Время перемен 3

Александр Леонидович Кириллов, 2021

Виктор Калинин служит в армейском спецназе, выполняя приказы командования как на территории России, так и за ее пределами. Всякое могло случиться в этих командировках. Вот и приключилось с главным героем незабываемое летнее путешествие по Африке.

Глава 2. Солдатские будни

Разговаривали комбат и Шубов.

— Алексеич, я тут почитал ваши отчеты об операции, чего скажешь о Кенте, как проявил себя?

— Грамотный и рисковый боец, хорошо ориентируется в ситуации, считаю, что комода он давным-давно перерос.

— А как проявил себя мой брат?

— Храбрый, но опыта маловато.

— Так, значит, я тут подумал еще погонять его по заданиям, а там, может быть, на комроты назначить?

— Рано ему еще ротой командовать, откровенно говоря, вот Кента я бы поставил на роту, а ТНТ ему в замы. Такое ощущение, что Кент воюет не год, а со своего рождения, опытный парень, не суетится зря, но и не спит, быстро принимает решения и действует. Твой брат, Тарасович, у него реально подучиться может.

— Сам понимаю, но он всего лишь старшина, тем более у нас человек новый, есть же в батальоне ветераны вроде тебя, поэтому, если и двигать кого, то их в первую очередь.

— Ты спросил, я ответил. По крайней мере, пусть он с твоим братом ходит на задания. С ним брат боевого опыта поднаберется и сам станет нормальным командиром, а пока еще теряется в сложных ситуациях, загубить напрасно людей может.

В части Тарасов провел инвентаризацию нашего взвода и дал указание всем раненым отправляться строем в лазарет.

— Есть отправляться в госпиталь.

— Переодеться в «афганку» не забудьте, а то у вас хватит ума в басурманской одежде заявиться, перепугаете там медперсонал.

Меня тоже определили в медсанбат, подлечить ушибленные ноги, то есть дать им разгрузку, заодно, и сшить ножевые разрезы на кисти и ребрах. Я лежал, отдыхал, играл в шахматы с другими ранеными офицерами и солдатами.

Конечно, я познакомился с медсестрами, особенно легко было общаться с хохотушками Ольгой Семинковой и Наташкой Зинченко, которые кололи нам уколы и ставили капельницы, кому они были прописаны. Если они были свободны от работы, мы частенько болтали, а девчонки весело смеялись над анекдотами или шуточными историями.

Лежал в госпитале и раненый в ногу рядовой по фамилии Костюшко, с которым у нас некоторое время происходили принципиальные шахматные баталии. Внешне и по характеру он казался несколько своеобразным парнем, даже не объяснишь в чем. Был он, как будто, немного не от мира сего. Он играл в шахматы, кстати, неплохо играл, но воспринимал каждый свой промах, как будто он проиграл целую войну. Краснел, пыхтел, что-то бурчал про себя, как бы обсуждая ситуацию в уме или отвечая нам, когда мы, солдатня необразованная, подтрунивали над его потугами, отношением к игре и вообще. Бывает, соберемся толпой, а еще, если и медсестры подойдут, и нападаем на Костю.

«Костя, вот глянешь на тебя, и сразу вспоминается песня Владимира Высоцкого «а из тебя какой солдат, тебя хоть сразу в медсанбат» — так что ты сюда по адресу сразу попал», — подшучивал над парнем я, а народ, смеясь, соглашался, потому что он был тощим, угловатым, каким-то нескладным и очень скромным, из-за чего постоянно краснел.

«А из меня такой солдат, как изо всех…» — цитировал он Владимира Семеновича в ответ.

Это его свойство подметили девочки и тоже заигрывали с ним, ставя в трудное положение: «Костик, а ты нас замуж возьмешь? Да, что сразу обеих, а сил хватит на двоих-то?»

Тут он вообще заливался красным цветом.

Еще я рассказал про его фамилию: «Костик, вот ты знаешь, откуда происходит твоя фамилия?»?

— Нет не знаю, от костей наверное?

— Причем тут кости, хотя судя по твоему «суповому набору», ты точно от военной косточки произошел. Так вот твоя фамилия, Костя, точно тебе говорю, происходит от польского военного деятеля времен Екатерины второй, Тадеуша Костюшко. Кстати деятельный перец оказался, он воевал в войске Речи Посполитой, был участником Войны за независимость США, руководил польским восстанием 1794 года против России, став попутно национальным героем Польши, США и Франции. Между прочим, как-то он изловчился и оказался целым генералиссимусом армии Речи Посполитой. Правда, носил это звание на протяжении восстания, пока его в плен русские войска не взяли. Вот, Костик, ты скажи, почему ты до сих пор рядовой, а твой шустрый пра-родственник мог генералиссимуса получить, да еще и в Польше? Это что он самый главный командир между деревенскими отрядами оказался, типа армия из 10 солдат из деревни Мхи напала на армию из деревни Поганка и одержала убедительную победу. Командир мхов получил звание генерала, а победив войска Мухоморов, Опят, Лишайников до генералиссимуса дорос?»

— Не знаю я, да и нет у меня в Польше родственников.

В общем, с моей легкой руки в шахматных битвах его иначе, как генералиссимус, генерал или просто Тадеуш, никто и не называл. Поскольку я пошутил с этой песней, а потом и рассказанной историей при нескольких офицерах нашего шахматного клуба и трех молодых медсестрах, болтающих с нами, вызвав веселый смех, но ведь и, правда, без слез не взглянешь на парня, то все это проявилось в его огромном желании обидеть меня на шахматном поле. Бился он со мной до последнего патрона, то есть пешки. Результат партий был разный, то я его обыгрывал, то он меня.

— О сегодня у генерала Тадеуша праздник, он явно в ударе, Витька разгромил!

«Ха-ха-ха!» — народ тоже заметил его желание встретиться именно со мной за шахматной доской и подшучивал над этим.

«Вот делать вам нечего, смеетесь над парнем, — говорила нам Олечка, — пойдем Тадеуш, тьфу ты, Костик, вечерний укол получать».

«О чем задумался, герр Константин?» — как-то спросил я стоящего у окна Тадеуша.

— Да вот, Вить, смотрю на заходящее солнце и вспомнил, как мы шли по «зеленке» на зачистке. Во двор к одному афганцу заходим всем отделением, а из-за дома летит граната и между нами на землю падает, прямо рядом со мной. Я на нее и лег, чтобы закрыть телом — ведь пусть лучше один погибнет, чем все. Лежу я и вижу такое же солнце в небе, как сейчас. Только граната не взорвалась. А потом выстрелом меня в том же бою ранило в ногу, вот я тут и оказался.

Я смотрел на этого простецкого советского 19-летнего парня, и у меня сжалось сердце. Вот какие они бывают, с виду совсем неказистые русские парни, а такие сильные духом.

— Так ты из «курков», Костя, а не писарь при штабе?

— Ну да, из мотострелкового батальона, к десанту на БМП приписан. Это сейчас я сюда попал, а вначале мы под Гератом в Гузаре стояли. А там слухи об «ухорезах» ходили, чего они только не вытворяли, караваны в каждом походе пригоняли и столько духов порешили. Жаль, что не видел их, дембельнулись до меня парни. А еще у них там командир был отчаянный, Калина кличка, за его голову даже награда была назначена. А я что, ничего особого не сделал, просто бы погиб и все. Так ни одного духа и не застрелил за эти месяцы.

— Герой ты, Костя, настоящий советский герой. А «ухорезы», такие же обычные ребята, как и ты, просто они хорошо тренировались и хорошо учились воевать. А в походах все бывало, и они теряли своих товарищей, и гоняли их по горам «духи», но и они уничтожали врагов, бывало, что и небольшие караваны пригоняли. На твоем месте я ногой выбил бы гранату назад или куда подальше и упал, а вот так лечь на нее, наверное, не смог бы.

— Нет, Виктор, ухорезы — это ого-го, настоящие воины, вот бы познакомиться с ними!

— Тренируйся физически, не сачкуй, учись быстро делать все: менять магазин в автомате, набивать патроны, метать ножи, камни, хорошо стрелять, учи язык местных, чтобы понимать их разговор, и станешь, как настоящий «ухорез», точнее хороший солдат развебата, кем они и были. Диод, Шмель, Док, Тестер, Топтыгин, Филя, Степашка, Мастак, Кузнец, Ромео, Кент, Токарь, Малыш и другие — все они были обычными советскими ребятами. Сейчас кто-то ушел на гражданку, а кто-то до сих пор воюет по контракту. Костя, а познакомиться с ними несложно, как говоришь, позывной командира был?

— Калина!

— А как моя фамилия?

— Не знаю…

— Вот узнай.

А вечером на шахматном рауте я рассказал ребятам и подошедшим медсестрам о том, что сделал Константин Костюшко, чтобы спасти своих товарищей. Все сидели молча, смотря на него, а Костя покраснел, как красное яблоко.

«Вот он какой, обычный русский солдат, — сказал майор, наш чемпион по шахматам, положив руку на плечо Константина, — узнаю суть дела и подам рапорт на награду тебе, Костя».

«Что-то я сегодня не могу играть», — извинился Костя и ушел в палату. Позже он пошел на сестринский пост дежурной медсестры.

— Наташ, а как фамилия Виктора?

— Какого, их у нас несколько?

— Ну, с кем ты болтаешь часто.

— Калинин, а что?

— Да так, ничего, а ты про ухорезов слышала?

— Нет, а кто это?

— Это неважно, значит, надо тренироваться, а не отдыхать.

За неделю меня подлатали и выписали продолжать службу, а Костюшко еще долечивался.

— Товарищ старшина, я постараюсь тоже стать таким же, как ухорезы.

— Только уши не режь, просто хорошо делай свое дело. А уши мы и не думали резать, а вот повидали как-то раз такое, что после этого и стали таким способом отмечать свой боевой путь. Но нас была команда, а ты один, так что просто воюй и вернись домой живым и здоровым, рядовой Костя Костюшко.

Я уходил из госпиталя, а в окне стояли две дежурные медсестры и Костя. Я поднял руку и помахал им, в конце сжав руку в кулак, и три руки помахали мне в ответ, а Костя так же сжал в кулак свою руку.

Снова начались солдатские будни. Тренировал и я новоприбывших бойцов на нашем бригадном полигоне. В часть попал высокий и здоровый туркмен по имени и фамилии Касым Касымов или «Кася» из спортсменов-боксеров. Как и многие здоровые люди, был он человеком добродушным, улыбчивым, философски относящимся к превратностям своей судьбы. При всей своей богатырской силе, был он, как бы так точнее сказать, немного не адаптирован к полевой службе, из-за чего иногда ему доставалось «на орехи».

Взвод по отделениям тренируется на полигоне, парни ползают по-пластунски под натянутой проволокой с колокольчиками, кидают из положения «лежа» гранаты и ножи.

— Кася, задницу опусти, прижми её к земле, что ты все время её задираешь.

— Не получается, товарищ старшина!

— Учись!

«А может ему нравится в позе рака стоять?» — ржет ползущий следом тоже новоиспеченный сержант-спецназер Ваня Драчёв с позывным «Драч», а как его иначе называть?

— Мне не нравится раком, тащ старшина, по-другому не получается, но я учусь.

— Драчев, разговорчики, соблюдай дистанцию, а то все норовишь своей каской Каси в попу воткнуться — токсикоман что ли?

Драчев замолкает и пыхтит дальше, ползя за Касымовым.

— Кася, опусти зад, твою дивизию! Смотри, задерешь ее высоко, враг из пулемета и отстрелит, таскай потом на руках тебя и твои полупопия.

— Зачем таскать полупопия?

— Чтобы дома пришить, в госпитале в смысле.

Потом были выходы на задания и очередные изнуряющие тренировки — боец не должен просиживать без дела, а должен от рассвета до заката…

Опять плановые тренировки, сегодня учимся забегать на деревья и преграды типа забор до второго этажа, а также соскальзывать вниз по углу здания, раскорячив ступни и локти, как это хорошо показал Джеки Чан в фильме «Кто я».

На полигоне стоят с умным видом и наблюдают за действиями личного состава я — командующий тренировкой молодого пополнения, ТНТ, командир нашей бригады полковник Борис Александрович Головко, комбат Тарасов и прибывший на какое-то совещание помощник начальника штаба дивизии по разведке майор Володя Хоткевич.

Кася с разбегу по стволу не забежал, а влетел на дерево, уцепился за ветку, растущую из ствола метрах в трех с половиной над землей, подтянулся, перекинул ноги и уселся на ней возле сломанного шпинька сухой ветки, торчащего сантиметра на три.

— Молодец, отлично, уложился в норматив, слезай!

Все мы аж замерли, наблюдая за случившимся. Кася хотел изящным движением соскользнуть с ветки, удерживаясь за нее руками и кувырком вперед красиво опуститься на руках, «вися по стойке смирно», а затем спрыгнуть, как это мы все делали, но вместо этого…

Вместо этого он зацепился за этот шпинек армейским ремнем и верхней, поясной частью армейских брюк, и просто повис на ветке, болтая руками в воздухе. Тело и голова оказалась тяжелее ног, и Кася, медленно наклоняясь вперед, сантиметр за сантиметром стал выскальзывать из брюк. Как только ремень прошел Касины бедра, брюки резко собрались в районе берцев, а Кася по закону всемирного тяготения полетел вниз. Вот так он и висел — ступни в берцах, с зацепленными за сучок брюками и труселями вверху у ветки, а голова и руки у земли, в общем-то, также вытянувшись по стойке смирно во весь свой двухметровый рост, при этом светя своим «подсобным хозяйством» на весь полигон.

Дикий хохот раздался над полигоном. Все стояли согнувшимися или держащимися за лица, сотрясаясь от смеха. На улицу стали даже выходить наши повара и хозяйственники, пытаясь понять, в чем причина, а когда понимали, то присоединялись к остальным. Кася покачивался на ветру, немного поворачиваясь по оси, как будто показывая всем со всех сторон «видали, что у меня есть!»

Головко, держась за лицо, вытирая текущие слезы, пытался сказать: «С-с-снимите его, ха-ха-ха!»

От всего этого Кася, очевидно перевозбудился, и поведение его дружка стало напоминать шутку ребят из «Камеди клаб», звучащую примерно «а мой ковбой днем 17-19, а ночью до 25». Так и Касин прибор вначале напоминал тощую охотничью сосиску, на глазах вырастая в финский сервелат.

«Бойцы, быстро снять своего товарища, попавшего в беду», — скомандовал Тарасов. Парни, периодически сотрясаясь в приступах смеха, бодро полезли на дерево, пытаясь снять его с сучка, а двое бойцов поздоровее, приподняли Касю, чтобы он не натягивал свои штаны и их можно было отцепить. В общем, операция спасения прошла удачно, а сучок парни спилили в тот же день на всякий «пожарный».

Бывали еще казусы. Служил у нас рядовой Женя Галушин, добродушный паренек, по какому-то случаю оказавшийся в технической службе батальона, хотя был так же близок к технике, как Меркурий к Плутону. Как-то я, несколько технарей и начальник радиоотделения Серега Шевченко сидели и обсуждали развитие микроэлектроники, телевизионной и радиотехники.

— Сейчас мониторы и телевизоры с ЭЛТ-трубками, но на Западе уже сделаны плоские жидкокристаллические мониторы.

— А как насчет разрешения, у ЭЛТ телевизоров 625 строк разрешение, а у ЖК?

— У них в пикселях разрешение экрана измеряется, но на сегодняшний день по качеству изображения они однозначно с ЭЛТ рядом не стояли. Но ЖК из-за размеров и веса в ряде случаев намного удобнее, так что за ними будущее.

— Значит, дело в пикселях. Женек, бери лист, пиши служебку на начальника батальона о том, чтобы нам выдали со склада 700 пикселей или мало будет?

— Проси тысячу.

Женя исправно написал такую служебную записку, Шевченко завизировал, и она ушла в канцелярию, точнее, к писарю батальона.

Тарасов сидел и читал пришедшую на батальон служебную почту: «Так, приказы, заявки, а это что, ага, заявка от технарей. Чего-чего выдать — пиксели, исполнитель Галушин, подписал Шевченко. Ну, старший лейтенант, ну Шевченко. Напишу-ка тогда и я резолюцию».

Начальник хозвзвода капитан Штельман чесал репу, пытаясь понять, что это такое и где ему взять эти пиксели, куда направить заявку на такое количество этой хреновины.

— Ладно, пойду, узнаю у Тарасыча, что там за пиксели такие. Анатолий Тарасович, получил ваше указание выдать пиксели Шевченко, что это такое, куда он их лепить собрался, да еще 1000 штук?

— Юра, я понимаю, что ты человек, далекий от техники, поэтому тебе простительно. Наш остряк Шевченко над Галушиным развлекается, а пиксели — это…

— Ха-ха-ха, ну Шевченко, ну юморист. Тарасович, перевел бы ты Женю в хозвзвод, ну какой из него технарь.

— Придется.

А Штельман повесил эту служебку на видное место в своем кабинете, как напоминание о том, что надо изучать вопрос, прежде чем его исполнять, а то бы в бригаде и о нем легенда появилась, как он в Москве пиксели «выбивал».