Позывной «Душман»

Александр Леонидович Аввакумов, 2014

Герой романа – бывший офицер спецназа ГРУ МО, участник войны в Афганистане, который после демобилизации из армии по ранению приезжает в свой родной город, где поступает на работу в уголовный розыск. Обостренное войной чувство справедливости и продажность отдельных руководителей правоохранительных органов заставляют его уйти с работы и начать самостоятельную войну за правду и справедливость, которая приводит его в конечном итоге в «Белую стрелу».

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Павел Лавров сидел на скамейке в здании Казанского вокзала города Москвы и внимательно рассматривал молодую красивую женщину лет двадцати пяти, которая сидела не далеко от него и читала книгу. В здании было довольно жарко и душно, и женщина периодически доставала из сумочки носовой платок, которым вытирала вспотевший лоб. Она иногда отрывалась от чтения и бросала свой взгляд на проходящих мимо нее людей, словно рассчитывала увидеть знакомое лицо в этой безликой толпе снующихся мимо нее пассажиров. Около ее ног стоял большой и по всей вероятности достаточно тяжелый чемодан, который она иногда трогала рукой, чтобы еще раз убедиться, что он на месте. От глаз Павла не ускользнула маленькая совсем неприметная деталь, это отсутствие на безымянном пальце правой руке женщины обручального кольца.

— Неужели такая красивая женщина и не замужем? — мелькнуло у него в голове.

Внешность этой женщины невольно напомнило ему медицинскую сестру, которая выхаживала его в полевом медсанбате после тяжелого ранения. У нее были такие же светлые и густые волосы, аккуратно уложенные на голове в своеобразную корзину. Ни до этого, ни после он не встречал женщин с подобной укладкой волос.

Лавров снова поднял глаза, и уже в который раз, внимательно посмотрел на женщину. Она словно почувствовав на себе его пристальный взгляд, с улыбкой посмотрела на него.

Этот молодой мужчина, был одет в военно-полевую форму песчаного цвета, которую не носили офицеры, служившие в Союзе. От ее цепкого взгляда не ускользнуло, что на груди военного матовым светом отливался орден «Красной Звезды» и «Боевого Красного Знамени». Слева, среди медалей она заметила боевую медаль «За отвагу» и яркую медаль, которой награждались военнослужащие, воевавшие в Афганистане.

Лицо этого военного показалась ей очень знакомым. Она тоже служила в Афганистане в одном из полевых военных госпиталей.

«Как этот человек похож на Павла. Такой же пристальный и изучающий человека взгляд, — подумала она. — Мало ли похожих людей, тем более, одетых в военную форму. Сама подумай, прошло больше трех лет с момента нашей встречи, и этот человек мог сто раз погибнуть там, в горах Афганистана. Три года, это довольно большой срок. За это время он мог жениться, обзавестись семьей и детьми. Это одно. С другой стороны, если бы это был Лавров, то он бы обязательно подошел бы к ней, ведь за это время она практически не изменилась».

Она еще раз взглянула на военного и опять попыталась продолжить читать свою книгу, однако, прочитав несколько строк, поняла, что не в состоянии читать, так как голова была занята совершенно другими мыслями. В ее голове снова, как и три года назад крутилась и не давала покоя только одна мысль. Она снова думала о нем, о молодом раненном лейтенанте Главного разведывательного управления с позывным «Душман», которого в тот вечер доставили к ним в госпиталь.

Женщина, невольно вспомнила тот момент, когда к их медицинской палатке подкатила боевая машина десанта и спрыгнувшие с брони бойцы спецназа, осторожно переложили тело своего командира на носилки и занесли внутрь палатки. Грудь лейтенанта была наспех перебинтована бинтами, через которые в двух местах просачивались кровавые пятна.

— Сестренка! Куда положить командира? — спросил ее один из бойцов.

— Вот сюда кладите, — произнесла она и указала на свободную койку.

Подошедший военный врач взглянул на раненного лейтенанта и приказал нести его сразу в операционную. Санитары подняли носилки и направились вслед за врачом. Операция шла более двух часов. Хирург, делавший операцию, извлек из его груди две пули и положил их на тумбочку.

— Надежда, отмоешь пули и отдашь их лейтенанту, когда он очнется, — произнес хирург, снимая с себя белый халат, испачканный кровью.

Санитары отнесли раненного и положили его на свободную койку. Ей пришлось около двух недель ухаживать за этим молодым симпатичным лейтенантом, который считался тяжелораненым, требующим постоянного внимания медперсонала. За эти две недели проведенными около койки раненного, она узнала многое о нем. Его звали Лавров Павел. Они оказались земляками, жили в одном городе и проживали не так далеко друг от друга. После окончания средней школы, он уехал в город Рязань, где поступил в воздушно-десантное военное училище. После окончания училища его направили служить в спецподразделение ГРУ, которое воевало в Афганистане. Там он командовал разведывательной группой. В последней операции он был тяжело ранен.

Надежда сама так и не могла понять себя, что произошло с ней за эти две недели. Она впервые в своей жизни почувствовала, что полюбила этого лейтенанта. Лавров был веселым парнем. Несмотря на свое тяжелое состояние, он никогда не падал духом, продолжал шутить и всячески поддерживал ее, когда она уставшая после ночного дежурства заходила к нему в палату. Женщина хорошо помнила, что она пережила в тот вечер, когда узнала от врачей, что его отправляют в Кабул, долечиваться в госпитале. Всю ночь она просидела у его кровати, смахивая с глаз, накатывающиеся слезы.

— Надя! Ты, почему плачешь? Я ведь еще живой и умирать пока не собираюсь?

Она тогда так и не посмела рассказать ему о том, что влюбилась в него. Утром Лаврова на вертолете отправили в Кабул. Они еще с полгода после этого переписывались, посылая друг другу пламенные боевые приветы. Вскоре ее направили обратно в Союз, а его перевели в другую часть, и связь между ними внезапно прервалась.

Надежда отложила в сторону книгу и снова подняла свои глаза, надеясь по внимательней рассмотреть лицо военного. Однако, его место оказалось пустым. Он по всей вероятности ушел, в тот момент, когда она обернулась на плач маленького ребенка. Женщина растеряно посмотрела по сторонам в надежде отыскать его фигуру среди множества людей, снующих по вокзалу, но ей этого не удалось.

«А, может, мне показалось, что он так похож на Павла? Да и афганская медаль могла сбить меня с толку, — подумала она. — Если бы это был Лавров, то он обязательно бы подошел ко мне».

Надежда снова взяла в руки свою книжку, надеясь, что чтение отвлечет ее от мыслей о Павле, однако снова втянуться в чтение ей не удалось. В динамике, висевшим на стене вокзала, раздался громкий шип, а затем монотонный голос диктора объявил о том, что ее поезд подан на третий перрон Казанского вокзала. Она встала с места и, подняв тяжелый чемодан, медленно направилась к третьему перрону.

***

Лавров зашел в вагон и не торопясь, прошел в свое купе. Он забросил свою спортивную сумку на верхнюю полку и сел на сиденье. Лицо женщины, что он увидел в зале ожидания, по-прежнему стояло перед его глазами. Он закрыл глаза, и воспоминания с новой силой нахлынули на него.

Его группа обеспечивала безопасное движение войсковой колоны. Он в составе трех боевых машин десанта, двигался по узкой горной дороге, напоминавшей чем-то серпантин. За ними на расстоянии пяти километров, двигались основные силы воинской колоны. По сведениям воздушной разведки, каких-либо групп моджахедов вдоль дороги замечено не было. Павел сидел на броне и покачивался в такт движения машины. Внезапно его внимание привлекли птицы, которые большой стаей кружили над горой, которая виднелась из-за поворота дороги. Лавров по радиостанции дал команду, и машины сбросили скорость. За поворотом дорога стала заметно уже и машины, стали медленно втягиваться в небольшое ущелье, на дне которого весело журчала горная речка.

— Стоп! — скомандовал он водителю машины.

Он спрыгнул с брони и знаком руки он остановил машины, которые шли за ними. Лавров подозвал к себе командиров БМД.

— Мужики! Мне, что-то не нравится все это, — произнес он и показал рукой на метавшихся в небе птиц. — Похоже, их кто-то сильно напугал и согнал со своих гнезд. Не исключено, что впереди засада. Поэтому, я предлагаю пересадить бойцов на две машины, которые будут двигаться с интервалом в сто метров, я сам поведу первую машину. Вопросы есть?

Бойцы быстро разместились на двух машинах, и БМД Лаврова, взревев мотором, осторожно двинулась вперед. Привычными движениями рычагов, он легко объезжал большие валуны, которые почему-то оказались на полотне дороги. Все это, кричащие в небе птицы, камни на дороге, вселяло в него какую-то тревогу. Проехав метров триста, он остановил свою машину и стал осматривать довольно крутой склон горы, покрытый кустами. Это место было самым идеальным для засады. Он снова двинулся вперед.

Павел вовремя увидел вспышку и сумел остановить БМД. Граната, выпущенная из ручного гранатомета, взорвалась в метрах трех впереди его машины. Пыль и дым на время лишили его возможности обзора. По броне застучали осколки, камни и пули. Рядом с ухом застучал пулемет, это стрелок-радист начал стрелять из пулемета. Запах пороха и гари повис внутри машины. Офицер попытался развернуть машину на месте, но громадный валун, лежавший на дороге, не позволил ему совершить этот маневр. Следующая граната взорвалась под правой гусеницей машины. БМД словно детский мячик подпрыгнул над землей и снова ударился об землю. Он попытался подать назад, но перебитая гранатой гусеница лишила его возможности двигаться и маневрировать.

— Покинуть машину! — закричал Павел, так как хорошо знал, что следующая граната разорвет эту обездвиженную бронированную машину.

Схватив лежавший недалеко от него автомат, Лавров, быстро выбрался из машины, и камнем свалился на землю, рядом с застывшей на месте машиной. Он быстро взвел свой автомат и стал искать в прорезь прицела бородатые лица моджахедов. Первый моджахед, попавший ему в прицел, оказался мужчина с черной густой бородой, который, укрывшись за грудой наваленных камней, стрелял из английской винтовки «Бур». Павел успел хорошо рассмотреть его, прежде чем нажал на курок автомата. Лицо моджахеда, несмотря на его сосредоточенность, было бледным, он словно предчувствовал свою смерть. Лавров почувствовал привычный удар приклада автомата в плечо и увидел, как голова моджахеда безжизненно упала на горячие от солнца камни.

«Есть один», — подумал он.

Перекатившись в сторону от машины, он вовремя успел укрыться за большим камнем, прежде чем вражеский пулеметчик успел сделать очередь в его сторону. Над головой Лаврова роем пропели пули, высекая искры и мелкие гранитные крошки из камней.

Ему удалось заметить позицию пулеметчика, который обстреливал его товарищей из укрытия. Офицер вскинул автомат и дал очередь в его сторону. По-видимому, он не попал в него, так как через несколько секунд его голова вновь появилась из-за камня. Теперь пулеметчик перенес свой огонь на подошедшие к месту боя машины десанта. Павел моментально воспользовался этим случаем и третьей автоматной очередью уничтожил его. Интенсивность боя нарастала с каждой секундой. Лавров успел связаться с основными силами и доложил им о засаде.

— Одиннадцатый, это «Душман»! Ведем бой!

–Держись, «Душман»! — последовала команда комбата. — Я сейчас пришлю к вам на помощь «горбатых». Они помогут вам.

— Понял, одиннадцатый! Связь заканчиваю! — прокричал Павел, прежде чем автоматная очередь в пух и прах разнесла его рацию.

Отбросив в сторону уже бесполезную радиостанцию, Лавров снова взял в руки автомат. Внезапно из-за камней показался моджахед, одетый в полосатый халат, подпоясанный цветастым поясом. На плече его был ручной гранатомет. Павел не успел срезать его очередью из автомата, так, как раз в этот момент его автомат звонко щелкнул. Он передернул затвор, однако все повторилось заново. Он отстегнул от автомата магазин, тот был пуст. Пока он вставлял новый магазин, моджахед успел выстрелить из гранатомета и быстро скрылся между камней. Раздался сильный взрыв. Стоявшая не так далеко от него бронированная машина оторвалась от земли сантиметров на двадцать и моментально окуталась черным дымом. Из моторного отсека показались яркие языки пламени.

— Сука! — громко произнес Лавров и стал внимательно наблюдать за тем местом, где исчез гранатометчик.

Через некоторое время из-за камней, за которыми скрылся моджахед, показалась его голова. По всей вероятности он выбирал для себя новую цель и поэтому достаточно высоко поднялся из-за камней. Он застыл на месте и попытался сделать свой очередной выстрел. В этот раз, Павел не дал ему ни одного шанса. Трассирующие пули, словно линейка прочертили линию от его автомата до его груди моджахеда, окрасив его халат бурыми пятнами. Он выронил свой гранатомет и, схватившись руками за грудь, повалился на камни.

Моджахеды, заметив раненного спецназовца, лежащего меж камней, попытались взять его в плен. Лавров во время заметил, как из-за камней в его сторону, прячась за камни, выдвинулось человек пять моджахедов. Их передвижение прикрывал пулеметчик, не давая другим бойцам оторвать голову от земли. Офицер попытался подавить эту огневую точку, однако, часть моджахедов перенесла огонь на него, не давая ему возможности поднять голову. Пули с визгом проносились над его головой, впиваясь в дорогу, и с еще более сильным визгом уходили рикошетом куда-то ввысь, где терялись в голубом небе. Автоматические пушки БМД не доставали моджахедов, укрывшись на крутом склоне и для того, чтобы каким-то образом помочь вступившему в бой спецназу, они вынуждены были отойти немного назад и оттуда стали расстреливать склон горы.

Лавров шарил рукой по подсумку, стараясь отыскать магазин с патронами, однако подсумок был пуст.

«Боже, мой! Неужели я уже успел все их расстрелять?» — с ужасом подумал Павел.

Он положил около себя две гранаты и достал пистолет. Этого было слишком мало, для того чтобы отбиться от наседающих моджахедов. Он осторожно выглянул из-за камня. Моджахеды, укрываясь за камнями, тащили за собой раненного бойца. Павел вскочил на ноги и под покровом черного дыма сделал перебежку. Теперь моджахеды были в метрах двадцати пяти от него. Он выдернул чеку из запала гранаты и, размахнувшись, швырнул ее в их сторону. Раздался взрыв. Двое из пяти моджахедов остались лежать между камней, а трое все еще продолжали тащить за собой спецназовца.

Теперь уже в его сторону полетели одна за другой, две гранаты. Они взорвалась в метрах десяти от него, осыпав его градом камней. Пока не осела пыль от взорвавшихся гранат, ему удалось поменять свою позицию. Следующая граната упала как раз туда, откуда он только что-то отполз.

Из горы показались два МИ-24, которые прошли вдоль дороги. Сделав боевой разворот, они накрыли склон горы шквалом из неуправляемых ракет и огнем своих пушек. Моментально весь склон горы покрылся взрывами. Павел заметил, как моджахеды, не выдержав огня вертолетов и автоматических пушек оставшихся боевых машин десанта, стали быстро отходить назад, бросая своих убитых и раненных. Раненные моджахеды стали поднимать руки, некоторые из них стараясь раствориться среди камней, поползли наверх.

Лавров посмотрел на часы. Оказалось, что бой шел всего лишь двадцать минут, которые ему показались вечностью. Неожиданно из-за горы вывернула еще одна пара МИ-24, которые сходу атаковали противоположный склон горы, с отступающими духами. Вертолеты, расстреляв все свои ракеты, продолжали утюжить склон из пушек и пулеметов. Через пять минут, расстреляв весь свой боезапас, они скрылись за горой, словно их никогда и не было. Над дорогой повисла тишина, разрываемая треском рвущихся в БМД патронов.

Заметив своих бойцов, которые медленно двигались вдоль дороги, Лавров поднялся из-за укрытия и махая рукой, направился к ним навстречу, Он не почувствовал никакой боли. Сильные толчки в грудь опрокинули его на камни. Последнее, что он увидел, падая лицом вверх, было голубое бездонное небо.

Очнулся он в медсанбате. Чья-то пахнущая лекарствами рука заботливо поднесла к его потрескавшимся губам смоченную в воде ватку. Он открыл глаза. Сквозь пелену тумана, он увидел красивую молодую девушка, склонившуюся над ним.

— Я, умер? — спросил он ее.

Девушка мило улыбнулась. Ее глаза, как ему показалось в тот момент, стали влажными от слез, и чтобы не расплакаться, девушка отвернулась от него в сторону.

— Как вас зовут? — еле слышно прошептал он.

— Надежда, — коротко произнесла она и снова поднесла ему смоченную в воде ватку.

— Какое красивое у вас имя, — прошептал, обессилено он и снова потерял сознание.

Окончательно пришел он в себя лишь через два дня. Все это время около него неотступно находилась Надежда. Он до сих пор помнил запах ее волос, ее нежные и мягкие пальцы. Они много говорили, рассказывая о себе интересные и забавные истории. Но, самое интересное было то, что они оба оказались из одного города Казани, в котором жили не так далеко друг от друга. Мама Надежды работала учительницей в его школе и вела уроки истории. За полторы недели, что он провел в этом медсанбате, он сильно привязался к этой девушке. В какие-то моменты он стал даже ее ревновать к другим раненным, которые лежали в его палатке.

Как-то вечером она сообщила ему, что завтра его отправят в Кабул. Этот последний вечер запомнился ему на всю оставшуюся жизнь. Надежда сидела у него в изголовье и рассказывала ему что-то веселое, пытаясь скрыть от него слезы.

— Что с тобой Надежда? Почему у тебя на глазах слезы? Кто тебя обидел? — поинтересовался у нее Лавров. — Скажи, может, я могу тебе в чем-то помочь?

— Нет, Павел, ты мне в этом не поможешь, — тихо произнесла она. — Мне очень жалко, что тебя отправляют в Кабул. Жалко, немного в другом смысле этого слова. Скорей в том, что больше я тебя, наверное, не увижу. Ты не поверишь мне, но мне кажется, что я в тебя влюбилась. Вот так просто, взяла и влюбилась. Кому расскажешь об этом, не поверят.

Лавров был удивлен ее признанием, так как тоже, похоже, влюбился в эту красивую девушку. Он, молча, взял в руки ее ладони и прижал их к своим губам.

— Надя! Если я не погибну на этой войне, то я обязательно разыщу тебя, — тихо произнес он. — Ты напиши мне номер вашей воинской части. Я обязательно напишу тебе.

Прошло более трех лет после их расставания, и сегодня, заметив эту девушку на Казанском вокзале города Москвы, он снова вспомнил Надежду, и от этих воспоминаний у него защемило сердце.

***

Поезд, несколько раз дернулся и, лязгая металлом, тронулся. Мимо окон вагона медленно поплыли привокзальные постройки. Состав, стуча колесами на стыках рельс, стал медленно набирать скорость и вскоре мимо окон замелькали уже пригородные станции.

Павел снял с себя куртку и расстелил постель. Он быстро переоделся и вернулся обратно к себе в купе. Лавров невольно удивился тому, что не смотря на отсутствие билетов в кассе вокзала, три места в купе оказалось пустыми. Он вышел из купе и, закрыв за собой дверь, направился в конец вагона. Выйдя в тамбур, он достал сигареты и закурил. Глубоко затянувшись дымом, он мысленно снова вернулся все к той же женщине, которую случайно увидел в зале ожидания.

«Дурак! Нужно было подойти к ней и поинтересоваться, — подумал он. — А, вдруг это она? Нет, это исключено. Снаряд дважды не падает в одно место дважды. Если это была бы она, то она по всей вероятности подошла бы к нему».

Он выпустил струю голубого дыма в потолок вагона и, загасив сигарету, направился в свое купе. Он лег на полку и закрыл глаза. Перед глазами снова возник образ Надежды.

«Смотри парень, так легко соскочить и с катушек», — с улыбкой подумал он.

Павел не заметил, как задремал. Очнулся он оттого, что состав сильно дернулся и остановился. Он отодвинул шторку и посмотрел на перрон. На белом здании вокзала красовалась надпись «Арзамас».

На перроне, около вагона стояла группа местной молодежи и что-то громко обсуждала. До ушей Лаврова доносилась нецензурная брань и хохот. Он снова отодвинул занавеску и посмотрел на перрон. Похоже, стоявшая группа молодежи, кого-то провожала. Один из молодых парней, взяв в руки гитару, с надрывом затянул что-то из тюремного шансона.

Где слышна команда, слышны окрики грозные,

Это в шахты спускают усталых зэка,

У окна, у решетки моя жесткая койка,

За окном догорает усталый закат.

«Кому, что, — подумал Лавров. — Кто-то головы клал в Афганистане, а кто-то в это же время грустил об усталом закате».

Локомотив засвистел. Состав лязгнул металлическими буферами и тихо тронулся. Мимо окна медленно поплыли какие-то непонятные в темноте постройки. Еще секунда, другая и все это потонуло в черном бархате летней ночи. Он снова закрыл глаза и отвернулся к стене, стараясь заснуть. Однако, громкий разговор пьяных людей около его двери, заставил его открыть глаза. Дверь купе резко распахнулась и в внутрь купе вошли двое молодых людей.

–Эй, мужик! А, ну встал быстро и мухой на верхнюю полку! — произнес один из них. — Ты, наверное, тоже не хочешь, чтобы я сломал себе шею, падая с верхней полки?

Павел сел и посмотрел на них. От парней разило алкоголем и дешевым табаком.

— Извините ребята, но это мое место. Я хорошо вижу, что среди вас двоих стариков и инвалидов нет, — ответил Лавров. — Если боишься упасть, то поменяйся местом со своим товарищем.

— Я, что-то не понял? — с угрозой в голосе произнес парень. — Это ты козел драный, кому сказал, ему или мне?

— Мужики! Давайте, не будем шуметь, ночь на улице Люди устали и отдыхают.

— А, ты кто такой, чтобы здесь качать права? Вот, ты скажи, кто ты, чтобы учить нас хорошим манерам? — произнес все тот же молодой человек. — Ты, что учитель или воспитатель?

Взгляд его упал на куртку Лаврова, которая висела на плечиках.

— Да, ты, похоже, «сапог»? — произнес второй. — Видишь, сколько значков навесил! Наверняка, продукты без очереди будет приобретать? Они сейчас все борзые, чуть, что тычут себя в грудь, я, мол, воевал в Афганистане и такой же фронтовик, как и те старики, что воевали за родину.

Павел промолчал. Ему стало обидно за тех ребят, которые сложили свои головы в Афганистане. Он стал, молча, наблюдать, как эти двое, пальцы рук которых пестрели синими наколками, стали изгаляться в его купе.

— Ты, что мужик набычился? Я же сказал тебе, чтобы ты перебирался на верхнюю полку. Ты, что меня не понял? Может, хочешь, чтобы мы тебя пинками загнали туда?

— Ребята, может, не стоит скандалить? В купе три свободных места, занимайте любые, что вы пристали ко мне?

Парни уложили свои вещи под нижнее сиденье и сели напротив него. Один из них, что был пониже ростом, достал из сумки початую бутылку водки и поставил ее на стол. Он снова нагнулся к сумке и достал из нее закуску, которую разложил на столе. Заметив пустой стакан из-под чая, стоявший на столе, он пододвинул его к себе. Налив полстакана водки, парень протянул его своему товарищу.

— Пей, Гера! — произнес он. — Я думаю, что нам с тобой не стоит обращать внимание на этого «козла». Если он не понимает по-русски, то ему стоит просто посшибать рога.

Гера опрокинул в себя водку и захрустел малосольным огурцом. Теперь уже он налил в стакан водку и протянул его своему другу. Друг долго гонял водку из стакана в рот, пока не проглотил ее. Лицо его приобрело пунцовый цвет, а глаза стали такими большими и круглыми, что Лаврову показалось, что они готовы были вывалиться из его большой головы прямо в стакан.

— Ты, что уставился? — спросил его Гера. — Не видишь, что ли, что тяжело человеку? Отвернись и не смотри на нас, а то я сам тебе глаза закрою.

Его большая рука, густо покрытая рыжими волосами, потянулась к лицу Павла. Что он хотел ему сделать, он не понял. Лавров схватил его за кисть руки и ловким движением руки, заломил ему пальцы. Гера охнул и стал медленно сползать с полки, скрепя зубами от сильной боли.

— Отпусти пальцы, «козел»! — закричал он. — Сломаешь же!

Павел на какой-то миг ослабил хватку, и этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы Гера вырвал из его рук свои пальцы. В следующую секунду, громадный кулак просвистел мимо его головы и грохотом ударился в стенку купе.

— А, а, а!!!! — закричал Гера угодив своим кулаком в металлический держатель полотенца, прикрепленный к стене.

Из поврежденной кисти были видны торчавшие осколки костей. Второй парень выхватил кнопочный нож. Он нажал на кнопку, и блестящее узкое лезвие, выскочило из ручки ножа. Он стал размахивать им перед лицом Павла, норовя порезать им его лицо. В этот момент Лавров оттолкнул от себя побелевшего от боли Геру, на его товарища и выскочил из купе.

— Порежу, сука! — заорал второй и устремился за ним из купе.

Они встали друг перед другом, один защищаясь, а другой, стараясь нанести ему удар ножом. Парень несколько раз пытался ударить ножом, но Лавров ловко уклонялся от этих ударов. Разбуженные шумом драки из купе стали появляться заспанные лица пассажиров. Неожиданно для него, вагон резко дернулся, и Павел чисто интуитивно схватился за ручку двери. Он не сразу почувствовал в боку боль. Его белая майка густо окрасилась в алый цвет. Парень, снова сделал шаг вперед навстречу офицеру. Он размахнулся, чтобы нанести ему очередной удар ножом. В этот раз, Лавров отреагировал своевременно. Он увернулся от этого колющего удара и локтем нанес удар противнику в лицо. Удар был такой силы, что сломал нос парню. Он выронил нож и схватился за окровавленное лицо, а затем медленно сполз вдоль стенки на пол.

Павел попятился назад и уперся спинов в закрытую дверь тамбура. Резкая боль в боку заставила его, согнуться. Он задрал майку и посмотрел на рану. Несмотря на большое обилие крови, рана оказалась не настолько опасной, как ему показалось ранее. Нож прошел вскользь, распоров лишь мышцы живота.

— Помогите! Разве вы не видите, что человек истекает кровью! — закричала одна из испуганных пассажирок.

«Наверное, я умираю», — подумал Павел, увидев приближавшую к нему Надежду.

Пассажиры расступились в сторону, давая ей пройти к раненному мужчине. Он сидел на полу вагона и рукой зажимал хлеставшую из раны кровь. Женщина наклонилась над ним и, достав из кармана халата широкий бинт, и стала перевязывать им рану.

— У кого-нибудь есть спирт или водка? — спросила она, у стоявших в коридоре пассажиров.

Проводница зашла в свое служебное купе и вышла оттуда с неполной бутылкой водки.

— Вот, возьмите, — произнесла она, передала ей бутылку. — Посмотрите, у них в купе, похоже, еще один раненный. У него тоже вся рука в крови. Вы уж здесь разбирайтесь сами, а я пойду, сообщу начальнику поезда об этом ЧП, пусть вызывает милицию.

Надежда перевязала рану Павлу. Вдруг неожиданно для всех, она крепко обняла его и заплакала. Пассажиры удивленно смотрели на нее, не понимая, что с ней происходит.

В конце вагона появилась проводница в сопровождении крупного мужчины, одетого в форму железнодорожника. Она что-то на ходу говорила ему, показывая рукой на Павла. В этот момент с пола поднялся парень и, шатаясь, направился обратно в купе.

— Иван Петрович! Вот этот и его товарищ, который находится в купе сели в Арзамасе. Оба были пьяные. Похоже, пристали вот к этому пассажиру. Он у нас едет от самой Москвы. Он военный. Вот, этот бугай хотел его зарезать, только у его ничего не получилось, — тараторила она.

— Ты можешь говорить чуть медленнее. У меня от твоего треска, уши заложило. Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он у Лаврова. — Я начальник поезда. Я уже позвонил в милицию и сейчас к станции подъедет скорая помощь.

— Спасибо. Со мной все хорошо. Я обойдусь и без кареты скорой помощи. Вы лучше окажите помощь вот этим ребятам и сдайте их милиции.

***

Павел вышел из кабинета следователя, в котором пробыл часа два, если не больше. В коридоре отдела милиции его ждала Надежда.

— Ну, как? Все нормально? — спросила она его.

— Все хорошо, Надя. Ты уж меня извини, что втянул тебя в эту историю.

— Да, ты что, Павел. Я так счастлива, что снова встретила тебя.

Он обнял ее за плечи, и они вышли из здания милиции.

— Лавров! Что тебе сказал следователь? — снова спросила она его.

— Что он может сказать? Сказал, чтобы я по первому его вызову, приезжал сюда, к нему. Ты не поверишь мне Надя, но он сначала не хотел, чтобы я писал заявление. Говорит, вы из разных городов, где я вас буду искать потом?

— А, что, он разве их не арестовал? Они же чуть не убили тебя? Это же не шутка?

— Ты, знаешь, мне сейчас не до них. Я так счастлив, что снова встретил тебя. Надо же сидели на вокзале, смотрели друг на друга и не могли поверить своим глазам.

Надежда засмеялись и они словно подростки, стесняясь, поцеловались посреди привокзальной площади.

— Ну, что Надя, поедим в Казань на машине? — спросил он ее. — Я сейчас договорюсь. Видишь, стоят частники, стой здесь, я сейчас вернусь.

Павел подошел к группе мужчин толкавших около здания станции и быстро договорился с одним из них. Они сели в «Жигули» и поехали в Казань. Всю дорогу Павел рассказывал ей о том, как жил после их расставания. Как воевал, как искал ее. Рассказал, что после последнего ранения был уволен из рядов Советской Армии по состоянию здоровья.

— Ты, знаешь Надя, я часто думал, что я буду делать на гражданке. Ты, знаешь, я, кроме того, что воевать, больше ничего не умею. У меня даже гражданской профессии нет.

— Ну и что из этого, пойдешь куда-нибудь учиться. Ты же грамотный человек, быстро освоишь какую-нибудь специальность. Сейчас даже медведей учат кататься на велосипедах, а не то чтобы человека. Ты, наверняка, сможешь работать в милиции. Там сейчас насколько я знаю, с удовольствием принимают отставных военных. У меня отец хорошо знает начальника военно-медицинской комиссии и поможет тебе пройти комиссию.

— Прости, Надежда, но я по-честному не хочу работать в милиции. Сейчас я хочу просто вернуться домой. Ты знаешь, я не был дома пять лет. Хочу недели две отдохнуть, осмотреться, а уж потом определиться в этой жизни.

Он замолчал и стал смотреть в окно автомашины. Надежда сидела рядом с ним, крепко сжимая его руку. Она до сих пор не могла поверить в то, что судьба снова свела ее с любимым человеком.

Надежда после возвращения из Афганистана устроилась на работу в РКБ. Вскоре, она заметила, что молодой хирург их отделения — Вячеслав Цветов, стал оказывать ей особое внимание. В процедурном кабинете, в котором работала она, каждое утро стали появляться живые цветы. Однажды, она застала в своем кабинете хирурга, который наливал в вазу воду, а на ее столе лежал букет ромашек.

— Вы, что здесь делаете, Юрий Алексеевич? — поинтересовалась она у него. — Так, это значит, вы приносите мне цветы. А, я то, голову сломала, кто это мне цветы приносит?

Лицо Юрия Алексеевича вспыхнуло. Яркий румянец разлился по его щекам. Он растеряно посмотрел по сторонам, словно школьник, застигнутый учительницей при списывании. Надежда взяла его за руку и удержала на месте, так как он, как показалось ей, готов был выбежать из кабинета.

— Юрий Алексеевич! Не делайте больше этого. Вы еще молодой и найдете себе более достойную меня девушку. Я старше вас на три года. Я два года провела в Афганистане и, наверное, потеряла ту нежность, на которую по всей вероятности рассчитываете вы. Не обижайтесь, но я люблю другого человека. У вас еще все впереди и любовь, и семья и дети.

— Надежда Гавриловна! О чем вы говорите? Что значат, эти три года? Я вас люблю и готов сделать все, чтобы вы были счастливы в этой жизни. Поймите меня, мне никто кроме вас не нужен.

Теперь покраснела она. Ей еще никто не признавался в любви. О том, что Цветов не ровно дышит к ней, знало все хирургическое отделение РКБ и весь медицинский персонал отделения внимательно следили за развитием их романа. Многие ее сослуживцы по работе неоднократно намекали ей в отношении Юрия Алексеевича, описывали все его достоинства. От них она узнала, что в ближайшее время он защищает кандидатскую диссертацию и ему пророчат значительный карьерный рост. Однако, она не обращала никакого внимания на все эти разговоры. Не зная почему, она продолжала ждать Лаврова, которого все еще продолжала любить и надеялась его дождаться. И вот, Бог отблагодарил ее за все эти ожидания. Сейчас Лавров Павел сидел рядом с ней и задумчиво смотрел на дорогу

***

Как и обещала Надежда, ее отец Гаврил Семенович, помог Лаврову пройти военно-медицинскую комиссию, которая выдала ему заключение о возможности продолжения службы в системе МВД. На следующий день после прохождения комиссии, он приехал домой к Надежде. Поздоровавшись с ее родителями, Павел остановился около двери и выжидающе посмотрел на отца Надежды.

— Вот, что Павел! Может, этого не стоило делать, но я сегодня с утра был у начальника отдела кадров городского управления милиции. Разговаривал с ним в отношении твоего трудоустройства. Он положительно отнесся к твоей кандидатуре. Им сейчас, очень нужны люди для работы в уголовном розыске.

— Извините меня, Гаврил Семенович, но я никогда не работал в системе министерства внутренних дел, а тем более в уголовном розыске. А, вдруг у меня ничего не получится. Боюсь подвести вас.

— Не переживай, Павел. Это не беда. Мы все всегда чему-то учимся. Вот и ты пройдешь, эти двухмесячные курсы и начнешь работать в уголовном розыске. Я думаю, что люди этой специальности вскоре будут очень востребованы. Ты, только посмотри, что происходит в этой жизни. Горбачев развалил партию, а это поверь мне до добра не доведет. Ты, что так смотришь на меня Павел? Ты, давно в Союзе? Вот и я смотрю, что многое ты не только не знаешь, но и не понимаешь. Государство разваливается на куски. Ты только посмотри, выводим армию из Германии и восточной Европы, заводы стоят. Кому нужны наши танки и самолеты? Люди без работы и все это они называют демократией и рынком.

— Спасибо, Гаврил Семенович. Когда и к кому мне нужно подойти.

— Подойдешь к начальнику отдела кадров, скажешь от меня. Он в курсе. А, подойти нужно будет завтра утром, часов в девять.

— Спасибо за заботу, завтра в девять я буду у него.

Гаврил Семенович встал из-за стола и направился к своей автомашине.

— Павел, если тебе не трудно, помоги мне снять двигатель с машины. Стар стал и один уже поднять не могу, нужна посторонняя помощь.

Лавров быстро снял с себя пиджак и направился вслед за ним в гараж, который стоял у них во дворе.

— Да, ты сними рубашку, Павел, иначе испачкаешь. Грязное это дело, заниматься ремонтом двигателя.

Он сбросил с себя рубашку и схватив за конец веревки, стал ее тянуть на себя. Наконец, двигатель поддался. Мышцы его рук набухли от усилия, образовав красивые бугры. К гаражу подошла Надежда и с интересом посмотрела на него. Павел был неплохо скроен природой. У него были широкие плечи, узкая, как у осетина талия, крепкие и сильные руки. Глядя на него, можно было бесспорно предположить, что силушкой он также не был обделен. На правом его предплечье синела армейская татуировка в виде орла с распластанными в разные стороны крыльями, державшими в когтях меч. Сверху татуировки готическим шрифтом было написано — « Честь, Долг, Родина».

— Все, Павел. Спасибо тебе за помощь, — произнес отец Надежды. — Красивая у тебя наколка, наверняка на службе наколол.

— Да, в Афганистане. Там вся наша разведывательная группа сделала подобную наколку. Это память о войне и боевой дружбе, — ответил Лавров. — Может еще чем-то помочь, Гаврил Семенович? Не стесняйтесь, скажите пока я здесь.

— Спасибо. Теперь я как-нибудь сам справлюсь, — произнес он, вытирая тряпкой испачканные маслом руки.

— Тогда я пойду, с вашего позволения.

Павел вышел из гаража и, умывшись, стал надевать на себя рубашку.

— Надя? Может, прогуляемся? Погода великолепна, я думаю грех сидеть дома при такой погоде, — обратился он к Надежде. — Если тебе нужно переодеться, то я подожду.

Надежда исчезла за дверью, а он достал сигарету, присел на лавочку и закурил. Он невольно задумался о предстоящем дне.

«А, вдруг откажут в приеме на работу? — почему-то подумал он. — Мало ли к чему можно придраться, возьмут и откажут, что тогда? Может, им нужны сотрудники уголовного розыска лишь на словах?».

От этих тревожных мыслей его отвлекла Надежда, которая вышла из дома. Она была одета в голубое платье, которое так хорошо шло к ее светлым волосам. Павел, уже в который раз отметил про себя, красоту этой девушки. Все вещи, которые она одевала на себя, лишний раз подчеркивали ее природную красоту и обаяние. Она нисколько не уступала зарубежным моделям, которых он видел на иностранных журналах, служа в Афганистане.

— Ну, куда мы сегодня с тобой пойдем? — поинтересовалась она у него.

— Поехали в Речной порт. Посмотрим на Волгу, на пароходы. Ты знаешь, я последние четыре года кроме гор и песка ничего не видел.

Они направились к ближайшей остановке троллейбуса. Дождавшись троллейбуса, они поехали в Речной порт.

***

Павел проснулся рано. Встав с кровати, он по армейской привычке сделал зарядку и направился в ванную комнату, чтобы принять душ. Проходя мимо кухни, из которой уже неслись вкусные запахи, он понял, что опередить мать, ему все равно не удалось. Он принял душ, побрился и направился на кухню. Мать уже хлопотала на кухне.

— Сынок? Может, не стоит идти работать в милицию? Там же опасно. Ты с одной войны сразу бросаешься в другую. Наверное, можно обойтись и без такой опасной работы. Сейчас многие занимаются коммерцией. Может, стоит и тебе попробовать? А, вдруг получится?

Павел улыбнулся и нежно посмотрел на мать. Он ее отлично понимал.

— Ты же знаешь мама, что у нас в роду никогда не было купцов. Почему, ты мне советуешь, чтобы я превратился в какого-то торгаша? Я офицер, а не торгаш. Пускай, торгует тот, кто умеет это делать.

— Тогда поступай, как велит тебе сердце. Просто у меня не хорошее предчувствие, как бы чего не получилось. Там в милиции тоже разные люди.

— Ничего, мама. Ты не переживай, я у тебя уже не мальчик и уже хорошо знаю, что такое хорошо и что такое плохо.

Он встал из-за стола и стал одеваться.

— Ты, что сынок в этой армейской куртке пойдешь? Не смеши народ, сейчас не сороковые годы, чтобы ходить в армейской одежде. Что у тебя больше не чего одеть?

Павел достал из шифоньера новый серый костюм, белую рубашку и галстук. Одевшись, он стал рассматривать себя в зеркале.

— Ну, вот совершенно другой вид у тебя. Запомни, по одежке встречают, а по уму провожают.

Он широко улыбнулся, обнажив красивые белые зубы.

— Тогда я пошел, мама, — произнес он и направился к двери.

В девять часов утра он уже был в отделе кадров городского отдела милиции. Пройдя по коридору, он остановился и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, Павел толкнул дверь рукой и оказался в довольно большом кабинете, в котором за столами сидело несколько человек.

— Мне бы начальника отдела кадров? — обратился Павел. — Моя фамилия Лавров, мне назначено на девять часов утра.

— Иди, Лавров, покури пока. Как только он освободится, тебя позовут, — произнес молодой мужчина с погонами капитана на плечах.

Он вышел на улицу и, достав из кармана сигареты, закурил. Не успел он сделать и две затяжки, как из двери здания милиции вышел помощник дежурного по отделу.

— Лавров! — крикнул он. — Заходи! Начальник отдела кадров освободился и ждет тебя.

Павел вошел в здание и, пройдя мимо дежурной части, поднялся на второй этаж. В дальнем углу, находился кабинет начальника отдела кадров. Он остановился около двери и перевел дыхание. Сердце его учащенно стучало, словно, перед прыжком с парашютом. Он глубоко вздохнул и осторожно постучал в дверь.

— Заходите! — раздался голос из-за двери.

Лавров толкнул дверь и вошел в кабинет.

— Здравствуйте! Моя фамилия Лавров.

За большим полированным столом, сидел лысеющий мужчин лет под пятьдесят, в погонах подполковника милиции. Он окинул Павла оценивающим взглядом с ног до головы.

— Ну, проходи, гвардеец, — произнес он, слегка простуженным голосом. — Присаживайся. Рассказывай, где служил.

Лавров присел на предложенный им стул. Он слегка замялся, не зная с чего начать, но, поймав доброжелательный взгляд подполковника, начал рассказывать:

— После окончания Рязанского воздушно-десантного училища, был направлен в Афганистан в состав спецподразделения ГРУ. Три с лишним года служил в Афганистане. Командовал группой разведчиков. Мой позывной был «Душман». Принимал непосредственное участие в рейдах, засадах. Пришлось ходить на караваны. Имею боевые награды: орден «Красной Звезды», «Боевого Красного знамени», медаль «За отвагу» и «Боевые заслуги», а так же другие правительственные награды. Дважды был ранен, но после выписки из госпиталя возвращался в свой полк. После третьего ранения меня комиссовали, в связи с невозможностью продолжать службу по состоянию здоровья. В связи с выводом части из Афганистана и с сокращением армии, был уволен в запас.

— Понятно, орденоносец, — произнес начальник отдела кадров. — Так, вот я предлагаю тебе пройти ускоренные курсы обучения сотрудников уголовного розыска. Всего два месяца и ты уже, старший лейтенант милиции. Если будешь стараться, так же как и в армии, то сможешь дослужиться и до генерала. Ну, что скажешь?

Павел на минуту задумался, а затем принял решение.

— Хорошо. Я согласен, — произнес он. — Постараюсь оправдать это назначение.

— Вот и хорошо, «Душман». Сейчас пройдешь в третий кабинет, где заполнишь все необходимые документы.

— Можно вопрос, товарищ подполковник?

Тот махнул рукой и посмотрел на Лаврова.

— Скажите, пожалуйста, курс большой?

— Нет. Вас будет человек тридцать от силы. Еще вопросы есть?

— Никак нет, — произнес Лавров. — Разрешите идти?

— Идите. Передай привет Гаврилу Сергеевичу.

Павел вышел из кабинета и направился в кабинет указанный начальником отдела кадров. Быстро заполнив все необходимые анкеты, он вышел на улицу. Он шел по улице, размышляя о том, правильно ли он поступил, решив связать свою дальнейшую судьбу с милицией или нет. Размышляя об этом, он чуть не угодил под проезжавшую мимо него автомашину.

— Эй, парень! Не спи, когда переходишь дорогу! — крикнул ему водитель автомашины.

Павел в ответ помахал ему рукой и пошел дальше. Остановившись около кинотеатра «Октябрь», он посмотрел на афишу. Шел какой-то новый французский фильм. Порывшись в кармане брюк, он достал деньги и купил два билета на вечерний сеанс.

«Интересно. Что скажет родня, когда узнает, что я поступил на работу в милицию? — подумал он — Наверняка, тоже по-разному воспримут эту новость».

Увидев телефон-автомат, он порылся в карманах брюк и, достав монету, направился к нему.

«Надо позвонить Надежде и сказать ей, что он взял два билета в кино», решил он.

Купив билеты, он направился к себе домой. Сев в трамвай, он почему-то подумал о Надежде. Каждый день она все больше входила в его жизнь. Он вставал с этим и именем и ложился спать. Он каждый день замечал в ней все новые, ранее неизвестные ему черты характера, которые нравились ему. Не стоит скрывать, что она очень нравилась ему внешне, что было достаточно важно для него. Во-вторых, что импонировало ему, это то, что Надежда оказалась довольно хозяйственной и общительной девушкой. Да и матери она пришлась по душе.

Дома он рассказал матери о том, что поступил на работу в милицию, и будет работать в уголовном розыске. Мать, молча, покачала головой и ушла на кухню. Минут через пятнадцать она позвала его обедать. Он прошел на кухню и молча сел за стол.

— Не расстраивайся мама, прорвемся. Я же мужчина и не привык бегать от трудностей.

— Смотри сынок, сам. Раз решил служить дальше, так и служи.

Вечером, он собрался и направился к Надежде. Размышляя о предстоящей работе, он не заметил, как дошел до дома Громовых. У подъезда дома его встретила Надежда.

— Ну и как,Павел? Не отказали тебе в работе?

— Нет. Все нормально. Слушай, Надя! Я купил два билета в кино на вечер и решил пригласить тебя. Как ты на это смотришь?

Она улыбнулась. На ее щеках появился румянец. Девушка, словно пятнадцатилетняя девчонка, рванулась в дом и скрылась за дверью. Через минуту другую, она вышла к Павлу.

— Я готова! Пошли!

— Вот и хорошо, Надя. Фильм в восемь часов вечера. У нас с тобой еще есть в запасе полтора часа. Давай погуляем, немного?

Он взял ее под руку, и они направились в сторону трамвайной остановки.

***

На следующий день он уехал в Елабугу, на кратковременные курсы сотрудников уголовного розыска. Он, как отмечали преподаватели, оказался хорошим учеником. За все эти два месяца, он не пропустил ни одного занятия. После основных занятий, он много времени проводил в специальной библиотеке, читал книги по организации розыскной работы. Павел часто оставался после занятий и вступал в споры с преподавателями, отстаивая свои взгляды по различным правовым вопросам. Он отличался от других слушателей, воинской дисциплиной. Когда закончились курсы, он единственный из курсантов, был поощрен ценным подарком, за отличную учебу.

Получив диплом об окончании курсов, он прибыл в городское управление милиции. Он уверено открыл дверь начальника отдела кадров и невольно застыл от неожиданности. За большим полированным столом, сидел незнакомый ему майор милиции.

— Что у вас? — спросил он у Лаврова.

— Да, вот зашел доложить вам, что прибыл для прохождения дальнейшей службы. Я окончил ускоренные курсы по подготовки сотрудников уголовного розыска и вчера прибыл в Казань.

— Так это значит ты, Лавров? Слышал, слышал про тебя, Душман». Хвалили тебя, говорят, толкового парня прислали.

— Так точно, товарищ майор. Старший лейтенант милиции Лавров, для прохождения дальнейшей службы, прибыл.

— Не нужно так громко кричать, товарищ Лавров. Здесь глухих нет. Это вам не Советская Армия.

— Извините, товарищ майор. Привычка.

— Плохие привычки нужно бросать. Ладно. Давай, вернемся к нашим баранам. Я тебя включаю в отдел майора Харитонова. Его отдел занимается раскрытием убийств и очень нуждается в хороших оперативниках.

Он встал из-за стола и направился к выходу. Вслед за ним, молча, направился и Лавров.

— Извините товарищ майор, а где Барсуков?

— Его уволили из органов.

— А, за что, если не секрет?

— Развалил всю работу, за это вот и уволили. А, почему тебя это так интересует? Ты, что его товарищ?

Павел промолчал. Они прошли весь длинный коридор и остановились около двери. Майор открыл дверь и уверено вошел в кабинет. За старым столом сидел молодой мужчина, в возрасте тридцати-тридцати пяти лет и одним пальцем стучал по пишущей машинке «Ятрань». Заметив вошедших в кабинет людей, он оторвался от своей работы и молча, взглянул на них.

— Харитонов, знакомься. Это твой новый сотрудник Лавров Павел. Он окончил краткосрочные курсы сотрудников уголовного розыска, бывший спецназовец, командир группы разведки ГРУ, воевал в Афганистане.

— Борис Яковлевич! Здесь же не ясли? Я у вас просил нормального сотрудника, а вы суете мне человека, который ни одного дня не работал в милиции. Мне, что его за руку по жизни водить?

Эти слова, как ножом резанули Лаврова по сердцу.

«Кто такой этот Харитонов? Что он себе позволяет? Его, боевого офицера называет мальчишкой!» — подумал Лавров, сдерживая свой гнев.

— Хватит капризничать, Харитонов. Принимай человека в свой отдел и работай, других у меня нет, и в ближайшее время не будет.

— Борис Яковлевич! — начал что-то говорить Харитонов, но, тот резко повернулся, и недобро сверкнув глазами, вышел из кабинета, оставив Лаврова одного с Харитоновым.

Харитонов молча начал рассматривать Лаврова, который топтался около двери. Тот в свою очередь тоже начал изучать своего будущего начальника. Харитонов был небольшого роста. Его светло-русые волосы были зачесаны назад, от чего его большой и покатый лоб, казался еще мощнее. Он был одет в синие американские джинсы и светлую хлопчатобумажную клетчатую рубашку и чем-то походил на ковбоя из какого-то американского фильма.

— Ну, что, спецназ, давай, будем знакомиться? Фамилию мою ты уже знаешь, а зовут меня Юрий Андреевич. Можно просто Юра. Я начальник отдела по борьбе с преступлениями против личности. Это, наверное, вы проходили на курсах в школе, и знаешь, что это такое. В нашем отделе помимо меня, еще семь сотрудников, которых пока на месте нет. Они находятся в районных отделах милиции, помогают местным товарищам.

— Теперь расскажи, кто ты и что ты можешь?

Лавров вкратце изложил ему свою биографию. Закончив рассказывать, он взглянул на Харитонова. Лицо его было непроницаемо и поэтому невозможно было понять, устроил его доклад или нет.

— Ну, что Павел? Вот твой стол, стул и металлический ящик. Начнем с того, что я дам тебе оперативно — поисковое дело, по последнему нераскрытому убийству. Я хотел, чтобы ты тщательно изучил его. Когда закончишь изучать, тогда и поговорим.

Павел, молча, сел за свой стол. Харитонов достал их своего сейфа несколько папок и положил их на край стола Лаврова.

***

Павел присел за стол и открыл папку. На первой странице он прочитал фабулу.

«13 апреля 1989 года 10 часов 34 минуты, поступило сообщение, что в десяти километрах от города, в лесополосе обнаружен труп неизвестного мужчины с признаками насильственной смерти. Предположительный возраст погибшего 32-33 года. Труп обнаружен лежащим на спине. Лицо накрыто грязной тряпкой со следами машинного масла. Карманы брюк вывернуты. Рядом с трупом четко заметны следы ног. Оба следа 42 размера. При осмотре трупа обнаружены следы огнестрельных ранений на груди мужчины, а также множественные ожоги предположительно от сигарет, которые находились в районе груди, шеи и лица. Предположительно смерть мужчины наступила в результате огнестрельного ранения в голову. Каких-либо документов подтверждающих личность трупа в процессе осмотра прилегающей местности, не обнаружено».

Павел внимательно рассмотрел несколько фотографий трупа, зафиксированного в различных ракурсах, и перевернул страницу дела. Просмотрев еще несколько страниц, он наткнулся за заключение экспертизы. Он достал из стола чистый лист бумаги и приготовился писать.

По результатам патологоанатомического заключения следовало, что неизвестный мужчина при жизни был подвергнут садистским пыткам. На теле погибшего были обнаружены множественные гематомы, следы ожогов, предположительно от сигарет и паяльной лампы. У покойного были разбиты коленные суставы и раздроблены пальцы рук.

Лавров закрыл глаза и мысленно представил, что мог пережить этот неизвестный ему молодой человек в возрасте около тридцати пяти лет.

Перевернув лист, Павел обнаружил протокол осмотра места обнаружения трупа. Осмотр места преступления позволил следствию установить, что неизвестные преступники приехали на место преступления на двух легковых машинах. В деле имелись фотографии протекторов машин.

«Интересно, его убивали на месте или труп был привезен сюда из другого места?» — подумал Павел и записал этот вопрос себе на листе бумаги.

Он закрыл глаза и начал про себя размышлять.

«Если место обнаружения трупа является местом преступления, то почему при осмотре местности не были обнаружены гильзы? Или преступник их подобрал, что маловероятно, или в него стреляли из нагана. Интересно, что при вскрытии трупа медиками не была обнаружена и приобщена к делу пуля. Это говорит о том, что убийство по всей вероятности было совершено в другом месте».

Лавров достал сигарету и закурил.

«И так, что мы имеем — мысленно произнес он. — Первое. Личность трупа мужчины до сих пор не установлена. Это говорит о том, что мужчина по всей вероятности не местный, то есть не из Казани. Иначе бы родственники уже забили бы тревогу о его исчезновении. Второе. Не известно место совершения преступления. Место обнаружение и место преступления, наверняка, разные. Третье. Не установлено оружие, из которого был застрелен этот мужчина. А, самое главное, неизвестен мотив этого преступления и возможных преступников, совершивших это убийство».

Он загасил сигарету и отодвинул в сторону дело. Ему хотелось поделиться своими мыслями с Харитоновым, но его в кабинете не было, он выехал куда-то полчаса назад. Лавров пододвинул к себе телефон и позвонил в отдел милиции станции Канаш. Трубку поднял дежурный по отделу. Павел представился ему и попросил его соединить со следователем, который должен был вести уголовное дело по факту хулиганства учиненного молодыми ребятами в поезде. В трубке раздался щелчок, и Павел услышал голос следователя. Павел представился ему и поинтересовался результатами расследования уголовного дела.

— Ты, что Лавров, упал что ли? Я и не возбуждал этого дела. Я переговорил с прокурором и вынес отказ в возбуждении уголовного дела. Ты сам подумай, они из Арзамаса, ты из Казани. А, мне что делать с вами? Ты же не будешь каждый день ездить в Канаш на следственные действия? Да и их, похоже, тоже из Арзамаса не вытащишь. Ты сам сейчас работаешь в системе и должен четко понимать бесперспективность этого дела. Это хорошо у вас у оперативников нет сроков расследования уголовных дел, а у меня законом отведено всего два месяца. Как хочешь, так и крутись. Так, что такие брат дела.

Он положил трубку, так как отлично понял следователя. Лавров знал, что следователь просто укрыл от учета это преступление и все его ссылки на то, что он решил этот вопрос с прокурором, не соответствовал по всей вероятности действительности. Однако, обжаловать его решение через прокуратуру ему не хотелось. Он снова потянулся за сигаретой. В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошел Харитонов. Он устало плюхнулся на стул и посмотрел на него.

— Ну, что ознакомился с делом? Что скажешь? Есть какие-то конкретные мысли? И еще, я узнал, что там у тебя был позывной «Душман». Ты не против того, если мы будем тебя так называть между собой?

— Можете называть, я к этому давно привык. Нас в группе знали лишь по нашим позывным.

Лавров изложил все свои мысли по этому делу, чем вызвал определенное удивление у Харитонова.

— А, ты молодец! — произнес он. — Я полностью с тобой согласен. Считай, что с сегодняшнего дня этим делом будешь заниматься ты лично. Если будет нужна моя помощь, обращайся не стесняйся.

Дверь отворилась и в кабинет с шумом вошли двое молодых ребят.

— Это Лавров Павел или «Душман». С Сегодняшнего дня он работает в нашем отделении. Павел, бывший военный, спецназ ГРУ. Воевал в Афганистане, командовал разведывательной группой. Имеет правительственные награды. А, это Никонов Владимир и Волков Андрей.

Ребята пожали руки Павлу и, сев за стол, стали докладывать Харитонову о результатах своего выезда. Павел взял в руки ручку и начал готовить ориентировки с приметами убитого мужчины.

***

Прошла первая неделя его работы. Павлу удалось установить личность убитого мужчины. Им оказался тридцати семи летний предприниматель из поселка Васильево — Корнеев Валерий Владимирович. Из последующих показаний его ближайших родственников, Лавров установил, что Корнеев в середине марта уехал за товаром в Москву и обратно не вернулся. Покойный имел сеть небольших торговых павильонов в городе Казани и торговал вещами, которые приобретал в столице нашей родины.

Теперь, когда Лаврову стала понятен возможный мотив убийства Корнеева, он все свои усилия сосредоточил на отработку его ближайших связей, с которыми контактировал тот в последние дни своей жизни. От его жены он узнал, что тот намеревался купить в Москве большую партию джинсов и польских пуховиков, об этом он сообщил ей по телефону. Чтобы проверить это, Лавров по указанию Харитонова поехал в Москву.

Приехав в Москву, оперативник сразу же направился на рынок, который располагался недалеко от стадиона «Лужники». Ему сильно повезло, так как он довольно быстро нашел предпринимателя, у которого Корнеев приобретал для продажи товар. Палатка предпринимателя находилась в первых рядах рынка. Расспрашивая походу своего движения продавцов, он вскоре оказался рядом с его палаткой.

Оперативник достал свое служебное удостоверение и молча, предъявил его не высокому мужчине, который стоял около палатки и громко отчитывал двух продавцов.

— Здравствуйте! Вы Кузнецов? Я из уголовного розыска города Казани. Мне нужно с вами поговорить в отношении вашего оптового покупателя Корнеева.

— Я не знаю никаких Корнеевых, — ответил предприниматель. — Давай, вали отсюда и не мешай людям заниматься делом. У меня нет времени на пустые разговоры.

— Извини мужик, но ты видимо не понял, что я из уголовного розыска и что мне нужно с тобой поговорить. Ты, наверное, хочешь, чтобы я закрыл твою торговую точку? Поверь, мне это не составит особого труда.

Кузнецов внимательно посмотрел на Лаврова оценивающим взглядом. Видимо решив не испытывать судьбу, он примирительно улыбнулся.

— Знаешь, у меня действительно нет времени и поэтому давай, спрашивай, только не тяни кота за хвост.

Они отошли в сторону, и Лавров снова задал ему все тот же вопрос в отношении Корнеева.

— Да, я знаю его, это мой оптовый покупатель. Он часто приезжал сюда и всегда он покупал вещи у меня. Последний раз я его видел, если мне не изменяет память, где-то в середине марта. Он взял у меня польские пуховики и джинсы «Монтана». Он расплатился со мной, погрузил весь товар в свой УАЗ и уехал. Скажите, а с чем связан ваш интерес к Корнееву?

— Дело в том, что Корнеев свой груз не довез до Казани. Его труп мы обнаружили в апреле, в пригороде Казани. Скажите Кузнецов, он вам не рассказывал о своих врагах?

— Да, что вы? Мы с ним были лишь в коммерческих отношениях. Приехал, оплатил за товар и до свидание. У каждого у нас своя жизнь и мы никогда не делились с ним не своими радостями, не своими трудностями.

— Так значит, купил он у вас польские пуховики и джинсы «Монтана»? — переспросил его Лавров. — Скажите, у вас есть еще в наличии подобные куртки и джинсы. Покажите мне их.

Кузнецов направился к одному из своих павильонов и вскоре вернулся к Лаврову обратно. В руках он держал черную куртку и джинсы. Павел взял в руки эти вещи и стал внимательно их осматривать.

— Скажите, есть ли у этих вещей какие-то присущие только этим вещам приметы, — спросил его Павел. И еще один вопрос, много этого товара на местном рынке?

Кузнецов усмехнулся.

— Я смотрю, вы вообще не в теме. Вы знаете, что каждый торгующий здесь предприниматель имеет свои каналы приобретения того или иного товара. Я, например, работаю с поляками. У них своя фабрика и сейчас они гонят свой товар, выдавая его за товар, изготовленный в США. Могу сказать лишь одно, что этого подобного товара на этом рынке практически нет. Мне удалось закупить практически всю эту экспериментальную партию, которые пошили поляки. Вот посмотрите, чем отличаются эти польские джинсы и куртки от другого похожего товара.

Кузнецов показал Павлу на клепки джинсов.

— Вот видишь, здесь на клепке выбита звезда. На других джинсах, этой звезды нет. Вот этот лейб, только на польской куртке. Понял?

Лавров, молча, кивнул головой и, попрощавшись с Кузнецовым, поехал на железнодорожный вокзал.

***

Павел приехал в Казань и доложил Харитону о результатах поездки в Москву.

— Вот и давай и отрабатывай свою версию, «Душман». Погуляй по рынкам города, вдруг повезет, и ты найдешь лиц, торгующих этим товаром. Флаг тебе в руки.

— Юрий Андреевич, но в городе десятки рынков?

— Ну и что теперь? Запомни «Душман», здесь у тебя нянек нет. Так, что иди и ищи.

Лавров уже второй день мотался по вещевым рынкам города, в поисках польских курток и джинсов, однако пока все его попытки были безуспешными. Товара на рынках было много, однако ни джинсов, ни курток подобных тем, что показывал ему Кузнецов, он еще не встречал.

— Девушка? Вы не подскажите мне, кто у вас здесь торгует польскими пуховиками и джинсами «Монтана». Я уже три рынка обошел, но ничего найти не могу.

— Вы знаете, у нас на рынке подобного товара я не видела. Вы попробуйте поискать его на рынке Приволжского района. По-моему, я там видела этот товар.

Он поблагодарил ее, и сев на трамвай одиннадцатого маршрута, поехал на рынок. Павел около часа блуждал по рынку, пока не заметил женщину в палатке, которой висела черная польская куртка.

— Женщина? А, у вас случайно нет джинсов «Монтана»? Говорят, что вы торговали этим товаром?

Павел внимательно посмотрел на нее. Похоже, вопрос заданный им, поставил женщину в тупик. Немного подумав, она произнесла:

— Вы знаете, молодой человек, я сегодня как раз продала последние штаны. Если вы завтра зайдете, то я привезу их специально для вас. Вы, какой размер носите?

— Сорок восьмой, — ответил оперативник. — Значит договорились? Завтра я обязательно заеду с утра. Только вы их никому не продавайте.

Лавров шел по рынку, не веря в свою удачу. Найти в миллионном городе человека, торговавшим этими куртками и джинсами, действительно было своеобразным чудом. Он вернулся в отдел и с победным видом сел за стол.

— Чего сияешь, как медный полтинник? — спросил его Харитонов. — Накапал, что-то, «Душман»? Давай, колись, а то лопнешь от важности.

— Представь себе, Юрий Андреевич! Нашел! Я действительно нашел человека, который торгует товаром Корнеева, — произнес Лавров. — Завтра этот человек принесет джинсы. Если они окажутся из той партии, то это сто процентная удача. Ты сам прикинь, Юрий Андреевич, ну грохнули они Корнеева, а куда девать его товар? Не зарывать же его в землю? Завтра, если повезет, я уже буду знать, откуда этот человек взял этот товар.

Харитонов улыбнулся. Ему нравился характер этого настойчивого и умного сотрудника. Павел оказался достаточно въедливым и смышленым оперативником, которому можно поручать было серьезные дела.

— Хорошо, «Душман». А, если она тоже, как и Корнеев приобрела этот товар в Москве? Что тогда?

Павел на секунду задумался.

— Тогда, я продолжу искать этот товар дальше. Мне сегодня нужно еще встретиться с Богомоловым, это друг убитого. Они раньше работали вместе, но затем разбежались в разные стороны. Может он, что интересного мне расскажет об убитом?

— Давай, встречайся. Только не забудь, что сегодня в семь часов вечера нас с тобой ждут в городской прокуратуре. Там будет заслушивание по этому делу, так, что готовься к отчету.

После обеда Лавров встретился с Богомоловым. Они седели в небольшом турецком кафе на улице Баумана, и он не торопясь, рассказывал Павлу о причинах раскола их совместного бизнеса.

— Вы знаете, я не мог дальше работать с Корнеевым. Для него не было авторитетов ни среди представителей криминального мира, ни среди чиновников. Однажды, это было с полгода назад, к нам в офис приехали ребят с улицы Халева. Они предложили нам свою «крышу». Однако, Корнеев неожиданно для меня, отказался от их услуг. А, вечером у нас сгорело два киоска. Я еще тогда понял, что нам нужно расходиться, так как с ним работать дальше было бесперспективно. Мне было проще заплатить деньги, чем вообще рисковать своим бизнесом.

— А, что было потом, после того, как вы разошлись? Вас, наверное, интересовали дела бывшего своего товарища по бизнесу? — спросил Лавров у него.

— А, ничего? Я просто ушел от него и занялся своим бизнесом. Последний раз я видел Корнеева перед его поездкой в Москву. Дела шли у него неважно. Он сидел на «счетчике» у «Жана» и не знал, как с него соскочить. Он готов был взять большой кредит, чтобы рассчитаться с «Жаном», но тому не нужны были деньги. Его, как я понял, не интересовал бизнес Корнеева, его больше привлекал его коттедж, который тот два года назад купил в Песчаных Ковалях, а также его машина, а если точнее «Мерседес».

Богомолов замолчал и посмотрел на Лаврова, ожидая по всей вероятности очередных вопросов.

— Вы знаете Богомолов, но жена Корнеева ничего мне не рассказывала, в частности не о машине, не о коттедже? Вам не кажется это странным?

— Ее понять можно. Она просто напугана всем этим. Я два дня назад видел машину Корнеева. На ней теперь ездит «Канадец», это один из ближайших людей «Жана». А, вот что с коттеджем, я сказать не могу. Я не удивлюсь, если дом и машина сейчас находятся в личной собственности «Жана». Вы же сами великолепно знаете, как это все делается. Пишется генеральная доверенность на управление имуществом с правом продажи. Все это можно оформить в течение двух дней при наличии своего нотариуса. Так, что проверьте, кто теперь является собственником машины и коттеджа и все сразу встанет на свои места.

— Если я тебя правильно понял, то ты считаешь, что его могли убить люди «Жана»?

Он испугано посмотрел по сторонам, а затем, понизив голос до шепота, произнес:

— Заметьте, я вам этого не говорил. Вы, сами догадались об этом.

— А, что вы так напугались? Можно подумать, что вы открыли для меня военную тайну. Я это знал и без вас. Просто, вы лишний раз подтвердил мне мою версию.

Лавров явно блефовал, говоря о том, что он знал весь этот расклад до Богомолова. Просто, он понял, что тот испугался, что наговорил ему лишнее.

— Может это и так, но я просто не хочу оказаться на ножах у ребят «Жана». Зачем мне лишние проблемы.

Он допил свое остывшее кофе и посмотрел на часы, давая понять Лаврову, что у него больше нет времени вести эти разговоры дальше.

Павел встал из-за стола и, пожав руку Богомолову, направился к выходу. Вслед за ним кафе покинул и Богомолов.

***

Утром Лавров снова был на рынке Приволжского района. Он быстро нашел нужную ему палатку и подошел к продавщице.

— Здравствуйте. Извините, вы вчера пообещали мне принести джинсы «Монтана». Вы принесли их?

Продавщица внимательно посмотрела на него, а затем нагнулась и достала из сумки джинсы. Павел взял джинсы в руки и стал их внимательно рассматривать. Так и есть, джинсы полностью совпадали с теми, которые так долго разыскивал оперативник. Действительно, на клепке джинсов была выбита пятиконечная звезда.

— Скажите, чьи это джинсы? Я имею в виду, чье производство?

— Это американские джинсы, — коротко ответила она. — Вы будете, брать джинсы или нет?

— Скажите, а кто вам поставляет эти джинсы? — поинтересовался у нее Павел.

— Тебе это зачем? Или бери штаны, или проваливай отсюда. Ты, кто такой? Ты, что здесь все ходишь, вынюхиваешь! — стала шуметь она, привлекая к себе внимание других продавцов.

Моментально около них образовалась толпа зевак.

— Ты, что орешь? — грубо ответил ей Лавров. — Хочешь со мной поговорить? Давай, поговорим!

Он, молча, достал из кармана свое удостоверение и протянул его женщине.

— Я, из уголовного розыска. Кричать и шуметь не рекомендую.

— Ты, что мне суешь свою корочку? Мне плевать на нее хотелось! Что ты мне можешь сделать? Может, в тюрьму посадишь?

— Будешь орать, суток пять ареста получишь. Мне наплевать кто ты, женщина или мужчина. А, сейчас, быстро собирай весь свой товар, закрывай палатку и поехали со мной в милицию. Не заставляй меня применять в отношении тебя силу.

Женщина замолчала и стала быстро складывать свой товар в сумки. Заметив на рынке знакомую, она попросила ее присмотреть за товаром и молча, последовала за ним. Павел завел ее в административное здание. Увидев открытую дверь, он заглянул в помещение.

— Здравствуйте, я из милиции. Вы не подскажите, где я могу поговорить с человеком.

Из-за стола поднялся мужчина и направился к нему. Взглянув на удостоверение, он повел Лаврова в другой конец коридора. Мужчина достал ключи из кармана и открыл дверь комнаты.

— Проходите, — предложил он Павлу. — Вот поговорите здесь. Как закончите, захлопните дверь.

Он вышел из кабинета, оставив их двоих в этом небольшом по размерам помещении.

— Присаживайтесь, — предложил ей оперативник. — Паспорт у вас есть?

— Паспорта меня, нет. Не должна же я каждый день таскать его с собой?

Лавров воспринял это абсолютно спокойно и, глядя на нее в упор, произнес:

— Нет, так нет. Сейчас поедим в милицию, закроем вас на трое суток, для установления вашей личности. Этот вариант устраивает вас или нет? Что, так смотрите на меня? Пора уже знать советские законы!

Женщина испугано посмотрела на него. Сидящий перед ней сотрудник милиции, похоже, не шутил с ней. Она порылась в своей объемной сумке и вытащила из нее свой паспорт. Лавров взял его в руки и открыл. Быстро пробежав по страницам паспорта, он отложил его в сторону.

— И так, гражданка Васильева, мне захотелось вас спросить, почему у вас нет прописки в нашем городе. Судя по данным вашего паспорта, вы прописаны в Вятских Полянах Кировской области. Как вы оказались здесь в Казани и где вы живете?

Лицо женщины покрылось красными пятнами, а руки заметно затряслись. Она молчала, так как не знала, что ответить этому сотруднику милиции. Чувство самозащиты моментально сработало в ней. Она закрыла лицо руками и громко, как плачут маленькие дети, зарыдала.

— Ну и что мне с вами делать? Может, вас действительно отправить в отдел милиции?

— Не нужно меня никуда отправлять. Спрашивайте! Я все вам расскажу.

— Это хорошо, что вы, еще не зная, о чем я вас хочу спросить, уже готовы все рассказать. Тогда у меня к вам первый вопрос. Где вы взяли эти джинсы и польские пуховики? Я не думаю, что вы их купили в Москве у гражданина Кузнецова?

— Вы знаете, эта палатка не моя. Я лишь наемный работник, что привозит хозяйка, то и продаю. Эта палатка принадлежит Хакимовой Луизе. Это ее товар, с нее и спрашивайте.

— Хорошо, второй вопрос. Скажите, когда она привезла вам этот товар?

— Если память мне не изменяет, то она его привезла в конце марта. Да, точно. Это было двадцать седьмое марта.

— Скажите, где живет ваша хозяйка? — спросил он ее.

— Она живет на улице Кирова, в двухэтажном доме. Дом, напротив Центрального колхозного рынка. Номер дома я не помню, но если вам нужно, то я могу вам его показать.

Павел посмотрел на часы и предложил ей проехать с ним на улицу Кирова.

— А, как же торговля? — спросила она у него. — Хозяйке это не понравится?

— Торговля подождет. Время еще есть и вы к обеду вернетесь на свое рабочие место.

Они вышли с рынка. Павел, остановил попутную машину и поехал вместе с Васильевой на улицу Кирова.

***

Около Центрального колхозного рынка они вышли из машины. Осмотревшись по сторонам, Васильева указала ему на дом, в котором проживала Хакимова Луиза.

— Вот в этом доме живет хозяйка, — произнесла она. — Что вам от меня еще нужно?

— Какая у нее квартира? — спросил ее оперативник.

— Я не знаю, какая у нее квартира. Я никогда не была у нее дома.

— Не врите мне Васильева, а иначе пожалеете об этом. Я еще раз спрашиваю вас, какой номер квартиры у вашей хозяйки?

Она снова предприняла попытку вырваться из цепких рук Лаврова, но, убедившись в тщетности своих попыток, сразу же, сникла.

— Вот пристал. Я же сказала, что не знаю номера ее квартиры. Визуально могу показать, а вот номер квартиры я точно не знаю.

— Вот мы сейчас войдем в дом, и вы мне лично покажите эту квартиру, — произнес Лавров. — Смотрите, если обманете, тогда сразу же уезжайте из Казани, а иначе…

Он не договорил, но Васильева уже представила, что может быть с ней.

— Я не такая набитая дура и все понимаю. Просто мне страшно. А, если Луиза узнает, что это я вам показала ее адрес? Что тогда будет со мной? В лучшем случае она выкинет меня с работы, а в худшем расскажет об этом своей «крыше». Там ребята такие, что мало никому не покажется.

— А, что у нее за «крыша»? Откуда эти ребята? Может, я их знаю?

— Да, откуда вы их можете знать? Да приезжают с ней ребятишки, то одни приедут, то другие. Чаще всего вместе с ней приезжает «Канадец», здоровый такой. Вот такая морда, наглый, как черт. Он на той недели мою сменщицу Зойку сильно избил. Она не все деньги отдала хозяйки и та, рассказала об этом ему.

Васильева замолчала, так как они вошли в покосившиеся от старости ворота и направились в крайней подъезд двухэтажного дома барачного типа. В подъезде дома сильно пахло кошачьими экскрементами, и еще какими — то непонятными запахами. Торговка повела его на второй этаж дома. Лестница была деревянная, со сломанными перилами и чтобы не свалиться с нее, приходилось цепляться за доску, которую прибыл кто-то из жильцов подъезда.

— Вот ее квартира, — пальцем указала Васильева на дверь. — Сами видите, что здесь нет ни какого номера. Я могу теперь идти?

— Идите, — коротко ответил ей Павел. — Не забудьте, что я вам сказал.

Васильева словно на крыльях, устремилась вниз по лестнице, оставив на площадке одного лишь Лаврова и легкий запах женских духов. Когда шаги Васильевой стихли, Павел осторожно постучал в дверь. За дверью было тихо. Он снова постучал посильнее и приложил к двери свое ухо. За дверь по-прежнему было тихо, ни шагов, ни разговоров. Неожиданно открылась соседняя дверь и в проеме показалась голова старухи.

— Чего стучишь, ирод? Нет ее дома. Как вчера вечером ушла, так еще и не приходила. Ты кто такой? — строго спросила Лаврова старушка.

Он не успел открыть рот, чтобы ответить, как старуха снова начала ворчать.

— Никакого покоя от вас нет. Целыми днями туда-сюда. Когда это все прекратиться. Я уже несколько раз жаловалась участковому инспектору, но тот тоже ничего не делает. Эта стерва поставила под мои окна свою машину и только вчера ее убрала. Видишь ли, ей товар хранить негде. Устроила здесь склад.

— Бабушка, а какая машина стояла у вас под окнами? Легковая?

— Была бы легковая, я бы слова никому не сказала. Стояла не легковая, а как машина скорой помощи, только без крестов.

— Спасибо бабуля, не буду больше вас беспокоить. Зайду вечером, может, тогда ее застану на месте.

— Иди сынок с Богом. Вечером приходи. Вечером здесь всегда шалман, обязательно кого-нибудь застанешь.

Павел спустился по лестнице и вышел на улицу. Вдохнув полной грудью летний пропитанный бензином воздух, он направился к себе на работу.

***

Вечером, прихватив с собой участкового инспектора, Лавров снова направился в данный адрес. Участковый инспектор Жаров Андрей, вот уже год работал на этом участке и неплохо владел информацией о людях, которые представляли определенный интерес для милиции. Услышав знакомый адрес, он невольно улыбнулся.

— Что она натворила в этот раз? — спросил он у Павла. — Наверное, опять закатила какой-нибудь скандал?

— Не угадал, Андрей. Меня интересует происхождение ее товара, а если точнее, где она его приобрела.

— «Душман», ты же работаешь в уголовном розыске, а не в ОБХСС? Зачем тебе это нужно? Сейчас любой товар спокойно можно приобрести в Москве. Поехал, оплатил и товар твой.

— Ты прав, Андрей. Но, товар у нее специфический, который свободно не купишь даже в Москве. Два месяца назад, было совершено убийство одного предпринимателя из Васильева, так у него был именно такой товар, которым торгует эта Луиза. Этот товар исчез вместе с его машиной. У убитого был УАЗ — «буханка». Именно, такая машина стояла во дворе ее дома до вчерашнего вечера. Я слышал, что она встречается с неким «Канадцем», у которого сейчас «Мерседес» нашего убитого. И еще, откуда ты знаешь, что я «Душман»?

— Вон оно, что? Теперь мне понятен твой интерес к этой особе. Я не удивлюсь, если этот товар действительно окажется товаром убитого. Раньше мать ее приторговывала крадеными вещами. Я еще тогда когда работал в патрульно-постовой службе, несколько раз ее прихватывал ее на этом. Однако, ее даже не разу не осудили за это. Теперь, вот выходит, и дочь пошла по стопам матери. Ты, «Душман» особо с ней не церемонься, она нормальных слов не понимает, сразу начинает кричать и изображать из себя невинность. Она из такой породы, которая уважает только силу и наглость. Ты думаешь, почему она связалась с этим «Канадцем»? А потому, что тот просто отмороженный на голову и для него убить или искалечить человека ничего не стоит. Его «Жан» только за это и держит, что он может сделать то, что никогда не сделает нормальный человек. А то что тебя ребята зовут «Душман» я узнал от них, когда стал наводить про тебя справки.

Лавров усмехнулся.

— Андрей, а кто такой «Жан»? Я уже второй раз за день слышу это имя. Извини, я недавно работаю в уголовном розыске, до этого воевал в Афганистане и поэтому многих городских «легендарных» личностей еще не знаю?

— Теперь понятно, почему «Душман». «Жан», это довольно колоритная личность в преступном мире Казани. Насколько я знаю, он ранее был судим еще по малолетке, и после этого случая, ему всегда удавалось выходить из всех ситуаций сухим. Его ребят сажали, убивали, а он словно заговоренный. Ничего его не берет. Пробовали взрывать, машина в хлам, три трупа, а он — живой. Раненный, но живой. Несколько раз его хотели нахлобучить ребята из отдела по борьбе с организованной преступностью, но у них тоже ничего не получилось. Говорят, что у него большие связи в милиции не только на районном уровне, но и в МВД. Сейчас каждая его бригада имеет своих людей в милиции, адвокатов, денег много вот и покупают сотрудников оптом и в розницу.

— А, ты сам-то «Канадца» или «Жана» знаешь? Тебе приходилось с ними общаться или ты мне все это рассказываешь с чьих-то слов?

— С «Канадцем» приходилось встречаться, а вот с «Жаном» — нет. «Жан» человек другого полета, чем этот «Канадец». Сам он ничего не делает, не убивает, не ворует. Для этих целей у него есть другие люди, такие как «Канадец», «Кактус», Гришин. Что ты предъявишь «Жану»? Ничего. Поэтому он и гуляет на воле, пока другие сидят за него. Никто и никогда не даст прямых показаний на этого человека.

За разговорами они не заметили, как подошли к нужному им дому. Лавров вошел во двор дома и сразу же обратил свое внимание на припаркованный рядом с домом автомобиль «Мерседес-600».

— Вот видишь Павел, похоже, «Канадец» тоже здесь, — произнес участковый инспектор. — Посмотрим, что он из себя представляет?

Они осторожно поднялись по лестнице и остановились около двери. Павел прислушался, за дверью было тихо. Участковый инспектор оттеснил Лаврова от двери и постучал в дверь.

— Хакимова! Давай, открывай дверь, хватит придуриваться! Это я участковый инспектор. Если не откроешь по-хорошему, я ее просто выломаю твою дверь.

За дверь послышались легкие шаги, которые затихли около двери. Похоже, за дверью решали, открыть ее или нет.

— Давай, открывай, Луиза! Ты меня знаешь, если сказал, сломаю, значит сломаю.

За дверью что-то щелкнуло. Было слышно, что кто-то отодвигает дверную задвижку. Наконец, дверь приоткрылась, и в дверях показалось лицо девушки. Она посторонилась в сторону и Лавров вместе с участковым инспектором вошли в квартиру. В квартире царил полный беспорядок. На столе стояли две чашки чая. Рядом с ними стояло чайное блюдце, которое хозяйка использовала в виде пепельницы. Блюдце было до краев наполнено окурками сигарет. В квартире пахло прокисшей пищей и косметикой. Смесь этих застоявшихся запахов, представляла собой настоящую «гремучую» смесь, от которой нормальному человеку становилось не по себе.

— Ты одна дома или еще кто-то есть? — спросил ее участковый. — Около подъезда стоит «Мерседес», говорят сейчас на нем ездит «Канадец», это правда?

— Почему одна, а вы? — кокетливо произнесла она и посмотрела на Павла. — А, в отношении машины, ничего сказать не могу. Кто на ней ездил или ездит, я не знаю.

— Ты дурочку из себя не валяй. Я тебя по-хорошему спрашиваю.

— А, вы меня, товарищ милиционер, не пугайте. Скажите лучше, что вам от меня нужно? А, то одна я или с кем-то? Что это меняет, с кем я?

— Ничего Луиза. Давай, собирайся, пойдешь с нами в опорный пункт, там и поговорим.

— А, если не пойду? Что вы сделаете со мной? Закуете в наручники?

— Луиза, ты же знаешь меня. Сейчас, вызову машину и отвезу тебя туда, куда мне нужно.

Она фыркнула, словно кошка и стала собираться. Она изредка бросала на Павла любопытные взгляды, по всей вероятности догадываясь, что именно по его приказу ее приглашают в милицию.

— Луиза, а где «Канадец»? Машина его стоит во дворе, а его у тебя нет? — неожиданно для нее спросил Павел.

— А, я ему не жена и он передо мной, не отчитывается. Ушел, значит, так ему было нужно. Пойдемте, я готова.

Они вышли из квартиры и направились в опорный пункт милиции.

***

— Присаживайся, — мирно произнес Лавров и посмотрел на Хакимову. — У меня к вам несколько вопросов.

— А, вы кем будете? Своего участкового инспектора я хорошо знаю, а вас вижу впервые?

— Я из уголовного розыска, а если точнее, из отдела по борьбе с преступлениями против личности. Фамилия моя Лавров.

Луиза натянуто улыбнулась и аккуратно, чтобы не помять свою юбку присела на стул. Павел достал шариковую ручку из кармана пиджака, положил перед собой чистый лист бумаги и стал быстро записать ее установочные данные. Подняв на нее глаза, он задал ей вопрос.

— Меня интересует один вопрос, где вы взяли товар, а вернее польские черные пуховики и джинсы «Монтана»?

— Как где взяла? Купила, — произнесла с явным вызовом она. — Может, вы хотите сказать, что я их украла? Докажите!

— Не вставайте в позу, гражданка Хакимова. Если это нужно будет мне, то я вам докажу и это, а пока отвечайте на мои вопросы. Когда и у кого вы купили этот товар?

— Я не помню. Неужели, это так важно, у кого я купила этот товар?

Лавров невольно улыбнулся этой фразе.

— Для вас Хакимова, это очень важно. Или вы мне называете фамилию продавца, у которого вы приобретали этот товар или я вынужден буду вас задержать для начала на трое суток. Поэтому, мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили происхождение этого товара. Этот товар принадлежит человеку, которого убили в марте. Теперь вам ясно, почему я вас об этом спрашиваю?

Улыбка медленно сползла с лица Хакимовой. Она достала из сумочки носовой платок и стала нервно теребить его в своих руках.

— Вы знаете, я не помню этого продавца, — ответила она. — Разве я могу их всех запомнить. У одного я беру одно, у другого другое. Разве всех их упомнишь?

— Ну, раз вы не помните, тогда вам придется посидеть для начала трое суток в камере временного содержания, может, быть тогда вы что-то вспомните, — произнес Лавров и стал составлять протокол.

— Постойте писать! Но, я действительно не помню, у кого я купила этот товар! — чуть ли, не закричала Луиза. — Нельзя же сажать человека в камеру только за то, что он не помнит, у кого он покупал этот товар.

— Не нужно кричать гражданка Хакимова — я не глухой. Если бы вы купили только одну куртку и джинсы, я бы может, вам и поверил. Но, вы купили целую партию. Насколько я понимаю, у вас должны быть документы на этот товар? Где сейчас находятся эти документы?

— Вы знаете, я их случайно потеряла. А, что такого не может быть? Вы разве никогда и ничего не теряли в своей жизни?

— Речь идет не о том, кто и что теряет в этой жизни. Речь идет о происхождении вашего товара. Скажу вам одно, тот, кто вам сунул этот товар, хорошо знал, что он паленый. Я же вам уже сказал, что данный товар принадлежит убитому в марте месяце гражданину Корнееву. Вот и делайте вывод. Вы, Луиза, лучше подумайте о своем будущем, так как оно у вас не совсем светлое, так как вы являетесь соучастницей данного преступления и за укрытие сведений о лицах совершивших это убийство, запросто можно подсесть года на два. Стоит ли это, двух лет лишения свободы? Может, вам нравиться, ходить строем и петь песни, прежде чем вас там накормят? Вы слышали что-нибудь о женских колония в Пановке или Козловке? Вот сейчас я вас определю в камеру, а вы там поспрашивайте у бывших заключенных. Что это такое и как там живется. Может, после всего этого, вы поумнеете.

В помещении повисла тишина. Лицо Хакимовой исказила нервная гримаса.

— А, ты докажи мне это? — произнесла она с надрывом. — И не нужно меня брать на понт ментяра. Я таких как ты, уже видела!

— Значит, не договорились, — произнес спокойно Лавров. — А, жаль. Поверьте, Луиза, мне не хотелось этого делать, но другого выхода у меня нет.

Он поднял телефонную трубку и набрал номер дежурной части. Переговорив с дежурным по управлению, он попросил его прислать в опорный пункт машину, чтобы отвести задержанную Хакимову в ИВС УВД города. Повесив трубку, он взглянул на женщину. Она, молча, сидела на своем месте, и лишь только по ее рукам было видно, что ее колотит.

— Пойми, Луиза, мне все равно, кто убивал этого Корнеева, ты вместе с «Канадцем» или он один, но товар убитого продаешь ты, а не он. Ты, наверное, хочешь сказать, что это он катается на машине Корнеева, а не ты? Могу сказать тебе только одно, у него, наверняка, есть какая-нибудь бумага, ну например доверенность, а у тебя ничего нет. Вот и делай соответствующий вывод, кто кого подставил под это убийство?

— Я никого не убивала и вы этого никогда не сможете мне доказать! — уже без прежней уверенности произнесла она.

— А, я и не собираюсь вам это доказывать. Запомните одно, если суду будет достаточно этих оснований для вынесения вам приговора, то приговор будет. Так, что все в руках суда и прокуратуры.

Все остальное время она просидела тихо. Лавров закончил заполнять протокол задержания. За дверью послышались мужские голоса и в помещение вошли двое сотрудников милиции. Они поздоровались с ним и, взяв из рук Лаврова протокол, молча, посмотрели на Хакимову.

— Давай, вставай. Карета подана, — произнес сержант милиции.

Она медленно поднялась со стула и вышла из кабинета в сопровождении работников милиции.

***

Утром Харитонова и Лаврова вызвал к себе заместитель начальника городского отдела милиции по оперативной работе Новиков. Судя по нахмуренному лицу руководителя, ожидать что-то хорошего от него явно приходилось.

— Слушайте, Лавров или как вас там «Душман». Кто вам позволил задерживать беременную женщину? — тихо спросил он Павла. — Вы вообще-то с головой своей дружите или нет?

Харитонов непонимающим взглядом посмотрел на Павла. Оперативнику ничего не осталось делать, как встать из-за стола и приступить к докладу.

— Товарищ полковник! Это я задержал гражданку Хакимову. Это лично моя инициатива, о которой я не смог своевременно доложить начальнику отдела. О том, что она беременна, я лично не знал, да и она мне об этом ничего не говорила. Да и живота я почему-то у ней не увидел. Хакимову я задержал в связи с тем, что она торговала на рынке товаром, принадлежащим убитому в марте месяце Корнееву. Документов на товар у нее не оказалось.

— Лавров, ты хоть понимаешь, что ты здесь несешь? Кто тебе сказал, что этот товар принадлежал убитому Корнееву. Таких курток и джинсов на рынке пруд пруди.

— Это не так, товарищ полковник. Перед тем как выйти на торговую точку Хакимовой, я объездил все рынки города. Нигде подобного товара я не встретил. Из показаний московского продавца товара следует, что он продал покойному всю экспериментальную партию приобретенного им в Польше. Она отличается от подобного товара рядом характерных признаков. К примеру, на заклепках джинсов выбита пятиконечная звезда. На других джинсах подобной фирмы, на заклепках выбито слово США. Так, что оснований к задержанию Хакимовой было вполне достаточно.

— Это не тебе судить Лавров, достаточно оснований или нет. У тебя есть всего лишь один день, ты меня, надеюсь, понял. Вечером она должна быть дома. Если ты ее за это время не расколешь на товар, то я с тобой разберусь по всей программе.

Другой бы человек на его месте просто промолчал, но самолюбие Лаврова было задето. Он посмотрел на начальника криминальной милиции и произнес:

— Товарищ полковник! В законе ничего не говорится о том, что нельзя задерживать беременных женщин. А, во-вторых, нужно еще проверить, беременна она или нет? Скажите, откуда вы узнали, что Хакимова беременна?

Лицо полковника стало багровым от возмущения.

— Ты, что? — вдруг закричал он на Лаврова. — Думаешь, что ты один такой умный, а другие хлебают лаптем щи? Ты, наверное, забыл, где ты находишься и с кем ты разговариваешь? Если забыл, то я могу тебе напомнить об этом! У тебя всего полдня, так иди и работай. Или ты ее колешь, или я колю тебя пополам.

Лавров молча сел на стул. В этот момент из-за стола поднялся Харитонов.

— Извините, его Владимир Иванович. Он работает в розыске около двух месяцев и многое еще не знает и не понимает. Это моя вина, что я не проконтролировал его работу. Заверяю вас, впредь подобного не повторится.

Лицо Новикова немного подобрело. Он укоризненно посмотрел на Харитонова.

— Ты, Юрий Андреевич, больше внимания уделяй личному составу. Сейчас, ты не только оперативник, но и начальник отдела. Посмотри на других начальников, никто из них не занимается панибратством со своими подчиненными. Сегодня он не доложил тебе о задержании, а завтра плюнет на закон.

— Я все понял, Владимир Иванович. Разрешите идти?

Новиков, молча, махнул рукой. Они встали из-за стола и тихо вышли из кабинета.

***

— «Душман»! Сам справишься с Хакимовой или мне подключить к тебе других сотрудников? — спросил его Харитонов, когда они вышли из кабинета Новикова.

— Спасибо, Юрий Андреевич, постараюсь справиться сам. Скажи, с чем связана такая болезненная реакция Новикова, на задержание этой женщины? Откуда он взял, что Хакимова Луиза беременна? Может он вообще, так реагирует на все задержания?

— Не знаю, «Душман». Наверное, кто-то позвонил ему и сообщил об этом. Ты лучше скажи, что ты планируешь делать дальше?

— Сейчас поеду к следователю прокуратуры и постараюсь его убедить в проведении обыска на квартире Хакимовой. Если вынесет это постановление, то проведу обыск. Это первое. А, второе, передам в ГАИ о перехвате двух машин — «буханки» и «Мерседеса». Думаю, что пора мне познакомиться с этим «Канадцем».

— Хорошо. Можешь заниматься своими делами, «Душман». Держи меня в курсе, чтобы нам с тобой не выглядеть идиотами на ковре у Новикова.

Павел направился к выходу из управления. Его остановил сотрудник отдела.

— Привет, Лавров! Тебя разыскивает какая-то женщина. Просила тебя связаться с ней по телефону.

— Что за женщина? Имя она назвала или нет?

— Представилась, как Надежда. Кто она, я ее расспрашивать не стал.

Последние три дня, увлеченный розыском товара, Павел совсем позабыл о Надежде. Он невольно улыбнулся. Чувство вины заставило его вернуться к себе в кабинет. Открыв дверь кабинета, он направился к телефону.

— Привет, Надя! — произнес он, услышав в телефонной трубке ее голос. — Прости меня грешного, что не звонил. Я просто замотался. Ты не обижайся, пожалуйста, на меня, сегодня я постараюсь раскидать все дела и приехать к тебе.

Он положил телефонную трубку и направился к двери кабинета. В дверях кабинета он снова столкнулся с Харитоновым.

— Хорошо, что я застал тебя еще на месте. Дай, мне, пожалуйста, все материалы по убийству Корнеева. Не знаю почему, но ими вдруг очень заинтересовался Новиков.

Лавров открыл сейф и достал оттуда оперативно-поисковое дело. Он, молча, протянул его Харитонову. Тот взял дело в руки и вышел из кабинета.

«Странно, — подумал Лавров. — С чего это оно вдруг так понадобилось Новикову?»

Он вышел на улицу и направился в сторону прокуратуры. Городская прокуратура располагалась на улице Карла Маркса, напротив здания химико-технологического института. Каждый раз, проходя мимо этого здания, Лавров невольно обращал внимание на красоту этого старинного особняка. Вот и сейчас, он невольно остановился напротив здания и с восхищением посмотрел на это строение.

Разговор со следователем прокуратуры занял не так много времени, как ожидал Лавров. Грачев Владимир Семенович внимательно выслушал Лаврова и молча, достал из ящика стола постановление на обыск. Он сел за стол и начал быстро стучать на пишущей машинке. Через десять минут, он уже выходил из здания прокуратуры с постановлением в кармане. Павел вернулся в отдел милиции и, прихватив с собой двух студентов — практикантов, направился на улицу Кирова.

В квартире Хакимовой, Лавров не нашел ничего особенного. Судя по состоянию квартиры, кто-то уже успел побывать здесь раньше его и навести в квартире относительный порядок. Павел и курсанты вышли на улицу и направились к сараю, принадлежащему ей. Впереди их, семеня больными ногами, шла уже знакомая Лаврову бабуля.

— Баба Шура, который ее сарай? — спросил ее Лавров, указывая рукой на ряд покосившихся деревянных построек.

— Вот этот, — произнесла она и показала пальцем на дверь, покосившегося от времени деревянного строения.

Павел подошел к двери и стал внимательно осматривать дверь. Замка на двери не было, дверь была просто подперта палкой. Они осторожно вошли в сарай и остановились у входа. В сарае валялись различное старое барахло. Похоже, хозяйка редко пользовалась этим строением. В углу стопкой лежали разрезанные картонные коробки. Лавров нагнулся над ними и стал осторожно перебирать их, читая нанесенные на картоне надписи. Он отбросил одну из картонок в сторону, а затем снова поднял ее. На ней было написана фамилия Кузнецова.

«Слава Богу, что она не уничтожила эти коробки», — подумал Павел.

Зафиксировав все это в протоколе обыска, он изъял эту коробку из общей массы других. Они вышли из сарая и остановились во дворе.

— Ребята! — обратился он к курсантам. — Вы свободны, можете возвращаться в отдел. Если вам не трудно захватите с собой эту коробку.

Студенты направились в отдел, а Павел повернулся к старушке.

— Баба Шура. Кто вчера вечером приезжал к твоей соседке? Ты же сама видела, что в ее квартире кто-то убрался?

— Не знаю сынок, как их зовут. Сначала приехал этот мордатый, ну тот, кто ставит здесь красивую машину черного цвета. Уже часа в два ночи он снова приехал и привез с собой двух женщин. Когда они уходили из дома, я посмотрела в окно. Они вышли из подъезда с большими полосатыми сумками, которые положили в машину этого мужика. Что было в сумках, я сынок не знаю.

— Понятно бабушка. А, эту машину, которая стояла под вашими окнами, тоже этот парень отгонял или другой.

— Он, сынок. Он сначала никак не мог завести ее, а потом он сходил куда-то и привел с собой еще несколько человек. Вот с их помощью ему и удалось завести эту машину.

— Спасибо, бабуля. Я тоже побегу к себе на работу. Вот возьмите, я записал здесь свой номер телефона. Если заметите в ее квартире посторонних, позвоните мне вот по этим телефонам.

Бабушка взяла из рук Лаврова листочек бумаги и сунула его в карман фартука. Павел развернулся и, махнув на прощание ей рукой, направился в отдел.

***

Павел позвонил в ИВС и попросил привести к нему Хакимову. Минуты через три в дверь его кабинета постучали.

— Входите, — крикнул оперативник и встал из-за стола.

В кабинет вошла Луиза в сопровождении конвоира. Отпустив милиционера, он предложил ей присесть на стул. Ночь, проведенная в камере, отрицательно сказалась на ее внешности. Глаза ее, опухшие от слез и от бессонной ночи, потеряли тот былой блеск, который ранее видел Лавров.

— Ну, что гражданка Хакимова? У вас было время на раздумье, что сейчас скажите мне? Может, вы снова страдаете амнезией и опять ничего не помните. Кстати, я с утра навестил вашу квартиру и вы знаете, что обнаружил в вашем сарае и квартире? — Павел сделал загадочное лицо и посмотрел на лицо Хакимовой. — Все правильно, я там обнаружил коробку из-под товара, на которой была сделана надпись владельца товара. Что вы, поэтому поводу можете сказать?

Лицо Хакимовой окаменело. Губы ее побелели, словно у покойника, а в глазах затаился ужас. Он сделал паузу и потянулся к графину с водой. Павел налил полстакана воды и молча, протянул его ей.

— У вас два выхода из этой ситуации, это рассказать мне всю правду или подсеть года на два, как минимум. Выбор за вами. Кстати, вы на каком месяце беременности?

Она удивленно посмотрела на него, словно на ненормального.

— Я не беременна. Вы с чего это взяли? — произнесла она. — Кто вам сказал об этом?

— Это хорошо, что вы не беременны. Это меняет многое в наших с вами отношениях. Ну, что вы решили? Вы будете говорить или снова вас оправить в камеру?

От слова камера, ее передернуло. Она испуганно посмотрела на него, словно перед ней сидел не человек, а исчадие ада.

— Луиза, предлагаю вам сделку. Ты, сейчас мне все расскажешь, но на документе не будешь ставить даты. Дату ты поставишь лишь тогда, когда я задержу другого человека, и он мне все расскажет. Это я вам предлагаю для того, чтобы ни у кого не было никаких претензий в ваш адрес. Этот вариант вас устраивает или нет? Если вы готовы дать показания, то я готов вас отпустить домой. Как вам этот вариант?

Она на минуту задумалась, а затем, махнув от отчаяния рукой, произнесла.

— Я готова вам рассказать все, что знаю об этом. Однако, у меня одно условие. Я хочу, чтобы этот разговор остался только между нами.

— Хорошо, я согласен на это условие, — произнес Лавров. — Говорите, я готов слушать вас.

Павел достал из стола лист чистой бумаги и приготовился писать.

— Этот товар, а если точнее, джинсы «Монтана» и куртки передал мне для реализации «Канадец». Вы, правы, это было в середине марта. В тот вечер он пригнал во двор УАЗ-буханку, которая была забита этим товаром. Откуда у него этот товар, я не знаю. Через день, он приехал ко мне на новой автомашине «Мерседес». Однажды, когда он был сильно выпившим, я поинтересовалась у него, откуда у него появилась эта машина. Он тогда рассказал мне, что забрал эту машину у одного барыги за долги. То ли в этот вечер у него было хорошее настроение, то ли по другой причине, но он мне рассказал, что этот товарищ отказался от их «крыше» и они его поставили на счетчик. Узнав от его друга, что тот уехал в Москву за товаром, они встретили его на дороге, когда он возвращался из Москвы. В ходе разговора, ребята «Канадца» забрали у него две машины — «Мерседес» и УАЗ с товаром. На нем числился еще, какой-то коттедж, который он отписал на «Жана». Кто-то из ребят рассказал «Жану» о товаре, который «Канадец» забрал помимо «Мерседеса». «Жан» тогда сильно наехал на него и потребовал у «Канадца», чтобы тот вернул ему УАЗ. В то вечер «Канадца» чуть не убили за это. «Жан», не любит, когда кто-то за его спиной распоряжается каким-то имуществом, которое якобы должно принадлежать ему. «Канадцу» удалось вывернуться из этой ситуации. Товар остался у ребят, а машину УАЗ они отогнали на базу «Жана». Сейчас машина стоит у «Жана» на базе.

— Это на улице Родина, которая? — переспросил ее Лавров специально, так как не знал, где находится эта база.

— С чего это вы взяли, что эта база на улице Родины? Нет, она находится не так далеко от Энергетического института. Там, на лугах.

— Понятно, — ответил ей Павел. — А я то, думал, что у него всего одна база. Луиза? А, кого ты знаешь из друзей «Канадца»? С кем он общается, кроме «Канадца»?

Она на секунду другую задумалась.

— С кем общается «Жан», я не знаю. Я его несколько раз видела с большими людьми нашего города. Вот о друзьях, «Канадца» могу рассказать. Самый близкий друг «Канадца», это Гришин Антон, по кличке «Гриня». Они с ним еще в школе вместе учились. С ними часто приезжал и Ермолин Олег, по кличке «Кактус». Остальных ребят я знаю только на лицо. У «Канадца» бригада в десять человек. В основном они занимаются вымогательствами и делают «крыши» бизнесменам. У «Жана» таких бригад, как бригада «Канадца», штук десять. Кто-то из них занимается банками, кто-то совершением квартирных краж. Как говорят у русских, каждой твари по паре.

Она подняла глаза на Павла. Он закончил писать и протянул ей ручку.

— Вот здесь распишись Луиза, — указал он ей пальцем. — Дату не ставь.

Немного подумав, он достал чистый лист бумаги и протянул его ей. Она удивленно посмотрела на него.

— Что вам еще нужно от меня? — спросила она удивленно у Павла. — Я же вам все рассказала?

— Напиши мне расписку, что ты решила добровольно помогать органам милиции в борьбе с преступностью.

— А, разве я отказываюсь это делать? — спросила она у него. — Я и так, вам помогаю?

— Луиза, будет лучше, если ты сама напишешь эту расписку. Сейчас я тебе продиктую стандартный текст.

Положив расписку Хакимовой в сейф, Лавров произнес:

— Теперь, ты свободна. Езжай домой. Я бы тебе посоветовал придержать этот товар. Причину, придумай сама.

Через минуту он подошел к окну и увидел удаляющуюся по улице фигуру Хакимовой Луизы.

***

Проводив Хакимову, Лавров направился к Харитонову.

— Ну, как «Душман»? Со щитом или на щите? — поинтересовался у него начальник отдела.

— Пока все нормально. Изъял у Хакимовой коробку с фамилией московского продавца. Вот почитайте, что она мне рассказала.

Харитонов взял в руки протокол допроса. Отложив его в сторону, он посмотрел на Лаврова.

— Что планируешь делать дальше? — поинтересовался он у него

— Думаю, завтра дернуть к себе «Кактуса». Поработаю с ним. Думаю, что «Канадца» дергать сейчас бесполезно, для разговора с ним у меня пока не хватает фактуры.

— Правильно мыслишь. Я согласен с твоими выводами. Начни с «Кактуса», поговори с ним, прощупай его.

— Спасибо за совет, тогда я пошел работать дальше.

— Давай, «Душман», иди, работай.

Остаток дня он провел за рабой с бумагами. Оперативник подготовил ряд ориентировок и направил их в ГАИ. Он не заметил, как пролетело время. Взглянув на часы, он стал собираться домой. Купив по дороге букет желтых хризантем, он направился к Надежде.

Родителей Надежды дома не было. Они еще с утра уехали на дачу. Заметив подходившего к дому Лаврова, Надежда стрелой метнулась к двери. Он не успел нажать на кнопку звонка, как она открыла ему дверь. За эти дни, что его не было, она успела соскучиться по нему и сейчас, бросилась ему на шею и стала его целовать.

— Погоди, погоди Надежда, — произнес он и вручил ей букет цветов.

Девушка, поцеловав его в щеку, быстро исчезла в соседней комнате. Через миг она вышла из комнаты, держа в руках вазу с цветами.

— Есть хочешь? — поинтересовалась она у него. — Я специально для тебя сделала жаркое. Мой руки, а я пойду на кухню, подготовлю тебе ужин.

— Спасибо, Надя, но есть я не хочу. Сядь, посиди со мной, я так соскучился по тебе.

Она села рядом с ним на диван и обняла его за шею.

— Ты, что делаешь? А, если зайдут родители, неудобно будет.

— Ты, не переживай. Я же тебе говорила, что они с утра уехали на дачу, и мы с тобой одни, — произнесла она и крепко прижалась своим телом к нему.

Он моментально ощутил тепло ее разгоряченного тела. Павел нежно обнял ее и стал целовать сначала в губы, затем в шею. Дыхание Надежды стало глубоким и прерывистым. Левая его рука коснулась ее груди, и он не вольно почувствовал, как затвердел ее сосок. Еще мгновение и Надежда стала срывать с Павла рубашку, не обращая внимания на то, что отрывает от рубашки пуговицы. Рука Павла легла на ее бедро, и осторожно заскользила вверх. Он почувствовал нестерпимое желание овладеть этой женщиной. Он поднял ее на руки и понес в другую комнату, где уже была расстелена постель.

Сколько это продолжалось, он плохо помнил. Он открыл глаза и посмотрел на Надежду, которая лежала рядом с ним с закрытыми глазами. Ее разгоряченное тело было прекрасно, и в этот момент Лавров пожалел, что не родился художником. Он осторожно встал с кровати и, стараясь не шуметь, стал одеваться. Натянув на себя рубашку, он не вольно усмехнулся, не обнаружив на ней нескольких пуговиц. Услышав за спиной шорох, он обернулся и увидел Надежду, которая стояла в дверях.

— Решил сбежать? — произнесла она, улыбаясь. — Давай снимай рубашку, я сейчас пришью все твои пуговицы.

Она быстро пришила пуговицы и протянула ему рубашку Павлу. Он быстро одел ее и, поцеловав в губы, направился к двери.

— Я люблю тебя Лавров, — произнесла она вслед.

— Я тебя, тоже, — ответил он ей и вышел из дома.

***

На следующий день, вечером, Лавров и двое курсантов Елабужской школы милиции поехали на улицу Товарищескую, где в одном из домов жил «Кактус». Они подошли к дому и остановились около детской площадки, на которой играли дети. Оставив курсантов около площадки, Павел быстро поднялся на третий этаж и позвонил в дверь.

— Вам кого? — поинтересовалась спускающаяся вниз старушка. — Их никого дома нет. Родители отдыхать уехали на юг, а сын только что ушел из дома. Я его только что видела из окна, он с кем-то разговаривает около общежития КХТИ.

— Спасибо, бабушка, — поблагодарил ее Лавров и чуть ли не бегом выскочил из подъезда.

— Ребята! Давай за мной, он около общаги, — произнес Павел. — Пошли быстро туда, а иначе он смотается.

Они обогнули дом и оказались на улице. Через дорогу около двери, ведущей в общежитие КХТИ, стоял Ермолин и о чем-то разговаривал с неизвестным им молодым человеком.

— Как дела, «Кактус»? — спросил его подошедший к нему Павел.

— Ты кто такой? Что тебе нужно?

— Я из уголовного розыска. Фамилия моя Лавров. Я хотел бы с тобой немного поговорить.

Он не успел закончить, как «Кактус», сбыв хорошо поставленным ударом одного из курсантов, бросился бежать вдоль улицы. Он бежал не плохо, сразу чувствовалось, что парень дружил со спортом. Однако, пробежав метров пятьсот, он, похоже, устал. «Кактус» сбросил скорость и через каждые десять метров, стал оглядываться на своего преследователя.

Наконец, Павел догнал его. Он ловко подсек ногу «Кактусу», от чего тот споткнулся и, пробежав еще несколько метров, рухнул на асфальт. Лавров навалился на него всем своим телом и заломил ему руку назад.

— Сука! — захрипел «Кактус». — Руку сломаешь!

— Не матерись, это не хорошо, — произнес Лавров и быстро сковал ему руки за спиной стальными браслетами.

Он помог подняться с асфальта «Кактусу» и толкнул его в спину.

— За что? — хрипя, спросил он его. — Я ничего не сделал!

— Для начала, за нападение на сотрудника милиции, а там посмотрим, — ответил ему Павел.

Он завел задержанного в опорный пункт, который находился в одном из общежитий. Вскоре туда подтянулись и курсанты.

— Илья, возьми ручку и быстро напиши рапорт о нападении на тебя гражданина Ермолина. Данное нападение было совершено им в ответ на твое замечание. Он же не будет отрицать то, что ругался нецензурными словами, находясь в общественном месте. Правильно я говорю, Ермолин?

— Ну и сука ты, ментяра поганый! — произнес «Кактус» и сплюнул на пол.

Павел вытащил из его кармана торчавший носовой платок, бросил его на плевок и ногой растер его. Подняв платок с пола, он сунул его обратно в карман брюк «Кактуса».

— Еще раз плюнешь, получишь в морду, понял или нет? — спросил его Лавров.

Он сел за стол и стал вызывать дежурную машину.

***

В отделе милиции задержанного «Кактуса» поместили в камеру. Написав рапорт, Павел с чувством выполненного долга вышел из отдела милиции и поехал домой.

На следующий день Лавров по привычке приехал на работу намного раньше, чем его товарищи. Проходя мимо дежурной части, он поинтересовался у дежурного, как себя чувствует «Кактус».

— Извини «Душман», но его нет. Ночью приехал дежурный прокурор района и освободил его из-под стражи.

— Как, так освободил? За, что?

— Ничего сказать не могу. Прокурор, есть прокурор. Сказал, чтобы освободили, мы и освободили, не спорить же с ним.

Лавров бы просто оглушен полученным известием. Он медленно поднялся на второй этаж и направился к себе в кабинет. Открыв дверь кабинета, он обессилено опустился на стул. Набравшись смелости, он поднял трубку телефона и набрал телефон прокуратуры.

— Дежурный прокурор Халилов слушает вас.

— Здравствуйте! Вас беспокоит оперуполномоченный уголовного розыска Лавров. Скажите, пожалуйста, вчера я задержал гражданина Ермолина, который подозревается в совершении убийства гражданина Корнеева. Да, да, того, чей труп обнаружили на трассе, в десяти километрах от города. Ночью вы освободили этого человека. Вы не скажите, основание этого освобождения?

— Почему не сказать, скажу. Да, я освободил его из камеры. Освободил, в связи с поступившим заявлением. Граждане, возмущены вашими действиями и считают их неправомерными. Сейчас у меня на столе лежит заявление гражданина Ермолина, в котором он обвиняет вас в нанесении ему телесных повреждение при задержании. К заявлению приложена справка из травматического пункта. Он просит привлечь вас к ответственности.

— Вы же знаете, что кто-то заставил написать его подобное заявление. Сам бы он не додумался это написать.

— Откуда я это могу это знать? Может, ему это посоветовал сделать его адвокат. Кстати, это заявление принес его адвокат Вавилов.

— Просто его заставил написать это заявление «Канадец» или «Жан». Вам эти имена о чем-то говорят?

— Мне лично, нет, — коротко ответил Халилов. — Я с ними не знаком. Кто эти люди?

— Это же бандиты и вымогатели.

— Погодите, милый. Это по вашим оперативным учетам эти люди бандиты и вымогатели, а у нас таких учетов нет. Мы руководствуемся действующим законодательством, а не сбором всевозможных слухов.

В трубке раздались короткие гудки отбоя. Лавров положил трубку на телефон и откинулся на спинку стула.

«Интересно, почему написал встречное заявление «Кактус»? Ведь это противоречит их понятиям? Наверняка, был серьезный наезд со стороны «Канадца» или «Жана». Все равно, с «Кактусом» нужно работать и работать как можно плотнее. Судя по всему, он наиболее слабое звено и они сильно испугались того, что я его задержал».

Резко зазвонил телефон, стоящий на тумбе около стола Лаврова. Он протянул руку и поднял трубку.

— Лавров! Срочно зайди ко мне! — произнес начальник криминальной милиции Новиков и положил трубку.

Павел вышел из кабинета и направился к начальнику криминальной милиции. Он остановился около двери, а за тем толкнув дверь рукой, вошел в кабинет.

— Проходите. Не стойте у двери, словно нищий, — произнес Новиков.

Лавров сделал несколько шагов и остановился около стола Новикова.

— Это вы задержали Олега Ермолина? — спросил его полковник.

— Да. Задержал вчера вечером. При задержании он ударил курсанта в лицо и попытался скрыться. Этот человек входит в бригаду «Канадца», обосновано подозреваемого в убийстве Корнеева.

— Странно. У меня заявление адвоката Ермолина о том, что вы, будучи в состоянии опьянения угрожали его клиенту табельным оружием, после чего привезли его сюда в милицию.

— Да, вы что Владимир Иванович? Этого не было. Это самая настоящая ложь!

— Я не знаю, что было, а чего не было. Адвокат пишет, что вы хотели повесить на него какое-то убийство.

Лавров был обескуражен. В его голове, просто все перепуталось. Если с утра он еще знал, что «Кактус» участник совершенного убийства, то теперь преступником почему-то стал он, а не «Кактус».

— Владимир Иванович, скажите честно, что вы решили меня разыграть. Ведь все, что вы мне здесь рассказали, это чья-то фантазия.

— Эх, Лавров, Лавров. Хорошо было бы, если это было фантастикой. Вот посмотри, у Ермолина даже справка есть, о полученных им телесных повреждениях.

Новиков протянул ему справку из больницы.

— Вот, возьми и почитай. Там все написано. Ты меня извини, но я вынужден пока отстранить тебя от работы. Материалы я передам в инспекцию по личному составу. Пусть там разберутся, кто в этом вопросе прав, а кто виноват. И еще. Почему тебя все называют «Душманом»? Что это за кличка у сотрудника уголовного розыска?

Павел вышел из кабинета Новикова и, сдав дежурному по отделу свой пистолет, вышел на улицу.

***

Лавров стоял около входа в городское управление милиции и нервно курил одну сигарету за другой. Внутри его все клокотало от возмущения.

— «Душман»! Ты, почему стоишь здесь, а не на рабочем месте? — поинтересовался у него Харитонов.

Павел вкратце пересказал ему разговор с Новиковым и посмотрел на него.

— Быстро они отреагировали на этот случай, — произнес он. — Успели подключить и прокурора и начальника криминальной милиции. Всех сволочи купили.

— Это, в каком смысле купили? — спросил его удивленно Лавров. — Ты хочешь сказать, что все они работают на «Жана»?

— Да в самом прямом смысле этого слова, «Душман». Куда не сунешься, везде люди «Жана». Ладно, что-нибудь придумаем. А, сейчас иди, отдыхай.

Лавров шел по улице, не обращая внимания на проходящих мимо него людей.

— Паша! Лавров! — услышал он голос Надежды.

Он остановился и стал искать ее глазами. Она не подошла, а скорей подбежала к нему.

— Паша, ты совсем забыл про меня. Не приходишь, не звонишь. Может, на что-то обиделся?

— Да, что ты, Надя, просто свободного времени не было. Целыми днями на работе. Обстановка в городе сама видишь какая?

— А, сейчас почему не на работе?

Павлу ничего не оставалось делать, как рассказать ей о решении руководства отстранить его от работы.

— Ты знаешь Павел, а я «Жана» знаю хорошо. Его мать преподавала у нас в школе литературу и русский язык. Он часто приходил к нам в школу, сначала к матери, а затем и к нашим девчонкам. Пытался ухаживать и за мной, но мой отец его быстро поставил на место. Сейчас насколько я знаю, он сколотил вокруг себя банду из разных подонков и проходимцев. Они обложили все торговые точки нашего района данью, и люди боясь возможных негативных последствий, платят им деньги.

Она замолчала и посмотрела на Лаврова. Павел усмехнулся.

— Вот видишь, Надя и свела меня судьба с этим «Жаном». Да, Бог с ним с этим бандитом, страшно другое, что он многих в нашем городе успел купить, в том числе прокурора, начальника криминальной милиции. Да, Бог с ними. Ты знаешь, я очень рад, что встретил тебя. Ты сегодня выглядишь особенно красиво. Я так рад, что ты есть у меня. Ты знаешь, я много думал о тебе, о себе и решил сделать тебе предложение. Давай, поженимся? Хватит нам с тобой прятаться от родителей. Моя мать будет только рада, если это произойдет.

— Паша, что с тобой? Почему ты так пристально смотришь на меня?

Лавров смутился и покраснел, словно его застали на месте за чем-то нехорошим.

— Надя! Я жду твоего ответа. Ты выйдешь замуж за меня или нет?

— Конечно, да! Я люблю тебя Лавров, и буду любить тебя вечно.

— Ты, знаешь Надя, я никогда не думал, что сделаю тебе предложение на улице. Ты, на меня не обижаешься за это?

— Что ты Павел, я так рада услышать от тебя это предложение, что мне все равно, где и когда оно прозвучало.

Он обнял ее и поцеловал в губы.

— Давай, зайдем Надя в кафе. Посидим, кофе попьем.

— Извини Паша, не могу. Маме нужно в больницу и она просила меня, чтобы я поехала вместе с ней. Давай, посидим, как-нибудь в другой раз.

— Жалко, что ты не можешь посидеть со мной, а я думал, посидим, поговорим. Надя! А, как отец?

— Приболел, он немного. Жалуется на боли в сердце.

Он проводил ее до остановки и посадил в автобус. Помахав на прощание ей рукой, Лавров направился в сторону кафе. Он открыл дверь в кафе и вошел в полутемный зал. После яркого солнечного света он не сразу заметил группу молодежи, сидевшую за дальним столиком. Освоившись с освещением, Павел прошел в зал и сел за один из свободных столиков. Через минуту другую около него остановилась молодая густо накрашенная блондинка. Она, молча, протянула ему меню и направилась дальше, виляя своими мощными ягодицами.

Конец ознакомительного фрагмента.