В тисках антилюбви

Александр Николаевич Сыров, 2021

Одна из космических федераций в 6821 году от рождества Христова стоит на пороге больших перемен. Амбициозный, сколотивший баснословное состояние олигарх Федор Ухорезов, рвется к власти, рассчитывая на предстоящих выборах одержать победу и занять кресло президента. Он полон решимости провести масштабные перемены в экономике гигантского государства, изменить, исходя из своих взглядов, весь уклад жизни в галактиках, входящих в космическую федерацию. Кажется, что Ухорезов не остановится ни перед чем на пути к своей главной цели. Он готов к тайному сговору с террористами для того, чтобы ликвидировать или оттеснить с дороги на политический Олимп любого, кто осмелится очернить его репутацию. А прошлое кандидата в президенты далеко не безоблачное. Вереница оставленных любовниц, финансовые злоупотребления, нерешенные проблемы в отношениях с налоговыми органами. Пухлая папка с компроматом на Ухорезова оказывается в руках у одного из политиков, придерживающегося крайне левых взглядов.

Скользкий путь к новой жизни

И однажды такой удобный момент пришел. У Клавы накопилось несколько отгулов за работу в выходные и праздничные дни и она, узнав от Кати, что Ухорезов находится на Янтарной, решила действовать.

Звездолет набирал скорость, словно хотел превратиться в луч света. Двигатель на анти-веществе убаюкивал Клаву размеренным, еле слышным гулом. Девушка, как и многие ее знакомые, любила перемещаться в пространстве со скоростью, близкой к скорости света. Клава физически ощущала, как замедляется ход времени. В полете она чувствовала эту волшебную метаморфозу каждой клеткой своего тела. Перед глазами вырастала высокая гора. Вот она стоит на самой вершине, выше облаков и парящих орлов, поднимает голову и…шагает прямо по воздуху. Сладко щемит сердце и чувство невесомости переполняет ее до самых краев. Кто хоть раз такое испытал, тот обязательно захочет повторить эти мгновения, продлевающие жизнь, растягивающие само время.

— Да уж, я не прочь навечно остаться молодой, — невольно мечтала в такие минуты Клава, — наверное, для этого нужно всего лишь обогнать луч света. Сто лет жизни — это очень мало. Ведь так трудно найти своего единственного, суженого. Для этого нужны столетия. Сотни столетий.

Космопорт на Янтарной Клава знала, как свои пять пальцев. Прилетала сюда много раз. Любила, когда ее встречала Катя, подъезжая на машине чуть ли не к самому трапу, выдвигавшемуся из космического корабля. Чтобы такие встречи доставляли больше радости, Клава не поскупилась и заменила обычные медные перила трапа на золотые, инкрустированные бриллиантами. Во всей федерации не было больше такого звездолета. В этом отношении Клаве уступал даже Ухорезов, «юла» которого имела тяжелую серебряную лестницу с мраморными ступенями. Каждый раз, когда Клава об этом вспоминала, она испытывала особенное утонченное удовольствие.

Еще за несколько миллионов километров до Янтарной, Клава увидела на радиолокационном мониторе своего космического корабля изящную «юлу» Федора Ухорезова и звездолет Кати. Летательные аппараты стояли на своих местах. Оставались свободными три взлетно-посадочные площадки. Одну из них для посадки и выбрала Клава.

Опираясь на золотые перила трапа, девушка сошла на обожженные огнем позитронов бетонные плиты, внимательно огляделась. Никто ее не встречал. Стриженые зеленые газоны, ряды стройных искусственных кипарисов вдоль ограждения — все было знакомо и привычно. Каждый раз, прилетая на Янтарную, Клава красила свои волосы в огненно-рыжий цвет, указательный палец правой руки украшала золотым кольцом с красивым большим янтарем, считая, что таким образом «налаживает диалог» с планетой. На плечи накидывала темно-желтый шерстяной жакет.

До «юлы» Ухорезова, круглые бока которой светились разноцветными огоньками, было не больше ста метров. Клава достала из рюкзака мины и направилась к звездолету Федора. Девушка все делала с удивительным хладнокровием. Сняла предохранительную клипсу, решив, что такая забавная защелка не плохо смотрелась бы на рюкзаке, выдернула боевую чеку, вставила адаптер с капсюлем-детонатором в нижнюю часть корпуса взрывателя, задвинула взрыватель в нишу мины, легко постучав при этом янтарем кольца по «попке» взрывателя. Потом, по русскому обычаю, три раза поплевала на ладони и приложила магнитные мины к одному из боков звездолета Ухорезова. Как только «юла» начнет ввинчиваться в пространство, батарейки «очнутся», ударник тюкнет по капсюлю-воспламенителю, боевая пружина начнет сжиматься и через считанные мгновения взорвутся сначала капсюли, а следом бабахнут и основные заряды. Куда закрутится «юла» Ухорезова после этого, одному богу известно.

На автопарковке, расположенной рядом с космопортом, Клава с первого раза завела мотор сигарообразного спортивного автомобиля и лихо вырулила на главную дорогу. Через несколько секунд девушка увидела, что навстречу ей — лоб в лоб — с бешеной скоростью несется красный внедорожник. Обычно эту машину выбирал Федор. Каким-то чудом ей удалось избежать лобового столкновения. Девушка успела заметить, что за рулем был Ухорезов. Он не сбавил скорости, и через мгновение машина скрылась из вида.

Клава попыталась как можно ближе подъехать к горящему домику. На лобовом стекле машины отражались янтарные отблески пламени. Ветер разносил пепел по воздуху. Девушке показалось, что кто-то стоит там, в самом пекле, и направляет огнетушитель на почерневшие бревна.

Клава осмотрелась по сторонам и увидела в метре от бассейна Катю. Она пыталась подняться на ноги, но у нее ничего не получалось. Пожар уже подбирался к хозблоку — Клава сразу поняла, что нужно срочно, как можно дальше уходить от этого места. Она кинулась к Кате, помогла ей встать на ноги.

— Пойдем быстрее, сейчас так рванет, что мало не покажется. В хозблоке столько боеприпасов, что может маленькая война начаться.

— Там Кузя, робот, в огне, — Катя, собрав все оставшиеся силы, показала рукой в сторону горящего домика. — А Джексон где?

— Джексон молодец, бежит впереди, чувствует, что надо удочки сматывать.

Через минуту Клава, усадив Катю на заднее сиденье машины, передала ей Джексона.

— Все, поехали.

Примерно на том же участки дороги, где Клава увернулась от машины Федора, ее спортивный автомобиль отбросило взрывной волной на обочину — взорвавшийся хозблок превратился в ослепительный фейерверк.

— Слава богу, все живы, — удовлетворенно констатировала Клава, разглядывая в зеркале заднего вида Катю и Джексона, — прорвемся.

И вдруг высоко в небе, рассыпая радужные дождинки-искринки, сверкнула еще одна вспышка.

— Ура! — как сумасшедшая закричала Клава. — Это салют в честь нашего спасения! Она вывернула руль машины резко вправо и покатила по янтарной дороге, уверенная в том, что Ухорезов больше никогда и никому не сможет продемонстрировать изобличающий ее видеоролик. «Кина не будет, — как говорили наши далекие предки, — киномеханик заболел».

Катя на заднем сиденье плакала — не от счастья, от горечи невосполнимой потери. Она понимала, что Кузя погиб.