Я жил по совести. Записки офицера

Александр Махнёв, 2013

Перед вами записки офицера-ракетчика полковника Александра Махнёва. Автор из того поколения военных, получивших в народившихся Ракетных войсках высшее инженерное образование и которых ещё на заре РВСН готовили к службе на будущих стратегических комплексах. И в большинстве своём они до конца службы несли боевое дежурство при ракетах великого труженика Михаила Янгеля – 8К63, напугавших мир в 1960-х прошлого века, в трагические времена Карибского кризиса. Стали они комдивами и начальниками политорганов, учёными и преподавателями, трудились в том же училище, которое когда-то окончили и даже руководили военным образованием в РВСН, но остались романтиками и чистыми в помыслах людьми, не изменившими курсантскому братству и любимым Ракетным войскам. Сын офицера-артиллериста Александр Махнёв и не мыслил своей жизни без офицерских погон. Пример отца, трепетное отношение к нему матери – истинной жены офицера, всегда были перед глазами юноши. Воспитанный в родительской любви, он и свою семью построил по этим вечным законам человеческого бытия. Настоящий русский офицер полковник Махнёв воспитывал личным примером своих подчинённых на ценностях чести и благородства, любви к людям и ответственному отношению к делу. Записки полковника Махнёва не претендуют на эпичность и заявку на большую литературу. Они ценны искренностью, живыми наблюдениями и житейскими воспоминаниями. Их достоинство ещё и в том, что автор и словом худым не обмолвился ни о ком, с кем свела его ракетная судьба. Наверно, памятуя о том, что эти, по сути, дневниковые записи, могут прочитать дети и внуки тех, кто в окружении автора, может быть, не всегда примерно вёл себя по жизни и службе. Записки эти, между тем, ценны для истории, для любопытных её исследователей, потому как они – частица жизни, в которой не каждому дано было занять такое достойное место, из эпохи, которую не перепишешь. Они о стране, которую не вернёшь. Читайте эти живые строки, и вы поймёте, что ничего доброго в отношениях людей в России не утрачено.

Пролог

Двойняшки

Пятнадцатого марта 1949 года, в городе Поставы, на западе Белоруссии, в семье Махнёвых, Владимира Алексеевича и Елены Ивановны, родились двое детей. В семь утра девочка, а спустя шестнадцать часов — мальчик.

Назвали детишек Таня и Саша. Как позднее говорил мне отец, эти имена они с мамой подобрали задолго до нашего рождения, они им нравились по своему звучанию, и было в этих именах, по их мнению, что-то от поэзии Пушкина.

Родились мы достаточно крепенькими и рослыми. Мама носила нас общим весом около шести килограмм. Мне досталось три килограмма восемьсот пятьдесят грамм, сестричке — два сто. Мы с сестрёнкой после рождения дружно оккупировали, специально купленную по случаю, широкую добротную кроватку, а на прогулку ездили в шикарной двухместной коляске.

Наше детство сохранено в многочисленных фотографиях и очень душевных письменных воспоминаниях отца. В этом отношении нам повезло. Хотя прямо скажем, в те времена возможности историографии были весьма незначительны, но, тем не менее, в нашем распоряжении есть несколько прекрасных фотоальбомов, где в хронологическом порядке наклеены наши фотографии от месяца и старше.

Память, а детская особенно, весьма избирательна и способна сохранить многое, что огоньками, по меткому выражению отца, наиболее ярко горело в нашем сознании.

Вот мы с сестрёнкой готовимся в школу, мама примеряет на меня очень красивую, новую школьную форму, я подпоясываюсь ремешком с ярко начищенной медной бляхой, надеваю фуражку с кокардой.

А вот и наш первый класс. Почему-то он запомнился мне большим и очень светлым. И улыбки. Множество улыбок. Добрые, прекрасные лица, их много-много.

Приезд в Германию, к отцу. Утомительной и долгой была сама дорога, поезд, автобус, новая незнакомая обстановка, на улице пасмурно, прохладно. Но вот опять улыбки. Крепкие руки отца, взявшего нас с Танюшкой в охапку, слёзы радости мамы.

У папы отпуск, и вот мы в Поставах, у бабушки, Антонины Мартыновны. Сад — наш, огород, сарай, погреб — тоже наш. Везде мы с сестренкой полазили, везде побывали. Особое место — это чердак. В субботу, после бани отец прятал нас подмышки, и мы спали вместе с ним на сене, заботливо уложенном мамой.

Первая работа. Да, самостоятельная работа в тринадцать лет на базе по заготовке сена. Сено колючее, его много. Надо скирдовать. Полю не видно конца и края. Пот заливает глаза. Жарко. Но дома все ждут работника — охи да ахи! А я гордый такой! Сел на лавочку. Молча поел.

— Пойду, передохну, что ли.

Ну, все как у взрослых.

Приём в пионеры. Наставления отца. Учим с ним вместе памятку пионеру. Не надо даже в календарь смотреть, это было 19 мая, в День рождения пионерской организации имени В.И. Ленина. Не менее ярким событием стал приём в комсомол.

Германия. Города Ратенов, Потсдам, где жила наша семья. Долгие путешествия по прекрасному Парку Сан-Суси, Цецилиенхофу, Русской деревне. Всё это ярко и очень чётко стоит перед глазами.

Восьмой класс. Мы покидаем Германию. Отца переводят в Советский Союз.

Белоруссия. Местечко Прибор, в двадцати километрах от города Гомеля.

Новые впечатления, новые друзья.

Класс оказался на редкость приветливым. Уже через день мы стали своими. Таня сблизилась с Павловой Танюшей. Я подружился с Саней Кругликовым. Класс наш обладал редчайшим даром коллективизма. Из друзей, как мы считали, да и жизнь последующая подтвердила, образовался целый круг, большой, круг надёжных людей.

Я их всех помню. Девчонки: Таня Павлова, Алла Жукова, Наташа Чапковская, Лариса Кульвинская, Наташа Злотникова. Ребята: Саня Кругликов, Сережа Новогран, Костя Койда, Володя Микулич, Толя Чуянов, Леня Шульга, Коля Прохоренко, Гена Александров, Саня Гончаров. Ну и мы с сестричкой.

Все праздники мы вместе. Все интересные дела — опять мы вместе. КВН, танцы, даже поездки к нам в военный городок, где мы жили в то время, — снова вместе. Наши родители знали нас всех и гордились этой чистой юношеской дружбой.

Кстати, более половины наших друзей школу завершили с золотыми и серебряными медалями. Это был именно тот случай, когда дружба помогала учёбе. Нашей дружбе уже более полувека. Кое-кого нет уже с нами, к сожалению, но наше школьное братство и память о них живы.

И вот наступает год 1966-й.

Это был год выбора самостоятельного пути в жизни. О моем выборе, о сложностях и хитросплетениях военной судьбы и пойдет мой дальнейший рассказ. Все последующие годы стали смыслом всей моей сознательной жизни.