Колокол Мессии

Александр Нейтрон, 2023

Роман Николаевич, известный как Ромка, приезжает в райцентр Серчелма, где ему предложили работу режиссера театра. Он селится в общежитии для рабочих и знакомится с новым коллективом, который будет заниматься созданием кукольного театра. Ромка знакомит ребят с правилами дисциплины, выбирает временного старосту и начинает репетиции. Он делится своими мечтами о построении светлого будущего и уверен, что эти мальчишки могут стать строительным материалом для его идей. А идеи у Ромки самые благородные: созданная им партия «Олимп» главной своей целью провозгласила разоружение во всем мире. Однако в связи с этим у Ромки и его соратников возникают некоторые проблемы с госбезопасностью.

Глава 2

Олимп и госбезопаснось

Ромка пытался докопаться до сути ошибок в построении коммунизма в отдельно взятой стране, изучал Маркса, Ленина. С помощью своих друзей и воспитанников создал новую партию «Олимп», за которую его едва не посадили.

Спас, как ни странно, работник госбезопасности, который порекомендовал ему срочно сменить место жительства и работу. Ромка бросил работу в Сердеченске, затем в Н-ске и переехал в Серчелму. Работник этот, в звании полковника, был участником событий в Новочеркасске и, зная не понаслышке, как работает карательная машина страны советов, посоветовал распустить или сделать вид, что распустили партию и срочно уехать из Сердеченска.

А как все хорошо начиналось… Какие красивые были перспективы. Но случилось так, что невольно предал один из учеников — Раджа, а все из-за пьянства: «под мухой» его забрали в вытрезвитель, а он стал там размахивать уставом «Олимпа», хвастаться, что он входит в его высший совет, а они — черви ползучие, не понимают его значимости, и он им покажет кузькину мать. В результате началось следствие. Боясь мести товарищей за предательство, Раджа умолял о помощи, и Ромка прикрыл его, для чего привлек еще одного своего ученика, Пугача, и они задним числом сделали распоряжение о «специальном» обнародовании партии «Олимп», что якобы и сделал Раджа.

Начались вежливые допросы в госбезопасности. По совету сердобольного госбезопасника сделали вид, что партию закрыли.

Периодически на Ромку находило отчаяние, появлялись мысли о бесполезности его труда. Ну вот — создал один коллектив, второй, третий. Дали звание народного театра. Создал партию с задачей всемирного разоружения, и вот маленькая шалость пьянчуги Раджи свела на нет все усилия последних лет.

Но Ромка гнал от себя плохие мысли. Ну вот хотя бы мальчик Уткин — Гусь, подает большие надежды. Пожалуй, из него выйдет хороший помреж. Надо будет его оформить официально, а то в семье не очень хорошее финансовое положение, и мамка его настаивает, чтобы он на лето подыскивал себе какую ни на есть подработку.

Сердобольный госбезопасник — Петр Петрович, теперь уже не полковник, а генерал — отдал распоряжение проверить всех возможных сотрудников партии «Олимп».

У Петра Петровича сложилось весьма благоприятное впечатление об организации «Олимп».

— Вот ведь черти! Тоже борются и провозглашают своей главной целью разоружение во всем мире. И какую стройную систему создали. А в основу поставили олимпийскую систему связи и взаимодействия богов Олимпа. Но не понимают, что в нашей стране инициатива наказуема. В Советском Союзе идеи по разоружению могут принадлежать лишь высшему партийному руководству. Остальные граждане страны должны только славить и одобрять мудрое руководство партии. Вот в Новочеркасске попытались поступить вопреки ему и в результате — многотысячные жертвы.

Петру Петровичу тяжело было это вспоминать. Он был вынужден исполнять приказ и поневоле принимал участие в уничтожении граждан Советской страны, которые верили партии, надеялись на ее справедливое мудрое решение, а в результате их сделали врагами Родины. А ведь если бы всего лишь секретарь обкома проявил реальную мудрость и пообещал возмущенным рабочим справедливое решение назревших проблем, ситуацию можно было бы ликвидировать на корню. А в результате бездарных действий секретаря обкома партии и директора завода пришлось вводить войска, назначать ответственных из среды рабочих, приговаривать их к расстрелу. А ведь у них даже не было настоящей организации, в отличии от партии «Олимп».

— Эх-хе-хе-хе-хе, наивные чудаки. На что они надеются… Убьют же всех или посадят, если не сделают так, как я сказал, хотя я и дал весьма положительный отзыв об их организации и уставе. Но Юрий Владимирович в ответ на мое предложение о сохранении данной организации, ставящей своей задачей разоружение, сказал: «У нас одна партия, которая решает все вопросы, в том числе и вопросы разоружения. И другой партии нам в стране не нужно. Прикажи им закрыться, а если не послушаются, посади».

— И ведь как все у них логично. На мой вопрос: а зачем нам еще одна партия, которая борется за разоружение? Ведь это делает коммунистическая партия под руководством Генерального секретаря ЦК КПСС. Просто вступайте в КПСС и боритесь вместе с ней. Их, по всей видимости, руководитель — Роман Николаевич, сказал, что в КПСС вступить, во-первых, непросто. Во-вторых, КПСС же не против многопартийной демократической системы. И будет весьма полезно, если по проблематике разоружения ее будет поддерживать партия от народа — «Олимп».

— Ох надо, надо их проверить досконально. Не натворили бы ребятки беды для себя. Молодые, горячие, безоглядные.

Покряхтывая, генерал поднял трубку прямого телефона в областной город Н-ск.

Незамедлительно ответил дежурный.

— Соедините меня с Николаем Васильевичем.

— Слушаю, Петр Петрович.

— Николай Васильевич, Вы уже проводили работу с членами «Олимпа» в вашей области и, прежде всего, с ее возможным руководителем — Романом Николаевичем?

— С Романом Николаевичем только планируем. С другими членами данной подпольной организации, в частности — с Бугаевым, уже начали работу.

— Эко ты хватил, Николай Васильевич. Нашел подпольщиков. Организация в целом положительная, правильная. Ребята только неосмотрительные, горячие. Среди них много талантливых литераторов. Нужно их направить в правильное русло. Пусть занимаются разоружением, но только под руководством КПСС. Вот, например, в Иваново одному из руководителей «Олимпа» предложили вступить в партию. Он с удовольствием вступил, теперь руководит партийной организацией одной из Ивановских газет. Кстати, талантливый поэт. Пишет в стиле Александра Блока. Очень проникновенно. Я тебе послал нашей почтой одно из его стихотворений для ознакомления. Прочитал?

— Пока нет.

— Прочитай обязательно. И вот что — отнесись к членам «Олимпа» в твоей области внимательно, особенно к Роману Николаевичу, где возможно, поддержи, пожури, но не наказывай.

— Будет сделано.

— Да, и пришли мне записи бесед с членами «Олимпа».

По завершении разговора, Николай Васильевич открыл утреннюю почту и прочитал стихотворение ивановского поэта Мыслителева.

Меня распяли не кресте

Без сожаленья и пощады.

Один предутренней звезде

Молюсь средь ругани площадной.

Ты подойди к тому столбу

И положи цветок к подножью.

В глазах прочтешь, что я не лгу,

Когда весь мир пропитан ложью.

Нет, воскресения не жди.

Приди, чтобы закрыть мне веки.

И пусть осенние дожди

Проплачут гимн о человеке.

Да, Ромке тоже предложили вступить в партию, но он сослался на то, что еще недостаточно проникся идеями коммунизма, не чувствует себя готовым к такому серьезному шагу. Тогда ему предложили должность директора Дома культуры завода Н-скмаш, и он согласился. В подчинении было около 80 человек работников культуры различного направления. И Ромка развил бурную деятельность. Был организован хор из работников завода, работало 25 кружков по различным направлениям культуры. В том числе драмкружок, кукольный театр, танцевальный клуб, семь автоклубов, шахматный кружок, клуб веселых и находчивых, киностудия, радиоклуб, клуб путешественников, художественная школа и прочее.

Заводоуправление денег на культуру не жалело. Ромке как директору выделили служебную квартиру. Но доскональный Ромка деньги старался тратить рачительно, что пришлось не по вкусу бухгалтеру, отвечающему за Дом культуры. С помощью Ромки вскрылись множественные финансовых нарушений, и бухгалтер попал под следствие, а потом получил реальный срок заключения — пять лет.

На суде бухгалтер обещал отомстить Ромке и слово свое сдержал.

В один из вечеров на Ромку напала группа оголтелой молодежи и сильно избила. Ромка три месяца провалялся в больнице и был, по словам врачей, на краю смерти, но выкарабкался.

В конце избиения один из группы передал Ромке привет от Ефимыча — так звали бухгалтера.

По своим каналам гэбэшники узнали о возможном покушении на убийство по отношению к Ромке и рекомендовали ему уехать в Серчелму. Параллельно госбезопасность стала заниматься организатором планируемого убийства, т.е. бывшим бухгалтером, с фамилией Ефимович и блатной кличкой Ефимыч. Сотрудники госбезопасности привлекли для защиты Ромки его брата Славу, пользовавшегося большим авторитетом в мире криминала и вызывавшего чувство стыда за родство с ним у близких. Кличка Славы была Стальной. Наряду с тем, что он являлся авторитетным вором в законе, смотрящим на зоне, где отбывал очередной срок, он был еще держателем воровского общака.

В зону, где Слава-Стальной был смотрящим, этапировали Ефимыча. Через свои каналы сотрудники госбезопасности довели до Стального информацию об угрозе смерти для его брата Ромки со стороны Ефимыча.

А надо сказать, что Ромку Славка-Стальной уважал и любил больше, чем всех других родственников, за него он готов был отдать жизнь. До Ефимыча довели информацию, что Ромку трогать нельзя, предварительно жестоко избив. Ефимыч пожаловался своему куратору — другому вору в законе, который был соперником Стального. Тот встал на его защиту, обещал поддержать и рекомендовал довести задуманное до конца. В результате Ефимыча нашли повесившимся в камере.

Стального стали судить воровским судом по представлению куратора Ефимыча, припомнив ему и другие погрешности в управлении зоной и общаком. Воровская сходка постановила за прегрешения Стальному дать право выбора: за смерть Ефимыча рассчитаться смертью — убить брата или самому покончить жизнь самоубийством. Стальной выбрал второе. Измельчив разбитое стекло до порошкового состояния, он вдохнул его. Началось легочное кровотечение. Врачи пытались спасти ему жизнь. Прооперировали. Но, очнувшись от наркоза, он сорвал с себя бинты и умер от кровотечения.

И в эту ночь смерти брата Славки-Стального Ромке приснился странный сон: какая-то тень в белом встает с больничной кровати, затем падает вся окровавленная. А через день Ромка получил информацию о смерти брата. О всей подноготной его смерти Ромка не знал, а Славка-Стальной просто спас ему жизнь.

Ромка и другие близкие родственники расценили добровольный уход из жизни Славки-Стального как результат того, что в нем проснулась совесть: мол, так он разрешил назревший внутренний конфликт со своей непутевой преступной жизнью.

И Ромка продолжал жить. Стальной получил от воровского схода за свою смерть гарантию охранной грамоты для Ромки, хотя тот этого не знал.

Ромка стал заметной фигурой в Серчелме, как для местной интеллигенции, так и для тамошних хулиганствующих элементов. Местная приблатненная публика пробовала взять его на слабо, но у Ромки был принцип никогда не сдаваться и ни в коем случае не показывать, что он хотя бы минимально испугался.

Однажды к одному из ребят, занимавшихся в кукольном театре, пристал нетрезвый хулиган. Мальчик испугался его наглого бесцеремонного обращения и в испуге сказал, что занимается в кукольном театре, поэтому режиссер Роман Николаевич его защитит.

— Давай веди меня к своему режиссеру, я покажу ему, кто хозяин в Серчелме.

Мальчик покорно повел хулиганистого дядьку к комнате театра.

Ромка в этот момент разбирал с другими ребятами реквизиты для спектакля, и в руке у него был дерявянный брус, порядка метра длиной.

— Ну что, кукольник, показывай своих куколок и молись своему кукольному богу, учить жизни тебя буду.

И хулиган занес руку с финским ножом над Ромкиной головой. Хулиган был ростом под два метра с огромными кулаками-кувалдами. Ромка увернулся от удара. Хулиган покачнулся и в тот же момент, получив удар квадратным 50-миллиметровым брусом в область правой ключицы, выронил финку и рухнул на пол, заорав благим матом: «А-а-а! Сука! Ты что делаешь!.. Убивают, караул!».

Ромка еще раз замахнулся бруском, но бить не стал, выхватил из кармана брюк стартовый

пистолет, дважды выстрелил и в сердцах прокричал: «Вон отсюда, паскуда! Чтобы я тебя больше здесь не видел. В следующий раз увижу — прибью». Побледневший испуганный хулиган резво поднялся и, держась за правую ключицу, со стонами кинулся к выходу, вдогонку получив от Ромки пинок в зад.

Ромка вместе с двумя мальчиками, которые опознали этого хулигана, сходил и написал заявление в милицию, приобщив к заявлению финку нападавшего. Хулиган, оказывается, был из дважды побывавших в местах не столь отдаленных за грабежи и воровство и считался у местной блатной публики авторитетом. Кличка его была Сиплый.

Сиплый попал в больницу с переломом ключицы и написал на Ромку встречное заявление, в котором утверждал, что Ромка стрелял в него из боевого оружия и чуть не убил. Уговорил его написать заявление доктор, хирург — «соперник» Ромки за сердце врачихи, с которой режиссер просто дружил.

Следователь, проводивший опрос Сиплого, по секрету сообщил ему, что Роман Николаевич является внештатным сотрудником милиции и пистолет ему вполне может быть положен по штату.

— Так что, Сиплый, ты попал, так как тебя могут привлечь за нападение на сотрудника милиции.

— Так это он на меня напал! И даже стрелял в меня, и чуть было не убил. Поэтому давай, начальник, оформляй заяву и привлекай вашего мента по покушению на убийство.

— Так ты же, Сиплый, не по понятиям поступаешь.

— А если он мент, то все по понятиям, и за посадку мента я буду в еще большем авторитете.

Следователь вызвал Романа Николаевича для допроса и попросил его показать «боевой»

пистолет, но когда его увидел, то сильно повеселился, сказав, что у страха глаза велики.

Сиплому продемонстрировали его нож и показания свидетелей. Ему, как рецидивисту грозил очередной большой тюремный срок. Но с учетом того, что он получил серьезную травму, следователь предложил закрыть дело примирением сторон и обоим противникам забрать заявления.

На том и порешили.

Объекты культуры, как мед мух привлекали различные криминальные элементы. Очередной эксцесс произошел после гастролей народного театра кукол по селам района, перед вечерним киносеансом в Доме культуры.

Ромка обсуждал с художником Львом Николаевичем эскизы декораций в фойе на втором этаже дома культуры, и в это время услышал крик о помощи руководительницы танцевального кружка.

Та пыталась выпроводить подвыпившего хулигана, мешавшего проводить

репетицию танцевального коллектива.

— Уходите отсюда. Я вызову сейчас милицию.

— Плевал я на твою милицию. А тебя, стерва, я сегодня вечером дождусь и куда-нибудь провожу. Хотя зачем ждать, пойдем сейчас. Ты в общем баба симпотная, темпераментная. Мне как раз такие нравятся. Пойдем со мной, я доставлю тебе удовольствие.

И хулиган, схватив руководительницу за руку, потянул ее за собой.

Женщина стала кричать:

— Помогите! Спасите! Есть здесь хоть один мужчина! Помогите!

Ромка, услышав крики, выбежал на лестничную площадку и крикнул хулигану:

— Быстро отпусти женщину, а то будет плохо!

Хулиган отпустил женщину и ухмыляясь произнес:

— Да, будет плохо. Тебе. Я из тебя отбивную сейчас сделаю.

Хулиган двинул кулаком перед собой, но Ромка увернулся и, схватив противника за шиворот одной рукой, наклонил его, а другой рукой цапнул за ширинку штанов и, приподняв, швырнул на ступени лестницы вниз. Хулиган скатился по ступеням, изрядно ободравшись. Не ожидая такого отпора в объекте культуры, хулиган пробормотал:

— Ты чего дерешься? Я же в шутку, а ты по-настоящему.

Но Ромка, не вслушиваясь в его речь, догнал его на лестнице и пинком проводил его дальше по ступеням.

— Вон отсюда, сволочь. Чтобы я тебя больше здесь не видел.

— Все, мужик, я понял, извини, больше не буду.

— Бегом отсюда! Быстро! Вон! — в запале выкрикивал Ромка.

— Все, ухожу! Ухожу! Только больше не бей.

И хулиган, спотыкаясь и озираясь испуганно, покинул объект культуры.

ГБ-шный генерал получил протокол допроса Бугаева и, выбрав время, через неделю внимательно с ним ознакомился.

— Здравствуйте, товарищ Бугаев.

— Здравствуйте.

— Что это за организация — Олимп?

— Не знаю.

— Кто организовал Олимп?

— Не знаю.

— Кто, откуда и когда приезжали к Вам?

— Товарищ.

— А фамилию того, кто приезжал к Вам, знаете?

— Я знаю приезжавших только по псевдонимам.

— Кто тебя втянул в Олимп?

— Не знаю.

— Кто тебе подсунул Олимп?

Ответа не было.

— Кто руководит Америкой?

— Линдон Джонсон — брат Кеннеди.

— Болели ли Вы раньше и чем?

— Желтухой в детстве.

— Кто из наших космонавтов погиб?

— Комаров.

— Какие книги читаете?

— Станиславского, Константина Сергеевича.

— Кем служили в армии?

— Радиорелейным механиком.

— За что Вам на работе дали выговор?

— Участники коллектива театра перепродали часть билетов.

— Почему Вас из партии исключили?

— Потому что устав КПСС противоречит пребыванию в другой партии.

— Зачем Вы в коллективе ругаетесь матом?

— Ну и что, если иногда и заругаюсь на них, ведь они во время спектакля по сцене бегают. Спектакль идет, а они бегают.

— Квартиру Вам давать не стоит, какая-то фашистская организация!

— Отправьте нас в Америку!

— Пьете ли Вы водку?

— Иногда выпиваю.

— С кем Вы встречались в Москве?

— Ни с кем.

— Что происходит в Карловых Варах?

— Совещание государств по разоружению.

— Кто является Генеральным секретарем ЦК КПСС?

— Леонид Ильич Брежнев.

— Почему не выписываете газеты?

— Когда есть необходимость, я покупаю их в киоске «Советская культура».

— Так кто же организовал Олимп?

— Народ!

— За что с Вас сняли Олимпийскую клятву?

— Значит, так надо.

— Какой у Вас дома радиоприемник?

— «Рекорд-6».

— Какой новый спектакль готовите?

— «Леший-диверсант».

— Кому Вы давали Олимпийскую клятву?

— Сириусу 3.

— Кто еще присутствовал при клятве?

— Никто.

— Какую работу Вы сейчас выполняете в Олимпе?

— У меня сейчас нет никаких работ и полномочий. Если хотите, могу подтвердить это письменно.

— Не надо! Не надо! Что такое жизнь?

— Маркс и Энгельс: «Диалектика природы».

— А про это мне Вы раньше ничего не говорили. Значит, у Вас своя теория?

— Да! Истина равна окружности противоречий.

— Где Вы прочитали — у богословов, что ли?

Не ответил.

— Чего Вы добиваетесь?

— Мы боремся за разоружение для того, чтобы дома спать спокойно, не зная об оружии и армиях.

— А книги Вы будете читать наши — марксистские?

— Да.

— Ну ладно, Виктор, идите работайте.

Генерал, прочитав протокол, задумчиво постучал карандашом по столу и пробормотал:

«Н-да — это просто талантливый пехотинец, не руководитель». Петр Петрович нажал на кнопку селектора и вызвал к себе секретаря.

— Мария Петровна, позвоните в Иваново, пусть незамедлительно пришлют мне протокол опроса члена Олимпа Мыслителева. Я жду.

— Слушаюсь, Петр Петрович. Незамедлительно исполню.

Мария Петровна, уже немолодая, под пятьдесят, брюнетка, понимала своего начальника с полуслова и, зная его требовательный характер, быстро передала запрос по срочному секретному телетайпу в Иваново.

Через час опрос Мыслителева был на столе у генерала.

Сотрудник госпезопасности:

— Являетесь ли Вы членом Олимпа?

Мыслителев:

— Да, являлся! Ибо Олимп, насколько мне известно, сейчас распущен.

— Что это за организация? Когда она возникла?

— Олимп — организация народная, возникла внутри него. Когда возникла — этого я, к сожалению, не знаю. Во всяком случае — до моего вступления.

— Участвовали ли Вы в создании Олимпа?

— Нет.

— Кто такие Татьяна Назаренко и Тамара Громова?

— Насколько мне известно, это начинающие литераторы, к Олимпу абсолютно не причастны.

— Знаете ли Вы их лично?

— Нет. Только один раз написал Т. Назаренко свой отзыв на ее стихи, а больше даже и переписки не имел ни с той, ни с другой.

— Где они живут?

— Назаренко, кажется, жила, в Волгоградской области, не знаю, конечно, где она сейчас. А Громова где-то на юге, то ли в Ставрополе, то ли в Краснодаре.

— Почему и когда распущен Олимп?

— Примерно год назад. Его членов несколько не удовлетворяла его форма.

— Совсем он распущен или может возродиться в случае, если найдется более подходящая форма?

— Может быть, возникнет опять. Этого отрицать не могу.

— Кто создал Олимп конкретно?

— Не знаю. Полагаю, что люди из народа, которые сошлись в едином мнении, что надо бороться за мир всем и каждому, чтобы предотвратить термоядерную катастрофу.

— Как Вы вступили в Олимп? Через кого?

— Конкретно назвать человека не могу. Ибо, хотя Олимп и распущен, но предавать его не хочу. Да мой ответ вам и не дал бы ничего, ибо этого человека я знаю только по псевдониму.

— Знаете ли Вы Бугаева?

— Да.

— Почему Вы не говорите ничего о своих товарищах? Ведь мы знаем не только названных, но и других олимпийцев, например, Клепца, Анатольева, Раджева. Мы со всеми уже разговаривали, а вот теперь с Вами решили тоже поговорить.

— Да, я не отрицаю, что знаю их всех.

— Переписываетесь ли Вы с ними?

— Да. Кстати, насколько я знаю, Клепц не являлся Олимпийцем.

— Когда Вы познакомились с ними и как?

— В Якутске. Один начинающий литератор дал мне адрес Клепца. У нас завязалась литературная переписка. Оказалось, в Якутске живет еще один литератор, знакомый Клепца — Анатольев. Я познакомился с ним лично, с остальными по переписке, на творческой основе.

— Знаете ли Бугаева лично?

— Да, встречался.

— В чем выражалась Ваша работа в Олимпе?

— Каких-либо практических дел (типа диверсий) ни я, никто другой не делали.

— Что Вы, что Вы! Мы не думаем этого.

— Я старался выражать свои убеждения и олимпийские идеи через литературные произведения. Вел в переписке с товарищами дискуссии на литературные и философские темы.

— Значит, вы и ваши товарищи имеете определенную подготовку?

— Да. Мы изучаем философию передовых мыслителей самостоятельно.

«Да, этот поэт мог бы быть одним из руководителей Олимпа», — подытожил генерал после прочтения рапорта об опросе Мыслителева.

Петр Петрович еще раз вызвал секретаршу и попросил запросить опрос Анатольева Романа Николаевича из Н-ска, если тот уже проведен. Мария Петровна в течение часа выполнила распоряжение генерала.

Рапорт по опросу члена организаци «Олимп» Анатольева Р.Н.

Вызван в управление культуры г. Н-ска формально по работе и затем сопровожден капитаном Е.Г. Ланским и опрошен в кабинете управления госбезопасности г. Н-ска майором госбезопасности А.Н. Трушиным в присутствии капитана госбезопасности Е.Г. Ланского.

По дороге из управления культуры в управление госбезопасности разговор начал

Анатольев Р.Н.:

— Скажите, у матери были Вы?

Капитан:

— Да. Я не стал ее беспокоить, сказал, что по вопросу Серчелмского хулигана. Зачем это матери.

— Зря Вы в Серчелме стали опрашивать окружающих. Вы этим оскорбили меня и посеяли сплетни.

— А что особенного?

— Особенного много. Вы вынуждаете меня искать работу в другом месте. И потом, почему это я должен являться к Вам, а не Вы ко мне?

— У Вас претензия? Что особенного?

— Так кружатся вокруг чужих, шпионов, а со своими можно поосторожней, чтобы не оскорбить.

Пришли в управление госбезопасности. Оформили пропуск на Анатольева Р.Н. и затем поднялись на второй этаж в кабинет майора госбезопасности А.Н. Трушина.

Майор:

— Здравствуйте, Роман Николаевич.

Анатольев Р.Н.:

— Здравствуйте.

Увидел бюст Дзержинского Ф.Э. и сказал:

— О! Во всех учреждениях Маркс, Ленин, а у Вас Феликс.

Капитан:

— Имеет претензию к нам: почему тревожим, почему вызываем, а не приходим сами.

Майор:

— Раздевайтесь, присаживайтесь.

Анатольев Р.Н. разделся, но сел не на предложенное место вдалеке от стола, а на стул у стола майора. Вел себя раскованно, как будто он на своей работе, со своим коллективом.

— Расскажите нам о себе. Где Вы родились, учились?

— Спросите лучше конкретно, что Вас интересует?

— Вы Н-ский?

— Да, я из Н-ской области, г. Раменки, но жил и работал также и в Н-ске.

— Скажите, где Вы учились, какое у Вас образование?

— Вот мой университетский диплом, смотрите.

— Нам не нужен диплом. Вы расскажите сами.

— Документ лучше рассказа.

— Расскажите о своих лучших друзьях.

— Что Вас интересует? Нельзя ли ближе к делу?

Майор приподнял газету, под которой лежала копия програмного документа «Логический закон Олимпа» (Олимпийское правомочие, устав, программа):

— Это Вам известно.

Анатольев Р.Н. взял документ в руки, стал внимательно его рассматривать.

— Как плохо выполнены фотокопии. Не могли что ли сделать лучше?

— Расскажите нам, что это за Олимп?

— Здесь написано, читайте.

— Мы не понимаем, что это такое!

Р.Н. Анатольев зачитал определение:

«Олимп — беспартийное явление — есть самодеятельный естественный спутник социализма, относящийся ко всем народам мира. Олимп строит социалистический полицентронационал как абсолютную противоположность фашизму. Олимп натурально пропагандирует всеобщее разоружение и условно руководит им, придает этому процессу планомерный характер и вынужденно организует неизбежное всемирное полицентрономическое государство при помощи атрибутов и кадров всех реально существующих государств, партий, организаций».

— Вы лучше сами расскажите и объясните.

— Запись объясняет лучше рассказа. А что это запрещается?

— Нет. Но мы должны знать. Почему организация тайная? Что хорошего в том, что Вы встречаетесь за углами?

— Зачем же за углами, нам хватает и домов культуры, квартир и т.д.

— Собственно, тут нет ничего плохого, соответствует всей политике нашей коммунистической партии. Так зачем же строить еще подобное? У нас нет враждующих классов и поэтому нельзя делать тайную организацию.

Конец ознакомительного фрагмента.