Древняя буря

Александр Минин, 2020

Джек путешествует по Европе и рисует комиксы о демонах, оборотнях и охотниках. Размеренная жизнь разбивается вдребезги посреди Лондона, где художник узнает, что все сказки, особенно самые мрачные, правдивы. Что теперь выберет Джек – безопасную жизнь отшельника или рискнет погрузиться в угрожающий круговорот из оживших легенд прошлого? Удастся ли ему выжить?

Глава 7

Я так глубоко задумался, что даже запнулся о порог. Попытки сохранить равновесие не оставили в голове места для размышлений о том, как сюда мог попасть мой вчерашний попутчик. В конце концов, разве не до одной станции мы ехали? Мало ли что могло привести сюда парнишку. Да и ошибиться я мог, хотя в жизни еще со мной такого не случалось. Уж если я кого увижу, всегда узнаю. Могу забыть имя, телефон или еще какую-нибудь ерунду. Но увиденное, четкой литографией, надолго отпечатывается у меня в мозгу. Кстати об увиденном. Я огляделся. На меня никто не пялится и значит, мои эксперименты с гравитацией прошли незаметно. Ну и замечательно.

Дверь с улицы вела в неожиданно просторный Г-образный зал с низкими потолками. В короткой его части находились массивная дубовая барная стойка с батареей разнокалиберных бутылей и бочонков под большим потемневшим зеркалом за ней. Рядом находился небольшой подиум, видимо для выступлений музыкантов по вечерам и несколько дверей во внутренние помещения. Длинная же часть зала уставлена столами и стульями. Все это я увидел мельком, так как мой взгляд сразу прикипел к большой росписи напротив барной стойки.

С высочайшим искусством, с мельчайшими деталями во всю стену была нанесена целая панорама. Представьте себе кладку из дикого камня, в которой пробит широкий грубый пролом. Затем в этот пролом прочно вделана ажурная решетчатая воротина из бронзы, с узором из перемежающихся снежинок и дубовых листьев. Сквозь редкие прутья открывается вид на глубокую горную долину под сумрачным небом. Склоны укрыты густой летней зеленью и лишь на некоторых вершинах поблескивают снежные мантии да кое-где ходят густые облака. В отдалении, из склона горы вырастает цитадель. На нее падает единственный луч света, прорвавшийся с высоты. Но и он освещает замок не полностью — вершины башен остаются в тени. Лишь врата с барбаканом сверкают белым камнем на солнце. Из лесной зелени тут и там выступают высокие утесы, три штуки и на каждом по башне. Каждая своей высоты и формы, но все соединены с крепостью длинными мостами. Замок невообразимо далек — его серые башни почти вровень с некоторыми вершинами и на самых больших лежит снег, но тропа, начинающаяся от кованой калитки, широкая вначале, сходится в нить и теряется из виду еще на подходах к замковому холму. Как художник, я высоко оценил мастерство автора, кроме качества самого изображения, он еще и совместил часть калитки с реальной дверью, да так искусно, что, если б не настоящая ручка, выполненная в виде дверного молотка-кольца и выделяющаяся на гладкой стене, заметить ее было бы невозможно. Кстати, это была единственная неуместная деталь в композиции, ведь дверные молотки вешались на городских дверях, а не на горных перевалах, но это уже придирка. Картина просто завораживала, и я даже на секунду испытал некую ревность к искусству мастера.

— Наконец-то! Вы решили по дороге завернуть куда-то, промочить горло или просто соревновались с улитками? — Сайлас опирался на стойку, держа в руке пинту пива. Он утер пену с губ и широко улыбнулся — Я уж было собрался вам навстречу, но меня отвлекли. — Он любовно погладил запотевшую кружку.

— На охоте спешить — остаться без обеда. Главное дошли и дошли спокойно. А ты, братец, никого не встретил? — Логан сгрузил поклажу и показал бармену на кружку брата. А затем повернулся ко мне. — Джек, выпьешь что-нибудь? Я угощаю. Ниссу сейчас позовут.

— Стал бы я рассиживаться, если бы кого-то встретил — Сайлас возмущенно фыркнул в кружку, забрызгавшись пеной по самые брови. Хорошее пиво видать, свежее. Если в Соединенном Королевстве даже водителям пара пинт не возбраняется, то уж мне-то сегодня сам бог велел.

Я решил взять кружку «Килкенни» — хороший красный эль, какой за пределами Британии и не встретишь, пожалуй. И после всех треволнений будет очень в цвет, несмотря на середину дня. Бармен в форменном фартуке с кожаными лямками бросил на стойку бердекель, поставил на него кружку и придвинул мисочку с солеными крендельками, все так плавно и ловко, будто у него была лишняя пара рук. Отдав должное элю и кренделькам, я решил продолжить свои расспросы и повернулся к Логану, который вполголоса что-то втолковывал Сайласу.

— Это не обсуждается. Есть встречи, которые нельзя пропустить. На некоторые даже опаздывать не рекомендуется. — Увлекшись элем, я пропустил начало очередного спора братьев. — Крайне сочувствую очередной пассии, которая будет лишена твоего общества этим вечером, но я еду не развлекаться, ты же понимаешь. — Логан развел руками.

Сайлас упрямо тряхнул головой.

— Я на это не подписывался. И потом, я пообещал. Не хочешь же ты, что б я нарушил слово?

— Вот только не надо изображать из себя ревнителя традиций. Можно подумать, что ты не умеешь пользоваться мобильным телефоном. Извинись и перенеси встречу.

— Да какого…

— Хватит! — Логан хлопнул ладонью по стойке и залпом допил пиво. — Я уже опаздываю.

— Дождись Ниссу, обустрой Джека и покрутись тут, пригляди за всем. А вечером я подъеду, и мы решим, как быть дальше.

Не обращая больше внимания на возмущение младшего, Логан повернулся ко мне.

— Извини, срочные дела. До вечера побудь здесь. — Его мысли явно были уже далеко и поэтому он повторялся — Я вернусь, и, если ты будешь готов, провожу тебя на вокзал.

Хлопнув меня по плечу, Логан запустил руку в миску с крендельками и, набрав полную горсть, быстрым шагом вышел на улицу. В хрусте разгрызаемых крендельков послышалось какое-то бренчание. Посмотрев на стойку, я вспомнил, что рядом с мисочкой лежали ключи Сайласа.

— Сукин сын! Павлин ряженный! — Сайлас тоже обнаружил пропажу и теперь кипел праведным гневом. — Вот ведь зараза! Строит из себя неизвестно что, еще и жизни учит. А теперь и машину спер. Козлина!

Мне казалось, что пикировки между братьями содержали большую долю юмора и сейчас Сайлас продолжает ругаться не взаправду, просто рисуясь. Но тут он поставил уже пустую кружку на стойку так, что по толстому стеклу зазмеились трещины, а мисочка с крендельками подпрыгнула и перевернулась. Совершенно молча, как само собой разумеющееся, бармен убрал следы разрушений и так же, не спрашивая, поставил перед расстроенным Сайласом полную кружку лагера. Тот ответил благодарным ворчанием и уткнулся носом в пену.

— Салли! Ты чего хулиганишь? Будешь бить посуду, попрошу Брайана подавать тебе пиво в пластиковой миске. В розовой. — Прозвучало из-за спины.

Оглянувшись, я понял, что начинаю уставать удивляться. Подошедшая девушка, судя по всему, была местным менеджером. Серо-синий брючный костюм, белоснежная блузка, туфли на удобном низком каблуке, планшет с разнокалиберными исписанными листками в зажиме и блютус-гарнитура в ухе. На этом сходство с представителями безликой и вездесущей армии «белых воротничков» заканчивалось. Длинные дреды, всех оттенков синего, фиолетового и зеленого, собранные в пучок на темени, ледяным водопадом ниспадали за спину. Серебристые колечки пирсинга в ушках, в ноздре и в губе. Яркий макияж под цвет волос, но на пару тонов темнее. И в довершение изумрудные контактные линзы со зрачком в форме звездочек. Полный отпад.

— Мерерид! Я и не знал, что ты вернулась! — Сайлас соскочил с табуретки и попутался оправить свой спортивный костюм. — Как, эммм, съездила? — Теперь он пытался пригладить волосы.

Девушка открыла было рот, но стрельнув глазами в мою сторону, выдохнула и произнесла явно не то, что собиралась.

— Чудесно, но пришлось возвратиться к работе. А ты здесь, какими судьбами? Или…

Тут Сайлас видимо вспомнил, зачем он пришел, обрел утерянную уверенность и затараторил с пулеметной скоростью.

— Слушай, это же замечательно, что ты здесь! Мы тут с Джеком — небрежный взмах в мою сторону — ждем Ниссу, а у меня как назло ну ни секундочки лишней нет, жутко опаздываю. А всего-то и надо, что поселить его в номер, да приглядеть немного до вечера, пока Логан не приедет. А для тебя же это плевое дело! — Сайлас склонил голову набок и попытался изобразить взгляд голодного щенка из рекламы собачьего корма — Все уже оплачено и с Ниссой обговорено — семейное дело, ну ты же понимаешь.

— Погоди… — девушка оторопело переводила взгляд с него на меня — семейное? Но он же не?..

— Вот все-то ты схватываешь — льстиво закивал Сайлас — да, он не из наших, но немного в курсе. Да Джек тебе сам все расскажет. — И уже ко мне. — Можешь не стесняться, Мерри своя в доску и надежна как приход весны.

— Ах ты!.. — То ли последние слова, то ли осознание, что ее пытаются внаглую использовать в целом, пробудили в девушке желание сделать с не в меру говорливым Мак`Фиона что-то нехорошее. Во всяком случае, выражение лица с которым она двинулась на сближение, не сулило никаких пряников. В шутливом ужасе Сайлас спрятался за меня и тут же зашептал в ухо.

— Джек, ты же понимаешь, ну не могу я остаться. Есть встречи, которые и вообще не отменишь и тем более по телефону. Тут тебе ничего не грозит, тем более, если Мерерид вернулась! — Последние слова он произнес погромче, и они подействовали на девушку отрезвляюще. Она явно вспомнила, что находится при исполнении и попыталась взять себя в руки.

Я же подумал, что во всей этой круговерти не стоит ссориться с кем-либо вообще и с братьями Шейлы в частности. Да еще и с непредсказуемо опасными. Да еще и по поводу того, нужна ли мне посреди бела дня нянька. Нафиг-нафиг.

— Уговорил, если Логан придет, скажу, что ты недавно вышел.

— Дружище, я твой должник! — тут он посмотрел на Мерерид и осекся — В общем, спасибо огромное. До встречи!

Когда я оглянулся, то увидел только захлопывающуюся дверь.

— Вот ведь кобель! — в голосе девушки в равных пропорциях были смешаны досада и восхищение — Доиграется же. — Тут она опомнилась, посмотрела на меня и протянула руку. — Мерерид Оунаг, управляющая гостиницей и рестораном.

— Джек Спэрроу и, если никто ничего не напутал, ваш постоялец на несколько дней. — Рукопожатие было неожиданно крепким и прохладным.

— Сейчас посмотрим. — Менеджер пролистала свои записи и выдернула из зажима один лист. — Да, есть бронь на имя мистера Спэрроу, оплачено на неделю. Странно, номер заказан чистый… — последнюю фразу она произнесла как бы про себя.

— Миз Оунаг, а простите, что вас так удивляет? — я уже хотел было пошутить про клопов и прочую антисанитарию, но вдруг вспомнил как это же слово и так же с каким-то значением, употреблял Логан. Возможно, у меня появился шанс разузнать что-то сверх того, чем меня пытались накормить братья. Если повезет. — Видите ли, я приехал только вчера и не очень знаком с вашими порядками. Но за это время столько всего успело произойти, что я бы не удивился любой накладке при бронировании. — Я выдал свою самую искреннюю улыбку.

— Вы из Штатов да? — Она шутливо нахмурилась. — Ну да вам не обязательно употреблять это новомодное «миз», как, впрочем, и гадать мисс я или миссис, зовите меня Мерри. После той сцены, что вы видели, мне срочно нужно сделать вид, что мы с вами старые приятели.

— Принято, желание леди закон. Но тогда вам придется звать меня Джеком. Без такой платы я не смогу принять ваш дар. — От смущения меня потянуло на банальщину, и я даже слегка поклонился. Девушка как-то странно посмотрела на меня, и я решил поменьше выпендриваться.

— Ну что вы, у нас это еще не дар. Что же касается вашего вопроса, то не знаю, как у вас, а здесь чистыми мы зовем всех людей, в отличие от ведающих или Народов. Пойдемте, я провожу вас.

— Народов?

— Ну да, всех остальных. Малый народец, джентри, сидхи, тролли, кровные родичи, у нас они, кстати, крайне не любят термин вампиры, в отличие от ваших друзей. — Она искоса посмотрела на меня.

— Это видимо из-за кинематографа. — Непослушными губами выговорил я. Крайне тяжело было сохранить спокойствие перед лицом той обыденности, с которой моя синеволосая спутница рассуждала о троллях или вампирах.

— Да, возможно, а у вас разве не так?

— Я, признаться, затрудняюсь вам ответить, до недавнего времени я много путешествовал и крайне мало общался с миром. Я, видите ли, нечто вроде помеси странствующего художника с писателем. — Не привык я все же рассказывать о себе посторонним людям: на редких конвентах меня представляли, а в остальное время я говорю о себе просто как о художнике.

— Да что вы говорите! Писатель? Нисса будет просто счастлива. Мы все ценим хорошие истории, но она истинный знаток. Даже гостиницу открыла, чтобы встречать как можно больше новых людей и слушать их рассказы. Правда ее вторая страсть, к путешествиям, не позволяет ей подолгу рассиживаться и поэтому она наняла меня. — Мерри улыбнулась, без капли кокетливости или ложной застенчивости, которая так часто встречается у людей, рассказывающих о своих успехах. — Так что вы у меня в гостях, пока находитесь в этих стенах.

— Не ждал, что сегодняшний день обернется таким везением. — Я чуть снова не поклонился. Что это со мной? Что-то совсем разучился я общаться, особенно с симпатичными, экстравагантными девушками. Даже сам не понимаю, это я так смущаюсь или флиртую. Хорошо, что Шейла не видела…

Задумавшись, я вдруг понял, что пропустил, какие-то наставления Мерерид. Поскольку за разговором, мы уже пару раз свернули и вышли в коридор с тремя дверями без номеров, но с резными изображениями различных листьев и мне уже протягивали ключ с брелоком в виде дубового, я решил, что это стандартная информация о курении в номере, завтраке и тому подобном. Я не курю и очень редко завтракаю, так что, принимая ключ, просто кивнул с умным видом.

— Рада, что вы понимаете, Джек. Еще раз простите. — Мерерид просияла. Судя по ее реакции, «понял» я что-то более важное, чем гостиничный распорядок, но переспрашивать поздно. Ладно, по ходу пьесы разберемся.

— Как отдохнете, выходите в зал, угощу вас нашим фирменным коктейлем, ну и если не будет наплыва гостей, поболтаем, согласны?

Мне ничего не оставалось, как пообещать прийти и довольная Мерерид, на ходу просматривая свои записи, удалилась. Глядя ей вслед, я заметил некоторую странность ее походки — никакого пошлого виляния бедрами или «походки манекенщицы», девушка слегка изгибалась всем телом, как будто при каждом шаге по ней пробегала волна. Я подобное видел только в ролике про русский балет, их любил наш капрал — говорил, что таких ног у цыпочек не видел даже в Вегасе. Наверное Мерри тоже занимается хореографией. Разносторонняя личность. Интересно, а обычные люди вокруг меня закончились?

Захлопнув за собой дверь номера, и повернув ключ на два оборота, я просто побросал сумки на пол и, шагнув в комнату, упал на первый попавшийся стул. Впервые за весь длинный день я был один и предоставлен сам себе. Накатила слабость и состояние какой-то опустошенности. Словно перед началом работы над новым рисунком я откинулся и закрыл глаза, попытавшись хоть как-то привести мысли в порядок. Первое, что необходимо принять — мои представления о мире не стоят и выеденного яйца. Комиксы, сказки и легенды, с которыми я работал в последние годы видимо куда ближе к реальности, чем мог бы вообразить любой завсегдатай комик-конов в своих самых смелых мечтах. От этого будем отталкиваться в дальнейшем. Второе — совершенно не ясно, что в легендах может оказаться правдой, а что вымыслом. Третье — незнание, впрочем, как и недостаточное знание может оказаться фатальным. Это стоит признать хотя бы после удара ножом, затем участия в уличной разборке, драке (ну если можно так сказать) с оборотнем и также вероятной слежке за мной неизвестно кого и с какой целью. И это только за один день. Оборотни существуют точно, а со слов Мерерид, есть еще и тролли, малый народец, сидхи и вампиры, которые не любят, когда их называют вампирами. А также бог знает кто еще. Кстати о боге, существование сверхъестественного означает ли и существование бога и дьявола? Вопрос на миллион. Уже всего этого хватило бы для покупки билета своей крыше на скорый поезд, но есть еще и чудесное исцеление, и исчезающая татуировка на руке, и моя «особенная» невосприимчивость к вервольфовским фокусам, но это просто запишем в какую-нибудь природную устойчивость. Бывают же люди, не поддающиеся гипнозу или от рождения, обладающие абсолютным слухом. Вот и мне возможно «повезло».

По-хорошему теперь бы определиться с тем, что делать дальше. Логика опять подсказывает хватать ноги в руки и бежать как можно дальше, что б поскорее забыть этот день как страшный сон.

Ага, сейчас. Даже если забыть о непонятной татуировке и причине, по которой загадочный дядя Финн, а недооценивать его решение что-то все меньше и меньше желания, меня этой самой татуировкой наделил, остается еще один важный момент. Момент, о котором я не знаю, что и думать и который волнует меня ничуть не меньше чем все остальные вместе взятые. Шейла. Где она, что с ней, не угрожает ли ей что-то и… кто она? Обычная девушка из необычной семьи или же она тоже может обращаться в двухметровую фурию с когтями и зубами на зависть любому гризли? Вопросы, вопросы… А хочу ли я знать ответы? Вот что важнее всего решить сейчас. Я ехал в живописную британскую глубинку по приглашению девушки, к которой меня потянуло с первого взгляда. То, что я тоже оказался ей интересен, было чудом наравне с существованием фей и вампиров и косвенно подтверждало существование бога. Или дьявола, в зависимости от результата. Но в любом случае, на участие в «Американском оборотне в Лондоне» я не подписывался. То есть логика выходит права, «хватай мешки вокзал отходит»? Отчего же тогда эту столь очевидную мысль я сам себе доказываю снова и снова? Отчего же я себя убеждаю и все никак не могу до конца убедить?

Я живу, как перекати поле. У меня нет своего угла, и все мое имущество умещается в нескольких сумках. Работа дает мне достаточно денег для удовлетворения всех, пусть и скромных потребностей, но главное она не позволяет задумываться темными одинокими вечерами. У меня нет близких людей, если не считать таковыми моего агента или «френдов» по переписке. Я живу сегодняшним днем и как поется в одной песне «одиночество меня еще не мучает, но лечит». Но это на поверхности. Я убедил себя и небезуспешно, что такой образ жизни мне по вкусу. Я стараюсь не вспоминать обстоятельства ухода со службы и причины, по которым стараюсь подолгу не задерживаться на одном месте и по возможности расплачиваться наличными. Конечно, если кто-то задастся целью найти меня, он это сделает, но попотеть придется. Правда, не уверен, что это кому-нибудь еще интересно. И вот теперь появляется новая причина жить, оглядываясь через плечо. Новый страх. От которого не убежишь и даже не уйдешь в работу. Он будет брать билет в одно купе со мной, сидеть рядом в автобусе и по вечерам пить мой чай в том же гостиничном номере. А когда я буду раскладывать новый лист для того, чтобы нарисовать очередного монстра, страх будет подсаживаться поближе, заглядывать в глаза и спрашивать: «Ну как ты? Еще не забыл?», а после самодовольно класть ноги на стол. Прямо на лист с неоконченным рисунком. Он терпелив. Он будет ждать.

И он не один. Когда Шейла согласилась выпить со мной кофе, когда я подписывал ей свою книгу и даже когда я ехал в вагоне «Евростара» меня не покидало ощущение, что все это не настоящее и вот-вот закончится. Такие девушки не для бродяг без гроша за душой, с туманным прошлым и сомнительным будущим. Да, я ухватился за шанс, ненадолго пожить жизнью без тишины и одиночества, но все время ждал подтверждения того, что Шейла слишком хороша для меня. Ждал и боялся. И если я сейчас встану, возьму, так и лежащие у двери чемоданы, поеду на вокзал и сяду на первый же поезд на континент, я докажу это себе окончательно. Раз и навсегда. Я буду вечно убегать и вечно знать, что иной жизни я и не заслуживаю. Та малая часть меня, которая еще сохранила достоинство, которая еще помнит, что такое друзья, различает, что такое хорошо и плохо и готова за это даже подраться, тот Жека, как звала его только мать, он навсегда останется в этом номере. Уедет другой. Осторожный, логичный, равнодушный. Одинокий. Вечно бегущий. «И ад следовал за ним».

Если посмотреть под таким углом, то у меня выбор между возможным спасением жизни и сохранением себя. Как бы патетично это не звучало (я писатель, мне можно), выбор между телом и душой. А на такое я, пожалуй, пойти не могу. Одно дело подозревать, что ты пустое место, другое дело это доказать. Еще и табличку привинтить «Памятник глупости и трусости. Охраняется законом. В назидание». Значит, решено — нужно попытаться разобраться с этим новым миром, с этой татуировкой и с этой новой для меня ситуацией: Шейла действительно хороша, но я больше не стану считать, что хороша она для меня слишком. В самый раз.