшему голову врачу и сказала:

— Сергей Евгеньевич, я хочу вам подарить икону «Животворящий крест», реликвия Переславля-Залесского. Это наша семейная икона, мои родители были потомками первых переселенцев на берега Амура в XIX веке. Не откажите, пожалуйста, я от чистого сердца. Это для того, чтобы у меня все было хорошо в жизни.

И она протянула доктору полиэтиленовый пакет, где была икона, завернутая в бумагу. Её принесли мать при посещении Ларисы. Сергей Евгеньевич внимательно смотрел на молодую женщину. Что только ему не дарили благодарные женщины, чаще всего коньяк и конфеты, но вот икону ему подарили впервые. Он не мог отказать этой молодой женщине, которая почему-то запала ему в душу. Он поблагодарил Ларису и поцеловал её в щеку. Она, как обычно, зарделась, сказала: «Спасибо, доктор», и поторопилась выйти из ординаторской, чтобы не заплакать.

К 12 часам следующего дня за Ларисой приехал на такси отец и отвез домой. Она была рада, что оказалась в домашней обстановке, рядом с сыном, но в тоже время знала, что ей будет не хватать ежедневного общения со своим спасителем. Накануне вечером приехала ей мама, приготовила вкусненькое на обед, и потом до вечера все расспрашивала дочь о пережитом. Сын Миша, придя из школы, повис у Ларисы на шее. Ребенок очень переживал за мать, пока она лежала в больнице.

Через несколько дней раздался звонок на её мобильный телефон от Сергея Евгеньевича, который пригласил её к себе в больницу в удобное время. Она в тот же день приехала и зашла в ординаторскую. В ней было несколько врачей, но она видела только своего любимого мужчину. Поздоровавшись со всеми, она по приглашению доктора подошла к столу, за которым сидел Сергей Евгеньевич. Тот пригласил её присесть к столу и сказал:

— Я договорился о вашей консультации с эндокринологом. Поедите к поликлинику областной больнице и найдете кабинет 18. Передадите врачу в кабинет эту записку, и вас вызовут без очереди. Прием в областной поликлинике ведут с утра до 16 часов. Как ваше самочувствие?

Лариса влюбленными глазами смотрела на мужчину, впитывая каждое слово. Она была ему благодарна за все.

— Он ведь потратил свое время, чтобы договориться о консультации, написал записку доктору, чтобы принял без очереди. Неужели он так ко всем больных относится. Или я для него исключение? — думала молодая женщина, слушая доктора.

Она рассказала ему о своем самочувствии, поблагодарила за заботу и попрощалась со всеми. Ехала домой и думала, какой же хороший человек Сергей Евгеньевич. Неужели я ему нравлюсь? — вертелась мысль в голове Ларисы.

Потом она побывала на консультации у доктора в областной поликлинике, которая назначила ей лечение. Вышла на работу и мысли о Сергее Евгеньевиче как-то стали все реже посещать. Но как-то весной, идя по делам в центре города, она услышала за спиной:

— Лариса, подождите!

Она обернулась и увидела идущего к ней быстрым шагом Сергея Евгеньевича. Очень обрадовалась и с трудом сдержала желание броситься к нему на шею. Только протянула обе руки:

— Здравствуйте, доктор! Вы давно уже догоняете меня?

Сергей Евгеньевич засмеялся:

— Да уже порядочно, квартала два. Вашу фигуру давно заметил и решил догнать, узнать, как чувствуете себя.

— Вашими заботами и моими молитвами ничего себя чувствую, — приняла игривый тон Лариса, — неужели я такая приметная, что меня за квартал увидеть можно?

— Нет, за полквартала. Это два квартала я вас догоняю. Вы вроде не быстро шли, но не стану же бежать. Солидный мужик и вдруг бегом за женщиной. Что подумают?

— Что подумают? Да что вы в меня влюбились и вот боитесь, что меня кто-то перехватит. Такую красивую, которую за полквартала видно, — засмеялась Лариса, и у неё на душе стало приятно.

— Да, вот это я не подумал. Ну, вы тогда отойдите, а я пробегу десяток метров. На большее меня не хватит, — тоже засмеялся мужчина.

Вот так они и шли, подшучивая друг над другом. Когда-то, десять лет подшучивали друг с другом Лариса и Костя. Как и тогда, Ларисе с Сергеем Евгеньевичем было легко друг с другом. Они уже не были доктором и пациентом, просто два симпатичных человека, которым нравилась эта игра. Потом Сергей Евгеньевич пригласил Ларису в кафе, где они выпили по чашке кофе, и Лариса съела пирожное. От шампанского или вина она отказалась. Расстались, очень довольные друг другом. Ночью Ларисе приснился её любимый мужчина, и она проснулась с колотящимся, готовым выпрыгнуть из груди сердцем.

Наступило лето. Еще не было той ужасающей июльской духоты, но было тепло, и Лариса ходила на работу в летнем платье с короткими рукавами. Однажды она переходила дорогу на пешеходном переходе, и вдруг остановившаяся машина издала сигнал клаксона. Она обернулась на звук, увидел выглядывающего из окна автомобиля Сергея Евгеньевича, который крикнул:

— Лариса, садитесь в машину, подвезу.

Молодая женщина без раздумий бросилась в машину и села на заднее сиденье. Машина тут же тронулась, чтобы не останавливать движение транспорта, так как сзади уже начали сигналить.

Лариса оглядела салон. Очень красивый, с велюровыми сиденьями. Руль, как и положено в японских автомобилях, был справа, и Лариса оказалась за Сергеем Евгеньевичем, который сидел за рулем. Никого больше в салоне не было. Она взглянула в зеркало заднего вида и увидела глаза мужчины, который периодически смотрел на неё.

— Здравствуйте, Сергей Евгеньевич, — сказала молодая женщина, — я не знала, что у вас есть машина.

— Машины у меня давно. Но поздней осенью продал свою прежнюю, а вот на днях купил другую и теперь привыкаю к ней. Специально отпуск взял на пару недель, чтобы поездить на новой машине.

— А какая марка у машины? — спросила Лариса, совсем не понимающая в автомобилях.

— Тойота Марк-2, — ответил Сергей Евгеньевич, — Ей всего три года, недавно пригнали из Владивостока знакомые парни.

— Красивая, — заметила молодая женщина.

— Да, мне тоже она нравится. Куда поедем, Лариса? — спросил мужчина.

— Да мне все равно. Я после ночного дежурства, раньше отпустили, прогуливаюсь.

— Тогда поедем за город, там есть забегаловка, где делают очень хорошие шашлыки. Я там иногда бываю, — предложил Сергей Евгеньевич.

— Хорошо, мне все равно.

— Только вы пересядьте на переднее сиденье, а то мне неудобно разговаривать, вы у меня за спиной.

Он аккуратно притормозил, и Лариса пересела на переднее сиденье слева от водителя. Её короткое платье не прикрывало и середины бедер, и молодая женщина увидела, как Сергей Евгеньевич бросил на ноги взгляд.

— Ну, что, поехали, — произнес водитель, и машина плавно набрала скорость.

Это была незабываемая поездка. Да, придорожное кафе было небольшим, но очень уютным. Сергея Евгеньевича в нем знали, и очень скоро на их столе стояли еще горячие шашлыки на шампурах. Сергей заказал вино, овощи, фрукты, но сам лишь чуть-чуть пригубил, и почти всю бутылку выпила Лариса. Под вкусные шашлыки, которые чуть ли не таяли во рту, это было совсем не трудно. Когда голод был утолен, Сергей Евгеньевич задал вопрос:

— Как у вас отношения с сыном? Я вот всегда хотел иметь сына, но все девочки рождались, целых три уже.

— С сыном у меня неплохие отношения, но не хватает мужской руки и примера в семье. Трудно мне с ним. Сейчас на каникулы отвезла к родителям, там дед займется его воспитанием, будет приучать к труду. Так то Мишка мой парень смышленый, но ленится, контроль за ним нужен. А я все время на работе. А вечером много ли успеешь, если сама с ног валишься от усталости.

— Да, трудно с мальчишкам без отцовского примера. Мне хотелось бы, чтобы наша династия врачей не прервалась. И дед, и мой отец — были гинекологами, и я пошел по их стопам. А вот кто дальше продолжит, не знаю.

— Так вам можно еще ребенка родить.

— Поздно, нам с женой под сорок лет, да и здоровье не то. Да и кто гарантию даст, что не девочка родится. Мы с женой же на одном курсе учились. Она сейчас окулистом работает. Работа не очень тяжелая, только прием в поликлинике ведет. Но давление всё равно скачет. Так что кто будет ухаживать за малышом? Нет, поздно заводить еще одного ребенка.

Они помолчали. Потом Сергей Евгеньевич налил себе в бокал чуть побольше вина, чем обычно, наполнил бокал Ларисе и предложил тост:

— Давайте выпьем за то, чтобы наши дети были живы, здоровы и счастливы. Мы обязаны обеспечить им такую счастливую жизнь.

Они чокнулись бокалами и осушили их до дна.

Обратно они возвращались, когда начало темнеть. Лариса без умолку говорила, что, в общем-то, на неё было непохоже. Но она была не только пьяная от выпитого вина, но и от счастья, что провела полдня рядом с любимым человеком. Сергей Евгеньевич подвез ей к самому дому, но на предложение зайти к ней и выпить по чашечке кофе, отказался, сказав, что его дома уже заждались.

Дома никого не было. Ларисе стало обидно, что любимый мужчина не зашел, не уделил ей больше внимания, а может, и ласки.

— Ведь он же наверняка чувствует, как она к нему относится, чисто интуитивно. Испугался чего-то? Что она будет преследовать его своей любовью? Но она никогда бы не пошла на то, чтобы разрушить его семью. Ей просто хочется ласкового отношения к себе, любви, хотя бы раз в неделю встреч, даже у неё дома, когда Миша уезжает к бабушке. Почему не зашел? — весь вечер думала молодая женщина.

Потом она несколько раз под надуманными предлогами звонила ему на работу, якобы за консультациями. Ей, взрослой женщине, познавшей любовь и страсть, было понятно, что Сергей Евгеньевич тоже неравнодушен к ней. Каждый раз после разговора по работе возникала какая то неловкая пауза, они раз пять друг другу говорят до свидания и ждали, кто первый положит трубку. Лариса не думала, что это её фантазии, она чувствовала, что он испытывает такие же примерно чувства, что и она. И от безысходности у неё портилось настроение. А потом он сообщил, что с семьей на новой машине уезжает на три недели в Приморье к морю.

Все последующие дни на Ларису напала хандра. Не было настроения, ей не хватало любимых глаз, голоса, на душе было тяжело, как никогда. Она понимала, что это такое, но что делать дальше, не могла решить. После работы старалась ездить к родителям, где был её сын, отвлекаться на всякие домашние работы. Мать, которая всегда внимательно наблюдала за поведением своей единственной дочери, заметила внутреннее волнение Ларисы. Однажды, когда они остались вдвоем, спросила:

— Доченька, что тебя беспокоит? Ты сама не своя?

Лариса прижалась к груди матери, и слезы сами закапали у неё из глаз. Мать стала гладить голову дочери и успокаивать:

— Ну что ты, доченька, не плачь! Поделись со мной своими печалями, тебе легче станет. Мы же всегда с тобой были как подружки.

Лариса отпрянула от груди матери, села рядом и начала рассказ:

— Мне кажется, я влюбилась в того доктора, что делал мне операцию.

Мать прервала её рассказ:

— А что, в него влюбиться можно, он весь такой статный и красивый. Что же тебе не нравится?

Лариса продолжила повествование:

— Да он женат, мама, и у него трое детей, три девочки. Младшая одногодок нашему Мише. Жена врач, они в институте поженились. Думаю, я ему симпатична, но что дальше будет? Как мне жить со своей любовью к этому человеку?

Мама задумалась на минутку и ответила дочери на этот непростой вопрос:

— Да жить как жила. Угораздило тебя влюбиться в женатого человека. Но любовь зла, сердцу не прикажешь. Вообще больные часто влюбляются в своих спасителей-докторов. Помнишь соседку через два дома от нашего, бабу Агу?

— Эта маленькая такая? Полная, всегда улыбается при встрече. Очень добрая. Конечно, помню. А что с ней случилось?

— Она умерла не так давно. Мы перед смертью с ней разговаривали. Она мне поведала свою историю. У них, как известно, детей своих не было. Муж виноват, как я поняла из её рассказа. Он умер давно, старше её был на 12 лет, и когда ей не исполнилось еще и 60 лет, она осталась одна. Муж долго и тяжело болел, не вставал с постели, она за ним ухаживала года два, не меньше. И за полгода до его смерти обнаружила в своей груди шишку. К врачам не пошла, не до этого было. А после смерти обратилась. Поставили ей рак и направили на операцию. Вот её оперировал хирург, Анатолий Степанович, она его имя запомнила на всю жизнь, и мне велела запомнить. Почему мне? Дело в том, что она в этого Анатолия Степановича влюбилась. Ему еще и 40 не было, а ей под 60. Поэтому полюбила как своего сына. Потому что этот хирург с ней столько возился. Договаривался с облучением, а потом химиотерапию делал. Было это давно, наш онкодиспансер был маленький, всех раковых больных не мог вместить. И доктор всегда консультировался там по поводу своей больной бабы Аги. И хотя у неё была запущенная форма, но правильно сделанная операция и полный курс необходимого лечения позволили ей прожить после операции 25 лет.

— Ну, а тебе зачем запоминать его имя отчество, мама?

— Дело в том, что баба Ага всегда ко дню рождения Анатолия Степановича пекла пирог и ездила в больницу поздравлять его, и вручала свой подарок — пирог. И она попросила меня делать это за неё, когда её не будет. Оставила мне денег на муку, на начинку. Вот я в прошлом году ездила поздравлять его. Хирург уже старый, больше 60 лет, стал профессором, солидный. Он высокий, раза в два выше бабы Аги. Но помнил её все эти годы, и при каждом поздравлении осматривал бабу Агу. И умерла она от сердца, не от рака.

Женщины помолчали. Потом дочь спросила:

— Ты зачем мне эту историю рассказала, мама?

— Видишь ли, дочь, любовь к своему спасителю разная бывает. Бывает материнская, как у бабы Аги, а бывает безответная. Или обоюдная, но вместе быть люди не могут, чтобы не причинить боль другим людям. У этого доктора девчонки-то еще школьницы, я думаю. Им отец нужен, дом. Так что ты не должна с ним встречаться, не будоражить его чувства. Даже если он к тебе уйдет, все равно будет мучиться, как там его дети. Нет, дочь, я думаю, тебе надо одной переболеть и этой болезнью. Не заражать другого, тем более любимого.

И мать снова прижала голову своей дочери к груди, передавая ей всю женскую ласку и любовь.